Когда она открыла глаза, свет в туннелях совсем померк. Дышать стало трудно, а воздух налился какой-то непонятной густотой, и вливался ей в лёгкие, как разбавленная молоком сметана. Дыхание стало редким и глубоким.
Но удивительнее всего было то, что она ещё жила. Видела тусклый свет фонаря, ощущала под собой холодную сырость подземного пола.
Что-то душистое обволокло её лицо, и словно тысячи маленьких тончайших иголок, смазанных липким тягучим мёдом, в хаотическом беспорядке покалывали, насыщая тихой сладкой болью, кожу. Вот иголочки эти забрались под бушлат, пробежались по тяжело вздымающейся груди, стали спускаться всё ниже и ниже. Скоро всё тело, от полуоткрытых, хрипло клокочущих в густом воздухе губ, до самых пяток, было покрыто ими. Наташа закрыла глаза.
Неужели так выглядит смерть? То, что она видела раньше, совершенно такое не напоминало. Глаза стали слипаться. Дыхание постепенно выровнялось, и кровотечение почти остановилось. На неё навалилась дурманящая истома.
Безудержно захотелось спать, и она перестала сопротивляться. Время остановилось...
* * *
Неожиданно вспыхнувший яркий свет и громкий, переломанный бешенством голос, вывел её из состояния сладкого полузабытья
– Вот она, тварь рыжая!
Мощный луч большого фонаря резанул по глазам, заставив опять, напряжённо запульсировать загустевшую в висках кровь. Колмыкова не шевельнулась. Она молча смотрела на них широко раскрытыми глазами, вспыхнувшими от внезапного света, как у молодой кошки, диким синим пламенем.
Ещё несколько фонарей забегали по стенам, по потолку уходящего в темноту туннеля.
Сколько их всего? Пятеро … семеро? Двоих она уложила с гарантией. Третий под вопросом. Значит весь отряд в сборе. Это хорошо …. Только почему, так сильно стала болеть голова?
– Всё в порядке, товарищ полковник, пусто.
Колмыкова смотрела и отказывалась понимать. Как же пусто? Ведь она явно видела «Это» и чувствовала, как «Оно» обволакивало и убаюкивало её. Куда же всё делось? Куда ушло, это почти радостное, немного грустное чувство тишины и спокойствия? Не двигаясь, Колмыкова продолжала, молча смотреть перед собой.
Напрасно она удивлялась, «Это» никуда не ушло. Жуткое, в своей равнодушной нечеловеческой жестокости, «Оно» решилось напомнить о себе. Чёрный клубящийся туман, почти не различимый в окружающей темноте, стал медленно подниматься вверх, обволакивая уже по щиколотки, ничего ещё не подозревавших, и деловито снующих вокруг настигнутой добычи преследователей. Они торопились.
– Костоправ, давай инъекцию. Вырубай её и раскидывай носилки. Лучше понесём, от греха подальше. А то, больно она шустрая.
Колмыкова вздрогнула. Игла вошла в бедро прямо через одежду, но точечная боль сменилась быстро накатившим безразличием. Всё происходящее, стало напоминать театр теней… Сначала вперед выскочила, кажущаяся, в узком свете фонаря, не реально длинной, одна согнутая тень. Из заплечного рюкзака, полетели короткие алюминиевые трубки. Вторая, присев рядом с ней, стала быстро их собирать...
Она-то, эта вторая тень и стала первой жертвой. Роняя собранные куски, помощник Костоправа, длинно взмахнул ногами, и вдруг резко подлетел вверх. От тонкого сорвавшегося на визг голоса, сам Костоправ схватился за уши. Визг перешёл в хрип и через мгновенье, его вдавило в бетонный пол с такой силой, что мокрый треск лопнувшей грудной клетки, мерзким скрипом заскользил по туннелю.
Брызги крови, веером разлетевшиеся по сторонам, медленно стекли по лицам, застывших от изумления зрителей. Двое успели выхватить оружие. Но автоматные очереди ушли в потолок, на мгновенье, выхватывая из темноты мрачный низкий свод. Разлетелись на нём россыпью белых и оранжевых искр. Вниз посыпались кусочки отбитого бетона.
А здесь, уже вершилось правосудие особого рода – подземное. То один, то другой человек подлетал вверх, и с тяжким оханьем сдавленных лёгких разламывался, кто о стены, кто об жирный заляпанный костным мозгом пол.
Фонтаны горячей, дымящейся в холодном сумраке крови, орошали всё вокруг. Несколько парящих тяжёлых капель упали на лицо Колмыковой, с немым восторгом взиравшей на это побоище.
Она машинально провела рукой по лицу, в слабом мерцающем свете рука показалась ей чёрной. Наташа медленно поднялась. На раздумье ушло времени не больше, чем у патрона, получившего импульс-сигнал капсюля детонатора. Пройдя метров тридцать, не выдержала и оглянулась.
И тёмное непрозрачное облако распласталось в воздухе, взлетело под самый потолок, закрыв на мгновение тусклые ряды фонарей, по сторонам уходящего в низ туннеля, и тут же опало. Растворившись в холодном мраке глубокого подземелья.
– Прощается, что ли?
Дикая, сама по себе мысль эта, неожиданно внесла успокоение, в ошалелую от пережитого голову. Она выпрямилась и легко помахала рукой. Повернувшись, отработанным движением грациозно поправила, грязные от слипшиеся крови волосы, и усталым, но твёрдым шагом пошла по узенькой бетонной платформе. В ту сторону, где постепенно разгорался большой свет, от далеких, невидимых ещё прожекторов, но уже слышался тяжёлый стук и громкое уханье, чего-то огромного и сильного, напомнившее размеренную работу парового молота.
Вот железные пути начали расходиться, ныряя по сторонам в такие, же тускло освещённые тесные проходы, туннель оборвался, и глазам её предстала огромная площадка, уставленная поездами. Кое-где, прямо из низких бетонных платформ поднимались вверх огромные металлические опоры, поддерживающие ажурную конструкцию стеклянного потолка, сейчас чёрного от навалившихся на город ночных сумерек.
Просидев минут десять в небольшой тёмной нише на выходе из туннеля, восстановив дыхание, Колмыкова дождалась пока разойдутся и так немногочисленные работники депо. Собравшись с силами, вышла из туннеля, и пошла по крайней возле стены ремонтной платформе, надеясь быстро отыскать выход.
Если б она обернулась, то прямо над чёрными проёмами туннелей, увидела бы огромную красную надпись, на жёлтом, взятым в рамочку фоне, ярко подсвеченную прожекторами:
ПРИ ПРОХОДЕ ТУННЕЛЕЙ, ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В ДНЕВНОЕ ВРЕМЯ СУТОК, ДЕРЖАТЬСЯ ОСВЕЩЁННОЙ СТОРОНЫ
с 19-00 по 06-30 проход в туннели запрещён
Пройдя незамеченной по железнодорожным путям, забитым отдельными вагонами и целыми подвижными составами, она вышла наружу. Длинная зимняя ночь, уже вовсю хозяйничала на территории ремонтной базы. Колмыковой не составило никакого труда, передвигаясь в тени зданий, добраться до железобетонной ограды, идущей по границе электродепо. Пройдя вдоль неё, она нашла подходящее место и через несколько минут, уже выглянула на улицу Незалежного ополчения.
* * *
Нужный ей дом Колмыкова к собственному удивлению нашла быстро. С трудом поднявшись по высоким ступеням в сторожку, возле въездного шлагбаума, едва смогла открыть дверь.
– Это что за явление?!
– Девушка, вы адресом не ошиблись?
Сил на пререкание и раздумывание легенды у неё не осталось. Охранники, сидящие в ярко освещённой комнате с большими окнами, услышав магическое:
– Соедините с Замначальника ГУВД – вскочили, как ошпаренные. Мгновенно набрав номер, передали ей трубку, тут же назвали имя и фамилию – Карпович Владимир Александрович.
Колмыкова откашлялась. После случившегося с ней в метро, её уже сложно было смутить.
– Это Владимир Александрович?
– Да... С кем я говорю?
– Здравствуйте! Это Колмыкова из Российского миротворческого контингента «Восток». Вы, кажется, назначали мне свидание, когда-то? Или уже передумали?
Она говорила из последних сил. В голове всё плыло и качалось. Притихшие охранники смотрели на её залитый кровью бушлат, размазанные грязно-бурые потёки на лице. Наконец, после долгой паузы, трубку захлестнуло бурным потоком взволнованных слов:
– Наталия Николаевна? Господи, да где Вы находитесь? Я так рад Вас слышать. Я сейчас к Вам подъеду. Только не кладите трубку. Будьте на месте. Я выезжаю прямо сейчас. Где Вы находитесь? Не кладите, пожалуйста, трубку… Вы слышите?!
– Не надо никуда ехать. Я стою перед Вашим домом. Попросите охрану проводить меня.
Она сунула телефон ближайшему охраннику. Тот выслушал, хорошо различимые, наверное, даже на улице, громкие возгласы, и согласно закивал головой. Положив трубку, быстро надел шапку и форменную тёплую куртку. Вопросительно посмотрев на неё, помог выйти и спуститься по ступенькам.
Минут через пять он уже жал на дверной звонок, в большом и светлом, уставленном живыми цветами холле. Услышав звук открываемой двери, охранник попрощался, и развернувшись, быстро удалился. Колмыкова равнодушно усмехнулась.
– Надо же. Школа...
После недолгого скрежетания в замке, дверь отворилась, и в холл выскочил сам хозяин, одетый в белоснежный спортивный костюм. Он бросился было к ней, но на половине дороги замер. Брови его удивлённо взлетели вверх. Да и было от чего.
Прислонившаяся к стене, в грязном камуфлированном бушлате, с чёрными от запёкшейся крови волосами, стоявшая перед ним женщина, ничем не напоминала ему ту Наталию Николаевну, с которой он танцевал на предновогоднем балу в Восточном, и которая, едва ли не каждую ночь, снилась ему, вот уже второй месяц.
– Вы?.. Что случилось?
Отредактировано КАРИАН (23-04-2021 16:59:20)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
