Судьбы местного значения

(Тропой мужества-2. У первой книги название сменил - "Рубежи бессмертия")
Пишется медленно.

Пролог

Тишину кабинета нарушил шип и последующий за ним «Бом!». Часы начали отбивать очередной час. Комиссар ГБ 3-го ранга глянул на циферблат – одиннадцать, как быстро час пролетел...
Очередной документ – стенограмма беседы с лейтенантом Денисовым Андреем Михайловичем, 1921 года рождения, комсомольцем, оперуполномоченный Могилевского отдела НКВД по охране ж.д. сооружений.
«С: - Как начался бой?
Д: - До моста через Усяжу километров пятнадцать осталось, как нас нагнали немцы. Это около девяти часов утра. Четыре мотоцикла, четыре пулемета, а у нас трофейный MG с одной неполной лентой, мой ТТ, да револьвер у Лидочки…
С: - Лидочки?
Д: - Лидии Макаровой, секретаря отдела.
С: - Ясно, дальше.
Д: - Километров десять мы пытались оторваться от немцев. Патроны закончились. Ваня, это водитель наш, уже раненый все гнал к мосту. Там наши части стояли. Мы надеялись, бой услышат, помогут. Но достали нас пулеметы. Мне в голову чирком попало. Отключился. Прихожу в сознание, вокруг наши бойцы. Мне голову бинтуют. И смотрят настороженно.
С: - Почему?
Д: - Сержант мне тогда пояснил – мол, встречаются переодетые в форму сотрудников НКВД немецкие диверсанты. Даже приметы привел – как распознать.
С: - И какие?
Д: - Сержант сказал - документы, сработанные немцами, ничем не отличаются от наших, за единственным исключением - на подделке используются нержавеющие скобки. У наших скобки ржавеют. Еще сроки выдачи не соответствуют состоянию документа. Я потом слышал, что немецкие сапоги иными гвозди подбиваются, не такими как у нас…»
Комиссар отвлекся от стенограммы и, взяв карандаш, сделал на чистом листе запись «спец-пометки удостоверений», а затем вернулся к чтению.
«С: - Что еще сказал сержант?
Д: - Ничего больше не успел – немцы появились. Назвал лишь позывной «Феникс». Дал тетрадь, что была обернута вокруг бутылки с огнесмесью, и с притянутой к ней проволокой РГД-33. Почему так, пояснил - важные сведении, и они к немцам попасть ни в коем случае не должны. Еще сказал – как сержант Давыдов, что с отделением мост восстанавливает, переправит беженцев на ту сторону реки, пусть его взрывает. Потом дал мне трофейный мотоцикл и отправил к мосту.
С: - Хотите сказать, вы выполнили приказ простого сержанта?
Д: - Да, выполнил. В тот момент мне показалось, что сержант из разжалованных.
С: - Почему?
Д: - Уверенный. Рассудительный. Речь правильная, командирская. И еще – он понимал, что погибнет. И весь его взвод тоже, иначе бы не просил взорвать мост. Именно это меня убедило в важности тетради.
С: - Понятно. Что дальше?
Д: - У моста меня встретил сержант Давыдов. Сам мост они частично восстановили и занимались переправой беженцев. Сержант доложил, что он имеет приказ только восстановить мост. Но тут начался бой, и я принял командование. Приказал подготовить мост к подрыву…».
Комиссар задумался, затем нашел папку с картами, и отыскал описываемое место.
- Так, деревня Багута и мост имеется…
Затем нашел другой лист, пробежался по тексту, и вновь склонился над картой.
- Так-так…
Встал, прошелся до окна. Сдвинул шторы. Темно.
И так, имеются две тетради со сведениями о противнике. Написаны разными подчерками, что подтверждают специалисты графологи. Экспертиза еще не закончена, но то, что обе тетради написаны разными людьми – точно. Доставлены из разных мест. Но! Объединяет их текст, в котором подробно описаны эволюции немецких дивизий за несколько дней, с 26 по 30 июня, что подтверждается иными разведданными и сводками с фронтов. И опять – но! Достоверно известно, что обе тетради переданы 27 июня. Дезинформация? Тогда сценарий непонятен. Для чего сообщать о количестве личного состава и технике, а также последующих действиях своих дивизий противнику? Чтобы задействовать иной план? Нет, слишком сложно. Однако, как и кто может знать наперед – что и как будет происходить? Может в немецком генштабе имеется сочувствующий? Комиссар мотнул головой – так не бывает. Организовать передачу таких сведений и нигде не засветиться? Самое интересное – знание предстоящих действий. Такое невозможно. Никак не предугадать как пройдет операция и как обернется обстановка за три дня наперед. Мистика какая-то!
В животе заурчало, напоминая, что последний раз комиссар ел двенадцать часов назад. Он вернулся к столу и нажал кнопку. Вошел адъютант.
- Чаю покрепче и перекусить чего сообрази, - сказал комиссар сержанту Богомолову, после чего сел за стол и нашел характеристики на фигурантов.
«Ярослав Васильевич Резеда 1919 г.р. уроженец Мурманска. Служит с сорокового года. На хорошем счету. Отличник боевой и политической. Отец Василий Макарович Резеда. Врач. Мать Мария Юрьевна Резеда. Медсестра. Оба из рабочих… закончил семь классов…».
Семиклассное образование никак не вяжется с написанным текстом. По мнению эксперта, писавший имеет инженерное образование. Это опять же предварительное мнение. Кроме того в тексте встречаются термины использующиеся при штабной работе. Откуда это у простого сержанта?..
Со второй характеристикой было еще интереснее.
«Маевский Михаил Карлович 1924 года рождения, студент московского мединститута. Отец Карл Моисеевич Маевский профессор медицины…»
Если с медицинскими знаниями Маевского еще можно смириться, то откуда студент, не служивший в РККА, знает столько, что оторопь берет. Что интересно, в обоих тетрадях данные о немецких дивизиях и их движении совпадают точь-в-точь. Разнятся лишь в более полном описании конкретного места.
А лекарство взять? Этот самый «Penicillium»? Порученец с копией в институт ездил и поговорил с Бакулевым. Так тот после прочтения сильно разволновался. У нас – сказал – исследования идут по антибиотикам, но все не впрок пока, а тут рецепт штамма и технологическая карта. Стрептоцид, мол, тут и рядом не стоял. Настойчиво интересовался – откуда это? Хм, самим бы узнать…
Кроме того, порученец выяснил про Маевского. Тут тоже интересная история. В первых числах июня, Карла Маевского арестовали по анонимному доносу. Через четыре недели после тщательных проверок Маевского отпустили – не подтвердилось. Но за этот месяц произошли не менее интересные события. Сына Маевского, Михаила, сначала исключили из комсомола, а затем отчислили из института, после чего он пропал, и объявился поутру в штабе 9 армии, где и вручил тетрадь генерал-майору Степанову лично.
Потом Михаила Маевского для подтверждения личности доставили в медбат, где он стал помогать персоналу. И по отзыву врача первого ранга Павлова, который оказывается хорошо знал Маевских, хорошо помогать. Лично провел несколько десятков сложных операций, спасая жизни наших бойцов. И жизнь самого Павлова, которого ранило при авианалете. Затем, при эвакуации раненого хирурга,  отвлек внимание противника на себя. Маевский погиб в бою. Резеда погиб в бою. Оба фигуранта погибли. Тетрадь Резеды доставил лейтенант Денисов. Эвакуацию тетради Маевского обеспечил капитан Перепелкин, передав с тяжелораненым бригадным комиссаром Серебровским. А командующий информацией из тетради воспользовался, кстати, что свидетельствует о достоверности…
Дверь кабинета раскрылась.
- Разрешите, товарищ комиссар третьего ранга?
- Входи, Павел Анатольевич. Можно не чинушничать, - сказал Меркулов.
Следом в кабинет вошел адъютант с подносом, на котором стояли стаканы с чаем и тарелка с бутербродами и печеньем.
- Ты не голоден? Давай перекусим, чем Богомолов послал.
- С удовольствием, - кивнул Судоплатов, подавив улыбку и взглянув на сержанта.
- Как все прошло, Павел Анатольевич? - спросил Меркулов, когда сержант вышел.
- Со Стаменовым поговорил, - ответил старший майор, - но, как и когда он до Берлина нашу дэзу донесет, конечно - вопрос.*
Комиссар согласно кивнул. Какое-то время они ели бутерброды и запивали их чаем.
- С докладными и сводками уже знаком? – спросил Меркулов когда с перекусом закончили.
- Так точно. Пока сюда ехал, успел просмотреть.
- Тогда вот, ознакомься, - сказал комиссар 3-го ранга, подвигая папки ближе к Судоплатову. – Просмотри быстро и мнение свое выскажи. Подробнее ознакомишься потом. Этим тебе придется заниматься.
Судоплатов принялся изучать материалы. Листы он просматривал быстро. Иногда перебирая их, искал уже прочитанные, находя нужные места. Мимика лица менялась с каждым прочитанным листом. Меркулов прихлебывал чай, наблюдая за старшим майором.
- Феникс… феникс… - пробормотал Судоплатов задумчиво. – Возрождающаяся из пепла.
- Что? – переспросил Маркулов.
- Феникс – это сказочная птица, которая сгорает, а потом возрождается из пепла.
- Знаю. Мысли какие?
- Что-то мне подсказывает, что о «фениксе» мы еще услышим. Не зря пока неизвестный источник выбрал себе такой псевдоним.
- Считаешь это одиночка, а не группа?
- Возможно группа. Но судя по содержанию тетрадей, исходит из одного источника. А где исходники?
- В «восьмерке» у экспертов.
- Может продублируем? В МУР свозим, или лучше их спецов к нам вызовем. В МУРе эксперты ушлые, опытные, помогут нашим, быстрее разберутся.
- Можно и вызвать. Ты скажи – что думаешь об этом?
- Сложный вопрос, - ответил старший майор, - тут мистикой отдает. Что одна тетрадь, что вторая… и пока наверх докладывать рано. Тщательнее проверить все надо.
- Вот и проверяй, товарищ старший майор. Нарком собирается создать особую группу при НКВД, а тебя поставить во главе. Цели группы - разведывательно-диверсионная работа. Людей подбери сам. Составь записку необходимого, потом обсудим и к наркому обратимся. Кстати…
Меркулов поднял трубку телефона.
- Седьмой, примите для передачи сообщение. Текст - следующий:
«Начальникам особых отделов частей и соединений всех фронтов.
Срочно. Секретно.
При проверках выходящих из окружения командиров и красноармейцев, обращать внимание на слово «Феникс». В случае упоминания во время допросов — военнослужащих изолировать и незамедлительно сообщить в Главное управление Госбезопасности старшему майору Судоплатову. В случае ухудшения обстановки обеспечить первоочередную эвакуацию фигурантов.
30 июня 1941 года. Заместитель народного комиссара внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 3-го ранга Меркулов».
Положив трубку, комиссар 3-го ранга сказал:
- Материалы эти в канцелярии получишь. Все, работай.
От Меркулова Судоплатов направился в свой кабинет. Там он по телефону вызвал капитана госбезопасности Маклярского к себе. Только вернул трубку на телефон,  как тот зазвонил.
- Судоплатов, - ответил старший майор.
- Это Меркулов, пришло срочное сообщение от Цанавы. Еще один фигурант и тетрадь!..

*По поручению Л.П. Берии, Судоплатов зондировал через посла Болгарии условия прекращения военных действий для «дезинформации противника и выигрыша времени для мобилизации ресурсов».
*Лаврентий Фомич Цанава - комиссар госбезопасности 3 ранга, нарком внутренних дел БССР.

Отредактировано ВВС (13-07-2021 16:58:02)