Ещё небольшой кусочек.
Полозья больших саней чуть поскрипывали, скользя по снегу. Два гайдука, сопровождавшие Ростовцевых, держались позади, дабы не беспокоить барина и его семью. Девушки, несколько утомлённые танцами и прочим весельем, дремали, прислонившись к стёганным стенкам возка.
Сергей Владимирович задумчиво поглядывал в оконце на окружающую темноту полей и перелесков. Снова в ночном воздухе начался танец снежинок. Но на этот раз, не имея поддержки буйного ветра, они неспешно порхали и безвольно падали, застилая округу белым пухом.
- Серж, - негромко окликнула его супруга.
- Да, душа моя, - отвлёкся от созерцания ночного пейзажа Ростовцев.
- Вы, верно, давеча снова предались воспоминаниям?
- Да уж куда же, нам, старикам, без этого. «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они», – с мягкой усмешкой ответил Сергей Владимирович.
- И ты полагаешь, что скоро снова случится большая война. – Это было не вопросом, а утверждением. Дамская часть общества, несмотря на обсуждение последних фасонов шляпок и достоинств нового романса «Уймитесь, волнения страсти», явно была осведомлена о содержании беседы за шахматной партией.
- Ах, Надин, ну к чему тебе это? – В голосе Ростовцева послышалось лёгкое беспокойство. Причём скорее неодобрение, чем раздражение.
- Да к тому, что и так голова болит от заботы с поиском приемлемых партий для дочерей. А тут ещё война заберёт немало достойных молодых людей. Сам же говорил, что в первую очередь всегда гибнут лучшие. И упаси Создатель, чтобы Лизок и Катенька видели своих мужей лишь на зимних квартирах, да в отпуску по ранению, как довелось мне. Паче того, убереги их Богородица от участи несчастной Оленьки Томилиной, которая после гибели своего обожаемого Митеньки ушла в монастырь.
- Чем же мне тебя утешить, родная… Даже и не знаю… - В голосе Сергея Владимировича послышались нотки тихой печали. – Понимаешь, Наденька, есть такая профе… то есть судьба: Родину защищать.
* * *
Вечернее, а вернее, в соответствии со временем, ночное чаепитие у Ростовцевых закончилось. Екатерина и Елизавета, поцелованные на ночь маменькой, и перекрещённые папенькой, упорхнули в опочивальню.
- Серж, - окликнула Надежда Александровна, - я чувствую, что ты снова решил посвятить ночь своим бесконечным memoires.
- Да, уж… Давеча у Заславских невольно вспомнилось кое-что из старины, вот и хочу записать, а то снова забудется и вылетит из памяти.
- Ты уж, пожалуйста, не засиживайся. Лучше днём запишешь. Сам же постоянно говоришь, что от свечей глаза портятся, а своему слову не следуешь.
- Хорошо. Ты ложись. Я поберегу и глаза, и свечи, - скоро приду.
Сергей Владимирович чуть приобнял жену за плечи.
- Я недолго, - сказал он негромко, и, поправляя отвороты домашнего турецкого халата, направился в кабинет.
Для «логова», как его шутливо называл Ростовцев, в своё время он приобрёл книжные шкафы со стеклянными дверцами и небольшой письменный стол, ныне расположившийся у окна. У тёплой стены* был установлен диван, над которым на ковре хозяин повесил изогнутую турецкую саблю и егерский тесак, который как-то выручил Сергея Владимировича в бою, заменив офицерскую шпагу. *{«Тёплой» называлась стена, либо примыкавшая к печи, либо образованная стенкой печи, за «холодной» стеной была либо улица, либо неотапливаемое пространство}. По бокам ковра расположились парами офицерские пистолеты и кавалерийские, более удлинённые. Ружья стояли за стеклянными дверцами в оружейном шкафу. Однако добытыми трофеями или картинами, изображающих сцены охоты, барин украшать стены не пожелал. Скромную обстановку дополнял секретер, с установленными на нём часами, изящный шахматный столик, к которому были придвинут два полукресла, а также подставка с трубками и шкатулкой, в которой хранились табаки различных сортов.
Кроме кабинета было ещё одно любимое место хозяина Ашукино, которое находилось в хозяйственном крыле усадьбы. Там Сергей Владимирович завёл мастерскую. В основном он любил работать с деревом. Шахматный столик, да и сами фигуры, были изделием его рук. Окрестные ребятишки обожали доброго барина, который умел мастерить воздушных змеев, дарил им свистульки и дудочки. У дочерей хранились уникальные игрушки в виде птиц, раскинувших лёгкие тонкие крылья, которые были способны летать, если их пустить с колокольни или с косогора. Ростовцев называл их странным словом «планеры» и почему-то при этом грустно усмехался. Ещё у соседей было общепринятым хорошим тоном иметь резные шкатулочки и ящички, сделанные Сергеем Владимировичем.
Отредактировано CHAK_alchemist (28-05-2023 21:20:15)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
