ЭПИЛОГ

Российская Империя,
Кронштадт.
- Как тебе, Гревочка, орденок китайский? – спросил Вениамин. – Впечатляет?
- Орденок-то? – барон покосился на свою грудь.– Ничего, нарядный.
На кителе Остелецкого тоже красовались большая семилучевая звезда и тёмно-синяя, с золотой каймой и пёстрой вышивкой, лента – награды, полученная за люйшуньскую баталию. Регалии ордена Двойного Дракона, высшей награды империи Цинь, разрешённой к вручению иностранным подданным, нагнали Остелецкого Греве и Повалишина только здесь, в Петербурге - и сейчас они впервые надели их в торжественной, официальной даже официальной.
- А ты, Серёжа, висюльки китайской не получил. – сказал Греве. - Несправедливость, однако!
- А мне-то за что? - удивился Казанков. - Я в Китае ничем не отметился – так, заглянул проездом, за что ж тут награждать?
- А ваши речные дела в Тонкине, набег этот на Сайгон фанфаронский? Они ведь тоже были на руку китайцам - без них лягушатники нипочём не стали бы такими сговорчивыми!
- Думай, что говоришь, Гревочка! - Остелецкий поднял палец и посмотрел на собеседника поверх стёкол отсутствующих очков. – точь-в-точь преподаватель, делающий выговор нерадивому ученику. - Не маленький, сам понимать должен: тамошние дела нашего Серёжи сплошь государственные секреты, для чужих ушей не предназначенные - тем более, для китайцев!
- Вот и от благодарного отечества мы наград и почестей не дождёмся…. - проворчал барон. - Официально-то ничего как бы и не было
- Не ной ты, Гревочка, сколько можно? - возмутился Вениамин. - За Богом молитва….
- …а за Царём служба не пропадёт - знаю, слыхал. Но я, как ты не раз имел случай убедиться, тщеславен: желаю однажды появиться на приёме у бельгийского короля Леопольда при всех регалиях, включая перуанскую звезду, и этих вот змиев…
И щёлкнул ногтем по орденской ленте, где скалили зубы два вышитых китайских дракона.
- Так и появишься, кто тебе мешает? А одной звездой больше, одной меньше – кто их считать-то будет? А что крестик мимо пролетел - ну так такое наше дело, сугубо секретное. Мало тебе личной благодарности Государя?
- Не мало, конечно… - Греве вздохнул. – К ней, кстати, и шпага золотая прилагается – тоже красивая вещица. С анненским крестиком на рукояти и «клюквой» будет смотреться вполне комильфо.
Трое друзей стояли на мостике, над их головами трещала на балтийском ветру гирлянда флагов расцвечивания. «Луиза-Мария» стояла на якоре в окружении многочисленных судов, с борта которых петербуржцы наблюдали за Большим Императорским Смотром - ждали появления яхты «Держава», на которой Государь обойдёт строй боевых кораблей.
Палубы нарядно украшенных прогулочных пароходиков были до отказа полны светскими дамами в пышных нарядах - расфуфыренные, что твои клумбы, по бестактному выражению Греве, - конногвардейцами с палашами в зеркально отполированных ножнах, солидными статскими советниками и товарищами начальников департаментов, нацепившими по случаю торжеств все свои звёзды. На посудинах поскромнее и публика была соответствующая – мелкие чиновники, армейские офицеры, мелкие торговцы. Приказчики, мастеровые и прочий простой люд, теснились в гребных лодочках и облепили пристани и набережные.
Дальше, вдоль Морского канала (работы по его углублению завершились всего месяц назад, несколько раньше срока) выстроилась шеренга боевых кораблей Балтийского Флота. Здесь были и заслуженные старички вроде «Первенца» и «Адмирала Чичагова», и грозные ветераны, «Владимир Мономах» и «Князь Пожарский»; чуть дальше, в общем строю стояли «Клеопатра» и прочие британский трофеи. А дальше – новые, совсем недавно вошедшие в состав флота броненосные фрегаты и корветы: «Адмирал Нахимов», «Рында», «Витязь»…
Казанков вынул сигару, повертел в пальцах, спрятал обратно - раскуривать гавану на пронзительном ветру было бы задачей нетривиальной.
- Кстати, о почестях. Мне давеча в Морском министерстве предложили вернуться во Вьетнам, но уже в должности военно-морского атташе при нашем посольстве.
- И что, согласился? – оживился барон. – Из Вениамина дипломата не вышло, в шпионы пошёл – так может у тебя получится?
- Не в шпионы, Гревочка, сколько тебе повторять? – возмутился Остелецкий. Наш департамент занимается по большей части секретной аналитикой… а, чего тебе объяснять!
Он отвернулся и стал рассматривать броненосец «Пётр Великий», стоящий кабельтовых в пяти от «Луизы-Марии».
- Нет, Гревочка, от должности я отказался. - ответил Казанков. Короткой перепалки, случившейся между его друзьями, он как бы и не заметил. - Через месяц в состав Эскадры Проливов войдёт бронепалубный крейсер, построенный по новейшему проекту. Меня прочат в командиры.
Греве хмыкнул.
- Эскадра Проливов, говоришь? – удивился барон. – Впервые слышу. Это что же, на аглицкий манер? У них, помнится, тоже есть Флот Канала с базой в Портсмуте…
- Да, и стоять она будет на острове Мармара, в Мраморном море - его, если помнишь, выкупили у турок сразу после войны.
Барон хмыкнул.
- Могли бы и так занять, османы бы не пикнули.
Казанков пожал плечами
- Ну, господам из МИДа, полагаю, виднее. Новая эскадра поначалу входила в состав Черноморского флота, но потом передали в подчинение лично наместнику Южной Славии Великому князю Константину Николаевич. Сделали это, чтобы не дразнить средиземноморские державы, Австро-Венгрию, Италию, Францию, да и турок тоже. Уж очень они опасаются растущей мощи России.
- Ничего, пусть привыкают… - сказал Остелецкий. –Слава богу, этим балканским играм в независимость пришёл конец: сегодняшний смотр и объявлен по случаю полного вхождения Южной Славии в состав Российской империи, А Великий Князь из наместников станет оберегателем града святого Константина!
- Именно так. – согласился Казанков. - А пока на Мармаре строят базу флота – туда-то мы и отправимся.
Греве недоуменно вздёрнул бровь.
- Мы? Ты что же, собираешься и семейство своё перевезти в это захолустье?-
- Это сейчас там захолустье, а когда появится флот, всё переменится. Вот и Ачива обрадуется – она на сносях, и будет рада возможности перебраться поближе к солнцу, фруктам и тёплому морю. Очень уж ей в слякотном, стылом Петербурге не по душе...
- А ты, значит, засядешь в луже Мраморного моря – и прощай, океаны?
Казанков пожал плечами.
- Да, пора бы уж – тянет, понимаешь ли, к спокойной, размеренной жизни.
- Это у командира корабля-то спокойная жизнь? – хохотнул Греве.
- По сравнению со всеми этими секретными эскападами – разумеется. Подъём флага, аврал, учения минные, артиллерийские, большой смотр, малый смотр – всё по расписанию, заранее известно. Благодать, да и только!
- Ну, дело твоё, конечно. Как говаривал наш боцман на «Крейсере»: «Хозяин-барин, хочет – живёт, а хочет – удавится. А только сдаётся мне, Серёженька, что ты через полгода, самое большее, взвоешь от скуки и побежишь к нашему другу Вениамину умолять, чтобы он подыскал тебе что-нибудь в стиле ваших тонкинских похождений!
Казанков посмотрел на собеседника долгим, испытующим взглядом. Тот не выдержал и отвёл глаза.
- Только не говори, Гревочка, что и тебя не тянет на мостик!
- Так я туда и встану! Мы с Камиллой решили из Петербурга отправиться в Южную Америку, навестить тамошние филиалы нашей пароходной компании. Заодно вот и Ивана Фёдоровича доставим на его разлюбезный остров Пасхи.
А как же дитё? - удивился Остелецкий. - Двухмесячному младенцу не рановато ли по морям путешествовать?
Барон помотал головой.
- Всё предусмотрено, господин шпион… прошу прощения, господин секретный аналитик. Я на «Луизе-Марии для него отдельную каюту обставил – кроватка детская, качалка, плитка керосиновая, молоко подогревать - короче, всё, что положено. А смежную – для няньки и кормилицы.
- Солидно, ничего не скажешь. – согласился Вениамин. И всё же - растишь будущего адмирала?
- Ну, адмирала – не адмирала… - Греве неопределённо пошевелил пальцами в воздухе. - Мой сын, чтоб вы знали, господин капитан первого ранга, унаследует не только титул и поместье в Курляндии, но и пароходную компанию вместе с филиалами по всему миру. А как тут без путешествий? Пусть заранее привыкает - глядишь и морская болезнь его обойдёт, не придётся маяться, как иные прочие? А то – как Сабельников из третьей группы…
- Это которого выставили после практического плавания? – припомнил Казанков. - Да, не повезло парню: кровь с молоком, в учёбе из первых – а в первом же переходе из Кронштадта в Гельсингфорс всю дорогу провисел на леере. А по возвращении – вылетел, как пробка, из корпуса, и никакие уговоры не помогли…
- Вот и я о чём. – кивнул барон. – Я тут беседовал с одним учёным доктором, так он уверял, что…
Что именно говорило светило медицинской науки – барон рассказать не успел. Вдалеке ударил выстрел – и загрохотало, покатилось, ближе, ближе, словно сопровождая орудийными громами и клубами порохового дыма длинное, изящно выгнутое судно, с двумя трубами и мачтами, слегка откинутыми к корме - оно хлопало красными плицами гребных колёс, вспарывая острым «клиперским» форштевнем воду вдоль корабельного строя. Самодержец приветствовал свой победоносный Флот, и броненосные фрегаты, корветы, мониторы отвечали ему громами салютов. Оркестр на пирсе заиграл «Марш Гвардейского Флотского Экипажа»; зрители на берегу и на судах восторженно закричали ,в воздух полетели шляпы, картузы, фуражки – а вдоль бортов боевых кораблей ослепительно белели шеренги форменок, полоскались ленточки бескозырок, флаги расцвечивания, вымпела, гюйсы…
- Ты ведь, Вениамин, единственным из нас всех отметился в тех краях? – барон провожал взглядом императорскую яхту. – На Балканах, я имею в виду, в Константинополе. Мы-то всё больше в Океанах, или вон, на Балтике, как Серёжка с адмиралом
«Адмиралом» друзья промеж себя стали называть Повалишина. Обычай этот установился недавно, с тех пор, как Греве, все уши им прожужжал, как тот был хорош в парадном перуанском мундире, при всех положенных к нему регалиях.
- Да, было дело… - Остелецкий мечтательно улыбнулся. Мраморное море, Средиземное, Измир, Александрия… - Славные были времена, лихие…
- Между прочим, Иван Фёдорович, сейчас там. – Казанков показал на «Державу». - Удостоился личного приглашения Государя!
- И ведь по заслугам! – серьёзным, без тени обычной для него иронии, отозвался Остелецкий; Греве кивнул, соглашаясь с товарищем.
- Сколько Иван Фёдорович - мало кто сделал для России. Пусть, порой и под чужими флагами….
- Какая разница под какими? - ответил Казанков. - Главное – чтобы Отечеству была польза. А в остальном историки разберутся, когда время придёт.
И ты, Серёжа, правда, веришь, что оно придёт? – в голосе Остелецкого не угадывалось и тени привычной иронии? – И мы сможем до него дожить?
Казанков стоял неподвижно – правая, затянутая в белую перчатку рука лежала на рукоятке кортика. Корабли грохотали залпами, звук прокатывался вдоль шеренги и улетал дальше, у виднеющимся в тумане шпилям Петропавловки и Адмиралтейства, к куполам Исакия, Казанского собора.
- Конечно, придёт, друзья! – уверенно ответил он. - И мы с вами обязательно это увидим. Иначе и быть не может!

2023 – 2024 гг., Москва