Плюсегов поставил

- Мда… Попал, парень… Чего делать будем?
- Выручать б-бы надо!
- А как? Это немцы, не латышские герои. Причем ветераны. Повоевали, видишь - спокойно как жрут? Привыкли к трупам.
- Да… Не ф-фельджандармы… А чего это в-вермахт пленных охраняет?
- А кому тут? В котле все-таки сидят. Не до жиру.
И замолчали, продолжая наблюдать за происходящим.
Тут один немец заметил, что Толик отдыхает:
- Aufzustehen! Schnell! Arbeite, das faule Schwein! - крикнул ганс и показал Толику кулак. Тот приподнялся и снова стал обрубать ветви.
- Свиньей еще об-бзывается… - заворчал Юра. – Чего интересно они деревья тут валят?
- Скоро узнаем.
Скоро случилось примерно через час. Толик к тому времени приготовил уже три бревна. Потом лесорубы отошли в сторонку, немцы на этот раз разрешили им отдохнуть.
Тех же, кто таскал трупы - собрали в кучу. Двоим дали лопаты, закидывать воронки, остальных немцы выдали веревки. Пленные подошли к бревнам и каждое по концам обмотали веревками, оставив длинные концы. Немцы пошушукались между собой, потом дружно заржали и пинками заставили пленных растащить бревна в разные стороны. А потом выстроили их на одной линии.
- Auf den Start! – крикнул главный среди немцев, встав на пригорок.
- Die Aufmerksamkeit! – поднял руку с пистолетом вверх.
- Der Marsch! – и выстрелил в воздух.
По выстрелу пленные с огромным трудом потащили бревна к полю.
Немцы засвистели, заорали и даже захлопали в ладоши, подбадривая красноармейцев.
- Блин, чего это п-происходит? – удивился Юра. – Что за бег в мешках?
- Один черт знает, что там в германскую голову пришло…
Лесорубы мрачно смотрели на соревнование. Один из них судорожно сжимал топор.
- Давай-ка сползаем по кустам до них.
Воспользовавшись тем, что немцы смотрели в сторону поля, дед с Юрой  украдкой поползли по краю леса.
И почти добрались. Но тут на поле грянул взрыв.
Часть немцев радостно заорали, часть засвистели. А потом стали передавать друг другу сигареты.
А там где был взрыв, разлетелось на щепки бревно – часть пленных лежало вокруг небольшой, дымящейся воронки не подавая признаков жизни. Один пытался встать на руки – оторванные ноги валялись чуть поодаль…
Две остальных бригады залегли.
- Aufzustehen! Aufzustehen! – заорал главный фриц. И дал очередь над головами залегших.
Те покорно поднялись и потащили свои бревна дальше.
- Разм-минируют что ли? Вот с-сволочи… - прошептал Юра.
Дед молча похлопал его по плечу и махнул рукой – мол, пошли дальше.
Подползли как можно ближе к лесорубам, молча склонившим головы и не смотревшим на поле.
А там двое немцев подошли к месту взрыва. Несколькими выстрелами добили тяжелораненых, а контуженных и уцелевших людей пинками погнали обратно на поляну.
- Толик! – яростно зашептал Юрка. – Толик! Б-бессонов!
Толик вздрогнул и медленно оглянулся. Увидев в кустах Юрку, аж приоткрыл рот от удивления:
- Ты??
- Толя, б-быстрей за нами, уходим, там наши все почти!
- Не могу… Немцы расстреляют десять человек за побег.
- Б-бл… Толь, чего тут происходит-то?
- Там поле заминировано. Противотанковыми. Пехотных вроде нет. Суки, придумали себе развлечение, каждый день сюда гоняют.
- Вот и п-пошли, рано или п-поздно ляжешь тут на этом п-поле.
- Эй, контуженный, ты с кем там шепчешься? – сказал один из пленных.
И тут на поле глухо гукнул еще один взрыв.
Немцы машинально присели, а потом гурьбой, галдя о чем-то своем, пошли к покалеченным людям. Кто-то там закричал тонко, взахлеб. А гансы третьей - последней - бригаде заорали:
- Halt! Halt!
Потом вновь раздались одиночные выстрелы.
Толик тоскливо посмотрел на Юрку и отрицательно покачал головой:
- Не могу, Юр… Десять человек на совести будет, я лучше сам…
И отвернулся.
Юрка, матерясь про себя, отполз обратно.
- Не хочет, твою мать, - сказал он деду. – За его побег десятерых положат.
Дед пожевал губы.
- Ишь, какой, совестливый. Хороший, видать, мужик. Прицел, кстати, не сбит в этот раз?
- Нормально в-все!
- Значит, тогда сделаем так…
…Уже через минуту они лежали на краю леса. Юра за старой упавшей сухостоиной, а Кирьян Васильевич метрах в пятнадцати от него в какой-то ямке. Немцы как раз вернулись с поля и дали команду последним пленным тащить бревно. Надрываясь, те сделали еще несколько шагов, и снова прогремел взрыв.
В ту же секунду Юра и дед выстрелили в спины немцев.
С расстояния в десять метров промахнуться невозможно. Поэтому двое, среди которых был самый горлопанистый – то ли фельдфебель, то просто унтер – медленно завалились на землю.
Немцы сначала не поняли, что случилось – видимо решив, что товарищей зацепило случайными осколками. Хотя на расстоянии в сотню метров получить осколок от мины, пусть и противотанковой, нереально, но чего не бывает на войне? Они сгрудились над своими камрадами, гортанно разоравшись, словно вороны.
И вновь два выстрела, и вновь в цель. Немцы бросились в рассыпную и залегли цепью, немедленно открыв ответный огонь. Но они не понимали - куда стрелять, тогда как Юрка и дед видели их прекрасно.
Лесорубы бросились на землю ничком, побросав топоры и пилы. А Толик, сидевший ближе всех к краю леса, отпрыгнул к самым кустам и отполз за свежий березовый пень.
Партизаны пока перестали стрелять. Выжидали, не желая обнаруживать свои позиции.
Постреляв, немцы немного успокоились и перебежками, по двое с флангов, начали передвигаться к лесу.
Пока пара бежала, остальные открывали огонь из карабинов.
Когда они подбежали метров на тридцать – Семененко приготовил для них сюрприз – пару гранат-толокушек. Юра знал, что задержка запала длинная – аж до восьми секунд, хотя официально четыре-пять. Поэтому бросал не сразу. А через три секунды.
«Тридцать один, тридцать два, тридцать три… На!»
Немец тоже знал про задержку, поэтому, когда граната подпрыгивая, прикатилась к нему – он ее схватил и попытался метнуть обратно, но не успел, рухнув безголовым и одноруким телом на дымящуюся землю.
- Пять… - флегматично считал дед, дожидаясь оплошности противника. Один заметил, откуда вылетела граната и привстал, прицеливаясь. И тут же, получив пулей в шею, ткнулся в травку, обильно поливая ее кровью. – Четыре…
Немцы растерялись. За какие-то пятнадцать минут потеряли уже шесть человек. А сколько партизан там в лесу? Стреляют редко, но чертовски метко. Назад нельзя – расстреляют как в тире, доннерветтернохайнмаль! Значит вперед – одним рывком!
Старший из оставшихся громко заругался и:
- Ein, zwei… Drei!
Они бросились вперед и тут с левого фланга выскочил с ревом Толик, замахнувшись топором. А за ним с таким же диким ревом неслись пленные!
Немцы опешили буквально на секунду, но этой секунды Толику хватило, чтобы врезать топором под каску ближайшему фрицу. Лезвие разрубило пол-черепа и застряло. Толик выпустил рукоятку – солдат рухнул мешком - и с голыми руками бросился на следующего.  Вид его был так ужасен, что немец лишь попятился, и тут же был сбит с ног.
Юрка и дед, воспользовавшись моментом, тут же открыли стрельбу по оставшимся двоим.
Через пару секунд все было закончено.
Красноармейцы стояли, тяжело дыша, на поле боя, недоуменно разглядывая друг друга, словно не веря, что они свободны, что они живы.
Несколько секунд стояли молча друг перед другом. А потом бросились обниматься.
- Оружие соберите, черт вас дери, – рявкнул, наконец Кирьян Васильевич. – Все собрать, документы, еду, фляги, ремни. Бегом!
- Э? – вдруг остановился Юрка. – А где берсеркер-то наш?
Оказалось, что Толик так и лежит на немце.
Они подбежали к нему, перевернули.
На губах пузырилась розовая пена, а из груди торчал нож.
Успел, таки ганс…

Отредактировано Годзилко (06-03-2009 18:04:38)

Да где-то читал о таком способе...

Ща "шелезячники" посоветуют...