Глава 5: Наро-двинская цитадель.

III

Бил барабан, казалось, что он готов был заглушить шум моря. Несколько шведов, переодетых в английские кафтаны стояли вдоль борта. Белый флаг, с красным крестом реял на корме. Командор Карл Лёве, вглядывался в поднимавшихся на борт парусника русских. Первый взошел невысокого роста паренек, в монашеском одеянии, за ним мужик средних лет. На том кожаная куртка, широкополая шляпа, скорее всего это и есть русский лоцман, подумал Карл. Сначала он оглядел бородатого, затем монашка и спросил:
- You navigator? Your friend navigator? (44)
- Ik begrijp niet Engels,(45) - ответил паренек.
Видя, что монашек не понимает по-английски, командор переспросил по-голландски.
- Ik heb een navigator.(46) – сказал тот, и показав рукой на бородатого, добавил, - Ivan Ryabov - navigator.
Командор улыбнулся. Он был рад, что ему удалось найти того, кто приведет их в Архангельский городок, а еще и то, что русские их приняли за англичан.  Леве хотел, было еще, что-то спросить, но дверь открылась, и на палубу вышел Питер Андерсен.
- О мой друг, Большой Иван, - проговорил тот, на плохом русском. Но и этого хватило Лёве, чтобы понять, что голландец был знаком с лоцманом. Питер бросился к помору и попытался того обнять, но русский удачно увернулся.
Карл отметил, что отношения между двумя шкиперами не дружеские. Он даже предположил, что Андерсен чем-то обидел помора в прошлом.
- Карл, - между тем продолжал голландец, уже на своем языке, обращаясь к командору нецеремонно,   - Иван Рябов один из лучших шкиперов в Архангельске. Корабельный путь он знает, как говорят русские… - Тут он стал вспоминать, как те это делают. Долго морщил лоб, отчего Дмитрию Горожанину показалось, что у того вот-вот свалится парик. Наконец он выпалил на плохом русском, - «как свои пять пальцев».
Командор удивленно посмотрел на Андерсена, тот понял, что сморозил глупость. Пришлось переводить русское высказывание на английский язык, и лишь после этого, Карл улыбнулся.
- Я готов заплатить деньги, чтобы шкипер привел наши корабли в Архангельск, - на голландском проговорил командор, обращаясь к пареньку.
- Хотят, чтобы ты дяденька в Архангельский городок их привел. – Молвил тот, обращаясь к Ивану.
- Привести приведу.
Паренек встревожено взглянул на лоцмана.
- Переводи, - проговорил Рябов.
- Но… - начал было Дмитрий, но Иван не дал договорить:
- Переводи. Это мое дело. Только добавь, что услуга моя дорого будет им стоить. – потом толкнул парня в бок и добавил, - переводи.
Дмитрий насупился и повторил последнюю фразу по-голландски.
- Сколько? – уточнил Леве.
Рябов назвал сумму. Питер Андрес насупился, а командор побелел. Он даже заворчал, что помор слишком много хочет. Горожанин перевел.
- Ну, если не хочет, так пусть этот ведет корабли, - громко сказал помор и ткнул пальцем в голландского лоцмана, – передай капитану, - добавил он, - что все лоцманы отправлены с Мудьюгского острова во вновь заложенную крепость. А кроме меня, людей знающих корабельный путь, как выразился господин Андерсен – «как свои пять пальцев», в округе нет. А уж тем паче на этом корыте.
Как можно мягче Дмитрий Горожанин перевел. Карл Лёве на секунду задумался. В словах русского лоцмана, что-то было. Командор посмотрел на голландца и усмехнулся. В отношении этого Рябов был прав. Несколько часов назад, когда Карл приказал своим офицерам поднять на кораблях английские флаги, он оставил Питера и спросил, возьмется ли тот провести его парусники по фарватеру? При этом пообещал тому двойные лоцманские деньги. Однако тот решительно отказался. Попытка взять лоцмана на русской ладье, у Крестового острова провалилась. А этот шел сам в его руки. Отчего он только вздохнул и произнес:
- Я согласен на все ваши условия.
Щелкнул пальцами, позвав, таким образом, лейтенанта и попросил принести ему английский камзол. Тот убежал и вернулся. Протянул командору.
Увы. Камзол на широкоплечем мужике, треснул по швам. Рябов засмеялся и проговорил:
- Ничего. Сойдет и этот. – Подмигнул Дмитрию и добавил, - переводи.
Горожанин перевел. Лёве улыбнулся, хотел, было послать за другим, но Рябов остановил его.
- Не надо. – Затем вновь подмигнул пареньку. Прошептал – а сукно у них гнилое.
Тут он заметил, что Митяй собрался, было уже переводить. Отчего прошептал:
- А это переводить не надо.
Тем временем командор показал рукой в сторону своей каюты и молвил:
- Пройдемте в мою каюту. – Задумался, и добавил, - Большой Иван. Можно я буду его называть так? – уточнил он у толмача.
Поняв о чем речь, Рябов махнул рукой в знак согласия.
Они прошли в кормовую часть судна. Лёве открыл дверь своей каюты, и как уважаемого гостя, пропустил вперед лоцмана. Показал рукой на накрытый по этому случаю стол, предложил присесть. Затем Карл поинтересовался:
- Почему все лоцманы уведены в строящуюся цитадель?
- Архангельский воевода Алексей Петрович Прозоровский, получил сведения, что в сторону города движется шведская эскадра, - ответил через толмача Рябов. – Поэтому и лоцманы отправлены в крепость.
Неожиданно Карл почувствовал, что  краснеет. Ему вдруг показалось, что русский уже понял, что они и есть шведская эскадра. Как бы не был глуп этот русский, решил командор, но он то уж точно поймет, что семь шведских кораблей и семь парусников Британской империи это одно и тоже. Вот только Иван больше улыбался, словно понятие Родины для него не существовало. Леве вдруг стало неприятно видеть русского.
После обеда Ивану Рябову предоставили отдельную каюту. Простояв еще немного на рейде корабли, продолжили свое плавание.

Утром Андрей приехал в дом Евдокии. Хотел, было спать лечь, да вспомнил, что видел ночью с воздушного шара. Поэтому растолкал дремавшего князя. Тот протер глаза и недовольно посмотрел на приятеля. Затем спросил:
- Ну, что случилось?
- Ночью к шведским парусникам приблизился коч, - зевая, проговорил Золотарев.
- Ну, и что?
- Двое поднялись на корабль.
- Любопытно, - молвил Ельчанинов, у которого сон как рукой сняло. – Ты помышляешь, сыскался такой человек, лучше сказать людишки, - поправился он, - что сговорились провести ворогов корабельным путем?
- Безусловно.
- А я вот не верю. Нет таких русских, что согласятся врагу помогать. Может их убили там на шхуне?
- Если бы убили, то тела бы за борт выкинули. На кой им нужны трупы. 
- И то верно, - согласился князь. – Ты то, как помышляешь?
- Ну, это история длинная, - проговорил, вставая с постели, Силантий Семенович. – Ты давай рассказывай.
Пока князь умывался да одевался, Андрей пересказал события, так как помнил по фильму.
- Думаешь, капитан-командор решил пойти на хитрость? – поинтересовался Ельчанинов, подходя к столу, где под накрытым полотенцем, для него Евдокией был оставлен завтрак.
- Не исключено.
- Убежден.
- Не совсем. Видишь ли, князь, - сказал Андрей, давая понять, что Ельчанинов хоть и друг, но все-таки главный, - видишь ли, князь, - повторил он, намекая, что решение в любом случае придется принимать тому, - исторические события в будущем часто искажаются. И то, что было запечатлено в исторических книгах, вполне может быть вымыслом.
Андрей поведал, что за триста лет прошедших после правления Петра Алексеевича и его потомков, в государстве многое менялось. В том числе и правители, которые, желая очернить, иногда правили историю. Иногда было на оборот.
- Вполне возможно, что Ремизов не отправлял Рябова с заданием, – пояснил эстонец, - и тот пошел на свой страх и риск.
- Это можно узнать, только поговорив с самим капитан-командором, - молвил князь, поднося деревянную ложку с перловой кашей ко рту. Откушал ее и добавил, - как только я закончу трапезу отправимся к нему.
Золотарев зевнул. Это не ускользнуло от Ельчанинова.
- Ничего, ничего. Потом отоспишься.

Александр Ремизов жил в просторном доме на окраине Архангельского городка с женой красавице да сыном. Он очень обрадовался, когда на пороге появились князь Ельчанинов и его друг. Ремизов поднялся из-за стола подошел к ним. Обменялись рукопожатиями. Затем капитан-командор предложил им присесть на лавку.
- Что привело вас ко мне? – поинтересовался он.
Князь поглядел на Золотарева и только после того, как Андрей, зевая, кивнул, рассказал о событиях произошедших за последние четыре дня. О сожженной ладье (то, что это был корабль, Ельчанинов не сомневался),  о рыбаках причаливших к неприятельскому флоту. Тут Силантий Семенович заметил, что капитан-командор напрягся.
- Я хотел бы знать, - сказал Ельчанинов в конце рассказа, -  а не отправлены ли эти рыбаки вами,- чувствуя, что надо пояснить смысл сказанного, добавлен, - с целью посадить несколько кораблей на мель возле Ново-Двинской крепости, под самый обстрел из береговых пушек.
Капитан-командор замешкался. Неожиданно он понял, что сидевшие перед ним представители тайного приказа, знали об его замыслах. Конечно ни Ельчанинов, ни Золотарев могли бы не поверить в его слова, посчитав, что тот решил сдать крепость и город. Правда и скрывать что-то было бессмысленно. И он рассказал, как 12 июня, на закладке Ново-Двинской крепости, когда всех потчевал князь-воевода, им был отозван на берег помор Рябов Иван Емельянович. Именного его капитан-командор и уговорил посадить корабли на мель.
- Ни кто другой с этим не справится, – добавил он в конце.
И тут  Андрей захрапел. Усталость взяла свое. Он лишь на секундочку прикрыл глаза.
- Что же вы не позволили человеку отдохнуть, - прошептал капитан-командор, поднимаясь из-за стола. – Помоги те мне, - сказал, подходя к лавке.
Князь встал. Ремизов наклонил Золотарева, а затем аккуратно положил. Подошел к стене и снял епанчу. Вернулся к спящему, накрыл его.
- Пусть спит, - а мы с вами кое-что еще обсудим.

44 – Вы штурман? Ваш друг штурман? (англ.)
45 - Я не понимаю, Английский (голланд.)
46 – у меня есть штурман. (голл.)
47 - Иван Рябов - штурман.

Отредактировано Pretorianes (23-05-2009 00:14:44)