часть 6 главы 5: Ново-двинская крепость.
дописана м выложенна в 516...     

Рысенок

воспользуюсь вашим предложнием. С небольшой поправкой.

часть 6 главы 5: Ново-двинская крепость. (Переделана)
часть 7 главы 5: (начало)

VI

Придерживая палаши, бегом пробежали стрельцы к брандерам (50), готовить их к баталии. Скорым шагом пошли на валы – констапели (51), фитильные и наводчики. Смоловары вереницей пробежали котлам со смолой. Солдаты с фузеями, пищалями и мушкетами гуськом поднимались к бойницам. Народ приготовился к бою.
Капитан-командор Александр Ремизов в парике с косичкой, в Преображенском мундире, туго опоясанным шарфом и треугольной шляпе, в белых перчатках, при шпаге стоял рядом с князем Ельчаниновым у бойницы.
- Началось, - молвил он, разглядывая в подзорную трубу приближавшиеся парусники.
- Проскочат? – поинтересовался князь.
- Если все получится, то вряд ли. Князь можно ли доверять сведениям, полученным воздушной разведкой? -  уточнил Ремизов.
- Вполне.
-  Тогда, все получится.
Затрубил полковой трубач, и на флагштоке взвилось знамя. Солдаты Гайдуцкого полка, под барабанный бой прошествовали к причалу. От строя отошел офицер Георгий Животовский и направился к капитан-командору. Доложил о готовности.
- Как только корабли сядут на мель, - молвил Ремизов, на что тут же приметил удивленный взгляд служивого, бери людей и плыви к парусникам.
- Вы считаете, что это могут быть торговые корабли? – спросил князь.
- Не исключаю. В мире бывают совпадения. – Ответил капитан-командор, понимая, что сам в эту чушь не верит, но и нападать на иноземные корабли по одному лишь подозрению, что они вражеские - нельзя.
Тем временем на кораблях добавили парусов. И Силантию Семеновичу показалось, что они вот-вот проскочат мель. И вдруг произошел грохот, шедшая первой шнява вдруг накренилась. Где-то там, на судне раздались выстрелы. Затем в первый парусник врезался шедший следом галеон. Видимо лоцман, находившийся на нем, не успел отреагировать.
- Пора, - прошептал Ремизов, и дал отмашку рукой.
От берега отчалил карбас, на котором находилось пятнадцать солдат Гайдуцкого полка. Под командованием Григория Животовского, они минут через пять приблизились к шняве, при этом, стараясь близко подходить к борту.  Шведы стали бросать с борта веревки, стараясь заманить их на корабль.
- Что они хотят? - поинтересовался солдат в карбасе у Животовского. 
- Хотят, чтобы мы поднялись на борт, - ответил Григорий, - но мы этого делать не будем.
Все изменилось в одночасье, когда сидевший на носу карбаса солдат, разглядел в пушечное окно шведов, что лежали на палубе в большом числе. Он сдвинул шапку на бекрень, как было условленно до отплытия.
То, что на корабле, ничком лежали шведы, Животовский убедился лично. Он приказал отходить. Чем вызвал недовольство на борту шнявы. Раздались сначала выстрелы из мушкетов. А потом подали голос и пушки. Карбас накрыло волной. Шведский офицеришка высунулся из-за борта, и тут же получил пулю.
Лейтенант Шёшерна покачнулся. Дотронулся рукой до груди и понял, что русский солдат из лодки не промахнулся. Единственное, что он успел сделать, так это прочитать первые две строки «Аве Марии», после чего грохнулся на палубу.
Вслед за офицером, еще несколько шведских солдат были убиты русскими. А те, наклонив свой карбас к неприятелю высоким бортом, для защиты от выстрелов, уходили, отстреливаясь к крепости. Правда, это не спасло людей, в лодке было убитых не мало. Когда карбас приблизился к берегу, заговорила артиллерия цитадели. На шняву и галеон, прочно посаженных на мель, посыпались ядра.
- Заряжай, - тут и там раздавалось в крепости. – Пали!
Ядра со свистом падали на палубу вражеского парусника, они пробивали борта шнявы, крушили палубные настройки. И вся гарь, вырывавшаяся из жерл пушек, повисли черным облаком над цитаделью. От пушки к пушке бегали наводчики, за тем ждали выстрела.
- Победа! – Проговорил стоявший с капитан-командором архитектор крепости. – Победа! Им нечего делать, как сдаваться. Они сели на мель и теперь осталось только добить зверя.
Отвечали и шведы. Когда их ядра падали во дворе крепости архангельские женщины накрывали их, а когда те остывали, подносили пушкарям.

От сражения, что длилось уже несколько часов,  князя отвлек голос капитан-командора. Тот указывал куда-то в сторону. Сначала Ельчанинов подумал, что солдаты с других шведских кораблей высадились на берег, и сейчас посуху пытались атаковать цитадель. Что случилось совершенно другое, он понял, когда разобрал слова Ремизова:
- Шар! Князь, шар уносит в сторону материка!
Силантий Семенович готов было уже предположить, что это произошло в результате дерзкой вылазки тех же шведов, но тут же отогнал от себя эту мысль. Произошло что-то другое. И, скорее всего виновником всего этого был – племянник князя-воеводы.
  Ельчанинов бросился к капитан-командору.
- Я должен узнать, что там произошло! - воскликнул он.
- Я понимаю вас князь, - проговорил Ремизов. – Мы тут справимся. Узнайте, что там и возвращайтесь.
Силантий Семенович бросился к своему коню. Резво вскочил в седло.
И уже через минуту мчался в направлении русских воздухоплавателей.

Появление в акватории цитадели двух шведских парусников, видеть Андрею Золотареву пришлось с воздушного шара. Эстонец был уверен, что это не ему не удалось, если бы находился на земле. Что и говорить, а шнява и галеон, как подумал Андрей – «шли красиво». И в этом не было ничего удивительного, ведь за штурвалом, был Иван Рябов.
- Хорошо идут, - озвучил его мысль Семен Прозоровский. – У вороги, - проворчал племянник князя-воеводы. Вытащил подзорную трубу. – А что не все семь?  - поинтересовался он.
- Лоцманов у них нет, - пояснил Андрей.
Семен утвердительно кивнул.
- Жаль мы можем только наблюдать, - вздохнул он.
Золотарев промолчал. Ветер дул с моря, и атака на корабли с воздуха была не возможна, и Андрей это понимал. Он и сам был бы не прочь поучаствовать в баталии. Да вот только князь озадачил его следить за Семеном, как бы тот чего не учудил. Тут эстонец взглянул в глаза напарника и понял, что тот рвется в бой.
Шар приземлился, а потом минут через десять вновь поднялся в небо. Видимо судьбе было угодно, чтобы летчики лично лицезрели ключевые моменты сражения. Подъем совпал с тем самым моментом, когда оба судна сели на мель. Золотарев вытащил подзорную трубу и, не отрываясь, стал смотреть. На палубе шнявы, а это хорошо было видно, офицер выхватил пистолет и выстрелил, сначала в мужчину небольшого роста, в котором Андрей признал Дмитрия Горожанина. Тот вскочил на борт судна, и собирался уже прыгнуть в воду, когда пуля угодила в него. Он шлепнулся тут же на палубу. Вторая пуля предназначалась лоцману. Рябов стоял еще  несколько секунд за штурвалом, как пораженный столбняком, потом резко отпрыгнул и выстрел шведа,  предназначавшийся помору, пришелся в борт корабля. Иван упал около своего приятеля, и пока неприятель перезаряжал оружие, вскочил, схватил Дмитрия, и прыгнул за борт. Андрей видел, как тот уплывал все дальше и дальше от парусников, волоча за собой приятеля. 
- Странный у шведов лоцман, - проговорил Семен, когда шар начал опускаться. – Я еще понимаю, что, не зная корабельного пути, посадил шняву на мель, но бежать со своего судна? Да и за чем их человеку  стрелять?
Объяснять, как и почему Андрей не хотел. Он больше желал, чтобы шар скорее наполнился воздухом и вновь устремился бы в небо. И время пришло.
Дальше они видели, как к парусникам подошел карбас. Небольшая схватка и возвращение того к берегу. Дуэль между крепостью и кораблями.
Неожиданное произошло потом. Как-то Андрей не углядел, он даже пожалел, что не был таким внимательным. Семен притащил в корзину несколько гранат и топор. Об этом Золотарев узнал, когда уже было поздно. Наблюдая за сражением, он вдруг почувствовал, что шар плывет. Сначала «андлар» поднимался вверх, а потом пошел в сторону. Можно было бы предположить, что ветер усилился и  их начало сносить (так уже несколько раз бывало), если бы не одно «но». Семен прокричал:
- Мы им сейчас покажем, как нападать на русских!
Золотарев отложил подзорную трубу в сторону, оглянулся. Семен Прозоровский стоял, сжимая в руках гранаты.
- Идиот, - прорычал Андрей, - ты бы хоть посмотрел, куда дует ветер?
А ветер дул со стороны Северной Двины в сторону материка.
Между тем шар начало уносить в сторону. Андрей прикинул, куда может улететь «адлар» если минут через восемь-девять тот начнет остывать. Эстонец вдруг стал бормотать молитву. Семен уставился на него.
- Дурак, - прокричал Золотарев, - мы же упадем и разобьемся…
И тут эстонец мысленно обматерил себя. Какой же он был дурак, что не заставил сшить из остатков материи – парашюты. Теперь было поздно. Одна надежда на Архангела Михаила да на святого Илью, которых Андрей, после баталии, хотел предложить князю Ельчанинову в качестве святых покровителей. А уж если произойдет чудо, он – Андрес Ларсон, так и сделает.
А под воздушным шаром был уже лес.

VII

Ельчанинов остановил коня, спрыгнул на землю, и подбежал к Ивашке Рваное Ухо.
- Что, что произошло? – прокричал он, хватая того за кафтан.
- Улетели Ваше благородие, - молвил Ивашка, отстраняя князя от себя. – Улетели. Племянничек Прозоровского канат перебил. Мы и глазом моргнуть не успели, как шар ветром в сторону большой земли понесло.
- У-ууу, - взвыл Силантий Семенович, - Не дай бог, что случится, мне ни князь-воевода, ни тем паче государь не простят.
Закрыл руками лицо. Уронил на землю треуголку. Потом словно в себя пришел.
- Второй шар, - прокричал он, - приготовьте второй шар.
- Он сей момент будет готов Ваше благородие, - молвил Ивашка, понимая, что гнев князя начал улетучиваться.
«Андлар» казалось так, и рвался в небо. Не поднимая треуголки с земли, князь бросился к нему, шустро забрался в корзину и прокричал:
- Подымай.
- Ни как не могу князь, - проговорил монах.
- Это еще почему?
- Без пилота поднять не могу, – вставил тот.
- Где пилот? – проворчал Ельчанинов, понимая, что начинает сердиться. Сейчас любое промедление опасно. Потеряешь первый шар, ищи свищи потом. – Где?
Из избы выбежал Егорка, когда Андрей и Семен улетели, он распорядился придержать шар на земле. Летчик как предчувствовал, и не ошибся. Егор даже задремал в избе, и вполне возможно его полностью не сморил сон, если бы не громкие крики князя. Паренек даже треуголку надевать не стал, так выскочил. Забрался в корзину и прокричал монаху:
- Стравливай потихоньку.
Тот стал медленно разматывать веревку, шар стал подниматься вверх.
- А быстрее нельзя, - поинтересовался князь.
- Можно, - ответил Егорка, - да вот только опасно.
- Само собой, разумеется, - согласился Силантий Семенович.
Когда шар оказался на предельной высоте, он остановился. Ветерок начал его сдувать в сторону, но длинный и толстый канат удерживал. Князь вытащил подзорную трубу и посмотрел в ту сторону, куда несколько минут назад полетел Золотарев.
- Ешкин кот, - проворчал Ельчанинов, заставив тем самым Егорку удивиться, тот никогда не слышал, чтобы Силантий Семенович так говорил. 
В подзорную трубу было видно, как в Северную Двину падал шар. Видимо Андрею удалось поднять шар еще немного в воздух, тем самым избежал очутиться в лесной чащобе. А выжить, как предположил Силантий Семенович, падая с неба на сучки очень и очень мало шанцев.
- Вниз, спускай шар вниз,  – проговорил он, обращаясь к Егорке.
- Не могу Ваше благородие. Связи с землей нет, а спускать нас начнут только через определенное время.
- И сколько ждать?
- Не долго.
- Ну, и то ладно.
Ельчанинов вспомнил, что сейчас все еще шла битва. Он развернулся и подошел к другому борту корзины. Поднес к глазу подзорную трубу.
- Во, дают! – Воскликнул он.

Между тем у Ново-Двинской цитадели продолжался бой.

50 - корабль, нагруженный легкогорючими либо взрывчатыми веществами, используемый для поджога и уничтожения вражеских судов. Мог управляться экипажем, покидавшим судно в середине пути, либо сплавляться по течению или по ветру в сторону вражеского флота. Брандеры широко использовались против деревянных судов.
51 – (от голландского konstabel — морской артиллерийский старшина) — в русской морской артиллерии с конца 17 в. унтер-офицер

часть 7 главы 5: (окончание)

Между тем у Ново-Двинской цитадели продолжался бой.
Двое горнистов, едва держась на накренившейся палубе, пытались музыкой вернуть уверенность матросам шнявы. Те, подгоняемые плетью боцмана, уже скатывали тлеющую палубу, ломами крушили подожженные ядрами бимсы грот-мачты. Абордажные солдаты, качали помпу, пытаясь с помощью нее залить свистящее пламя на юте.
На опер-деке вразнобой голосили небольшие пушки, отчего весь корабль содрогался. Шведы пытались обстрелять цитадель и батареи Маркова острова. Несколько русских ядер, влетели в пушечные порты, убивая артиллеристов. Пара штук угодила в пирамиду пороховых картузов, пламя опалило пушечную прислугу.
- Туши огонь ребята! - орал Юхан Ален, понимая, что сейчас он остался здесь за старшего. Капитан Вахтмайстер, был ранен и сейчас лежал у уцелевшей шлюпки, где с ним возился лекарь. – Туши огонь! - голосил он.
И не смотря на все усилия, пламя вспыхивало вновь и вновь в разных концах парусника.
- К высадке! – неожиданно заголосил он, понимая, что все это можно прекратить только высадкой на остров.
Горнисты подняли горны. Барабанщик испуганно заиграл дробь. Абордажный лейтенант Багге, с повязкой на правом глазу, в порванном темно-синем мундире, с желтым воротничком, подбежал к лейтенанту Алену, но тот рукой показал в сторону острова и проговорил:
- На берег. Заставьте замолчать эти дьявольские орудия.
Рядом грохнули два мушкетных выстрела. Багге с абордажной командой не замедляя шага, направился к трапу. За ним спешили десять его бойцов, тех, кто уцелел в этой канонаде.
А между тем эскадра продолжала вести огонь по крепости. Артиллеристы были такими умелыми, что их ядра все чаще стали сеять смерть и разрушения на валах и в башнях  крепости.
На Марковом острове загремели выстрелы. Абордажная команда высадилась на берег и тут же попала под оружейный огонь. Поняв, что нападения не избежать пушкари взялись за мушкеты, а когда шведы вступили на песчаный пляж, на встречу к ним выскочили бородатые мужики с топорами и кольями. Только два залпа дали солдаты по ним, и тут же были смяты.

Инженер Яган Адлер скинул с себя красивый кафтан, перемазанный кровью раненного капитан-командора, того пришлось отвести «под ручки» с бойницы в глубь цитадели, где бабки возились с контуженными, и побежал помогать кузнецу Игнату, что возился с тяжелой пушкой.
- Ничего, ничего, - прошептал Игнат, - сейчас еще залп, и шведы побегут. Верно, я молвлю, господин Ягон. – и подмигнул.
- Ой,  верно, - согласился тот, вжимая фитиль в затравку. Улыбнулся.
- Не робей ребята! – раздался где-то сбоку от инженера, голос капитан-командора.
Яган повернул голову и увидел Ремизова. Тот вернулся к бойницам. Нога перевязана, плащ в грязи.
- Не робей! – покричал он, поджигая фитиль.
Пушка выстрелила, откатила назад. Ядро пробило очередную брешь в корпусе галеона.
- Так его, супостата! – добавил капитан-командор и улыбнулся.
С вала снесли по лестницам убитых пушкарей.

Шар уносило все дальше и дальше от берега Двины. Андрей стоял у самого борта корзины и смотрел вниз, на проплывавшие там сосны. Семен, сжавшись, сидел на дне корзины, казалось, что он потерял уверенность в себе.
- Лишнее за борт! – прокричал эстонец, понимая, что еще чуть-чуть, и они свалятся на деревья. – Что сидишь! – проворчал он, - раз такое натворил, теперь помогай выкручиваться!
Семен встал и посмотрел на Андрея.
- Мешки с песком бросай! – приказал тот, и уже начал срезать привешенные по бортам корзины мешки.
Благодаря этому шар поднялся вверх. Благодаря изменившемуся ветру сменил направление и полетел в сторону Северной Двины, в то место где она делала поворот.
- Нам бы до реки дотянуть, - прошептал эстонец.
Вытащил подзорную трубу.
- Дотянем, - молвил он, посмотрел на племянника князя-воеводы и сказал, - как только полетим над водной гладью - прыгай.
Тот удивленно взглянул на сержанта.
- Если низко полетим, - поправился Андрей.
Вскоре лес кончился и как раз вовремя. Шар стал снижаться, и уже стало казаться, что он вот-вот коснется водной глади.
- Прыгай, - проговорил Золотарев,  вставая, держась за веревки на порт корзины (ту немного перекосило), прыгнул.
Ушел в воду с головой. Потом вынырнул. Рядом раздался хлопок, в речку нырнул Семен.
Между тем шар продолжал по инерции лететь, опускаясь при этом все ниже и ниже. Наконец он коснулся воды.
Андрей мысленно поблагодарил бога, что все прошло гладко, и  поплыл к берегу. Только там, когда выполз на берег, эстонец потерял сознание. Очнулся он оттого, что его трясли.
- Kus ma olen? (52) – молвил Андрей, узнав Семена.

52 - где я (эстон.)

Отредактировано Pretorianes (06-06-2009 23:11:03)