Подправленная версия эпизода.

Ни когда, не сейчас во время осады, ни позже не считал Золотарев бургомистра глупым человеком. Он прекрасно понимал чувство Якова Клеймена. Когда от твоих действий зависит судьба всего города, тут не на такое пойдешь. Одного пока Андрей понять не мог, зачем тот явился со всеми заговорщиками к нему. Действовал бы в втихаря, так ведь нет же. Может, считал, что эстонец одумается и присоединится, а возможно, помнил, кому был обязан местом. Но как бы, ни обстояло все на самом деле, было уже не важно. Комендант принял решение.
Сейчас главное было арестовать недовольных его решениями горожан. Вряд ли их было так много, скорее всего основную группу составляли те, кто совсем недавно отказался присягнуть московскому государю. Как считал Золотарев, для того чтобы их арестовать хватит и двух рот. Затем требуется усилить караулы у городских ворот и объявить комендантский час, чтобы прогулки горожан в позднее время прекратились на время осады раз и навсегда.
-Они, мне еще спасибо скажут, - проговорил он, когда двери за полковниками закрылись.

Скобельщина остался, честно сказать, недоволен решением коменданта. Он считал, что его солдаты должны воевать на поле брани, а уж не как не стеречь мятежников. По мнению Федота лучше бы Золотарев разрешил выйти тем за пределы города. Вот только то, что среди заговорщиков могут оказаться люди, знающие о существования тайных ходов из крепости, выглядело как-то нелепо. Во-первых, полагал полковник, им в таком случае не нужно открывать ворота для неприятеля, достаточно было бы просто кому-то одному выбраться за стены и по тем же тайным ходам провести неприятеля в крепость. Во-вторых, как думал Скобельщина, вряд ли мятежники были такими уж сторонниками Карла XII, зачем тогда приходить к коменданту и ставить перед ним ультиматумы, заведомо зная, что тот не изменит своего решения. Поэтому отправившись в казарму своего полка, он уже принял решение.
Пригласив двух самых надежных поручиков, коим Федот доверял, как самому себе, он изложил сложившуюся ситуацию.
-Возьмите только добровольцев, - проговорил полковник, когда те были введены в курс дела.
Вот только ропота не удалось избежать. Солдаты согласившиеся принять участие, не в приятном деле, по мнению Скобельщины, все равно оказались не довольны, особенно гнев перехлестнул через край, когда увидели среди арестованных женщин с детьми. Жен мятежников, тех, что не пожелали оставлять своих мужей.
Когда, Федот доложил об этом коменданту, тот лишь руками развел.
-Если хотят ощутить себя женами декабристов, - молвил он, - так это их право.
Что значила эта фраза полковник так и не понял. Он уже уяснил, что с комендантом спорить сейчас и доказывать, что тот не прав бесполезно.
-Упрямец, - проговорил Скобельщина в коридоре, когда столкнулся с Полонским в коридоре. – Наш комендант упрямец. Я ему предлагаю отпустить мятежников из города, а он, ни в какую.
Драгун ничего не ответил. Удивленно посмотрел на полковника.
-Тебе хорошо, - прошептал Федот, когда Ян скрылся за дверьми кабинета коменданта. – Твои солдаты на стенах, – сплюнул в сердцах под ноги и быстрым шагом заспешил покинуть дом Золотарева.

Между тем, Полонский доложил, что равелин, находившийся между бастионами «Фама» и «Триумф» захвачен шведами.

Небольшой кусок...

Между тем, Полонский доложил, что равелин, находившийся между бастионами «Фама» и «Триумф» захвачен шведами. Золотарев после этого сообщения пришел  в бешенство, все шло ни как ему хотелось. Андрей предполагал, что защитные сооружения продержатся чуть дольше, и успеют к подходу помощи из-под Петербурга, но, сколько бы он не интересовался у дежуривших на Андларе, не видно ли движущихся войск? Неужели что-то задержало царевича в дороге? Подумать  о том, что на отряд Шредера быть может, напали разбойники комендант и предполагать не хотел.
Золотарев тут же затребовал карету. И когда она была у ворот, приказал мчаться к бастиону «Триумф», где сейчас под обстрелом руководил обороной полковник Барнер.

Шведы уже заняли равелин и вовсю там командовали. Теперь, когда до стен города было рукой подать, началось строительство подкопа. Необходимость в массированном обстреле начинала отпадать, проще было заложить бомбу под основанием бастиона, и взорвать.
Фельдмаршал Карл Густав Реншильд вызвал к себе офицера командовавшего минерами и распорядился, чтобы те делали подкоп под бастион. Тот тут же убежал выполнять приказание. И вот в районе захваченного равелина начались активные действия. Пробежал отряд саперов с лопатами. Защищенные стенами, они начали копать подкоп.

Ближе к вечеру в направлении равелина направилась группа солдат  с бочками, заполненными порохом.
-Сколько у нас временим? – Поинтересовался Золотарев, разглядывая их в подзорную трубу.
-От силы час. – Проговорил полковник Барнер.
-А потом?
-Потом бастион рухнет, и неприятель устремится в город. Сколько времени нам удастся задерживать его на развалинах одному богу известно!
Андрей опустил подзорную трубу и печально взглянул на полковника.
-Не уже ли, все кончилось?
-Скорее всего - да.
Золотарев собрался было уже уходить, когда на бастион вбежал солдат Белозерского полка.
-Господин комендант, - прокричал он. – С воздушного шара было замечен большой конный отряд.
-Шведы? – уточнил Андрей.
-Вроде - наши. Знамена русские.
- Князь Голицын с подкреплением, - вздохнул облегченно Золотарев.
-Боюсь, что нет господин комендант. Идут стройными колонами с юго-востока. Скорее всего, из-под Пскова.
Оттуда мог прийти Александр Данилович с драгунами, но за помощью к нему, он Андрей никого не посылал. Если только… Если только воевода Иван-города это сделал. Не эту помощь ожидал Золотарев. Лучше бы подмога из новой столицы появилась, а не от Светлейшего. Тот, так считал эстонец, вполне возможно, что имел на Андреса зуб. Но выбирать не приходилось, город оказался на самом краю между жизнью и смертью. Неизвестно, как бы поступил с ним командующий шведской армией, а с Александром Даниловичем, он уж попытается найти общий язык. Глядишь, и государь заступится.
Взрыв раздался неожиданно. Словно землетрясение прошло. Стена стала медленно уходить вниз, поднимая в воздух пылевое облако. Андрей закашлял.
-Взорвали ироды! – Вскричал полковник Барнер. – Теперь у нас нет выбора, как сдерживать атаку. Надеюсь, Светлейший князь успеет к нам на выручку.
Вдали застучали барабаны и запели флейты. Андрей посмотрел в подзорную трубу. По полю колонами, двинулись шведы. Реяли на воздухе их сине-желтые полотна знамен. Что-то кричали служивым офицеры.   
-У, нелегкая, - проворчал откуда-то взявшийся Скобельщина.
И тут из леса выскочили несколько кавалеристских полков. С гиканьем и с криками «Ура!», они влетели в шведские колоны. Рубя саблями супостата. Впереди, Андрей хорошо видел его в подзорную трубу, сам Светлейший князь – Александр Данилович Меншиков.
-Горячая голова, - проговорил полковник Барнер, - Данилыч. Ох, горячая голова. Ни себя не бережен, ни солдат своих. Зато, как вовремя.
-Разреши господин комендант, - проговорил Яков Полонский. – Я со своими драгунами навстречу Александру Даниловичу выступлю. Дай бог,  вдвоем и поколотим неприятеля.
-Ступай, - скомандовал Андрей.
Минуты через две, когда там под стенами города, драгуны Меншикова рубили неприятеля, к ним на помощь, сквозь образовавшийся пролом из Нарвы вылетели драгуны Полонского.
Бойня началась на славу.
-Эх, дай и мне пошалить, комендант, - проговорил Федот  Скобельщина, - не могу я сидеть и смотреть, как наши там рубятся.
Получив разрешения, он со своим полком выступил из города. И стало понятно, что инициатива в этой битве русскими перехвачена.