Глава одиннадцатая. Куратор.
Москва. 1942 год.
Вечер не удался. По причине тонкости душевного настроя и грубого обращения с ним “в застенках спецслужб”, а скорее от страха, Серов нажрался как свинья. Заблевал дорогой персидский ковер, разбил зеркало в деревянном окладе из мореного дуба и напоследок получил звонкую оплеуху от домработницы Анны, когда в грубой форме предложил ей познакомиться поближе. После этого, посчитав, что жизнь кончена, попытался выброситься из окна, но наступил на пустую бутылку из-под коньяка и грохнулся на пол, отключившись.
Все это он узнал на следующее утро, когда Анна выдвинула ему ультиматум: либо он извиняется, либо “ноги ее больше не будет в этом доме”. Серов извинился, подкрепив слова несколькими крупными купюрами. Ссориться с домработницей-секретаршей было совсем не с руки, тем более, опять же, тонкий душевный настрой не позволил бы самому убрать весь бардак, что он учинил накануне. Девушка извинения приняла и, пока хозяин квартиры “отходил”, принимая ванну, навела в комнате идеальный порядок.
Закончив приборку и убедившись, что Серов все еще нежится в теплой воде обильно сдобренной ароматической солью, она подняла трубку телефона и, набрав номер, произнесла:
- Он готов. К вечеру можно вызвать на разговор. – Выслушав короткий ответ, аккуратно положила трубку на рычаг, предварительно, по привычке, вытерев тряпкой.
Если бы она дала отбой еще до того как опустила трубку, то могла бы услышать, что в динамике что-то запищало, раздался щелчок и, связь прервалась.
Между тем, немного оклемавшийся Серов, укутанный в длинный шелковый халат, вывалился из ванной комнаты и плюхнулся в любимое кожаное кресло.
- Хорошо-о!
Следом вошла Анна, поставив на небольшой столик рядом с креслом серебряный поднос. На нем стояла большая рюмка коньяка, чашка горячего кофе и маленькое блюдце с долькой лимона.
- Вы ангел, Анюта! – воскликнул Серов, увидев это великолепие. – Спешу еще раз извиниться за свою бестактность.
- Мы вроде уже загладили конфликт, - напомнила та. – Пейте кофе и не забывайте, что через три часа вам нужно быть в наркомате авиации.
- Ах да! – вспомнил он. – Что бы я без вас делал?
Домработница скромно промолчала и, вильнув задом, покинула комнату. Вот же стерва.
Хлебнув коньяка и закурив папиросу (любимых сигар больше не осталось), Серов задумался. Теперь, когда после большой попойки он пришел в себя, течение мыслей обрело, наконец, свое русло. Что-то он расслабился. Не стоило так поступать, иначе сожрут, учитывая последние события. До плановой связи с начальством оставалось еще несколько дней, и он чувствовал, что дни эти будут совсем не легкими.
До встречи в наркомате оставалось полтора часа. Залпом допив коньяк и запив его остывшим кофе, Серов поднялся с кресла и принялся готовиться к предстоящему визиту.
Облачившись в костюм, взглянул в зеркало. Что-то было не так. Толи пиджак не сидел, толи организм все еще не очистился от спиртного, но изображение в зеркале показывало не его. Ну, или почти: тело свое родное, а лицо… нет, точно не его лицо. Спина взмокла, руки предательски задрожали.
- Анна! – заорал он. – Анна!
Домработница зашла в комнату и вопросительно посмотрела.
- Со мной все в порядке?
- Нет.
- А что ни так? – Дрожащим голосом вопросил Серов.
- Вы слишком возбуждены.
- Почему?
- Не знаю, - пожала плечами та. – Быть может вчерашний вечер тому виной…
- Я ни об этом, - замотал головой тот. – Что с моим лицом?
- Немного опухшее, - удивленными глазами рассматривая хозяина, ответила Анна. – А так, вполне нормальное.
Глупое поведение домработницы вконец разозлило Серова: тут итак проблемы, а еще она, ведет себя, как дура.
- Это мое лицо? – ели сдерживая вал нарастающего гнева, уточнил он.
- Ваше, но боюсь, вы рискуете его потерять.
Найдя в себе силы еще раз взглянуть в зеркало, Серов убедился в ее правоте.
На этот раз он решил пройтись пешком: для организма полезно, да и привести мысли в порядок совсем не помешает.
Нет, так больше нельзя, думал он, прогуливаясь до наркомата авиации. Крыша скоро поедет. Нужно только довести дело до конца и все, баста. Пусть другие рискуют своей шкурой ради прибыли корпорации. Рано или поздно, все равно – сожрут. Уже копать начали. Значит, чего-нибудь, да найдут. Все, решено, сейчас сдаст документы, ляжет на дно, и при первом же сеансе связи попросит отставки.
В наркомате его встретила строгая секретарша, еще больше внеся сумятицу в растрепанные чувства неприветливым обращением. Раньше он принял бы это как должное, одарив нимфу защищающую вход в обитель богов шоколадкой в хрустящей обертке из фольги, но сейчас, растерявшись, притормозил на входе.
- Вы куда? – строго спросила она, пронзив взглядом, словно рентгеновский аппарат. – Николай Владимирович сейчас занят!
- Я по вызову, - промямлил Серов. – Он ждет.
На душе было противно от такого обращения. Понимая, что совсем раскис, Серов попытался собраться и уже более уверенно произнес:
- Это очень важно!
- Всем важно, - не поднимая на него взгляда, ответили секретарша. – Таких, как вы тут толпы ходят, и всем – важно!
- Вы не понимаете Надюша! Я – не все, и встреча эта была давно запланирована.
- Ладно, - сдалась под натиском та, подняв трубку.
Выждав несколько секунд, пока хозяин кабинета не ответит на вызов, произнесла: - К вам тут Серов рвется, пустить?
- Пусть заходит, - прошамкала трубка. – И больше никого не пускать!
Серов снисходительно улыбнулся секретарше и проскользнул в кабинет.
– И что же вы, Алексей Иванович, процесс тормозите? – хозяин кабинета сразу взял “быка за рога”, не оставив Серову ни единого шанса для контратаки. – В то время, как…
“Корабли бороздят космическое пространство”, – мысленно продолжил Серов, но вовремя осекся и вновь принялся внимать словам заместителя наркома.
–…потребность в современном вооружении превышает его производство. А такие как вы, всячески препятствуют повышению обороноспособности страны!
Серов немного покряхтел, изображая кашель и поправив галстук, произнес:
– Видите ли, уважаемый Николай Владимирович. Я, мягко сказать, не совсем то звено, что могло бы решить проблемы с поставкой оборудования. У меня есть начальство…
– Знаю я ваше начальство, – перебил его хозяин кабинета. – Они только и ждут, пока свободный союз будет порабощен немецким оккупантом! А там, там они поделят свои куски пирога. Но, фиг вам! Не дождетесь!
Для пущей убедительности он предоставил перед носом Серова увесистую фигу.
– Я понял, – рассматривая ее, произнес тот. – Так и доложу начальству.
– Уж извольте!
На этом разговор был исчерпан.
“ Неужели тут все такие фанатики своего дела?” – думал он, спускаясь по широкой лестнице устланной ярко–алой ковровой дорожкой. Если так, то все что писалось в трактатах по истории двадцатого века сущая ложь. В этом он убеждался все чаще и чаще.
Миновав тяжелую дубовую дверь министерства, Серов огляделся: начался мелкий дождь и мокнуть, шагая по улице, совсем не хотелось. В пятидесяти метрах стоял извозчик. Он явно скучал в ожидании клиента, кимаря на облучке. Подняв воротник дорогого замшевого пальто, направился к повозке. В этот момент к краю дороги подкатил черный лимузин, задняя дверь распахнулась, крепкие руки ухватили, затащили в салон и, знакомый голос произнес:
– Вот мы и встретились!
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Рад, что понравилось.
