Ракеты не будут стрелять по морским целям, только на суше по площадям.

А у эпоксидно-аммониевых смесей нет. И удельный импульс в полтора раза выше, чем у черного пороха.

Его уже и в Георгиевске делают, см. список сырья для второго химзавода.

Продолжение:

  - Так это будет не просто библиотека, а при обсерватории, ты у нас большой любитель их строить, - предложил я. - А телескоп – он как раз и должен быть на массивной поворотной станине и в прочном здании, устойчивом к землятрясениям, ну и к случайно залетевшим с моря снарядам тоже. Пора, кстати, прикинуть, кто, под какой легендой и где будет двенадцатидюймовые телескопы закупать.
  - Ну, тут особых сказок не нужно, - отмахнулся Гоша, - закупаем их мы, для «Мономаха», чтобы, значит, воткнуть на носу вместо его старых восьмидюймовок. И воткнем, любовно изготовленные из лучших сортов жести и фанеры.
  - Зачем так прямолинейно? Можно сделать вот как: честно и легально объявить всем, что мы хотим вооружить «Мономах» современными восьмидюймовками. И купить их, не пропадут. А через подставных лиц, но не особо напрягаясь с конспирацией, приобрести эти самые двенадцать дюймов. Тогда будут понятны меры секретности при установке, то, что орудия всегда в чехлах и около них караул, как у мавзолея… Типа и не надейтесь, противные, никому не выдадим военную тайну, что у нас там вместо восьми теперь стоит двенадцать!  Ну, а отдельно, поначалу в трюме, будет лежать катапульта для самолетов-снарядов. Тихо так лежать, мы ее только после начала войны установим.
  - А с ракетами, значит, ничего не вышло… - вздохнул Гоша.
  Я в растерянности даже прикурил сигарету с фильтра.
  - Как это ничего, - возмутился я, откашлявшись, – ракетоплан пока не выходит, согласен. Но обычные-то ракеты ты сам видел!
  - Видел! И как она, улетев на пять километров, с завидной точностью ложится в эллипс километр на полкилометра, тоже видел. И кого это мы такого большого обстреливать будем?
  - А еще экономист… По диагонали подсунутые тебе бумаги читаешь? Сколько будет стоить одна ракета, помнишь?
  Гоша не помнил, ему эта цифра ничего не говорила. Но это ему, а я ее запомнил с первого прочтения – два восемьдесят семь! Человек моего возраста забыть такую цифру не в силах никогда, даже на смертном одре.
  - Копейки, - продолжал я. – Корпус – бумажно-жестяная переклейка, сопло фарфоровое, но боеголовка несет два кило тротила. И гарантированно поражает все живое на сотке площади. Вот и посчитай, во сколько тебе обойдется продезинфицировать ляодунский перешеек, когда туда японцы полезут. Да, кстати, ты что, и документы на создание Иркутской фарфоровой фабрики тоже не глядя подписывал?
  - А чего мне туда глядеть, дело же через твой шестой отдел шло, я решил, что это какое-то прикрытие, сумма-то была небольшая.
  - Сумма небольшая, но уже к лету фабрика будет делать по тридцать ракет в день, если мы ее тротилом и взрывателями обеспечим. Ну и прикинь, сколько она их наклепает за год работы.
  - Надо же, - с некоторым уважением посмотрел на меня Гоша, - а ведь все были уверены, что испытания ракет кончились полным провалом.
  - Вот именно! – поднял палец вверх я, - и главное, для этого даже не пришлось ничего подтасовывать. Я всегда говорил, что чистая правда – лучший способ распостранения дезинформации.
  Буквально через минуту я получил возможность применить свое теоретическое построение на практике.
  - Слушай, - сменил тему Гоша, - а эта Наташа, которая сержант Потапова, она ведь из Татьяниного «Дома» к Михаилу приставлена?
  - Нет, - ответил я. Ну прямо как у классиков – легко и сладостно говорить правду в лицо королю! Я и продолжал гнать именно ее, родимую:
  - Она действительно была сотрудницей «Дома». Но способностей к той работе у нее не обнаружилось, зато прорезался летный талант. И зрение у нее двести процентов, то есть идеальный пилот-разведчик. Она на него и учится. Никаких заданий запрыгивать в постель к твоему брату ей никто не давал.  Отчетов, естественно, она тоже никаких не пишет. В общем, имела место быть случайность, что они познакомились.
  Когда режешь правду-матку, главное – вовремя остановиться. Поэтому я не стал добавлять, что, не будь этой случайности, через некоторое время скорее всего образовалась бы какая-нибудь другая…

Вот как раз буквально в следующем куске инженер Найденов и озаботится. Смысл озабачивания - чтоб Гошу назначили еще и Высочайшим шефом жандармов. Трудность - как сделать так, чтобы это назначение не ударило по имиджу. Способ решения - назначать не напрямую, а начальником, скажем, министерства охраны короны, а уж ему передаются в подчинение жандармы. Ну и в момент назначения Гоша толкнет речь, предварительно, конечно, предупредив заинтересованных лиц, чтобы не принимали близко к сердцу, что он, значит, собирается этот корпус реформировать. В духе демократизации, прав и свобод личности и укрепления основ государственности. А у инженера Найденова в номенклатуре выпускаемых изделий прибавятся резиновые дубинки.