А по другому не выйдет. По ялу слишком широкий фронт, равномерно закупорить у Куропаткина сил не хватит, а организовывать там активную оборону - знаний. Кроме того, усилятся трудности со снабжением, в то время как у японцев оно упростится. Проигрышная позиция.
Снарядов в Артуре много, в реальности их так до конца и не расстреляли все.

Так и будет. В отличие от предыдущих, этот самолет будет иметь модификации. То есть "Кошка" - общее название, а моделей будет 3: "Мурка", "Моська" и "Морская Моська".

Отредактировано Avel (01-07-2009 10:14:18)

Продолжение:

   В полдень 15 апреля 1902 года Георгиевский аэродром представлял собой не очень обычное зрелище. Не слышно было шума моторов – такое и раньше бывало в нелетную погоду, но сейчас погода была великолепной. Да и народу было побольше, чем в дни самых интенсивных полетов… Но при взгляде на появившуюся около командно-диспетчерского пункта причальную мачту и расположившийся неподалеку военый оркестр можно было догадаться, что за событие тут ожидается. Впрочем, мы с Гошей и без всяких догадок знали текущие координаты дирижабля с графом Цеппелином на борту с точностью до километра. Сейчас он находился между Малоярославцем и Серпуховом, до нас ему было еще двадцать минут полета. Гоша опустил бинокль.
  - Уже видно, - сообщил он. Потом, глянув на спокойно стоящего меня, спросил:
  - А ты что не смотришь, тебе неинтересно?
  - Очень даже интересно, но глаза-то ломать зачем? Ладно бы он от нас летел, тогда еще посмотрел бы. А так все равно ведь он сейчас тут будет!
Действительно, дирижабль уже приблизился настолько, что его можно было рассмотреть невооруженным взглядом. Еще десять минут – и он, снизившись, начал поворачивать около мачты.
  - Один мотор совсем сдох, - сообщил стоящий рядом с нами Тринклер, - отсюда слышно, что там уже не только подшипники звенят, но и колено по картеру бить начало.
  Дирижабль тем временем наконец набросил на мачту трос с кольцом и, приглушив моторы, начал снижаться. Вот из гондолы на тросах выпустились два якоря, и специально проинструктированная команда кинулась их крепить – день был безветреный, и дирижабль можно было зафиксировать достаточно жестко. Наконец он застыл, покачиваясь, примерно в в паре метров от земли, если смотреть по низу гондолы.
  Открылся люк, оттуда вывалилась веревочная лестница, и по ней быстро спустился граф. Оркестр грянул «Прощание славянки», которое я еще в прошлом году без особых угрызений совести приватизировал под авиационый марш, и под эту музыку произошла торжественая встреча. Цеппелин был по-быстрому обнят сначала Гошей, потом мной, и мы в темпе поспешили под брюхо дирижабля, руководить процессом его закрепления. Цепелин волновался, часто ли у нас тут случаются ураганы, мы его успокаивали… Наконец колбаса была надежно привязана, или, как этот процес обозвал Гоша, принайтована.
  При полном одобрении графа мы сразу, еще до торжественного обеда, полезли смотреть  чудо сумрачного тевтонского гения изнутри.
  Дирижабль представлял из себя сигару длиной в полтораста метров, причем нормальной обтекаемой формы, тут Циолковскому удалсь-таки донести до графа важность аэродинамики. Кроме нескольких дополнительных километров скорости это дало приемлемую управляемость, с чем в нашей истории у Цеппелина было не очень.
  Гондола имела в длину десять метров и по дизайну напоминала небольшой вагон, только с крылышками. На самом деле это были не крылья, а кронштейны крепления движков, с перилами, так что по ним можно было спокойно ходить – эти отростки граф назвал моторной палубой. Так как двухтактные движки при довольно высокой мощности имели небольшой ресурс, их ремонт допускался прямо в полете, а в случае чего можно было и заменить мотор, он имелся в ЗИПе. Балоны с водородом располагались не внутри гондолы, а на ее крыше.
  Все-таки осознание того простого факта, что над нами десятки тысяч кубов водорода, вещь сильная, подумал я – ни малейшего желания закурить не возникало совершенно.
  Для управления махиной требовалось пять человек – капитан за штурвалом руля направления, по бокам два помошника за штурвалами рулей высоты и два механика, по одному на каждую сторону. В задней части гондолы были две каюты для отдыха смены экипажа и грузовой отсек. Бак на три тонны бензина находился под полом гондолы.
  Наконец, слегка заморив червячка любопытства, мы спустились на землю и отправились морить другого червяка, желудочного. Для этого команда дирижабля была разделена – графа повели мы, а остальных сбежавшиеся на зрелище наши летчики. Причем повели не в летную столовую, а в трактир за пределами аэродрома – то есть явно гостей собирались поить. Не переусердствовали бы, с беспокойством подумал я.
  - Ну, дорогой граф, - сказал я, когда мы подняли бокалы с шампанским, - поздравляю вас с установлением мирового рекорда дальности. У моих самолетов есть свои преимущества, но этом вопросе им далеко до вашего воздушного корабля.
  Граф сиял. Я его прекрасно понимал, очень даже было чем гордиться.
  - Должен выразить вам свое восхищение господином Циолковским, - сообщил нам Цеппелин ближе к десерту. – Его идеи относительно аэродинамики, а особенно их демонстрации на моделях в аэродинамической трубе очень помогли в постройке. И он поделился со мной своей мечтой относительно межпланетных полетов. Зная ваши, господин Найденов, способности и упорство, я даже начинаю думать, а не входит ли полет на Луну в число ближайших задач российской авиации?
  - Ближайших – нет, - вздохнул я, - а вот наши дети, они скорее всего слетают. Если не дети, то уж внуки наверняка.
  - Позвольте вмешаться, - поднялся Гоша. – Дорогой граф, разрешите в ознаменование вашего беспримерного перелета сделать вам небольшой подарок! – и протянул Цеппелину неврачную бумажку, наряд на получение четырех движков Т-2. – Эти двигатели вдвое мощнее ваших, что даст не только дополнительную скорость, но, главное, возможность использовать их на неполной мощности, что в несколько раз увеличит ресурс.
  - О, это очень хорошо, - обрадовался граф, - а то во время полета у меня возникли проблемы с одним из моторов…
  Тут он немного ошибался, Тринклер успел осмотреть его движки. Проблемы у дирижабля были с двумя моторами, а тому, про который говорил граф, все проблемы были уже по барабану, он годился только на помойку.
  - И еще вопрос, - продожил Гоша, - как вы смотрите на увеличение уставного капитала нашего акционерного общества?
  Цеппелин смотрел положительно, но обсуждение деталей происходило на непонятном мне наречии, и я вышел покурить, благо до дирижабля теперь было около километра. Красивая хреновина, вынужден был признать я. Разумется, ее боевая ценность близка к нулю, одной зажигательной пули хватит для могучего бабаха, но не войной же единой жив человек! А так – поставить нормальные моторы – и на обслуживание вилюйских приисков… Да и недавно я прочитал, что в Польше есть какая-то шахта, в рудничных газах которой чуть ли не десять процентов гелия! Найти, купить… а если владелец окажется замешанным в беспорядках, то и просто отбрать… наладить добычу, и над сибирской тайгой можно будет летать уже как белому человеку. То есть перед полетом не обновлять завещание, а спокойно тащить на борт ящики с сигаретами, а потом во время долгого перелета время от времени выходить на балкон и напевать песню «над тайгою повис туман…».

Отредактировано Avel (01-07-2009 15:00:11)

А сколько может поднять Цепеллин???

Меня вот что задним числом смутило... У вас конструкция-то какая? Деревянная или хоть смешанная? А то для пикировщика чисто деревяга не фонтан...