Хозяин дома - партийный функционер... не из мелких... примерно так

История вторая

Безотцовщина

…И ей он больше не жених…

А папаню Женьку в мае и вправду забрили в армию, артиллерийский полк. Проводили его как и положено в деревне, с гулянкой под самогонку, с песняками и танцульками. Была на проводах и супруга его Евгения Александровна (о чем правда никто кроме родных не знал), с родителями и сестрами. Ревела всю гулянку. Вцепилась клещем в Женьку, даже покурить одного не пускает, ревёт и шипит на всех как кошка лесная. Особенно на местных девок. Если кто ближе 3 метров подойдет. Собирались девчонки ей даже за это ряшку поцарапать, да случая у них не представилось. И выпить она ему не дала, почти ни грамма, так стопочку первую разрешила и больше ни-ни. Он в письмах потом все ворчал, что дескать все дружки его, как люди – вдрызг, а он один как дурак трезвый! И танцевал только с ней.  А родители с молодоженов глаз не спускают, караулят, как бы чего не вышло! А когда спать ложились она его к стенке запихала, сама разделась и к нему под бочек нырнула. Под одеялко теплое. На мансарде. Ей родители и говорят, мол ты что ж это вытворяешь, сопля малолетняя. А она в ответ нагло так ухмыльнулась и заявила, что дескать они с Женичкой законные супруги и ни одна плять (так и сказала!) не смеет мешать её счастливой семейной жизни! Они ей про детей нечаянно-случайных, мол года твои слишком молодые еще, чтобы с младенцами нянькаться, потом про долгую счастливую жизнь полную радостей секса в недалеком и светлом будущем… В итоге достала она из рюдюкюля своего здоровенную пачку презервативов, нахально помахала ею перед носами предков, и заявила, что все у неё под контролем и ста штук им на ночь хватит…. И бра погасила. В общем весело было. Проводили. Порыдала молодая жена у военкомата, похлюпала носом, помахала платочком автобусу вслед, утерлась им и на следующий день в школу пошла. Экзамены за восьмой класс сдавать. И ничего, сдала как миленькая. И документ получила. На новую фамилию. Ерофеева она. И точка.
А потом развернула бурную деятельность. Подпольно. Во первых сдала документы в финансовый техникум на заочное отделение, во вторых нахально проникла в здание местного отделения стройбанка, потом не менее нахально проникла в кабинет управляющего этим банком. Как уж она уломала старого папашиного знакомца принять ее, несовершеннолетнюю и беременную на работу, на какие кнопки его еврейской души давила, никто не знает. Кроме них самих. А они молчат. Как партизаны. И продолжают злостно нарушать трудовое законодательство. Семен Израилевич только плечиками пожимал потом, голову опускал и щурился виновато. Оправдывался он перед папой так: «Противостоять ей было не возможно! Железная воля у вашей дочки, Александр Ефимович! И логика. И вы бы не смогли, Александр Ефимович! И никто бы не смог! И даже и товарищ Сталин, …вероятно… Уж очень она неудержимо напористая, точь в точь, как папа… ураган какой-то… тайфун… да…»
   Короче, оформилась она в банк кем-то там подай-подотри-принеси на девяносто рублей оклада. И поставила перед фактом родителей. И объяснила, что на пятом месяце уже, а раньше не говорила потому, что не уверена была. (а знает ли уважаемый читатель, что в самом конце социализьма молодым матерям давали трехлетний отпуск для воспитания ребенка?! Оплачиваемый.). А теперь вот уверена и скоро уйдет в декретный отпуск на три года. И будет учиться на заочном в этом самом техникуме. А когда Женичка из армии вернется, ей сразу станет легче и она поступит в институт. И станут они жить поживать, да добра наживать. Уже втроем. В квартире однокомнатной. И все будут счастливы. А пока будет она жить одна, учится  и воспитывать ребенка.
Обмороков не было. Криков восторга тоже.  Обмороки позже случились …
Папаня все это время, постигал курс молодого бойца, изучал уставы и тактику действий в составе отделения. И прочие военные премудрости. Через полгода рядового Ерофеева в составе артиллерийского полка отправили за речку. Где еще через два месяца колонну, и его вместе с ней, ухайдокали гранатометно-пулеметным огнем аборигены. Прислали военные цинк запаянный с телом, похоронку к нему и отважную медаль к ней. За что медаль? За отвагу, понятное дело. Им, военным начальникам виднее, как он там успел помереть, отвагу проявивши. Видать, как-то успел, все ж… Да еще несколько армейских фоток, в военной форме при погонах… и стал я еще не родившись - безотцовщина. Впрочем родился я в день его похорон, и занялся этим прямо на кладбище. Под Моцарта. Практически только засыпали могилку, как молодую вдову пришлось срочно в роддом везти.

Вам хочется проды? Дак есть у меня! P.S. Я знаю как правильно пишется "слово ридикюль" 

История третья

Мать-одиночка

Расти большой, не будь лапшой!

Родила Женька неожиданно легко, по крайней мере, быстро и не порвалась почти совсем. Хотя вполне нормальных размеров младенчик я оказался, где-то 53 на 3.5. А вот с молоком возникли какие-то проблемы. Исчезло молочко у нас и больше так и не появилось. Из-за папки, наверное.… Так что сиськи мамкины мне пососать не довелось. Из бутылочки, как лоху, пищу принимать приходилось. Рос здоровеньким, не особо крикливым. И настырным – или по моему, или никак! Сказал, буду гадить, значит все, бежи меняй пеленки!
         Через недельку поехали мы с мамкой домой, к бабке Анжелке и деду Саше, разумеется. Бабуля  всю дорогу бухтела мол, не успела из девок в бабы выйти, как сразу в баушки угодила. И знай меня нацеловывала. В носик. А ещё через два месяца маманя от бабули сбежала, заявив, что второй медведицы в берлоге не потерпит, а бабку Анжелку любит до смерти, и ссорится с ней более не намерена. Собрала трусы-лифчики-пеленки, закатала в узлы, запрягла деда Сашку, и отъехали мы с ней в пенаты однокомнатные. Сдавала меня бабулькам на прокат, понянькаться, только когда сессию в своем технаре сдавала. Причем зимой бабке Ангелине, а летом бабке Нине. Никого не обижала, хитрушка такая. Вот я и рос обожаемый и балуемый всем женским контингентом нашего клана. Да, чуть не забыл! Как всем уже должно быть понятно, обозвали меня, естественно, Евгением. Евгений Евгеньевич Ерофеев. Прошу любить (дам соответственно!) и жаловать (всем остальным). И ножкой шаркнул…
         С родителей стребовала в подарок «Вятку-автомат» и крутила в ней мои вечерние туалеты. Остальные тоже, и утренние и дневные и ночные. И училась. Как зверь. Первые два курса технаря в один год преодолела. И через три года технарь закончила, с красным дипломом, между прочим! Ну, деды помогали, конечно. С деревни продукт шел натуральный, сыры там, мясо молоко, фрукты-овощи. А тряпьем и прочим промтоваром, да карманными деньгами снабжал деда Саша. Не на 90ре. жили, честно сказать. Не голодали, врать не буду. А вот похолодать пришлось. Квартирка нам попалась, мягко говоря, прохладная. Что там «строителя-сдадимдосрочно!» учудили,  общественности узнать не довелось. Но холодина зимой в квартире стояла изрядная. Вода в кастрюльке, конечно, не замерзала, но выше 14 градусов температура редко поднималась, в оттепель разве.
         Вот по этой-то причине очень скоро и оказался я в мамкиной постеле. Как наивно она думала, до лета. Три ха-ха. Я привык. И началась отчаянная, полная интриг и риска, опасностей и приключений, упорная БОРЬБА за моё неотъемлемое, данное мне матерью природой священное право младенца, спать у мамки под боком.
          При попытке отлучения меня от материнской койки военные действия открылись. Поскольку гай и ор были мамулей нагло проигнорированы и к достижению цели не привели, я замолчал. Но начал ползать. Обучился я этому делу месяцев в семь. Включение фактора мобильности в расклад сил полностью перевесило чашу весов Победы на мою сторону. Она мне сдалась! Она мне сдалась очень быстро! Сразу, после того как увидела, меня, вниз головой преодолевающего препятствие в виде решеточки на детской кроватке. Победа была полной, хотя и не окончательной, но я был благороден с побежденным противником. Я спал, пуская слюни и ветры. Я жрал, не капризничая из бутылочки и с ложечки, что давали. Потом гадил в эти, как их там звали,…а… в ползунки, орал требуя от окружающих соблюдать правила моей личной гигиены, быстро добивался смены одежд и снова спал. С мамкой.

         Кроватка моя превратилась в склад забытых вещей. И на любое замечание внимательной родни о том, что дитю мол и прилечь-то негде, бесстыже глядя им в глаза моя мамаша убежденно утверждала, что я днем на диванчике дремлю… И они, наивные, верили!…
Следующий бой состоялся, когда мне было года полтора. Очередная попытка отправить меня в детскую кроватку опять же закончилась полным поражением оппонента. Мне доказывали, что такие большие мальчики уже не спят с мамами. Потом мне пытались внушить, что это даже стыдно, спать с мамами. Пытались обвинить в трусости и сводили дело к тому, что я немедленно должен отправляться к себе в кроватку. Нихт Ферштейн и Фиг-Вам! Я сменил тактику. Всякие намеки и прямые распоряжения о передислокации игнорировал конкретно, не спорил, не капризничал, не гундел. Я стал стараться укладываться спать раньше мамани, и ей приходилось на своих маленьких, тоненьких ручках тащить сонное тяжелое чудовище в эту самую кроватку. Кстати я не сказал еще, что она так больше и не подросла? Как была 153 см, так и осталась. Но сложена была очень пропорционально. Я потом подробнее её опишу…как разумом подросту.
         На пол дороги я просыпался, выдирался из рук на волю, и чего-то там бурча на детско-медвежъем, отправлялся обратно, на нагретое место. Как правило, больше чем на 5-8 попыток её не хватало, и смирялась она. Что с сонного дитяти взять. Оно ж мааааленькое….. Это была последняя попытка экстрадиции меня с НАШЕГО спального устройства!
           Через три года после своего сольного концерта с исполнением меня, мама окончила техникум, сдала документы в институт на профиль «Банковское дело»,  и вернулась на работу. А я был насильно сдан в детский сад. Родила меня она ровно в пятнадцать. И теперь, спустя три года ей исполнилось восемнадцать. Приняли ее обратно на ту же должность, с которой она в декрет ушла, все та же подай-принеси. Вот она со всем усердием и инициативностью и принялась, и подавать и приносить, имея при этом свое мнение, да умение это самое мнение обосновывать и отстоять с родовой упёртостью. Короче говоря, через месяц перевели ее не куда нибудь, а в личные секретарши управляющего банком с окладом сто тринадцать рубликов. Кто решит, что дескать, мол, обычная секретутка и всё  - сильно ошибается такой человек! Она реальный доступ к информации о деятельности банка получила и изнутри видела, как устроена финансовая политика в регионе. Всю изнанку. И училась. Очень старательно училась. Всему. И себя поставить сумела. Держалась она с точки зрения коллег, омерзительно. Не по чину высокомерно. Педантично-исполнительная, крайне требовательная к себе, она и всех остальных тиранила. Аккуратная до нестерпимости. Носила очень консервативные, стального цвета и всегда одинаковые костюмы – миди с юбкой чуть ниже колен, белые строгие блузки безо всяких легкомысленных рюшечек и черные или синие галстуки-бабочки с белой жемчужинкой. Маленькие серебряные серьги все с тем же жемчугом. Использовала очень неброский макияж и стриглась  «под мальчика»…
         А, ладно раз уж начал…опишу, как сумею. Цвет волос естественный, светло-русый. Почти блондинка. Грудь после родов достигла нумера второго, и поскольку присосаться мне к ней не свезло, осталась вполне себе девичьей, высокой и упругой. Не обвисла. Попка тоже слегка раздалась и округлилась, если до родов она как бы по ширине плеч смотрелась (на фотках), то после того стала на дюйм поширше, типа. И относительно роста, ноги весьма таки себе длинные, прямые, очень стройные. Чистое лицо (ну не было у нее гормонального подросткового кризиса и угрей . Мордашка, на мой вкус конечно, крайне симпатишная, не фотомодель, но миленькая очень. Глазищи синие-синие и большие. Реснички такие пушистые… Носик такой вздернутый слегка, приятный, в славянском стиле. Губки яркие, слегка пухленькие. Маленькие, опять же слегка оттопыренные  ушки. Длинная стройная шейка. По мне так  – совершенство и идеал. И все в сад!..
        …и очень скоро заслужила среди «банкирш» и «банкиров» погремуху – стальная сучка. Все полагали, что из-за папы-номенклатурщика такая она вот стервь. Однако же причина для стервозности была у нее совсем иная… гораздо более нелепая. А дедова аура помогала лишь тем, что под юбку ей не лезли. Боялись. Этот самый сын Израилев трахал весь свой банк, как личный гарем. Ей же только ручку лобызал элегантно. Умел, кобель элегантно ручки лобызать. Ничего не скажешь. Потом я у него научился!
     Еще через год, в девятнадцать, ее назначили личным референтом управляющего.… А еще через два года закончила она третий курс и получила должность заместителя заведующего отделом. Это в двадцать-то лет. И никто ей карьеру не вызванивал. Чисто личными деловыми качествами. Наконец, еще через два года окончив институт, вступила в должность полноценного завотделом кредитования, с окладом денежного содержания в двести двадцать рублей. Горжусь знакомством и родством!

Отредактировано Sib (26-11-2009 08:37:21)