Вот уж чего за ним сроду не замечал, так это отвращения к пище...    
Что не съест, то прикопает...

"Нет ничего скучнее, чем описывать трение слизистых оболочек" (с)
Старик Лем прав! На Ваш суд:  убрать-оставить!

История девятая

Первый блин

…Она как прыгнет на меня,
…..и давай любить…Эх яблочко!

     Поверила она. А мне в голову вдруг мысль вперлась. Я аж офонарел, какая мысль странная меня посетила. Не было у меня раньше мыслей таких. А тут вот пришла! И я ее озвучил. Отчаянно и смело. Шепчу ей на ушко: «Шурка, а давай «пошалим!» Не поняла она меня. Офонарела. Повторить попросила. Повторил. Все также, по складам. Теперь поняла. Молчит. Наверное, думает. И я думаю. Ну, все, думаю! Пипец мне! Щас она мне!... А она хихикнула по дурацки, в сомнениях вся такая, нерешительная, и говорит смущенным голосом: «Давай!» 
О как! Высокая и философская, где-то даже, ИСТИНА  – сам не предложишь – они и не узнают, чё те надо – и потому и не дадут! Мораль – Имей отвагу сообщить миру о своих намерениях! И пусть случится, чему суждено! …«А трусы пусть уходят с корабля! Они мешают в схватке бесшабашной…»
            Тут я задаю ей тупой и чудовищный в своей нескромности вопрос. «А ты УЖЕ умеешь?» Ну, я тупой! Тут она вообще в осадок от смущения выпала. Но ответила – Нет ишшо! И я нет. Учиться давай. Ну, учится это даже и благородно как-то. Нас к этому и тов.Ленин призывал категорически. Три раза. И принялись мы учиться. Двери проверили, все ли на крючёчки закрыты? Все ли окна в доме шторками занавешены? Не подглядит ли откуда какой негодяй посторонний, нашего брачного ложа. Снова легли. Трусы сняли. И учится взялись.
        И тут она меня на себя поперла сразу, без прелюдий. Давай меня приспосабливать, как-то. Ну не дура ли?! Я терпел пока у нее фантазия не скисла и она своим умом и опытом не убедилась, что во первых стручек – маленький, во вторых – некондиционный он какой-то. И не приносит райского блаженства. А она думала, ей все и сразу. И целыми горстями. Щаааззз! Разочарование в жизни у нее случилось. Пришлось брать штурвал в свои крепкие мужские руки…
        Ты чё, Шурка! Кина не видела никогда? Цаловацца давай! В кине все сначала цалуются. Ободрилась! Целовать меня в губы начала. А целоваться-то она уже научилась, с кем-то! Собббака серая! Получается у нее! И я повторять пытаюсь... Дрожжит она периодически. Я заволновался. Не холодно ли тебе Шурка? -  спрашиваю. Нет! Отвечает она. Это мне тебя любить очень хочется! И шейку тонкую, нежную мне под поцелуи подставляет. И ушко! И снова шейку. И к грудкам меня... нежненько так. Вот и через ключичку переехали и до правого сосочка доцеловали. Вот и за сосочек принялись обстоятельно, не спеша, без фанатизьму.
      Волнуется. И дрожит. И шепчет. Что я самый-самый-самый! Лучший-лучший. Ну, просто необыкновенный какой-то весь. Вот в белом весь. Что она и не ожидала даже сама, что так меня она любит. Как оказалось. И понять совсем-совсем не может, как же это раньше-то, еще совсем сегодня даже, могла она не понимать этого…и даже хлестать меня мокрыми мыльными женскими трусами… по столь необыкновенно-прекрасному, доброму и милому лицу… ой…ой…ах…умру…умру…умру…
И вдруг, кончает. Неожиданно для самой себя. Оргазм. Полноценный. С мужчиной. Пребывая в состоянии физиологической девственности. Целка на!
И всё?  А я? А нифига!
          И ни уму ни сердцу. И противно даже. И ЭТО всё? И вот ради ЭТОГО слагаются поэмы? Взлетают космические корабли? Строятся города в тундре? И на Марсе будут яблони цвести? Вот ради ЭТОГО дяденька Дартаньян, рискуя жизнью и здоровьем лезет в форточку к крайне неприятой Миледи? Проливает свою и чужую кровь? Нее… ЭТО ПИПЕЦ какой-то! Полное разочарование!.. Угрюмо поворачиваюсь к предмету вожделения жопой. Угрюмо рассказываю Сашке как мне с ней невыразимо чудесно… Женское седце нихера ей не вещует. Щебечет себе (мне) чего-то там глупенькое. Без остановки. Ну, приятно…потрогать…да. А «шалить» - НЕТ! Вот ведь хрень-то какая! Вот ведь странное дело! Размышляю я не вслушиваясь в  Сашкину болтовню… Вот мне ведь интересно было подглядывать у нее, потом щупать…сиськи там, животик…и целовать ее приятно было. И ей со мной…тоже…ишь тарахтит как!... И ведь не врет…соловушкой заливается!.. Эмоциями положительными переполнена… А «шалить» мне НЕ понравилось! Ну паачиму им всем нравицца, а мне не нравитцца! В чем тут подляна, на!? Однако ни к каким толковым умозаключениям так и не пришел. Одна досада. Плюнул на!
Ну и пусть! Не покатило мне. Зато ей покатило! А от этого и мне… нефигово было! Повернулся я к ней и снова приставать начал, рученки шаловливые распустил. А она и радёханька. Уже уверенно так пристраивает меня к сиське-то тыковкой … ну мне не жалко! Облизнулся и облизал. Тут она мне и инструктаж вводный провела. Рассказала не ведомые мне ранее дамские секреты и тайны интимной жизни. Можно сказать, раскрыла мне глаза на правду жизни, на всю глыбь моей сексуальной безграмотности и бестолковости. Теоретик радостей секиса… нашлась!  У меня под одеялком!  Хлитер у ей сразу завелся какой-то, и подход к нему нужён какой-то особо-деликатный … оказывается. Где только вычитала такое? Маялись-маялись, пыхтели-вертелись… однако снова у нее получилось… небо в алмазах! И все до единого себе оставила, мне и глазком на алмазы  те посмотреть не дала.
Кстати о посмотреть… Припомнил я утреннее фиаско, и возжелалось мне. А давай-ка говорю, Санюшка, уточним предметно-визуальненько, как там и где-чего! И этот, пресловутый твой хлитер доподлинно разъясним. А то я так и не понял, куда он там растет и как к делу пристроен. Тактильно оно вроде и есть… где-то, а как попробую представить в трехмерных образах, так и теряюсь… в пучинах необразованности…
         Вот тут-то она меня и удивила не по деццки. Уперлась рогом. Нет и всё! Руками мацай, а насчет посмореть - дулю тебе с маком, говорит! Вот говорит, женишься когда, тогда и смотри, пока не посинеешь. У супруги! А она, дескать, девушка скромная, стеснительная и подобного непотребства себе (а заодно и мне) позволить не решится никогда… потому и не покажет. У меня даже челюсть где-то вдали потерялась.
         Ну, вот как их поймешь? У меня и извилины такой вовек не будет, чтоб такие мысли думать. А ей, как так и надо! Да мне же ж  шоб понять, конкретно глазами объект осмотреть… ну совершенно необходимо! Это же ж ежику в лесу понятно!  Разгоревался я наткнувшись на стену полного непонимания и пренебрежения моими мужскими потребностями.
И тут дед из города вернулся! Лихо мы с ней до половины второго-то покуролесили! Накинула она ночнуху, трусы искать взялась, шуганул я её, дурёху. Завтре сыщешь говорю. Кто тебе под подол заглядывать сейчас полезет, в три часа ночи-то! Кроме меня! А я спать хочу! Побежала она двери отпирать. А я уснул, как конь…

          Когда утром проснулся, деда уже не было. На кухню сунулся позавтракать, а там Шурилла. Меня увидала, и опять покраснела вся,  до пяток… глаза в пол. Стесняется!
Насыпала мне картохи жареной, молока парного налила кружку здоровенную. Молчит. А я жру. Не вынесла она сурового молчания моего. «Женюшка», …(хлюп)…говорит,…«ты же теперь меня презираешь, да?...(хлюп)…Безстыдницу падшую?! …(хлюп)…» И слезы потекли, с носа закапали. Только носом шмыгает и хлюпает. Стоит рядом, как школьница виноватая. Фартучек теребит. И чё с ней делать? Молчу сурово. Делаю строгое лицо. Посадил на табуретку, залез к ней на коленки, обнял за шею и целовать начал. Молчком. Глазки заплаканные, щечки заплаканные, носик заплаканный, ушко красное как огонь, жилку синюю на шейке. Чувствую как под губами забилась жилка. Я в губки легонько поцеловал. Не реагирует. Я еще поцеловал.
          «Дура ты»! …говорю… «За что?! Ты что, у пенсионерок авоськи с хлебушком отнимаешь? На гоп-стоп! Ты никому никакого зла не сделала! Вреда не нанесла. Только польза от тебя одна. Мне!» И ухмыляюсь радостно. Тут она тоже хихикнула осторожно. «Как папаня-то посмотрел, …говорит… на меня утром, когда кормила его на работу…аж бровь заломил… ночнушка-то мало того, что наизнанку, так еще и задом наперед!..». Тут я снова в губы ее поцеловал. Покрепше уже. Отвечает! Пососались чуток, я к сиськам лапы потянул. Не тут-то было. Перепугалась вся даже. «Ты чего?! Нельзя! День же! И стыдливенько так - мол до ночки хоть потерпи…»  Ну деревня….
     Следущей ночью по колее накатанной прошло. Говорили-разговаривали потом о разном. Сашуля на полслова замолчала и засопела… Спит коза. Это как?! Это я что ли, орел ретивый, вдрызг умотал девицу-горлицу?!  Дела!!! Нацепил труселя и на себя и Сашку, напялил на нее ночнуху, сбегал вниз и снял двери с крючков… а то дед вернется и барабанить будет, ждать пока проснемся, пока откроем… а так замок своим ключем откроет и порядочек… Поссял походу. И спать тоже пошел. Под бочек к Сашке. И уснул.
Вот так у нас и покатило, гладенько да ровненько. Так оно у нас и пошло. Днем  ни-ни! Краснеет и пеньдюли раздает не скупясь. Я то лез к ней по началу. Под юбку. Показать сызнова просил. А фиг! Никогда и ни за что! Порядочные девушки так не делают! Поосаждал я эту крепость да и утерся. Кремень! Все ж таки они странные. Не понять их трезвому мужчине.
     А ночью сама ко мне в кровать лезет. Целоваться. И раздевается загодя. Сначала посопротивляется вроде, как бы неприлично ей, …потом как бы я ее  примучил-принудил, а она сдалась безсильно! И ничего… нравится стало. Обоим. Вот до сих пор в ум не возьму, как это так, шестнадцатилетней мокрощелке, безо всякого опыта и понятия удалось такое? Чтоб не противно мне? Она ведь этого сама стеснялась, вправду очень ей стыдно было…по спервоначалу, пока фишку не просекла. Думается мне, за счет нежности и восторга у нее так вышло. Очень она мною восхищалась и хвалила. От души. Целую неделю. Пока одни в доме ночевали. А раз ей хорошо так от этого значит, я все правильно делаю. И вовсе не противно это.