а вот и окончание двенадцатой истории подоспело...       

   Месяц дед  Костя диски свои сушил. А я с пацанами бегал, чурки колол, купался и сусликов заготавливал. И с врагами бился. Они меня, городского, все норовили подловить, когда я шкурки сдавать носил. И отнять денюжки. Одно слово – козлы. Вот им кто мешал самим суслов добывать? А лень! И подловили, когда я от заготсырья взад до дому отправился. Схлеснулись мы.  С велика меня эти супоросные бабуины уронили. Один на толпу… совсем было одолели, в пыли уже вываляли, понасели всерху и по карманам тырить полезли.  Однако разогнали схитников бабы деревенские. Не потерпел я финансового урону. Окромя фингала. В другой раз с дружками, с нашей улицы, понесли шкурки сдавать. И не посмели эти гады в атаку пойти на нас! В сторонке поторчали, пооблизывались на наше роскошное житьё, и восвояси отвалили! Обмыли мы победу и удачу нашу газировочкой, и домой. С победой!
            Когда блины деревянные просохли, отбраковал дед треснувшие, а оставшиеся обстругивать начал. Потом канавку на боку резцом нарезал и дырку в середке просверлил. И мне велел шкуркой отполировать до полной гладкости. Потом переделывать заставил. Потом еще раз забраковал. Потом сказал, что вроде годится. Потом проолифил и красками раскрасил. Сверху беленькой, а снизу красненькой. Потом сказал, что потом сам увижу, нафига это надо! Когда по рыбу поедем. И штырьки вытачивать принялся. Мачтами их обозвал. На конус и с шариком на верху. И тоже покрасил. Синеньким. Для красы! Когда просохло все это хозяйство, намотал в канавку лески и крючки к ней привязал. По три штуки. И пот со лба утер. Готова снасть.
           Пошли, говорит фоксинусов теперь ловить! На пруды. Удочки взял. Щас надергаем - говорит! Я и сомлел. Что за… рыба… такой. Паачиму не знаю! Но поехал. Любопытно мне на фоксинусов-поксинусов этих поглазеть! И как их дед на удочку дергать намеревается. Продинамил меня деда! Гальян это. Сор водяной!  А я то, уже припоминать стал, куда прошлый раз безмен у баушки припрятал! Надергал он! Так они и поймались! Не дураки, небось, …или спали с устаку в тине своей. Вот тут-то я его и умыл! Тут то я евоный нос-то и утер! Уж гольянов-то ловить…. Делов-то! Сгонял на велике к дому. Стибрил у бабы Нины две трехлитровых банки, у Шурки на кухне – хлеба кусман. В сарайке от рулона толи клок оторвал и шпагату нашел моточек. В сумку добро затарил. И обратно примчался. Скрутил из рубероида воронку, накрошил в банку хлебушка немного. Воронку в банку, остаток завернул на горлышко и шпагатом замотал. Утопил я снарягу свою у мостка, где гольяны стайками ходили, и дно хорошо видать. Неглубоко там. Потом вторую банку зарядил и с другой стороны потопил. Минуток тридцать мы с дедом за жизнь перетирали. Он все удочкой ловить пытался. Не, не клюёт! Вытянул я за шпагат банку одну, а там тех гольянов набилось с полбанки! На хлебушек попёрли. Деда даже папироску в воду обронил! От удивительного способа лова. Да все пацаны так ловят! Однако, пошло у нас дело! Есть нужный результат!
Наловили с полведра в сухом остатке, и домой пошли. Он с ведерком пошел, а я поехал на велике! Дома дед их в корыто запустил и обозвал наживкой. «Завтре с утра не проспи», - говорит! «Будить не буду! На озера поедем!» И не надо меня будить! Я затемно ещё чайник скипятил, чаю навёл и дедулю из койки вынул. Хорош ночевать! Пора по рыбу ехать! Затарили мы гольянов в канистру. Остальное с вечера в «шоху» уложено было. И по газам! Шестьдесят верст до озер! По проселкам.
Приехали. Расположились. Дед лодку накачивать взялся, а я мерзнуть. Прохладно с утра! Ветерок пронзительно так соплю вышибает. Свежо! Попросился я покачать для сугрева, пока он мотор «Ветерок-8» из «тазика» достанет. Не любит деда, когда его «шоху» - «тазиком» обзывают! Достал мотор, подождал, пока я на лягухе напрыгаюсь, лодку до нормы вздую, и спустил её на воду.  Приладил мотор и поплыли мы по озеру. Ох, такого простору водяного не видел я раньше. Большущее озерко. Волна серая погуливает. Боязно мне даже. Встали на середке. Насадил дед на крючки гольянов, сплюнул на них и кружек в воду опустил. Беленьким кверху. Потом за следующий принялся. И так все тридцать штук плавать и отправил. По воле волн и ветра. А сам за удочку опять! Чебак, говорит тоже рыба! С пивом пойдет! Вот нафиг пиво? Странный мужчина! Газировка куда как слаще! Не била его, однако жизнь,  не клевал жареный петух! Не понимает он в житейских приятностях! Пиво ему… слаще морковки… темное!
          Вообще, это система какая-то! Все что мелким запрещают делать – это просто дрянь какая-то. К примеру курить.. Купили мы с Колькой Снегиревым, соседом закадычным пачку «Любительских». Маленькую взяли, на десяток штучек всего. Попробовать только.  Ну и скурили не в затяг. Дрянь горькая и противная. И попалились мы с Колькой! Унюхали нас. И конечно же привет нам с Колькой, от военно-морских сувениров! А взросляк эту дрянь шмалит! С понтом круто! Я после «процедуры полировки крупа» деда спросил – нафига он сам то курит, если даже мне вредно? «Последствия трагической ошибки!» - ответил дед - «А ошибка была в том, что начал!»
           Или, допустим, «пошалить». Тоже испытано на личном организьме. В натуре - фигня. Баловство это. Никчемушнее. Хотя… может… что-то в этом все-таки есть… Непонятное, но и чем-то же привлекательное? Однако тут с плеча рубить не будем. Исследуем вопрос дополнительно. Не всё тут так очевидно. Как с бухаловом.
           Или вот тоже пиво взять, и прочие алкогольно-горячительные напитки. Коньяки-водочки. Плавали - знаем. Пробовали. Вот уж дрянь так уж дрянь! Зуб даю! Да бабушкин квас несчастный, и то в сто раз вкуснее. Не говоря уже о «Байкале» с «Саянами» … а взять сок виноградный? Да этот алкашный дорогущий хлам и рядом не валялся. А взрослые как с дуба рухнумши, всякую пакость в рот тянут. И в кайф им?! Ну, дурдом, Земля-планета! Хотя, конешно… с другой стороны… всё лучшее – детям!

          Задумался я о мировых парадоксах, отвлекся  что-то на мысли эти скорбные. О несовершенстве мира. Тут-то и пошла потеха! Пока Константин Степанович чебака за жабры брал, тут оно и началось. Один кружок вдруг из беленького… шасть! Красненьким стал! Я деда в бок! Гляди, чего творится-то! Дед обрадовался, разулыбался и давай туда грести. Работает, грит, чуда-юда наша! И за леску. Вытягивать. Не давался ему хищник водяной. Боролся он с дедушком до последнего. Чуял, что за жизнь сражается. Вопрос стоит, кому жить. Деду, или ему! Однако одолел дед. Силой интеллекта!  Хоть руки леской и посёк, малость. Помаленьку, полегоньку к борту подвел. И на меня свирепо так наехал - «А ты, какого хрена расселся! Сачком его! Подводи снизу! Тащи болезного!»
          Ну, товарищи рыболовы-спортсмены! Я в таких окуней и не верил вовсе! Куда там лапоть, это таймень в натуре, акул кашелотообразный! На сковороду? Не, не влезет! У меня размах крыльев не даёт возможности правдиво описать величину этого окуня. Разве что размер глаза показать.  Огроменный просто. Мускулистый, полосатый! Плавники шипастые растопырил! Сачек у меня в руках дрожащих мотался, что твой спутник над планетой. А как он в лодке-то затанцевал. Как плясал, пока дедуля ему в лобешник веслом не накатил. Чуть не сбёг, паразит! Пока угомонили! И в садок, к носу лодки привязанный не отправили.
            Не часто кружки переворачивались. Но систематически. Деда меня на весла посадил. И греб я  полегоньку от одного к другому. Из конца в конец. А деда все чебаков тягал. Пока с места на место стрейфились. Потом деда удочку в сторонку и с кружка добычу вываживал. К вечеру рыбы наловили… мешок. Не стыдно домой-то показаться. Одних пятнистых щук поймали… не, не сорок! Восемь штук. Ох и здоровучие! Просто бревна. Тяжелящие… эх фотку бы на память зафоткать! Не догадались фотик взять…
Дома дедушка ошкерил всю добычу, засолил и сам весь рыбой провонял. На сеновал спать его прогнали. Утром бабуля щучьими котлетками угощала. Ценная вещь! Через пару дней на веревочках развесили мы с дедай на чердаке рыбку посоленую, на сквозняке. Вялиться. Впрок!
         А вкусней всего гольяны оказались недоиспользованные. Жареные. Жирненькие в сметанке. Мцу!  «Гольян, Phoxinus phoxinus (L.),  он же аргиш, малявка, краснопёрик. Названий у этой вездесущей рыбки много, и некоторые уничижительные. Рыболовы, считающие себя серьезными, упорно пренебрегают ею. При поимке с презрением выбрасывают обратно, а если и берут, то лишь на корм коту или в качестве насадки. И зря. По вкусовым качествам гольяна можно смело поставить на первое место. Он замечателен в любом виде: соленом, копченом, вяленом, жареном (с яйцом, сметаной и лучком). Да и уха из свежевыловленного гольяна бывает наваристой и ароматной. (с)» Единожды вкусивши,  несмотря на скорбные стенания тетушек, и бабушки по поводу потрошения этой мелочи, норовил я половить гольяшиков почаще! И побольше!

Отредактировано Sib (06-06-2009 08:58:52)

На добром слове спасибо! А тапки они полезные... Нужная вещь!
Ошибку поправил... Что касается кружков... не пользовались они популярностью... хотя читал дед об них... а тут вышло что-то вроде намека... вот он и пошел детали кострукции в памяти обновить...

Этот случай из реала    бензопилы у отца в 1960 году не было... пила была хорошая, пилили с перекурами... и полста резов мы  с отцом сделали... хотя чудо-богатырем я конешно не был... допиливали остатки еще вечера три... в воспитательных целях...
Вероятно стоит поправить в тексте... во избежание недоумений...

В отличие от доски, здесь у нас тонкий торцовый срез... поэтому сохнет гораздо быстрее... в тексте сушка до атмосферной влажности заняла месяц... это нормально...

Поправил...

Отредактировано Sib (06-06-2009 09:39:51)

Ну, на!   

История… следующая!

Хлеборобы

… там я доподлинно узнал,
почём она – копеечка…

       Когда пахота началась, взял меня дед с собой. На тракторе покататься. Его бригада дальнее поле распахивала, под картошку. Ну и поехали мы с ним поутряне на то поле. Загнал дед «шоху» в будущий тенек, и к трактору мы с ним пошли. Да знал я, что «кировцы» здоровые, вот только рядом с ним стоять, раньше не доводилось. Экая ж гора-то железная! Я и подпрыгнувши, до верха колеса не достану. Ну, деда! Ну, мощь! Этакой монстрой-то рулить! Неслабо! Дед в глазах моих совсем Гераклом запредельным стал. Повелитель вселенной, какой-то!
          Подсадил он в меня в кабину. Сам в мотор полез. Проверил там все и для меня репортаж вел. Про штоб вода в радиаторе, масло на щупе, иначе пипец, мол, котенку, и денежному содержанию, вместе с ним. Про зубы на полке, по дурости и невнимательной безпечности. Завел трактор. Покурил, пока мотор прогреется. Угнал трактор в начало загона, впахался. Потом вылез и проверил, как получается, подрегулировал плуг чуток и мне все обсказывал как да что, да как чтоб правильно. Повели мы с ним бригаду. Дед, как Чапай впереди, за ним еще четыре рыжих «кировца» уступом. И полоса за нами черная, ровная. С грачами. Чисто парад, какой.
         До обеда мы так по полю катались. Скучно мне стало. Тряско, шумно, пить охота. С дедом особо не поболтаешь. Вот только не по уму выйдет, если сбегу. Сам ведь напросился. Отговаривал меня деда. Упреждал, что не понравится мне. Правду говорил. Когда же обед-то наконец настанет? Размяться хоть. И кушать уже очень хочется. И пыль эта гнусная. И соляркой воняет. А дед баранку крутит-вертит как заводной. Подмигнет мне, хлебнет чайку глоток и останавливаться не собирается. Это он целый день так понужает! Сума сойти!
          Решил я от скуки песню спеть. Вспомнил подходящую по настроению. И затянул. «Сижу на нарах как король на имени…» – тресь – «…нах!». Как говорил один перец – «Искры! Искры из глаз!»  И чем такая трогательная песня деду не понравилась? – «Чтоб дури такой я от тебя больше не слышал! Тоже нашелся тут, простой совейский заключённый! Уркаган недостриженый! Штаны на лямке!». Нет, чтоб «В траве сидел кузнечиком» деда порадовать, или «Раскинулось море широко» - он тут блатняк зажигает! Терпеть ненавижу! Романтик нашелся, с большой дороги! Ну, туши свет! Понесло деда. До самого обеда он меня полоскал, как портки в тазике. Открывал мне глаза на всю паразитскую сущность уголовного элемента. Проникся я его негодованием. А «штаны на лямке» я ему ещё припомню!

Отредактировано Sib (10-06-2009 08:34:43)

С продой сегодняшней. Без полировки.

История… следующая!

Хлеборобы

… там я доподлинно узнал,
почём она – копеечка…

           Когда пахота началась, взял меня дед с собой. На тракторе покататься. Его бригада дальнее поле распахивала, под картошку. Ну и поехали мы с ним поутряне на то поле. Загнал дед «шоху» в будущий тенек, и к трактору мы с ним пошли. Да знал я, что «кировцы» здоровые, вот только рядом с ним стоять, раньше не доводилось. Экая ж гора-то железная! Я и подпрыгнувши, до верха колеса не достану. Ну, деда! Ну, мощь! Этакой монстрой-то рулить! Неслабо! Дед в глазах моих совсем Гераклом запредельным стал. Повелитель вселенной, какой-то!
           Подсадил он в меня в кабину. Сам в мотор полез. Проверил там все и для меня репортаж вел. Про штоб вода в радиаторе, масло на щупе, иначе пипец, мол, котенку, и денежному содержанию, вместе с ним. Про зубы на полке, по дурости и невнимательной безпечности. Завел трактор. Покурил, пока мотор прогреется. Угнал трактор в начало загона, впахался. Потом вылез и проверил, как получается, подрегулировал плуг чуток и мне все обсказывал как да что, да как чтоб правильно. Повели мы с ним бригаду. Дед, как Чапай впереди, за ним еще четыре рыжих «кировца» уступом. И полоса за нами черная, ровная. С грачами. Чисто парад, какой.
До обеда мы так по полю катались. Скучно мне стало. Тряско, шумно, пить охота. С дедом особо не поболтаешь. Вот только не по уму выйдет, если сбегу. Сам ведь напросился. Отговаривал меня деда. Упреждал, что не понравится мне. Правду говорил. Когда же обед-то наконец настанет? Размяться хоть. И кушать уже очень хочется. И пыль эта гнусная. И соляркой воняет. А дед баранку крутит-вертит как заводной. Подмигнет мне, хлебнет чайку глоток и останавливаться не собирается. Это он целый день так понужает! С ума сойти! Он ведь её не только сегодня. Он же её изо дня в день крутит! Из года в год. Двужильным надо быть.
           Погордился я дедом и решил от скуки песню спеть. Вспомнил подходящую по настроению. И затянул. «Сижу на нарах как король на имени…» – тресь – «…нах!». Как говорил один перец – «Искры! Искры из глаз!»  И чем такая трогательная песня деду не понравилась? – «Чтоб дури такой я от тебя больше не слышал! Тоже нашелся тут, простой совейский заключённый! Уркаган недостриженый! Штаны на лямке!». Нет, чтоб «В траве сидел кузнечиком» деда порадовать, или «Раскинулось море широко» - он тут блатняк зажигает! Терпеть ненавижу! Романтик нашелся, с большой дороги! А не кради и не посодют! Ну, туши свет! Понесло деда. До самого обеда он меня полоскал, как портки в тазике. Открывал мне глаза на всю паразитскую сущность уголовного элемента. Проникся я его негодованием. А вот «штаны на лямке» я ему ещё припомню!
         Наконец обед настал. Сели в кружек, из тормозков вытряхнули, кому чего Бог послал. Свалили в кучу, и кушать принялись. Степенно, не торопясь, хоть и видно, что голодные все. Но деликатно мужики кушают. И по примеру старших, я тоже сдерживаюсь. Не толкаю двумя руками в едальник-то. А хочется…. С чавканьем и урчанием. Сальцо с картошечкой! С лучком! Котлетка домашняя! С хлебушком чёрненьким. Двумя пальчиками, как барышня жеманная, отставив мизинчик…. Кушаю! Огурчик солененький хорошо пошел. Ветчинка домашнего копчения. Тоже в прок. И кусок ноги бараньей, запеченный. И спинка селедочная. И куда в меня лезет-то?!..
         Однако, пообедали, чаю попили с дымком. Народ по делам крутнулся, и перекур с разговорами затеял. Истории всякие пошли, шутки-анекдотики. Расслабляется бригада. Веселится. Принюхался дед к дядьке Леше, лицом скучный стал. Поднялся, за ремень того с заду вздернул и в лес поволок. Дядя Леша на цыпочках перед ним скачет. Возражать пытается. Втуне! Мужики полезные советы ему вдогонку советуют. Рекомендации обидные дают. Мне же интересно? Интересно! Я потихоньку следом за «сладкой парочкой», как следопыт-разведчик, на полусогнутых, пригнувшись и за растениями разными скрываясь.
Привел дед подконвойного на полянку неподалёку. И стал с ним воспитательную беседу проводить. Голос у деда ласковый сделался. Знаю я, когда он ласковым становиться. Помнит мой зад многострадальный. Видать накосячил дядя Леша нехило. «Вот, Алексей Спиридонович, когда ты ко мне в бригаду просился, говорил я тебе, что в моей бригаде на посевную и в уборочную водку не кушают? Было дело? Чё молчишь, синяк позорный? Один стаканчик всего? Нечего тебе сказать, нечем тебе оправдаться! Воистину воняешь! И я не гаишник тебе. Я сам тебе експерьтиза! Молчать, я сказал! Для начала будет тебе Лёшенька – порицание. На второй случай – в скотники пойдешь. Коровкам хвосты вертеть, и навоз ворошить. Понял, меня мудила?!» - и легонько совсем того по пузу ладошкой шлёпнул.  И к костру пошёл.
         Неет! У меня-то пресс покрепче будет! Деда меня после баньки любит по пузечку шлепнуть! А мне хоть бы хны! Пресс у меня каменный потому что! А дядьку Лёшу согнуло-скрючило, и пал он, где стоял. И коленки к носу подтянул. Сучит ножками и булькает. Подышать пытается. И деду в спину смотрит, ровно зарезать хочет. Как тот почуял? Обернулся, и спрашивает, еще ласковей.  «Уж не решился ли ты Лёшенька меня во враги к себе записать? Зря! Учен я командирами своими, за спиной живых врагов не оставлять. А командиры у меня хорошие были. Учили крепко! Так вот, как бы не пришлось нам с тобой Лешенька на болота съездить, по клюкву! Аккурат, за ночь и обернусь!» У меня захолонуло аж всё. Вот умеет же деда убедительным быть! Не хочешь, а поверишь. Что запросто на болотах очутишься, если поперек деда рыпнесся!  И ушёл!  И я за ним потихоньку.
          Минуток через пятнадцать и дядька Лёша, к костру выполз. Облеванный слегка. Тут и обед кончился. Разошлись мужики по тракторам. И опять рев мотора, вонь солярного выхлопа, пыль, пыль, пыль… гон за гоном, круг за кругом. Я возьми да и спроси – «А как у тебя деда получается, что когда ты дядьку Лешу пугнул, то даже мне поверилось? И он тоже испугался? Я же видел…. Скосил дед глаз на меня. «Подсматривал-подглядывал, шнурок неглаженый?! А ведь знаешь, что нехорошо это! Опять жопа по ремню скучает?» Потом ухмыльнулся. «Наш человек растешь! Разведка! А, что до Лёшки касаемо, так я его не пугал. Дурное это дело людей пугать. Неправильное. Упредил я его. А он – понял. От и зассал!» 
   Орем друг другу!
   - А поверил то он как? Я вот Егорку Друганова скока раз упреждал, что урою, ежели он с дружками своими ловить меня будет. Так вот, нифига он не верит мне,  Один на один-то ссыт!   И все толпой меня отделать норовят. Потому что я городской! Ох поймаю я его, когда нибудь! Получит он у меня!
   - Да всё просто, Женька! Ты же на самом деле не хочешь Егорку того в могилку спроворить? Вот и не верит он тебе. Когда упреждаешь человека, ты сам должен знать и верить, что угрозу свою непременно исполнишь. Что как сказал так и сделаешь! Тогда и вес твоим словам будет. А воздух сотрясать – пустое дело!
   - Так ты значит и вправду дядьку Лешу – того? В болоте потопишь?!
   - А зачем? Одумался он. Пусть живет пока… а не уймется коли, то и на болото съездить не заржавеет у нас. Зачем мне живые враги? Так нам и дом спалить могут! С жильцами вкупе! Уж лучше заранее его… за клюквой… свозить, хлопот меньше…

А все ж дедуля мой, жутковатый тип! Оказывается! смешки все ему, веселье. А как всерьёз чего, так сливай воду! Укатает быстро и добросовестно. И скажет, что таким ты родился. И помер соответственно – таким же!

Отредактировано Sib (11-06-2009 14:01:34)