Я тут, пока ты орешь, уже все пальцы о клаву сбила! Раз вы такие нетерпеливые - отгребайте побольше!   

- ... а еще хотите расскажу?
Я засмеялась и кивнула. Конечно, хочу!
- Наверное, это страшная семейная тайна, но я вам расскажу, почему Ашун убил сестру!
Ой, как интересно! Мне было весело. Вино было просто замечательным, но еще более замечательно было сидеть возле любимого и смеяться вместе с ним. Я утопала в его серых глазах, купалась в его улыбке – боги, как же я хотела, наконец, быть женщиной, а не мужиком в юбке!
- ... он ее заревновал, к королю, представляете! и убил!
Я посмотрела через стол на Рандира. Какой-то он напряженный и хмурый. Вот дурак! Ревновать сестру! От моего смеха его передернуло, и он побледнел – смешно же! Что ж ты так куксишся? А, Великий Воин Всех Стран и Народов?! И совсем ты не Великий Герой, а очередной идиот, попытавшийся меня использовать в своих целях! Что, когда говорят о тебе правду – не нравится?!
Ашун грохнул кубком об стол. Ой-ой-ой! Как страшно! Меня это рассмешило снова.
Много вина? Глупости! Пью, сколько хочу! Или ты мне будешь указывать?
- Хватит ей подливать!
- Да, заткнись! Бальдар, что он из себя корчит?
- Не трогай даму, Ашун! У меня, кстати, о тебе еще куча историй!
- Лучше бы про себя рассказал, господин Главный Куда Пошлют С Левой Ноги Конюшего!
Ой, как смешно! Ха-ха-ха!
- Леттлерг, хватит пить!
Че-го?!
- Ты на кого ножкой топ? Смерд? На дочь Улетова?
Мне было весело, что на это скажешь? Как я тебя, твоим же, хрен знает каким Улетовым, припечатала! Ну, не умница я?! Побледнел, бедняжка? Так тебе и надо!
Ашун резко выбросил руку и попытался достать мой кубок.
- Ай-яй-яй! – покачала я пальчиком, - Низззя! Что ручки уже тянешь? А висел-то на дереве весь такой больной и несчастный. Ой, бо-о-ольно! Ой, спа-а-асите!
Теперь уже смеялись все. Под наш хохот Рандир побледнел еще больше и сел обратно. Ну, что, получил?!
- Бальдар, - я откинулась и почувствовала, как губы Бальдара коснулись моей щеки, - почему нет развлечений? Я хочу развлечений!
Бальдар встал. Шум и голоса в зале притихли.
- У меня есть боец, - объявил моя любовь, - кто его побьет, тому десять золотом!
- А увидеть его сначала можно? Да, да, пусть выйдет!
- А в темную? Что штаны намочили?
Дружный регот. Но желающие молчали.
Да, ну вас! Так не интересно!
- Я выполню желание победителя! – мне показалось это очень забавным. – От Бальдара золото, от меня – выполнение желания! Только без фанатизма!
- А поцелуй?
- Можно поцелуй!
Зал просто взорвался от радости! Где же ты, боец за мой поцелучик?
- Я.
Ой! Рандирчик... как мило с твоей стороны потешить девушку!

Бальдар махнул рукой и слуга медленно открыл двухстворчатые двери. Тишина. Зал смолк... нет, вымер. Ни вздоха, ни движения. Такого урода я даже представить себе не могла – весь перекошенный, с непомерно длинными руками, что-то между ур-хаем и человеком. Он был высок, но из-за сутулости, выглядел меньше и страшнее. Будто нависал над противником.  Все это существо двигалось вперевалку, припадая на правую ногу, но это не мешало ему ступать тихо и осторожно, как хищник. Очень, опасный хищник.
Рандир в четверть голоса выругался. А слова-то наполовину по-русски. Ну, относительно по-русски.
- Ножи, мечи, шесты, рукопашная? – металлический холод и абсолютное спокойствие. Рандир в своем репертуаре. Его маты, кроме меня, кажется никто и не слышал.
- На шестах.
С чего бы это? Я бы предпочла в рукопашную – интересно посмотреть, как Ашун с этим монстром справится.
- Ба-альдар, - протянула я, - пусть ручками помесятся...
- Милая, я обещаю тебе великолепное зрелище, - Бальдар обнял меня и поцеловал ручку, - у Ядана отличная техника шеста!

Они то сходились, то расходились. То град ударов, то опять кружат по центру зала. Скучно! Я махнула рукой, чтобы прикрыть рот во время зевка, пальцы знакомо задели нить.  Так, от кого она? А фиг разберешь! Я нахмурилась. Бой стал мне совсем неинтересен. Какая разница, кто кому накостыляет? Да и дерутся они вяло. Рандир бережется, а у этого, Ядан, кажется, руки растут оттуда же, откуда и ноги. И это отличная техника! Бред! Я и то лучше могу!
Так я и сказала Бальдару. Кажется, он обиделся. С чего бы это?
Коротко крикнул приказ. Ядан дернулся, как проснулся. Перехватил шире шест... удар! Рандир отлетел к стене и согнулся. Браво, Ядан! Вот это я понимаю! Еще!
Удар по ногам, но Рандир успевает подпрыгнуть и бьет сам. По кумполу! Ура! Наконец, и этот расшевелился! А то ползал, как муха сраная.
Теперь за боем было смотреть интересно.  Бойцы не уступали друг другу в скорости. Удары Рандира тоже доставали до цели и Ядан морщился. Блин, за кого же я болею? И за того, и за другого? Бред! А ну их! Ни за кого!
Самое прикольное в этом махалове были нити энергий переплетающиеся и складывающиеся в обалденный кружевной узор. Только вот их ловить было неудобно. Приходилось размахивать руками прямо под носом Бальдара.
- Прекрати. – попросил он, когда я чуть не попала ему по лицу. – Пожалуйста, любовь моя.
Да для тебя все что угодно! Ой, как ты меня назвал? Любовь моя? Мамочки...
Бой закончился неожиданно. Для меня, по крайней мере. Шест Рандира тычковым ударом въехал Ядану под подбородок. Тот поперхнулся и тут же поймал удар в голову с разворота.
Вот так всегда – на самом интересном месте!

Рандир подошел к нашему столу.
- И что ты хочешь? – вскинула я глаза, - Давай поцелую уж!
- Нет, - Рандир на мгновение закрыл глаза. Открыл. – Заставила ты меня потанцевать, твое величество, госпожа Леттлерг. А теперь танцуй сама!
- Что? – Бальдар и я вскочили одновременно.
- Я хочу чтобы она станцевала! – усмехнулся мужчина.
- Госпожа Леттлерг не будет...
- Успокойся, Бальдар, - я тоже усмехнулась в глаза Ашуну, - я же обещала... я станцую... как он хочет. Это его желание. Распорядись лучше о музыкантах.

Я не знаю, как в этом мире танцуют. Я не знаю под какую музыку, но... ты меня еще не знаешь! Платье легкое, из шелка и шифона – то, что доктор прописал.  А вот туфли – нет, туфли снимем – ну их нафиг, эти туфли! Если танцевать, то так, чтобы у всех в зале челюсть отпала. Думаешь показал клас в махалове шестом? Щас посмотрим кто лучше! У меня тоже между прочим есть гордость, а не только у некоторых!
К гордости примешивалась уверенность, что два года балета, четыре года бальных танцев, народные и работа танцовщицей в ночных клубах – это что-то да стоит!

Первый звук. Выждать. Не бросаться слепо. Ждать. Влиться в ритм. А не только его услышать. Принять. Пропустить сквозь себя... Шаг.
Движение рук, как зов и как мольба. Поворот, как ветер – охватить необъятное. Мой танец. За пределами всех школ и канонов – невообразимая смесь, недо- пере- ученая, перекрученная, моя, и только моя школа танца.
А руки, пальцы хватают нити, уже не зависимо от моей воли. Тянут, кружат их, заворачивают в узоры. Нет... чего-то не хватает. Чего?!
Зеленые нити. Мягкие... нет, не мягкие, липкие. Притягивают, наматываются на руки, держат. Это неправильно! Почему же я так уверена, что этих нитей, этой энергии здесь быть не должно? Она вязкая, нежно зеленая и очень противная. Еще несколько па и я понимаю, что меня просто завернули в кокон из этой полупрозрачной, холодной и липкой паутины. И двигаться не хочется... и думать... и хотеть... я пустая.
Замереть.
Или умереть?

Удар сердца. Музыка чуть стихла и почти закончилась. Как? Я же еще не до танцевала!
Надо все начать сначала! Я не могу застыть в этом коконе!
Шаг. С пятки на подушечку. Пальцы ноги на себя. Чуть согнуть колени и снова – полной стопой с поднятыми пальцами резкий шаг. Невидимые ножные колокольчики звякнули и застыли. Будто шагаешь не по полу... по воде так шагают... по крови... чтобы не замочить ногти.
Рука тянется вверх и вправо. Ладонью вверх. Большой палец касается безымянного. Я держу небо. Держу мир, такой хрупкий и такой невесомый. Левая рука описывает полукруг и останавливается напротив груди – я в этом мире. Я... Кали.
Откуда-то изнутри смех. Но не тот пьяный смех от вина и вседозволенности за столом. Другой... жестокий и в то же время сильный. Она идет по крови, она держит в руках головы своих врагов и она – всепрощающая Кали. Божественная. Страшная. Родная.
Только раз в жизни я исполняла индийский танец. И то, без восторга. Учить – учила. Но вот танцевать – нетушки! Даже костюм продала. А сейчас тело само вспомнило.
Я уже не могла проконтролировать, где индийские движения, а где куски каты, где танзицюань, а где ушу. Оно само рвалось изнутри, вперемешку, вщент раздирая опутавшие меня бледно-зеленые сопли. Нет большей свободы, чем та, которая внутри тебя. Нет большей любви, чем любовь богов. Красно-багровая, испепеляющая тебя, как и все вокруг, энергия тьмы. Багровой тьмы.

Стук сердца был слишком громок. Я слышала его с закрытыми глазами. Только его. Во всей оглушающей тишине огромной пиршественной залы.
Потом я начала дышать. И вместе со мной выдохнули люди.
Я подняла голову. Теперь я знала энергию каждого из них. Я держала их нити в руках, заставляя их сердца биться в такт моему.
«Людишки... Попробуйте только дернуться!» - кажется это не моя мысль. Я повела рукой и они вздрогнули.
Смех внутри. Леденящий кровь смех. Удаляющийся, торжествующий. Меня охватила печаль – танцевать с Кали. Когда я еще сподоблюсь? Первый и последний раз. Я буду помнить. Я буду жалеть. И я всегда смогу верить...
На пол с хрустальным звоном упали две половинки диадемы.

Почему мне раньше казалось, что Бальдар нечеловечески красив, а Рандир смешон? Глядя на перепуганного дворянчика и гордого, хоть и порядком избитого порученца, получалось с точностью наоборот.
«Ника!»
«Тауэр!» - чуть не закричала я вслух от радости. Я снова слышу тебе, остроухий! Как я могла быть такой глухой?
«Это диадема...» - как всегда – коротко и ясно. В шоке я не сразу поняла, что эльф впервые назвал меня по имени. Наверное, он сам удивлен. Замолчал. Но присутствие осталось.
Я посмотрела на Рандира и улыбнулась. Открыто, честно, без перекоса. Он подошел, предложил руку. Я вложила в его ладонь свою. Здесь нам больше делать нечего. Обоим.
В коридоре нас подхватил Тауэр. Рандир позволил перекинуть свою руку через плечо и обвис на эльфе. Я тоже уцепилась с другой стороны. Ноги заплетались. Накатилась слабость после танца с богиней. Надо все-таки заканчивать эти «общения» с богами. То с Норной поспорила, то с Кали станцевала – еще пару таких «знакомств» и можно копыта отбросить.

Хотелось две вещи – горячую ванну и крови. Или наоборот? Нет, все-таки сначала ванну, а потом... если дадут. Еще просить надо. Пока потерплю.
Служанки нашлись в соседнем коридоре. Я их знаю? А пофиг!
- Эй!
- Что желаете, госпожа?
Я же по-прежнему гостья барона! Этого еще никто не отменял.
- Наполните бадью в моей комнате горячей водой. Можно не сильно горячей. Полотенце и чистую рубаху. Платье... а ну его лесом! Сейчас нет сил разбираться с платьями. Только бы до постели добраться.
Вода была натаскана оперативно – не первый раз замужем. Бадья, литров на двести заполнена на две трети. Хорошо то как! Температура воды такая, как я люблю – чтобы рака вареного из себя не изображать. Однажды после Игры мы у кого-то на флету по очереди купались. Меня и спросили: «Какую тебе воду наливать?».  Я ответила: «Люблю залезать в горячую ванну и остывать вместе с ней!». Народ долго на меня косился, пока я сама не поняла, что ляпнула.
Рубаху мне принесли из льна. Длинную, но с короткими рукавами. Мое нижнее белье пару раз стиралось, но потом уплыло в неизвестном направлении – застирали значится. Ничего страшного. На реконструкторских фестивалях научишься ходить и по пятнадцатому веку, и по семнадцатому – все так, как раньше было. Без клопов, естественно. Но и без трусов тоже. В панталонах.

До ночи я досидела. Больше не смогла. Сон не шел. Мысли с упорством вертелись вокруг одного. Боги на меня влияют явно отрицательно. При такой жажде я скоро вампиром стану. И не фэнтэзюшным, а самым натуральным. Стоит только перенапрячь силы и энергии чуть больше стянуть и... получи фашист гранату.
В коридоре было темно, но слабый силуэт на подоконнике угадывался.
- Тауэр?
«Иди»
Мне стало стыдно. Очень стыдно.
- Прости.
«Это не ты. Это диадема. Зачарованная»
- На что?
«На власть»
- Но я не хотела власти!
«Над тобой»
- Черт!
«Иди. Вопросы потом»
Откуда он знает, что я на ногах держусь из последних сил?
- Спасибо.

Заглянуть в щелку. А вдруг спит? Стыдно-то как! Ночью, в комнату к мужчине... подумать совестно! И за поведение свое в зале – тоже стыдно.
- Рандир? – тихонечко.
Может не ответит?
- Иди сюда. – Так же тихо из глубины комнаты голос.
- Иди...
Я подхожу. В сумраке белеют повязки с темными пятнами.
- Рандир...я...
- Все нормально.
Пауза.
Я боюсь сказать, а уходить уже поздно.
- Подойди, не бойся...
Звук рвущейся ткани. Он разворачивает на предплечье бинт. Я дрожу.
- Пей.
- Рандир! Я... я...
- Все хорошо, маленькая. Все хорошо...
Я осторожно сажусь на кровать и тянусь к руке. Пить!
Так тепло, так хорошо, что не хочется опять бежать босыми ногами по холодному полу. Не хочу – значит не хочу. Сворачиваюсь прямо здесь, на краешке, в комочек.
«Я здесь посплю? Ладно?»
Мягкая рука проводит по волосам.
«Спи!»
Уже за гранью сна мысль: «Не дай боги, трахнет! Убью!»

Отредактировано Ника (22-12-2009 20:47:03)