Я и не собиралась это название делать как главное. У меня дома книжечка есть по детской педагогике "Игры на свежем воздухе" для детсада. Сначала я думала, что будет маленький рассказик про Ролевиков... не получился. Я имею ввиду - маленький.
А так как новое название надо париться и выдумывать, а потом просить модераторов - то мне влом (придумывать). Хотя если будут мысли по этому поводу - пишите.
На СИ я это выкладывать не собираюсь, так что тут плагиата никакого.

Наверное, виновата болезнь и мое отвратное самочувствие. Мысли бегают по кругу и играют в вышибалочку, отчего хочется лечь и умереть на месте - Мелкая не дает, поит чаем и пинает насчет горячей ванны. Фигушки! Я и вода вещи диаметрально противоположные - умру, но в горячую воду не полезу!

Во время совещания мне стало плохо. Самым противным и натуральным образом. Низ живота скрутила давящая постоянная боль, в бедра будто влили раскаленный свинец. Естество самым банальным и наглым образом заявляло – ты женщина и не фиг об этом забывать!
Фабис обратил на меня внимания, когда я уже совсем свернулась калачиком в кресле и по привычке сжимала в кулаке челку.
- Госпожа Леттлерг, вам плохо?
Плохо? Да мне сейчас нужен килограмм обезболивающего, чтобы я смогла дошкандыбать хотя бы до своей кровати! А ну стоп! А где и вправду моя чудодейственная, наследственная от Дока аптечка? Когда мы с Тауэром бежали она осталась в моей комнате, а дальше? Где она может быть сейчас?
- Очень. – Прошептала я не сильно покривив душой. – Мне надо лечь и мне надо мою сумку. Фабис, ты знаешь где моя сумка?
- Кажется, я отдал ее барону. Давай я тебя до твоей комнаты доведу?
- Она мне нужна здесь, - голос Улетова оборвал все благородные порывы Фабиса. – Пусть в соседней комнате полежит!
Да мне по барабану куда – лишь бы занять горизонтальное положение!
- Давайте в кабинет барона... в бывший кабинет? Он через дверь...
- Ладно. А скайль-т-тэйли пусть останется. И никакой телепатии! Вы меня поняли?!
Поняли, поняли – куда ж больше? Получил власть графа и теперь командует всеми как захочет. А ведь был нормальный мужик! Ну, относительно нормальный.
Я еле встала. Показывать или не показывать сейчас свою слабость – мне было безразлично. В такой момент любые действия, эмоции воспринимаешь равнодушно, будто через занавесь.
- Я могу хоть поговорить с Тауэром?
- Говори, - насмешливо буркнул Улетов.
- Тауэр, проводи меня до дверей. Нет! Нести не надо, поставь на место! Ноги у меня еще не отвалились! Просто дай руку – опереться! Ой, блин!
Последний возглас сопровождал мое выпрямление в вертикальное положение. Е-мое, как больно-то!
Шаг, другой, третий, все – Улетов энд компания перестали обращать внимание на двух нелюдей. Как там говориться: «Курица не птица, женщина – не человек?». А с эльфом и так понятно. Все-таки хочется подойти и дать Улетову в морду! Просто так – щоб було!
- Тауэр, Рандира не пугай – это обычное дело... неприятное, но не смертельное. Пусть, как разберется с наемниками заглянет ко мне.
- Хорошо. – этот мягкий обволакивающий голос... хочется, чтобы он говорил и говорил... – Скайль-т-тэйли уже возле замка. Скоро... потерпи еще.
Кажется он не понял и списал мою слабость и боль, на Духа. Ну и хорошо. Не хватало еще жаловаться и объяснять женскую человеческую физиологию эльфу.

Кабинет барона был сделан с аляповатой небрежностью. Массивные шкафы скрывали тонкую лепнину стен. Мебель подобрана... или скорее не подобрана по стилю, но вместе с белым мехом на полу и на креслах производила впечатление сурового мужского уюта. Никаких лишних деталей в виде вазочек, салфеточек, тюлевых штор и остальной подобной лабуды.
Едва дверь закрылась на меня напала жажда деятельности. Нет, боль не прошла и в ближайшее время без аналгина не пройдет, но если я сейчас не полажу по тумбочкам и ящичкам барона – век себе не прощу.
Ага! Тут у нас какие-то бутылки – это не ко мне... А вот шкатулочки всякие – мяу! Бумаги... опять бумаги... да сколько же этих бумаг! В очередном шкафчике среди мятой одежды валялась заветная сумка. И бинты на месте, и даже три упаковки ваты... а вот за испорченные шприцы барону надо руки поотбивать! Если не знаешь, что это за иголки, то не фиг их раскрывать и ломать, урод! Но ампулки остались целыми. И это не могло не радовать и не вселять уверенность в завтрашнем дне. Хотя, какой еще завтрашний? Этот, сегодняшний, пережить бы!
Выпив ампулу, легла на диванчик. Пока лекарство не подействует надо потерпеть, а как замрешь скрюченной змейкой, так сразу лезут в голову всякие ненужные мысли.  Мать у меня осталась там, отец, бабка – не сильно любимые, да и как будешь любить золотую клетку, где прутики – благопристойности, приличия? Это когда бабушка из простой девчонки, дочки мастерового стала вдруг главный референтом СовМина и переехала в столичный город – тут хочешь не хочешь, а надо форме соответствовать. Форме, но не содержанию. Характер так и остался деревенской бабы, только прикрытый дорогими немецкими костюмами да шифоновыми кофточками с рюшками. А любимой темой для разговоров за праздничным столом было новое пальто пошитое в «Коммунаре»*. Да я эти рюшечки, эти платьица из заокеанских тканей ненавидела всей своей детской душой. Другие дети бегать, прыгать могли, и даже, если в лужу садились, то мамы вздыхали печально и уводили мокрое чадо домой. У меня же – нет. Я должна была чинно ходить по парковым аллейкам, не смея зарыться в желтые осенние листья или упасть в мягкий пушистый снег – нельзя. Боги, сколько таких «нельзя»  регламентировали мою жизнь! Хочешь что-то сделать – дерг - нельзя! Подумаешь не так – дерг - как тебе в голову такое пришло!  Не играть, не драться, не жить... существовать. И соответствовать статусу внучки госслужащего высокого ранга. Я вполне понимаю, почему «золотая молодежь», достигнув совершеннолетия, срывалась с папиными денежками во все тяжкие – они мстили и не могли намститься. Они просто хотели жить!
А я ушла из дома... в четырнадцать лет.

По ногам тянет сквозняк. Неприятно. Хотя... откуда тут, при закрытых окнах, сквозняки? Разве, что только метафизические!
Если меня, что-то нервирует – капанье воды, шум, движение воздуха – я не могу уняться, пока не выясню причину беспокойства. Это, наверное, заложено на уровне подсознания. Любой источник шума – потенциальная опасность.
Вот и теперь стаскиваю себя с дивана и зажигаю свечу. Возле окон сквозняка нет. Идем дальше. Двери... не отсюда. Где же, где же эта маленькая щель, которая не дает мне расслабиться и насладиться заслуженным отдыхом?
Возле камина свеча резко дергается и начинает трепыхаться. Сквозняк в камине? Хотя... сколько уже фильмов пересмотрено, книг перечитано, могла бы и сообразить, что если есть щель в камине, то значит там пустота. А пустота – это проход. А проход – это путь наружу. Первая загадка насчет исчезновения барона решена. Вторая сложнее – зачем и почему он это сделал?
Промаявшись еще с полчасика и подергав все что дергалось, а что не дергалось, понажимав, я нашла рукоять поворотного механизма. Все до одури просто – надо сесть за стол барона и в правую ногу упирается ножка. Давим на нее и стенка вместе с камином поворачивается на девяносто градусов. Бьем по ножке с внешней стороны стола и никакая собака не учует подземный ход. Вот теперь я поняла, зачем лежало бревнышко из кладки посреди комнаты – кидали его в ножку и по всей видимости, попали. Но слабовато... чуть-чуть сильнее и дверь закрылась бы безупречно, не оставив ни малейшей трещинки.
Я села, удовлетворенная осмотром в кресло за столом. Налила в кубок вина из обнаруженной в шкафу бутылки. Приятно, черт возьми, осознавать себя знатоком одной из тайн этого замка. Вот бы полазить по всей крепости, может быть еще парочку «скелетов в шкафу» раздобуду!
Он приятных дум меня отвлек стук в двери.
- Госпожа Леттлерг, вас требует граф!
Боль прошла, от чего хотелось быть доброй ко всему этому миру... и к людям, что для меня в общем-то  не свойственно. Люди, даже при вселенской любви обязательно подсунут тебе под нос какую-нибудь гадость. А от Улетова я вообще ничего хорошего не ждала.

* «Коммунар» - цепь мастерских по пошиву одежды для работников правительственного аппарата.

Отредактировано Ника (15-01-2010 21:06:15)