Итак, часть последняя, окончательная и изменению не подлежит.

Лагерь ордынцев ничем не отличался от таких же палаточных лагерей, которых я в своем мире успела немало повидать. Те же шатры-палатки с растяжками, об которые в темноте спотыкаются пьяные и не очень игровики, те же костры и котелки над ними, те же мужики перебирающие доспехи и пьющие, жующие, разговаривающие. Будто бы никуда и не переносилась. Закрыла глаза – шумит игровая братва. Открыла – лица незнакомые, а так... все то же.
Всё. Да не всё. Нет беспечности. Нет вседозволенности. Нет игры. Всё по-настоящему. Всё взаправду.
От шатра лекаря десять шагов вниз с холма. Могу пройти и сама, но рука Тишина, поддерживающая под локоть, настоятельно советует не дергаться.
- Тишин, я сама могу.
- Леди? – деланно удивляется он, - Как можно? Неужели мужчине нельзя предложить руку даме?
- Тишин, сейчас ругаться буду!
- Такой красивый ротик не должен ругаться! – Галантно лыбится он.
Я отворачиваюсь.
- Что-то в замке я от тебя немного другие эпитеты слышала.
- Прости, приходилось быть грубым и неотесанным мужланом.
- А сейчас ты весь белый и пушистый!
Он изумленно поднимает бровь.  Ждет продолжения. А я молчу. Тот Тишин и этот – два разных человека. Тот смеялся открыто и лез под сабли ордынцев с бесшабашной удалью, а этот... учтивый до того, что хочется после общения с ним вытереть руки. Одно слово – принц.
Мы шли мимо шатров. Днем меня предупредили, чтобы я сама по лагерю не ходила. Во избежание. Дамы ходят с кавалерами. Правило. Аксиома поведения. И просто возможность избежать ненужных конфликтов.
- Тогда ты был другим... собой. – Я заговорила только ради того, чтобы не идти молча.
- Наверное, - Тишин пожимает плечами, - тогда я уже не надеялся вернуться во дворец и думал только над тем, как прожить еще один день. Но и ты же воспитана не в крестьянской семье?
- Неужели? Откуда ты знаешь? – Вежливое удивление. Играть так играть. В этой хламиде, ошибочно названной какой-то портнихой платьем, можно только медленно и чинно передвигаться маленькими шажками. Тяжелый гобелен, стягивающий лиф посильнее пресловутого корсета и свисающий крупными складками ниже талии весил, наверное, пять килограмм. Если еще к нему добавить парчовый с бархатом плащ и небольшую, но украшенную перьями павлина шапочку нежно-голубого цвета, то я тащила на себе по весу ламеллярный доспех. Со шлемом.
Туфли были мне велики. Сразу вспомнилась сказочка про Золушку, только наоборот – найти обувь на мою махонькую ножку оказалось непосильной задачей для принца, даже с учетом ресурсов замка и ордынских женщин. Где это видано, чтобы при росте метр семьдесят три у женщины был тридцать шестой размер ноги. В конце концов, выкрутились дополнительной войлочной стелечкой, которая была очень кстати, учитывая, что погода уже осенняя, а в летних туфельках по холодной земле не сильно и разгуляешься.
Вот такая, вся из себя разодетая в бархат и перья, я чинно двигалась мимо палаток козаков, провожаемая оценивающе-удивленными взглядами Конаша и его банды.
- Ты не умеешь себя вести, как крестьянка. Тем более, что крестьян сражаться не учат. Разве тебе нравятся неотесанные мужланы? - мягко пожурил меня Тишин.
- А кто тебе сказал, что мне нравятся расфуфыренные дворяне? – я вернула колкость и улыбнулась. Тишин тоже был разодет в бархатный камзол серебряно-голубого тона и светло-серую с огромными полями шляпу. На бальном паркете королевского замка он бы выглядел сногсшибательно, но не здесь... здесь мы были как два павлина забредшие случайно в курятник. И это тоже бесило.
- Не думаю, что ты захочешь всю жизнь стирать мужу рубахи и варить еду. Ты мне показалась в крепости совсем другой.
- Какой?
Тишин сделал паузу, подбирая слова:
- В тебе есть нечто, что я не могу описать... Увидев тебя первый раз, мое сердце сплясало джигу и объявило, что никого, кроме тебя, ему не нужно. Ты была как огонь и как лед, и я не знал, как к тебе подойти.
Ничего себе: «не знал». Схватил, поцеловал в разгар боя – и это «не знал, как подойти»? А потом мужчины говорят, что не могут понять женщин?! Бред! Это женщина не знает, как ей отвечать на такие «подходы».
- Только не говори, что ты в меня влюбился!
- Да! – Тишин воскликнул это так страстно, что я отшатнулась. Он схватил мои руки и прижал к груди. – Мне встать на колени перед тобой, чтобы ты поверила?!
Я посмотрела на белые рейтузы и на размокшую после утреннего дождичка дорогу и представила эту картину.
- Нет.
- Почему же тогда ты меня отвергаешь?
- Я просто еще не решила. – Я отодвинулась, пытаясь вытащить ладони из его рук, - Я не ожидала, что за мной будет ухаживать принц.
- Значит, когда я был наемником, простым наемником, ты была согласна, а теперь... тебя пугает мой статус?
- Боюсь, что я во дворце не уживусь. – Я старалась быть честной, насколько это возможно.
- Глупости! Ты же будешь моей женой!
- Подожди! – тут уже я оттолкнулась и выровнялась. – О замужестве речь вообще не шла!
- Все женщины хотят быть замужем! И не говори, что ты никогда не мечтала надеть подвенечное платье!
- Тишин, - как можно спокойнее сказала я, - давай не будем гнать коней. Пока я знаю тебя очень мало и я не привыкла решать такие вопросы с налету.
- И когда ты мне дашь ответ? – он опять поймал мою руку и вдруг сжал. – Или у тебя кто-то есть?
Соврать ему? Или соврать себе? И ведь вычислит на раз! Глаза уже опустились и зрачки сместились влево – плохо, не успела себя проконтролировать. Теперь все, что бы я ни сказала, можно будет принять за ложь. Училась же держать лицо, контролировать каждую мышцу, выражение глаз и... сорвалась. Не уследила.
- Тишин, - я подняла глаза, - ты станешь королем. А я королевой. Так?
Он кивнул.
- Скажи... А НА ФИГ ОНО МНЕ НАДО?! Эта корона, эта ответственность, это королевство?! Пока ты был капитаном наемников, все было ясно и понятно, а теперь ты принц!!! Я боюсь! Понимаешь?! Я боюсь этих всех подковерных интриг, сплетен за спиной у кого из фрейлин грудь больше!...
- Тихо, тихо, - прижал меня Тишин, - я знаю, что ты сможешь! Ты этих всех фрейлин к ногтю прижмешь. Ты же умеешь командовать?! Я думаю, из тебя получится самая лучшая королева.
- Ты меня не слышишь? Я – не – хочу – быть – королевой!
- Глупости! Хочешь! Просто ты еще не поняла этого.
Я покачала головой и грустно усмехнулась:
- Так дай мне время, чтобы привыкнуть и понять это. Хорошо?
- Хорошо, - согласился Тишин, - у тебя время до завтра. А завтра я представлю тебя королю, как свою невесту.
Ужин прошел классически. При свечах, с официантом, хорошим вином, которое лучше было бы обычным самогоном и с приправой из тонких, на грани дозволенности комплиментов.  Жрать пригорелую кашу с козаками было легче. По крайней мере, кусок в горле не стоял.

Сорвав с себя опротивевшее платье и рухнув на походную кровать в знакомом лекарском шатре, я со злостью выпустила воздух сквозь сжатые зубы. Где, блин, Рандир, когда он так нужен?! В Уфале, в подземелье, окруженная тварями, среди скайль-т-тэйлей я и то чувствовала себя увереннее, чем сейчас. Остро ощущаешь себя в ловушке. Почему мужчины не понимают слово «нет!»?. Тупые? Нет, наоборот, слишком умные. До такой степени, что заранее просчитывают все реплики и все решения женщины. Не удивлюсь, если снаружи случайно не стоят пару гвардейцев принца. На всякий случай. А случаи, они разные бывают.
Дернуться сейчас? Сбежать? И? Чего я этим добьюсь? Это не выход. С другой стороны идти на поводу Тишина – тоже. Классический бабский роман – все всех любят, но при этом никто не знает, что делать. Куча соплей и слез. Душевные муки главной героини - кому отдаться и как отделаться от нелюбимого, который считает себя самым лучшим кандидатом в мужья. Боги! И я сейчас именно в этом бабском романе! Застрелиться!!! Впрочем, тоже не выход.
Пока у нас есть еще один неизвестный фактор, который может изменить ситуацию – король. С его точки зрения принц, бывший наемником и так имеет не самый положительный имидж. Если бы не право наследования, то скорее бы всего о Тишине и не вспомнили. Но тут надо обратно принять в семью блудного сына. Политический расклад смещается с каждой минутой, и не всегда в пользу новообретенного наследника. Партия первого сына будет громко, или тихо, смотря по ситуации, строить разные козни и зорко смотреть, когда же Тишин сделает хоть малейшую ошибку, чтобы его вторично подставить. А я в этой всей интриге наиболее незащищенное место. Могла бы я со всем этим справиться? Могла. Если бы хотела. Но я не хочу!
Попробовать что ли завтра при короле сыграть из себя полную дуру и невоспитанную крестьянку? Пусть отказ будет не с моей стороны, а со стороны короля. Не думаю, что Тишин заигрался настолько, чтобы пойти против воли отца. Тут слишком тонкая грань.
Для меня тоже она тонкая. Пройти между Сицилой и Хабридой и выжить после этого. Потому что смерть мне Рандир не простит.

Перед самым представлением я попросила Конаша дать мне пару уроков фехтования. Прямо здесь и прямо сейчас. Он удивился, так как считал, что я теперь благородная леди, но просьбу удовлетворил.
К шатру короля я явилась прямо с учебного поля. Сделала удивленные глаза, почему это охрана не сказала мне переодеться, а только передала приглашение явится незамедлительно пред очи Его Королевского Высочества. В общем, я не виновата, что так получилось...
Реверанс в штанах делать не принято, поэтому я ограничилась легким поклоном, резко по-военному прижав и подняв подбородок. Король скосил глаза на Тишина, но ничего не сказал.
Во время обеда я старалась показать весь свой ум – шутила и острила, как только могла. Король периодически поднимал бровь и вежливо прокачивал салфеткой рот, чтобы скрыть плотно сжатые губы.
Три-ноль. Играем дальше.
Все же король, был мужиком, что надо. Даже совестно было над ним так издеваться. Среднего роста, крепкий мужчина под шестьдесят. Светлые волосы коротко острижены, гладко выбрит, высокие скулы переходят в округлый подбородок, под темными бровями серо-зеленые глаза. Не такие яркие, как у Тишина, но разрез тот же. Украшений в виде цепочек, колец и серег нет, регалий тоже. Зачем? Такие люди одним взглядом объяснят кто есть кто. Вот она власть во всей ее красе! И не игровая, не выдуманная, не купленная за пару миллионов баксов и пытающаяся срыть дворовое воспитание под костюмом от Кардена. Эта власть подлинная.
Он сразу понял, кто я. А мне оставалось только поддерживать его в этом мнении. Я не благородная дама, даже если меня представили ему как приемную дочь Улетова. И во дворце мне делать нечего. Судя по его взгляду он на все сто процентов был с этим согласен.
Улетов тоже был здесь. Вместе со своей женой и дочерью. Даже первый советник бывшего барона оказался за общим столом. Еще несколько дворян, которых я просто не захотела запоминать и маги. Семеро. В одинаковых синих куртках и штанах, заправленных в высокие сапоги. Никаких мантий или плащей. Сначала я приняла их за личную охрану короля. Потом убедилась, что по сути это так и было. Магия – это власть. А власть держится на магии. Просить у них помощи было все равно, что подавать прошение самому королю. Может удовлетворить, а может и так сделать, что дешевле будет просто лечь и умереть.
Рядом с королем сидел невысокий тщедушный человечек в богатых одеждах. Уже в процессе разговора я поняла, что это и есть тот самый гетьман, который командует ордынцами. Мужичок деловито ел и молчал. До тех пор пока король напрямую к нему не обратился. И тут гетьман поднял голову. Вторая сторона медали по имени «Власть». Этот человек был вождем по праву ума, а не рождения. С ним бы я не хотела играть. Ни в какие игры.
Разговор за ужином плавно сместился в сторону завтрашней битвы. Доклады не ждут, когда король насытится, а тем более, когда он выставит из-за стола женщин. Одно другому не мешает. Женщины молчат и едят десерт, а мужчины обсуждают завтрашнюю кампанию.
- Значит, мы сможет их перехватить только на этом поле... Тяжелая пехота даст нам преимущество только на ровной местности.
- Да, Ваше Величество. Если не здесь, то ур-хаи ударят за нашими спинами по беженцам и могут на их плечах пройти через перевал. Если же крепостям на перевале дать приказ никого не пускать...
- Будет резня.
- Абсолютно верно...
- Развернуть войска не получится. Мы их по лесу не догоним. Кавалерия ордынцев тоже в лесу бесполезна.
- Ваше Величество, разрешите доложить?!
- Слушаю. Докладывай.
- К лагерю приближаются около сотни скайль-т-тэйлей. В открытую.
- Скайли? В открытую? – Улетов не заметил, что перебил короля, - Быть такого не может!
- Если скайль-т-тэйли ударят в спину... или нападут на замок.
- Вышлите отряд, чтобы их уничтожить!
- Стойте! – я вскочила. – Это не скайль-т-тэйли!
- Откуда ты знаешь? – взгляды всех присутствующих обратились ко мне. Не сильно-то доверчивые взгляды.
- Потому что, скайлям сейчас не до нас... – Либо я скажу это, либо сейчас будет еще одна бесполезная, бессмысленная резня, - У альдаров сейчас Изначальный. И там революция.
Вот и сказала. Выдала военную тайну. Не быть мне Мальчишом-Кибальчишом.
- Изначальный... – король покачал головой. – И какое отношение имеешь ты к Изначальному?
Да уж, не в лоб, так в глаз. Поразительная меткость, Ваше Величество.
- Я его спасла и вернула альдарам. Он сейчас в роду тахл-эларов. У кровного брата вашего порученца Рандира.
- Очень хорошо. Значит Поручение выполнено. Думаю, его надо будет наградить...
- Ваше Величество, - один из магов вежливо наклонил голову, - Порученец использовал поддельный знак.
- Вот как?
- Да, но он это сделал для того, чтобы спасти замок! – кажется, мой порыв объяснить ситуацию король уже не слушал. Он поднял глаза к потолку шатра и на некоторое время замолчал. Легкий прищур указывал на то, что в мозгу короля происходит очень важный процесс обдумывания дальнейших планов, а не просто разглядывание поддерживающих полог брусьев.
- Что ж... это может быть выходом. – Наконец, бросил он, - Благодарю вас, господа и дамы за прекрасный ужин.

Ситуация, сложившаяся на данный момент, была очень неоднозначной. С одной стороны - две огромные армии стоят друг напротив друга, а с другой  ур-хаи  могут пойти по одной из четырех дорог, и тогда королевская армия с ордынцами снова останутся возле разбитого корыта. Между тем командиры и в их числе Конаш получили точные места для  расстановки войск, как если бы король четко знал, какой дорогой пойдут ур-хаи. Это было сродни тому, что строить стратегические планы, основываясь на гадании на кофейной гуще.
С другой стороны, у короля могли быть сведения, которыми он не спешил делиться с окружающими. Например, данные разведки. Впрочем, можно было не сомневаться – разведку взял на себя Улетов со своими бойцами, прихватив для верности порученца. С такой разведкой можно было не бояться неожиданных поворотов армии ур-хаев. И, все-таки, на сердце у меня было неспокойно.
После ужина я, выждав время, пока оставшиеся в шатре полководцы решат все проблемы и начнут расползаться по своим войскам, попыталась цапнуть Тишина и отвести в сторонку на предмет конфиденциального  разговора. Он вел себя как всегда – улыбался, шутил, даже попытался чмокнуть меня в щеку. Потом наговорил кучу разностей, ни разу при этом не упомянув о своих предложениях стать его женой и будущей королевой. Странно…, раньше он не упускал случая нежно прижать меня к стеночке и пособлазнять королевской постелью. А тут – ни полслова! Неужели он оставил попытки влюбить меня в себя?! Кто? Тишин? Да ни в жизнь не поверю!
Окончание разговора тоже получилось смазанным. Тишин вскользь поцеловал мне ручку и, проговорив скороговоркой извинения, прикрытые необходимостью готовиться к завтрашнему бою, быстро убежал в направлении королевских шатров.

- Ника. – От звука этого голоса сладко заныло внутри. С момента доклада разведчиков я честно ждала. Но он появился неожиданно. Вышел из тени дерева и неслышно подошел.
- Тауэр. – Я глупо улыбнулась. – Тауэр, черт тебя побери...
Теперь все будет хорошо. Даже не верится, что он бросил свои эльфийские леса и пришел ко мне на помощь.
- Как там Изначальный?
- Кор-эверы выступили на нашей стороне. Теперь там двое Высших и об Изначальном позаботятся. Они давно знали эту ситуацию, но боялись выступить. Теперь у скайль-т-тэйлей нет выхода – против двух родов они не пойдут.
- А внутри?
- Мы решили этот вопрос. Лэйдэрин решил. Не волнуйся. Он справится.
- Как же я тебя рада видеть! А я так Рандира и не встретила. Ты знаешь, где он сейчас?
Тауэр кивнул, но говорить не спешил.
- Ну, так где он?
- Он просит подождать. После битвы ты все узнаешь...
Сердце дало легкий сбой. После битвы... опять ждать... опять мучиться неизвестностью. Как же это все надоело!

Ночью я несколько раз просыпалась, и, в конце концов, не выдержав, вышла из шатра. Тауэр не спал совсем. Он сидел возле дерева, обхватив себя руками за плечи, и мелко дрожал.
-  Что с тобой? – я подошла, жалея, что не захватила одеяло. Кажется, эльф заболел и его знобило.
- Все нормально...
Не голос, а карканье. Совсем плохо. Я протянула руку, чтобы пощупать температуру, но Тауэр резко дернул головой, и моя рука отлетела в сторону.
- Да что с тобой? Заболел?
- Нет... – сквозь сжатые зубы выдохнул он и резко встал. – Я сказал – все нормально.
Нормально, да?! А бледность? А расширенные зрачки? Мелкая дрожь и выступившая испарина? Только не надо мне говорить, что при таких симптомах у человека «все нормально»!
Сначала Тишин, забывающий меня соблазнить, потом Тауэр, нагло врущий в глаза – есть только одно объяснение всем этим непоняткам...
- Тауэр, что с Рандиром? Где он?
Темные глаза на фоне белого лица стали еще больше. Уши встали торчком, отчего лицо еще более заострилось и вытянулось. Нет, врать эльф не умел, тем более, что я вижу, как он пытается что-то скрыть.
И вдруг Тауэр резко развернулся и исчез среди деревьев.
- Тауэр!
Тишина.
- Блин, какого черта! – Я разозлилась. Что-то происходит, а я не в курсе! И это что-то касается напрямую меня и Рандира. Или даже скорее Рандира. А Рандир в разведке... или нет? Что же эти сволочи пытаются от меня скрыть?

До утра я просидела возле костра, так и не сумев заставить себя влезть в шатер и остаться один на один со своими бредовыми мыслями.
Бряцанье надеваемых доспехов и приглушенные команды разбили предутреннюю тишину. Подобно призрачному войску из тумана выходили целые отряды и строились в шеренги.
Тихонько затарахтела телега с большим котлом, от которого шел пар и вкусно пахло солдатской кашей, приправленной салом и овощами – повара встали еще затемно, чтобы приготовить еду и теперь, с первыми лучами солнца раздавали тарелки.
Мне принесли тоже. Адъютант Тишина, шустрый мальчишка одного со мной возраста, и уже наделенный серьезными полномочиями, подождал пока я поем, коротко пересказал план сегодняшнего мероприятия и выдернув пустой котелок, убежал в сторону Ставки.
В этот раз в бой меня никто не пустит. Это же ясно как день..., а жаль. В моем невыспавшемся, издерганном состоянии, настучать по шлемам ур-хаям было бы самое то! Однако, чёрт бы их побрал, – женщина! Обидно, да?! Но умом, той самой частью, которой срать на женские комплексы и истерики, я понимала, что тут в первую очередь нужна командная работа отрядов, сработавшихся между собой и знающих, что и от кого в какой момент ждать. И что в этом слаженном мужском механизме непонятный винтик в виде шальной бабы явно лишний. Еще не дай боги будут защищать меня и полягут у моих ног! Но смотреть на битву с холма мне никто не запретит.
Как только я появилась среди командиров, шум разговоров на секунду стих, а потом снова начался, но уже на полтона ниже. Хотя мне не мешали стоять рядом и слушать. Не лезу с советами, и ладно. Кажется, меня решили воспринимать в качестве мебели – стоит стул на проходе, мешает, но и из шатра не уберешь, обойти легче.
- Фабис?
- Все готово, мой король!
- Хорошо. Начинай занимать позиции.
Фабис коротко кивнул королю, потом мне и выскочил из шатра. А команды следовали одна за другой. По карте с кучей стрелочек и значков можно было определить, что король планировал заманить ур-хаев в проход между двух холмов. В спину противнику упирается Замок с рекой. В этом месте дорога петляет, огибая холмы и идет по широкому лугу – здесь ур-хаев и планирует встретить королевская гвардия. Чуть правее идет еще одна дорога, в обход холмов, и уходит в лес. Намного удобнее, чем жаться к реке и идти через широкое поле. Даже глупым ур-хаям должна прийти в голову мысль о ловушке. Но король уверен, что они пойдут так, а не иначе. Почему?

Восходящее солнце отражается на шлемах и наплечниках. Войска выстроены для битвы. Впереди стоит королевский полк с развевающимися знаменами с изображением скалящегося тигра в обрамлении лавровых веток на золотом фоне. Правый фланг прикрывает отборная конница ордынцев, слева река. Фабис, за какой-то неполный месяц прошедший путь от начальника затерянного где-то на периферии гарнизона замка до генерала засадного полка, должен прятаться среди редколесья. На холмах засели тауэровы эльфы во главе с Исилинэном. Лучники, стреляющие через головы своих, это могло бы показаться бредом в любой армии моего мира, но не здесь, где есть альдары. Для них что прямой выстрел, что навесом - не имеет никакой разницы при поражении цели. На втором, дальнем холме, расположилась ставка во главе с королем, Тишиным и остальными начальниками. Здесь же отдельной группкой шушукаются между собой маги. Те самые, которых мне очень хочется удавить, изрубить в мелкий фарш и выбросить в реку – из-за них тайна Рандира о контроле над Птицей стала известна всем.
Из-за них над порученцем сейчас висит обвинение в подделке Поручения и хорошо если приговор будет мягким.  О том, что дело может кончиться эшафотом, думать не хочется.
- Они здесь, мой король!
Всадник взлетел на холм прямо на коне и только тут выпал из седла – в спине его торчали две стрелы.
Значит ур-хаи близко. И не просто близко, а очень близко. Мерный гул приближающейся армии уже доносился из-за поворота. Впервые за сотни лет ур-хаи попались в расставленную людьми ловушку.
Две армии остановились в напряжении, а потом неторопливо, как в замедленной съемке, начали движение друг к другу. С каждым шагом движение ускорялось и в какой-то момент две лавины со страшным грохотом столкнулись.
Рядом со мной монотонно, будто в лаборатории, а не на поле боя, переговаривались маги:
- Щит на два часа.
- Три копья Илсингов на одиннадцать.
- Два отражены. Отражение с трех часов.
- Принять коррекцию при нагрузке...
- Атака Россыпью Амазной пыли с одиннадцати. Отражаю Алмазной проекцией...
Под ногами ощутимо тряхнуло. Еще пару таких ударов и вершина холма может провалиться. Надо что-то делать! В магию лезть я не буду, но есть нечто, что я могу, а они – нет! Я расслабляюсь, заставляю себя забыть о битве возле моих ног и взлетаю. Не физически. Духовно. Так как это делал Дух Изначального. В переплетении ярости, гнева, злости, отчаяния, страха ослепляющие островки кружевного плетения золотых нитей. Я фиксирую их и сбрасываю их месторасположение и интенсивность сияния на одного из наших магов.
- Ох! – он на секунду замирает, оглядывается и кивает. Резко и четко. – Спасибо!
И к своим:
- Два мага третьего уровня на одиннадцати. Маг первого уровня с помощником четвертого уровня на трех. Маг второго, одиночка, на двенадцати. Завеса на час – три мага четвертого уровня. Данные приняты от госпожи Леттлерг. Подтверждаю опознание целей.
- Принято.
- Принято.
- Принято.
- Принято, спасибо.
Спасибо – это приятно. Даже от этих напыщенных, зацикленных на себе, магов.
Пока в небе сталкивались и рассыпались звездочками и пылью заклинания, внизу на поле творился форменный ад. Ордынцы вломились во фланг ур-хаям и там застряли. На помощь увязшей коннице выступила тяжелая пехота. Зажатые с двух сторон ур-хаи дернулись вперед, в прорыв центра... и преуспели. Королевский полк не выдержал и начал сдавать позиции. Еще немного и ур-хаи прорвутся. А прорыв заткнуть нечем. Полк Фабиса должен ударить в тыл, закрывая кольцо окружения, но если он ударит сейчас, а центр не выдержит, получится как бутылка с шампанским – удар по донышку и пробка вылетает с космической скоростью.
- Охранный полк за мной.
Спокойный, бесстрастный голос короля.
- Отец, я поведу! – Тишин бросается под ноги коня и хватает за узду.
- Нет.
Голова Тишина дергается как от пощечины.
- Ты мне не доверяешь?
- Я приказываю тебе остаться и руководить битвой. Это мое доверие. Приказ понятен?
- Да... но...
Тишин подавлен и растерян.
- За тобой они не пойдут. Они пойдут за королем. Вот когда ты им станешь, тогда и будешь водить войска в бой.
Неплохая замена фразе: «Вытри сопли – мал еще». Но Тишин-то не мальчик и за его плечами два года командования наемническими отрядами! Другое тут...  и доверие не играет никакой роли.
- Я понял, мой король...
Тишин выпрямился и сжал зубы так, что выступили жевалки. Командовать королевским полком может только король, и только король может поднять упавший дух солдат.
- Вперед, - небрежно бросает король, зная, что за ним последуют все. И что вгрызутся в почти вырвавшихся на свободу ур-хаев, и что отбросят их, и воодушевленные примером короля воспрянут солдаты и закончат окружение... и победят.
- Нехватка мощности. Щит разрушен. Принимаю откат...
- Гиллин погиб. Принимаю его сектор.
У этих магов что, совсем нет эмоций? Роботы в действии, блин! Двое уже погибли, еще один стоит шатается, а хоть бы вскрикнули!
- Мощность Щитов падает. Откат.
- Стрелы Пророка отбиты магом первого уровня. Помощник ликвидирован. Двойной откат отбит.
- Алмазную пыль перенаправить на одиннадцать. Есть попадание. Ликвидация двух магов. Третий не функционирует.
- Зачистка сектора на одиннадцать – подтверждаю.
- Удар с двенадцати. Щит не выдерживает. Принимаю на себя.
Из семи магов на ногах всего трое. Вот тебе и дальняя дистанция! Вот тебе и безопасный холм.
Сзади меня вырисовывается знакомая фигура – Тауэр. Но он не смотрит на меня или на поле боя, он смотрит куда-то вдаль, за линию битвы.
- Тауэр!
- Не сейчас!
И я затыкаюсь. Вот она – магия голоса! Короткая фраза и я не могу даже дышать от сковавшей горло повелительной силы.
Тауэр не теряя времени подошел к магам и сосредоточенно смотрел несколько секунд на их действия, а потом...
- Я принимаю командование. Перенаправить на меня стабилизирующее заклятие Щита. Осуществить подпитку через канал ай-дэ-вэй.
- Слушаюсь, Высший!
- Принято, Высший!
А маги ведь тоже люди, ведь только человек может так улыбнуться, что понимаешь – всё, теперь ур-хаевским магам пипец!
- Снять Щиты!
- Есть!
- Отпустить откат!
- Есть!
- Блокировать Ореолом Тишины войска!
- Принято.
- Начали! – и Тауэр запел!
Запомните – никогда-никогда не просите эльфа спеть! Иначе вы больше никогда не сможете слушать певцов и бардов. Потому, что любая другая музыка, любой другой голос будут для вас как скрип несмазанного колеса. Так что всю оставшуюся жизнь вы обречены жить под девизом: «Лучшая музыка – это тишина».
В долине рубятся две армии – кровь, смерть, грязь, а над этим всем льётся обалденно красивая песня – и пусть кто-то скажет, что после этого крыша способна остаться на месте!
Магия голоса, магия Тауэра, ничем не сдерживаемая, вырвавшаяся, наконец, на свободу... это значит...
- Та...! – кричу я и понимаю, что меня держат и затыкают рот рукой. Я отбиваюсь от держащих, кричу, но уже понимаю, что делать что-то поздно... Как же так?!
- Рандир!!! – захлебываюсь я. – Рандир!
И как винтики стали на место тактичность Тишина, «болезнь» Тауэра, королевское молчание – Рандир умер! Этой самой ночью, пока я сидела возле костра и помешивала угольки, Рандир умирал!
- Сволочи! Гады!
Смерть Рандира разрушила заклятие кровного братства и магия Тауэра освободилась. Король знал это! Войска ур-хаев пошли по единственной неудобной дороге... Король знал благодаря кому! Разведчик может же быть схвачен... и заговорить... и дезинформировать... Король знал, кто это может сделать! И послал... на смерть...
- Ненавижу!!!
Сил на то, чтобы вырываться больше не осталось. Хватало только на то, чтобы плакать и повторять как заклятие: «Ненавижу! Ненавижу! Будьте вы прокляты! Сволочи!».
А над нами пел песню Тауэриэль. Альдар. Высший маг. Кровный брат. Друг... Пой же!
Остатки ур-хаев гоняла по полю сильно поредевшая ордынская конница.

Ни одной мысли в голове. Ни одной... даже самой завалявшейся... самой дурной. И слезы уже остановились, иссушив глаза. Я сижу на бревне подальше от гудящего лагеря. Если бы сумела – ушла бы еще дальше, но караулы не выпускают. А боль – она лучше любого стражника – стоит рядом и держит тебя за горло. И не отпускает...

Если бы я была магом, то была бы уверена, что это мои проклятия сбылись. В этом бою погиб король. Но как было во все времена. Король умер – да здравствует Король!
Тишин перестал шутить. Совсем. Теперь его шутки могли другим дорого обойтись. Битва закончилась. Но не война. Разгромив передовую армию ур-хаев люди бросили вызов столетним традициям кочевого народа – они его остановили. Не следовало бы думать, что одна армия – это весь народ. И Тальин ІV так не думал. Еще были союзники-ордынцы. С такими союзниками никакие враги не страшны – не знаешь, кто кого раньше прибьет.
Ближе к вечеру вернулся Тауэр... не один. На альдара было страшно смотреть – он поседел. Седой эльф. Осунувшийся, превратившийся в высушенную обескровленную палку. Даже не бледный, а серый. Он встал у меня на пути и держал за плечи, пока мимо нас по направлению к шатрам медиков пронесли нечто. Нечто еще шевелилось и от этого сердце ухнуло в пустоту и не хотело биться дальше.
- Не ходи туда. Не смотри... Тебе не надо это видеть.
- Рандир? – я уже знала ответ.
И тут Тауэр меня обнял. Схватил и прижал к себе. Молча уткнулся лицом мне в макушку и неподвижно застыл. Кажется, он плакал. Кажется, плакали мы оба.

- Тишин, пожалуйста... – Король выгнал всех из шатра при моем появлении и теперь мы сидели на плетеных стульях друг напротив друга, - Твое Величество... ты же понимаешь, что когда-нибудь придется мне это рассказать... Расскажи сейчас.
- Ника, - он не смотрел на меня, отводил глаза, и от этого становилось жутко, - у нас не было выбора.
Я кивнула. Выбор – это для слабых. Думать, что Рандир между жизнью и Долгом выберет жизнь – это означало унизить его. У Рандира не было выбора – он бы себе его не позволил.
- Это спланировал отец...
- Не оправдывайся... не надо. Просто расскажи мне всё. Этого будет достаточно.
- Хорошо. – Выдохнул Тишин и поднял, наконец, голову.

Он еще дышал. Это было страшно. Обрубок без рук, без ног, изрезанный и сожженный, еще дышал. Когда по всем законам и по уверениям магов-медиков он давно уже должен был умереть.
Рандир скосил на меня сине-багровый заплывший глаз и попытался что-то сказать. Чтобы подойти к этому обезображенному полутрупу, надо было заставить себя не плакать. Я закусила до боли губу и встала на колени возле топчана. Сквозь слезы черты лица Рандира расплывались, смазывались.
- Не... плачь...
Я киваю головой и пытаюсь вытереть слезы.
- Не буду, – напрасное обещание. Мы оба это знаем, но все равно смотрим друг на друга и верим.
- Ты уже все знаешь?
- Да.
Врать тоже не надо. Мертвым не врут. И полумертвым тоже. Врут, когда хотят жить.
Он жадно смотрит на меня, перебегая взглядом с глаз на лицо, на руки, на тело и опять в глаза.
- Прости... не выполнил... обещание...
И что на такое ответить? Сказать: «Ерунда, еще выполнишь!» и соврать...
- Я выполню – я буду любить тебя всегда.
- Не надо... отпусти.
О чем это он?
- Я...тебя... не... люблю.
Врешь! Почему же из глаза к виску убегает одинокая капелька.
- Нет. Я тебя спасу! Я тебя люблю! Понял?!
- Нет... отпусти.
Рандир закрывает глаз и пытается отвернуть голову. Разговор закончен?
- Ран! Ран!
Я хочу его обнять, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Никуда.
Меня силой выводят из шатра и держат до тех пор, пока я перестаю биться в их руках.

Спотыкаясь, иду сквозь строй госпитальных шатров. Как сквозь строй шпицрутенов. Каждый их взгляд вопрошал – мы тоже солдаты, мы тоже умираем, почему ты жалеешь только его?! Израненные, колотые, резаные, рубленые – они были еще живы, чьи-то мужья, братья, возлюбленные. Они такие же солдаты, как и Рандир. Каждый из них знал на что шел и сражался за то, во что верил. Рандир тоже верил... верил в меня. В то, что я пойму и не буду жалеть его. Я понимаю, Ран, только больно, как же больно!
Меня догнал Улетов. Пошел рядом.
- Ника, пойми – это война.
Кивнула – понимаю.
- А на войне мужчины гибнут.
Кивок.
- Рандир – герой. Без него ур-хаи пошли бы другой дорогой, и мы бы опять целовали им хвост. Не плачь, Ника, успокойся...
Да как они меня достали со своим: «Успокойся»! Будто я кисейная барышня! А что – нет? Две истерики подряд с кучей соплей и слез – чем не баба!
- Вячеслав Иванович, извините – сорвалась. Я ведь его люблю...
- Знаю, доча... И он тебя тоже. Я видел по нему еще в замке. И здесь... он только про тебя и думал.
- Вячеслав Иванович, вы видели?
Мужчина смутился, попытался отвести взгляд, но я схватила его за руку и сжала, вынуждая смотреть мне в глаза.
- Видел, сдалека... Ну, вот опять плачешь!
- Они сами текут... ну их! Я в порядке. Расскажите!
- Ну, нет! Хватит того, что ты его увидела.
- Вячеслав Иванович, я прошу. Пожалуйста. Вы же знаете меня, я умею держать себя в руках... истерик не будет.
- Не надо тебе это знать, поверь, дочка. Пытали его ур-хаи страшно.  Я сам чуть пару раз не сорвался... не бросился его освобождать. Я ведь его тоже... как сына... Но ты пойми, что простому перебежчику ур-хаи не поверили бы. Тут важно было расколоться в нужный момент, чтобы ур-хаи ничего не заподозрили. Их маги очень недоверчивые. Он выдержал до конца. И сказал так, как было нужно.
Улетов замолчал, пожевывая ус.
- Спасибо... товарищ майор.
- С каких пор я стал для тебя товарищем майором? Или забыла, как папку называть надо?
- Нет. – Смех сквозь слезы. Он пытается меня отвлечь от переживаний. Спасибо, но не получится. В груди тяжелая пустота – это боль потери? Или жалость? Или любовь? Не знаю. Хочется выть и рвать грудь... или лечь и умереть.
Возле шатра магов-медиков я остановилась. Попрощалась с Улетовым, пообещав, что ни стреляться, ни вешаться не буду. Я смотрела в широкую спину майора, перетянутую портупеей и понимала, что эта потеря для него не первая, и не последняя... и живет он с ними, смирился. Заставил себя научиться принимать их как боевые потери. Но Рандир-то не умер!
Все-таки одно - когда сама себя уговариваешь, а совсем другое - получить заключение из уст медиков. Я медлила и не могла заставить себя откинуть полог шатра. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Собрать все свои силы, чтобы принять неизбежное. Наверное, я слишком долго колебалась, перед тем как войти, голоса медиков внезапно стали громкими и четкими, что моя рука застыла, так и не откинув полог.
- ... у меня нет этому объяснений!
- Думай, о чем говоришь!
- А что ты хочешь? Это первый случай в маго-медицинской практике! Человек по сути  труп, у него нет ни одного целого органа, почти все кости поломаны или раздроблены! Да от такой потери крови уже умирают! Что ты от меня хочешь?! Маги не всесильны! Я не знаю, как он живет! Не з-на-ю!
- Долго еще будет твое обезболивающее заклятье действовать?
- Я могу поддерживать его еще сутки. А дальше? Отрастить конечности я не смогу. Он даже пить не сможет – в животе дырка с мой кулак!
- А король? Что приказал король?
- Дать яд...
- И?
- Он жив... и будет жить. Я не знаю, что его держит, но для него это непрекращающиеся муки... Жестоко оставлять его жить таким.
Дальше я не слушала. Не могла. Убежала.
В своем шатре я дала волю слезам.

«Отпусти...»
Сквозь туман забытья всплывает лицо порученца.
«Отпусти...»
Нормальное, человеческое лицо. Такое, каким я его видела в последний раз в крепости.
«Отпусти...»
Он просит, лицо расплывается и складывается в маску из мяса и крови.
- Нет! – Я вскакиваю и сжимаю голову руками. – Нет... Не хочу.
Это несправедливо! Это неправильно! За все надо платить – за любое действие, за любую мысль, даже за любую просьбу. Я попросила Изначального: «Жизнь Рандиру!» и он дал. Буквально. Жизнь. «Люби – и она никогда не порвется». Бескрайняя нить. Безжалостная шутка. Ломаются стереотипы Добра и Зла, Милосердия и Жестокости – что есть что? Отказаться от любви и порвать ту единственную нить, которая держит Рандира на этом свете или убить свою любовь и отпустить его душу в чертоги Смерти. Что здесь Добро, а что здесь Зло? Любовь – это Добро? Убить – это Зло? И что такое настоящая жестокость? Заставлять его жить и каждый час, каждый день чувствовать его терпеливый, выпрашивающий, унижающийся взгляд – опусти? Терпеливый настолько, насколько можно ежесекундно выдерживать эту боль – боль моей любви.
Огонь можно тушить по-разному. Вылить ведро воды – резко, чтобы пошел пар и вода с огнем уничтожили друг друга. Или можно засыпать песком. Песок смешается с пеплом и их выдует ветер. А можно убирать дрова. Когда огню нечем питаться он сам угасает. Медленно. Беспощадно. Сам по себе.
Если у любви забрать все воспоминания – одно за другим стирая их в памяти, в конце не останется даже угольков. Ведь надо не только разлюбить, но и поверить в это. Нити, идущие от сердца, рвутся только с кровью. И та, последняя, единственная наша ночь, ставшая началом и концом, умирает, осыпаясь пеплом в душе – не было ее... Его глаза, цвета штормового моря – забыть. Его крепкое тело в моих объятьях – сон. Моя любовь – это только воздушные замки, они растворяются под злыми лучами солнца, оставляя после себя только горечь и холод.
Возле шатра бессменный Тауэр. Я смотрю в его глаза долго-долго. Пока он не видит на дне моих зрачков холодную решимость. А потом мы вместе становимся возле кровати. У изголовья.
- Прошай, мой брат. Спасибо тебе за жизнь. - Говорит Тауэр.
- Прощай, мой возлюбленный. Я отпускаю тебя. - Говорю я.
- Спасибо. – Шепчет Рандир. – Я люблю тебя, Ника.
Я киваю и одним движение – пока не передумала, пока сердце стянуто железными цепями воли – вонзаю ему в грудь кинжал. Рвутся звенящие нити, идущие от сердца к сердцу, больно бьет отдача – но это уже не важно. Там, внутри сердца нет ничего – холод и пустота. Разве может болеть пепел?
Тауэр держит меня за плечи, наверное, ожидая слез и очередной истерики. Извини, Тауэр, не в этот раз. Все что могло во мне плакать умерло, сгорело, заморозилось ледяным дыханием доброты. Глупая игровая шутка: «Доброта измеряется количеством трупов» оказалась совсем не шуткой. Я добрая – я очень добрая. Я не могу быть другой.

Ты знаешь, как словарь толкует слово «смерть»?
«Естественный процесс дряхленья тела».
Вот почему я тороплюсь успеть
Себя не пожалеть во имя дела.*

Рандира похоронили возле замка, в отличие от короля, которого закрыли в магический гроб и отправили в столицу. Тишин ждал прибытия дополнительных войск, готовясь к большой войне. Тахл-элары подписали договор с людьми – первый за всю историю, они чувствовали себя обязанными человеческой женщине, а я верила, что в альдарах следующего поколения будет маленькая капелька человеческого духа. Ордынцы, которым выделили для поселения земли Уфаля, принесли вассальную клятву Тальину VI и готовились теперь защищать новую родину со всей своей необузданностью. Ну и грэць им! Этим Тишин решил сразу две проблемы – заселил пустующие после набега земли и привел Уфаль к вассальной зависимости, что с прошлыми обитателями не получалось. Граф Улетов матерно шипел на такое соседство, но от предложения перебраться за перевал в королевство, отказался категорически. Зная нелюбовь бывшего майора к магии и наблюдая у ордынцев такое же к ней отношение, можно было ждать в ближайшем будущем объявления территории западнее гор безмагической зоной. Но пока Улетову придется потерпеть магов – король Тальин решил устроить небольшую локальную войну в этом регионе. Самое интересное, что Совет альдаров поддержал его в этом вопросе - видно ур-хаи их тоже хорошо достали.
Об альдарах… В их Совете произошли большие перемены. В основном они касались роли Жречества в политической системе власти. И, кажется, Жречество проиграло. Скайль-т-тэйли подчинились другим Родам, их гордыне пришел конец. Правильно – нечего было устраивать игры с Изначальным за спиной у своих же. Предательства и убийства Высших им никто не простил. Тем более, что из Высших у альдаров осталось только двое, и те из рода кор-эверов. Нужно ли говорить, что Тауэр так и не вернулся в Род. И не вернется. Мало того, Тауэр поклялся после победы над ур-хаями остаться с Улетовым. А это значит он не сможет больше никогда применить свою магию. Но это его решение. По-моему Тауэр просто боится своей силы и всячески хочет от нее избавиться, а если не избавиться, то хотя бы ограничить в применении. Самое лучшее сдерживание – это находиться рядом с графом. Улетов не возражал. Кажется, ему самому хотелось, чтобы Тауэр остался, то ли в качестве приемного сына, то ли в качестве друга – поди разбери этих мужиков.
      Фабис, вот уж никогда бы не подумала, попросил руки Танюхи, дочки графа. И получил. Умеет же мужик строить карьеру! Во всей этой суете с подготовкой к войне, прибытием еще одной армии, суматохой, центром которой стала крепость, я чувствовала себя ненужной песчинкой в буре ветров. Конечно, меня одну не оставляли ни на минуту, но даже находясь рядом с королем на Совете, или в кругу друзей, всё не могла избавиться от чувства ненужности. Я была здесь лишняя, чужая. В мире, который подарил и забрал у меня самое ценное. Перевернувший меня и заставивший по-другому смотреть на все, что меня окружало. И этот мир, этот замок, эти люди, были непростительно близки. Они знали мою боль, и от этого хотелось уйти от них подальше. От их слов, взглядов, жалости. От себя.
Тауэра я поймала в коридоре после Совета.
-  Я могу тебя спросить?
- Да. – Он остался немногословен, хотя теперь ему пришлось заседать в Совете магов и вместе с ними вырабатывать новую стратегию ведения войн с учетом совместной работы человеческих и альдарских магов.
- Скажи, теоретически я могу вернуться домой?
Я понимала, что этот вопрос может и не иметь практического решения, но даже мысль о том, что у меня за спиной будет пусть абстрактный, но мой мир, была мне нужна.
- Ты решила?
Сердце гулко стукнуло и замерло.
- А возможно?
Только бы он не разбил мою нежданную надежду! Враз стало сухо во рту, и я поняла, что не могу решить, что я хочу больше. Вернуться или остаться. Это как будто смотришь на камень издалека - и он кажется тебе легкой пушинкой, а встань прямо перед ним и понимаешь, какая это тяжесть.
- Здесь магов достаточно. Вместе со мной. Реши, хочешь ли ты этого!
Ты же видишь меня насквозь, альдар! Ты же знаешь, чего я хочу лучше меня самой! Теперь я поняла, почему мой вопрос не был для тебя неожиданностью и почему ты не сказал сразу «нет». Ты этого ждал. С того самого момента, когда я убила любовь Рандира. Когда я убила себя.
- Хочу.

Лес поднимался и сбегал с пологих холмов. Вдалеке виднелись домики, к ним через перепаханное поле тянулась линия электропередач. Небо привычно хмурилось осенним непролитым дождем. Сплошные тучи второй день ждали разрешения разродиться холодным ливнем. Но пока держались. Хорошая погода в этих широтах осенью - явление редкое, почти невозможное. В отличие от серого хмурого неба лес бросал в глаза яркие пятна янтаря и пурпура. С каждым километром все дальше на запад, подёргивались дымкой ирреальности мои похождения. Я ничего не взяла с собой в магический круг. Рандир мне ничего не успел подарить, а подарки других мне были не важны. Может быть, Тишин и обиделся в душе, но вслух ничего не сказал – куда мне его золотые подвески и диадемы? Оружие тоже не возьмешь – тут другие законы и менты могут не понять твой «кинжал на память». Вот о чем я не подумала, так это о том, что за время моего отсутствия пройдет больше, чем пара месяцев. Здесь прошло два года. И еще месяц. Теперь этот месяц напоминал мне о себе пронизывающим ветром, когда я ловила на трассе машину в сторону Саратова.
Третий по счету дальнобойщик смилостивился над одинокой девушкой и взял меня в свою тепленькую кабинку, предупредив правда, что он едет только до Тольятти.
- Бежишь, что ли, от кого-то?
Я непонимающе уставилась на водителя. Что он имеет в виду?
- Без куртки, в такую погоду. Хорошо, что еще дождя нет.
- А! – Я поняла его удивление. Девушка на трассе в легкой рубашке и без рюкзака вызывает подозрение. Или покинула дом слишком быстро, не успев взять теплых вещей, или дружки рядом. Хорошо, что он не подумал, что я из этих... которые на трассе работают.
- Да нет. Потеряла рюкзак с вещами.
Водители-дальнобойщики народ общительный, но подозрительный, им сразу надо рассказать кто ты и откуда, иначе остановятся в чистом поле и высадят. Хочешь ехать – трепись языком. На такой случай у меня как у старой  автостопщицы заготовлено несколько «легенд». И вот сейчас сижу, языком треплю, а мысли совсем другие хороводы водят. Как возвращаться домой после двух лет отсутствия? Что говорить? Родным-то не сбрешешь, как водителю – не поверят. А сказать им правду?! Ну нет! Это моя правда. Моя и больше ничья.
Разговор, как всегда между старым, умудренным опытом мужиком и молодой неразумной девкой, плавно скатился на межполовые отношения. Почему как мужчина чуть за сорок, так сразу начинает учить жить молодых? Генетическим кодом у них это заложено, что ли? Вот и сейчас слушаю в пол-уха, как водитель мне объясняет, зачем женщина создана, и что не место ей на трассе в одиночку стоять. А если и стоят девки на трассе, то вполне определенной профессии. На что я привычно хамила и пошлила – не так, чтобы сразу высадил, а просто, чтобы видел, что у меня зубки имеются. И мнение на счет всех баба на кухне, а мужиков за телевизором.
- Красивая баба, а ведешь себя как мужичка, - Прав он, сотню раз – прав, - Мужика тебе хорошего надо, чтобы любил и ты его любила... Да детишек побольше, чтобы ты вот так не стояла, а делом занималась. За домом следила...
- Детишек, говоришь?..  –  Я даже представить не могла наших с Рандиром детей.
- Глупостями чтобы не занималась! Мужик хороший, он не только в доме хозяин! Как возьмет тебя, как полюбит...!
Десять километров, а за ними еще десять. К концу дня может и с пару сотен будет... дальше, еще дальше, пока не скроется за горизонтом, пока не превратится в точку на карте, и не на моей карте, а другой, чужой... место... могила... пока не станет только воспоминанием.
- Знаешь, - это было грубо и цинично, но сдерживаться я больше не хотела, - секс это отдельный разговор, а любовь... ну уж нет – ну ее лучше на фиг!

Мы давно уж не дети - мы играем в себя,
По холодному снегу пеленою дождя
Не дождаться нам лета, не взлететь, не спасти
За плечами закаты нам как крылья нести.

Мы давно уж не плачем – слезы стали дождем
По дороге горящей, как по небу пройдем.
Пусть наивно и глупо мы верим в людей
И прощаем, прощаясь, мы предавших друзей.

Мы давно стали старше... на сотни веков,
В то, чем раньше играли – теперь мы живем,
И ломая случайно жизни, судьбы и дни
Мы по-детски уже не попросим: «Прости!»

__________
* Стихи поэта-афганца А.И.СТовбы (АИСТ)

Отредактировано Ника (06-05-2010 21:36:10)