Дык а как они заметят?
Они ж - порознь действуют...

А я чего? Я ничего!
У автора так написано!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

   Бал.
   Для любой девушки это грандиозное событие, сравнимое по масштабам разве что с открытием Америки. Ну, или с очередным ураганом, разрушившим половину побережья. Это на худой конец. Тем более, если бал ежегодный. Губернаторский.
   Златка исключением не являлась. Были отброшены в сторону все расчеты, закинуты на полки метровые списки со снаряжением необходимым для экспедиции, забыты карты равнин, и несчастный проводник племени лакота смог, наконец-то, отдохнуть в блаженном одиночестве от бесчисленных и настойчивых расспросов. Все внимание занял предстоящий выход в свет.
   А что самое главное в предстоящем мероприятии? Правильно – бальное платье. Поэтому готовятся к представлению загодя, минимум - за полгода. Подкупаются служанки, горничные и дворовые цирюльники. Надо же знать, какой сюрприз преподнесет соперница. Выписываются модные журналы из далекого Парижа, и каждый корабль в порту заставляет биться сердце в трепетном ожидании… а вдруг оно?! Чудо на обложке, от которого будут повергнуты в прах завистливые подружки, а блестящие кавалеры падут к стройным ножкам в любовном томлении.
   Нет, полгода – это непристойно мало. Лучше год. Новый наряд надо начинать подбирать сразу же после окончания очередного бала, тогда ровно через год – аккурат к следующему – ты будешь во всеоружии.
   У Златки года не было. И даже месяцf. Была всего лишь маленькая крохотная неделька. Обидно до слез. И ничего поделать нельзя. Хотя, почему нельзя?! Да, у нее не было новомодных журналов и бережно спрятанных прошлогодних – особо удачных! – выкроек. Но у нее были тайные подружки. Немного. Всего лишь две. Зато какие! Умные, красивые, образованные и независимые. И, что самое главное, из других – дальних и недостижимых эпох.
   Для одной из них – взбалмошной и непоседливой Юлии, блистающей в салонах светского Петербурга, все изыски нынешних модельеров были давно прочитанной книгой. Более того - за полтора столетия в мире моды свершилась не одна революция. И именно на хрупкие плечи воспитанницы аристократического заведения княжны Оболенской легла непосильная ноша. Увлекательная, заметим.
   Другая – холодная и язвительная Анна, лепту внесла куда более скромную. Но от этого не менее яркую. Откровения от Coco Chanel были преждевременны для описываемой эпохи, но свежую струйку – сверкающую, восхитительную на вкус – в новый наряд внесли. Не стоит заблуждаться на этот счет: для скромного врача московской клиники изделия от маститых кутюрье были недоступной роскошью. Верхом ее мечтаний стал нечастый интернет-шоппинг от Victoria's Secret. Но попробуйте упрекнуть нашу современницу в незнании новинок мира высокой моды. Рискнете? Ну, то-то же!
   Поэтому, когда бостонская звезда модельного искусства («… я все понимаю, мой дорогой Доминик, но поймите и вы – очередь расписана не на один месяц вперед… даже супруга губернатора не имеет привилегий… так что прошу покорно меня простить, но я вынужден вам отказать… особа императорской крови?... ну, хорошо… только имейте в виду – цена будет выше обычной вдвое»)… так вот, когда местный портной постучался в дверь отставного лейтенанта королевских мушкетеров, то глазам обитателей усадьбы предстал вальяжный господин с благообразной седой бородкой, обрамляющей гордо задранный вверх подбородок. Ступал он чинно и важно, бережно неся подмышкой внушительный альбом с многочисленными эскизами.
   Уже первые страницы, скрытые под тиснением антилопьей кожи, должны были поразить в самое сердце юную принцессу из заснеженной варварской страны. Но случилось наоборот. Любой художник, творец, в глубине души лелеет надежду на чудо. Что когда-нибудь, в обломках руды и горах песка ежедневного кропотливого труда мелькнет отблеск самородного золота. Свалится с неба в мозолистые руки.
  И чудо свершилось. Поэтому поместье покидал совершенно иной джентльмен: это был суетливый старичок с восторженным взглядом и трясущимися руками, цепко прижимающий к груди листки желтоватого пергамента со штрихами угольных набросков. Драгоценный фолиант был небрежно и торопливо всучен вихрастому подмастерью, с трудом поспешающему следом.

                                                                                ***

   Суматошной недели хватило едва-едва. Когда запыленная дальней дорогой коляска подкатила к губернаторскому особняку, наследницу русского престола уже ожидали. Нельзя сказать, что с нетерпением – скорее с жалостью (сильная половина) и торжеством едва скрываемого злорадства (из прекрасного числа приглашенных на бал). Модницы колониального Бостона в соперницах ее не числили заранее.
   Виной тому был пьяный матрос английского фрегата, на борту коего и пересекла океан Злата. Неизвестно чем не угодила кривоногому британцу юная непоседа, но уже через час после швартовки все завсегдатаи портовой таверны знали мельчайшие подробности из жизни русской принцессы. И что костлява она, как  старуха с косой (не за что приятно подержаться!), и что язык ее несносен и ядовит (пустынная змея и та милей!), и что щеки-то она не румянит, и белилами брезгует. И брови-то ее не щипаны, и ступает-то она по палубе как сухопутная утка… в общем, страшна эта девка русская и неказиста. На его, королевского матроса, просвещенный взгляд.
   Словом, когда величественный дворецкий огласил прибытие очередной пары гостей, публика была подготовлена и ничего экстраординарного не ждала. Скорее наоборот. Почти двести голов синхронно повернулись к дверям с легким любопытством во взглядах.
   -  Шевалье Доминик де Брюэ… - хорошо поставленный баритон, которому позавидовал бы и прим Королевской оперы, отразился от черного блеска гранитных полов, эхом скользнул по резным мраморным колоннам и затерялся под витражными мозаичными сводами бальной залы. Когда дело касалось престижа, метрополия средств не жалела.
   -  Мисс Злата… - с некоторой заминкой объявил дворецкий, подслеповато щурясь на список и осуждающе шевельнув рыжими бакенбардами. Как ему удалось это выразить, неизвестно. Семейная мажордомская тайна, не иначе.
   Мисс, так мисс. На лицах гостей не отразилось никаких эмоций. Если желает их варварское высочество побыть таинственной незнакомкой, то она в своем полном праве. В инкогнито игрались многие сильные мира сего. В голландских доках до сих пор ходят пересуды про плотника Питера. Иногда его еще звали херр бомбардир. Так что ничего удивительного. В кулуарах можно и посплетничать, но в глаза не выкажут даже намека -  правила игры обязательны для всех.
   Тяжелые двустворчатые двери с золоченым гербом Британской империи медленно распахнулись, и ожидание приглашенной богемы завершилось: во всем своем великолепии в полумраке проема возникла элегантная пара – стройный седеющий джентльмен и… здесь просилась фраза: ослепительной красоты (ничуть не лукавила Златка в шутливом упреке!)  неземная богиня, с тоненькой ниткой жемчуга в причудливой прическе густых черных волос… но будем честны – то ли хозяин оказался скуп и прижимист, то ли экономка сэкономила на свечах, но гости увидели лишь изящный силуэт. Правда, кое-что рассмотреть они успели. Не солгал матрос в таверне: ни румян, ни белил, ни напудренного парика. Но отчего-то вдруг в прохладной зале сделалось невыносимо душно и жарко.
   В наступившей тишине пара сделал шаг вперед.
   Цветные веера засверкали иероглифами китайских искусников в руках бостонских девиц. И тех, что на выданье, и тех – что уже. Засверкали с утроенной силой, словно пытались развеять ненавистный глазу мираж. Строгие тугие воротники парадных гвардейских мундиров сжали набрякшие шеи доблестных офицеров британской армии, не давая вдохнуть ставший внезапно горячим воздух.
   -  В ледниках запасы проверить надо, - озаботился вдруг хозяйством де Брюэ. – И винный погреб освежить.
   -  Боитесь нежданных визитов? – догадалась Златка.
   Де Брюэ молча кивнул в ответ.
   Еще один шаг.
      Свет тысячи свечей черненой серебром люстры неаполитанских мастеров ласково скользнул по матовой коже, осветив алые пухлые губки, и отразился веселой насмешкой в слегка сощуренных прекрасных глазах.
   И другой.
   Едва слышимый многоголосый «ах», скорее похожий на стон, несдержанно прошелестел по зале, заставив испугано дрогнуть пламя свечей. Тени в панике метнулись по стенам, и на миг показалось, что величественные портреты английских королей одобрительно подмигнули в ответ. Королевы нахмурились.
   Холодный взгляд со стороны заметил бы, что у многих лордов, приглашенных на бал, есть невольницы, мало в чем уступающие таинственной незнакомке. Но не было на приеме холодных взглядов. Были восхищенные, изумленные, ненавидящие… Словом, любые, но не безразличные.
   Настоящая красота сродни драгоценному камню. Она сама по себе вызывает восторг и обожание, но если ее – красоту – заключить в достойную оправу, то она способна засверкать новыми, невиданными гранями, и заструиться в переливах разнообразных оттенков. В общем, выразимся коротко: колониальный Бостон был завоеван без единого выстрела.
   Первым, как положено по чину, опомнился губернатор. Колобком подкатившись к гостям, Том Хатчинсон весело тряхнул буклями, подняв небольшое облачко пудры, прижал руку к сердцу и шаркнул ножкой:
   -  Ваше высочество! – выдержав многозначительную паузу – какие, к дьяволу, правила игры!.. когда тут такое… - он почтительно склонил голову перед смеющимся глазами и хриплым от волнения голосом продолжил: - Я безумно счастлив, что вы почтили своим присутствием этот скромный прием… - он обвел рукой залу. – Вы… - не найдя подходящих слов на родном языке, губернатор закончил по-французски: - La femme la plus seduisante de Boston!
   В порыве чувств сэр Том вновь расшаркался, отчего пряжки на его чулках, обтягивающих мускулистые ноги, сверкнули матовым серебром. Подхватив Златку под локоток, он увлек ее за собой к отдельно стоящей группе гостей. Скажи ему кто-нибудь, что еще несколько месяцев назад  самая обворожительная леди Бостона, босоногая, в затрапезном платье гоняла гусей хворостинкой по пыльным улочкам хутора, он немедля вызвал бы нечестивца на дуэль.
   -  Никаких ваших высочеств, - шепотом предупредила его девушка. – Просто мадемуазель Злата.
   Губернатор согласно кивнул.
   -  Моя дочь Алисия, - представил он молодую девушку, в шифре и кружевном сером платье, опоясанном ниже груди широкой лентой.
   Алисия присела в легком книксене, жадным взглядом окинув незнакомку.
   -  Лорд Реднапп…
   Массивный молодой человек в светлых панталонах, с высоким жабо и в коричневом фраке учтиво наклонил голову.
   -  Томас Пейн, наш философ и публицист, - с нескрываемой гордостью губернатор представил очередного гостя.
   Через несколько минут Златке вспомнилась булгаковская Маргарита с ее фразой о «тысячах висельников». В глаза зарябило. На помощь неожиданно пришла Алисия.
   -  Скажите, вам страшно было в руках пиратов? – прощебетала она, прижимая пухлые ручки к нарумяненным щечкам.
   -  Ничуть, - повела полуобнаженным плечиком Златка. – Милые, доброжелательные  джентльмены… мы с ними по чайкам вместе стреляли.
   На лицах гостей появились первые улыбки. Вмешался Томас Пейн.
   -  Как у вас в России обстоит дело с правами женщин? – строгим, менторским тоном спросил он. – Очень хотелось бы услышать ваше мнение.
   -  А что вы сами думаете? – осторожно спросила девушка.
   -  Даже в странах, где их можно считать наиболее счастливыми, они ограничены в желании распоряжаться своими благами, по закону лишены свободы воли, являются рабынями мнения, которое полностью руководит ими и делает их виновными за малейшие проступки. – Встав в позу «Ленин на броневике» он с пафосом продолжил: -  Со всех сторон они окружены судьями, которые одновременно являются их тиранами и соблазнителями и которые, подготовив их вину, наказывают любое отклонение позором, узурпируют право унижать их по одному подозрению.
   Златка мысленно поперхнулась. К ее удивлению искрометная речь философа была воспринята слушателями вполне благожелательно. Лишь некоторые из мужчин шепотом обменялись язвительными репликами. У женщин же восторженно загорелись глаза. Чувствовалось, что эта тема была интересна всем и, как минимум, обсуждаема.
   -  Мадемуазель Злата, - пискнула Алисия и требовательно посмотрела на гостью. – Ответьте нам пожалуйста.
   -  Мне кажется… - сделав паузу, она лихорадочно вспоминала знаменитую фразу первой феминистки Америки. – Мне кажется, что мы не должны подчиняться законам, в принятии которых мы не участвуем, и власти, которая не представляет наших интересов.
   Прозвучало! Несколько секунд стояла оглушительная тишина, внезапно взорвавшаяся шквалом аплодисментов. Даже губернатор несколько раз хлопнул в ладоши.
   -  Вы имеете несомненный успех, - склонился к уху де Брюэ.
   -  Не завидуйте! – сурово отрезала Златка. – Это грех.
   Де Брюэ привычно хрюкнул.
   -  Мадемуазель, - укоризненно покачал головой губернатор. – Ваши суждения опережают время.
   Но сказано было уважительно.
   -  Это не я опережаю, - веско обронила Златка. – Это время не поспевает за мной.
   Теперь хрюкнул уже губернатор. Поправив парик, он огорченно произнес:
   -  К сожалению, мы сами ограничены в своих правах. Метрополия дает только законы, а взамен требует налоги. Даже английских солдат мы содержим за счет колонии. Британия не дает ни пенса.
   -  Страна, которая не кормит свою армию, очень скоро начинает кормить чужую, - глубокомысленно озвучила Златка известное изречение.
   -  Как? – оживился губернатор и озабоченно пробормотал: - Надо запомнить!
   -  Мадемуазель! – подскочил молодцеватый полковник в форме кавалериста. – Раз судьба занесла вас в наши края, может быть поделитесь вашими планами. Как скоро вы собираетесь в обратный путь?
   Златка задумчиво потерла переносицу и лукаво улыбнулась.
   -  Imperatrice подыскивает для меня хорошую партию, - пожаловалась она и с детской непосредственностью спросила: - Может быть, у вас я найду что-нибудь подходящее?
   -  Мы все к вашим услугам! – охотно поддержал шутку полковник, звонко щелкнув каблуками. – Выбирайте! – широким жестом он указал на своих товарищей.
   Прекрасная половина светского общества возбужденно загомонила. Послышались ядовитые шепотки.
   -  А хотя бы и вы! – тонкий пальчик уперся в грудь кавалериста.
   -  Я? – растерялся бравый вояка. – Но у меня уже есть жена!
   -  А мы ее продадим, - предложила девушка. – Индейцам. У меня есть знакомый вождь, он даст двадцать шкурок горностая.
   -  Двадцать шкурок? – растерянно переспросил полковник.
   -  Вам считаете, что это мало? – удивленно нахмурила брови Златка.
   Раздались робкие смешки.
   -  Нет, не мало… - окончательно поник вояка. – Но…
   -  Тогда в чем проблема? – капризно поджала губы девушка и топнула каблучком. – Я вам не нравлюсь? – в лоб спросила она под оглушительный хохот гостей.
   -  Леди и джентльмены! – на американский манер провозгласил губернатор, прерывая веселье. – Обещанный сюрприз! Мой друг прислал мне в подарок прекрасный оркестр… - сделав паузу, он взмахнул рукой как заправский дирижер. – Вальс!
   Звуки скрипки полились со второго яруса, через мгновенье к ним присоединился контрабас. Перед Златкой, как черт из табакерки, возник смазливый молодой человек. Отпрыск какой-то шишки из Палаты лордов, - вспомнила она и, вздохнув, вложила свою руку в тонкой перчатке в подставленную ладонь кавалера.
   Примерно через час, когда отзвучала последняя мелодия, Златка стала обладательницей внушительной коллекции: с полсотни изысканных комплиментов, полдюжины пылких признаний в любви и четыре записки.
   -  Неплохая дискотека! – одобрительно произнесла она и незаметно передала ухмыляющемуся де Брюэ скомканные листочки. – И диск-жокей хорош! – последовал кивок в сторону громогласного губернатора.
   -  Хорошо, что наш юный друг остался без приглашения, - скучным голосом поведал он, не обратив внимания на непонятные фразы. Привык.
   -  Почему? – вопросительно приподняла бровь девушка и щелкнула пальцами.
   Вышколенный слуга появился моментально, с подносом, заставленным шампанским. Разгоряченная танцами Златка с наслаждением пригубила холодный искрящийся напиток.
   -  Это уже пятый фужер, - с легким упреком промолвил француз.
   -  Это же не спирт, - изумленно пояснила девушка и напомнила: - Вы не ответили на вопрос.
   Де Брюэ усмехнулся и сказал:
   -  Как минимум о двух дуэлях мне известно. Кто им виновник, думаю не стоит пояснять?
   -  Надо же, - огорчилась девушка и грустно вздохнула: - Какие были мужчины!
   Француз иронично хмыкнул, но промолчал.
    Бал продолжался. Губернатор, объявив публике об очередном сюрпризе, жестом фокусника представил гостям двух танцовщиц. Смуглые невольницы в одних шароварах и прозрачных шелковых накидках заскользили по небольшому возвышению, грациозно извиваясь под заунывные восточные мотивы. Успех был ошеломляющим. У мужчин горели глаза и возбуждено топорщились усы. Леди презрительно поджимали губки, но наблюдали за зрелищем с нескрываемым интересом.
   Златке не понравилась. Слишком тягучая пластика, и явно недостаточно экспрессии. Да и танец живота был какой-то… несексуальный, что ли. В общем, ничего необычного.
   Эстафету тамады перехватила у губернатора Алисия. Громко хлопнув в ладошки, она объявила игру в фанты. Судя по оживлению среди гостей, игра была известна и популярна. Златка, украдкой позевывая от выпитого шампанского, с явной скукой смотрела за незатейливым развлечением. Единственный номер, привлекший ее внимание, был исполнен тем самым манерным отпрыском, оказавшимся обладателем густого сочного баса.
   «С виду гомик гомиком, а поет очень даже ничего», - одобрительно отметила она и вздрогнула от легкого прикосновения.
   -  Ваш фант, - шепотом подсказал де Брюэ, кивая на ведущего.
   Молодцеватый полковник, стоя с завязанными глазами у белоснежного фортепиано, держал в поднятой руке серебряную змейку с изумрудными глазами – браслет юной прелестницы.
   -  Этот фант… - выдержав театральную паузу, он добавил торжественности в голос: - Этот фант исполнит… - еще одна пауза, перемежаемая возбужденным шепотком гостей... – исполнит восточный танец! - закончил он под дружные аплодисменты.
   Гости закрутили головами, разыскивая их варварское высочество. Некоторые – с восхищенным ожиданием, другие – с предвкушающим злорадством.
   Будет вам восточный танец! – мстительно пообещала девушка и перехватила у пробегающего мимо слуги запотевший фужер. Медленно, не обращая внимания на заинтересованные взгляды и привычно-осуждающее кряхтение де Брюэ, допила шампанское и величаво подплыла к фортепиано. Поманив пальчиком скрипача, наиграла мелодию – известный хит Шакиры.
   -  Запомнил? – строго спросила она у музыканта.
   Лысый араб, вскинув на нее изумленный взор, молча кивнул и бегом бросился к оркестру, восторженно размахивая руками.
   -  Прикажите погасить свечи, - попросила девушка Алисию.
   Через несколько минут зал погрузился в полумрак, оставив освещенным лишь небольшой островок в центре.
   Незнакомая музыка завораживающим ритмом ударила по нервам вздрогнувшей публики…

                                                                 ***

   -  Семь, - едва слышно буркнул под нос де Брюэ, открывая дверцу кареты.
   -  Что - семь? – удивленно переспросила Златка, поставив ножку на лакированную ступеньку.
   -  Уже семь дуэлей, - с неподдельным огорчением вздохнул француз, поддерживая ее за локоток. – И это только начало.

Не-а... только негры в подтанцовке