К гипнозу пришлось прибегнуть только из-за того, что оба чекиста должны были забыть, кто посоветовал им уничтожить фон Мирбаха. В основном свою роль сыграла водка. Она любому язык развяжет. Девушки, к разочарованию Блюмкина и Андреева не пришли. Сначала терпеливо ждали, а потом не выдержали, а там уж когда алкоголь свое стал брать и не до них стало. Ермилов незаметно перевел разговор в сторону Брестского мира. Возмутился для вида, что не согласен с решением, сделанным товарище Ульяновым. Собутыльники его поддержали.
- Я бы этим германцам показал, где раки зимуют, - молвил Игорь, - они сейчас в моем родном Харькове баб наших щупают да к стенкам прижимают. А этот, - путешественник выругался, да так естественно, что и сам поверил в искренность своих слов, - Россию по частым империалистам отдать хочет.
- Поговаривают, - проговорил Андреев, опрокидывая очередной стакан, - Ленин – германский шпион. Он и революцию затеял ради Вильгельма.
Ермилов вздохнул, понимая, что дыма без огня не бывает. О том, что Владимир Ильич немецкий шпион заговорили уже после августа тысяча девятьсот девяносто первого года. Кто знает, но вполне возможно Ленин ненавидел свою родину, а в частности русский народ. Хотя с другой стороны, Игорь ведь помнил, как изменилась Россия, когда тот прожил на несколько лет дольше. А то, что идей Вождя мирового пролетариата были забыты, виноваты уже его последователи, и тут не важна по рельсам, проложенным Львом или Иосифом, она покатила дальше.
- Согласен дружище – Ленин, точно шпион. Но не его нужно уничтожать, а германца, - прошептал Яшка.
- Мирбаха? – уточнил Игорь.
- Его гада, - воскликнул Андреев, кулаком по столу ударил, - его родимого. Будь у меня возможность, лично пристрелил…
- Возможность? – удивился Ермилов.
- Будь бумага подписанная Дзержинским…
Путешественник никак не мог понять слов чекиста. Зачем ему нужна была писулька? Что она могла изменить? Или это была гарантия того, что им удастся без проблем проникнуть в здание посольства?
- Сделаю я тебе такую бумагу, - проговорил Блюмкин. – Дзержинский у меня вот где.
И он показал кулак.
- Завтра заполучу, - прошептал и грохнулся лицом салат.
Затем вырубился и Андреев.
Утром Ермилов поочередно подверг чекистов к гипнозу, заставив их тем самым забыть о прошедшем разговоре.
Вечером пятого июля Блюмкин притащил мандат, подписанный Дзержинским. Ему удалось неизвестно каким способом уговорить Железного Феликса написать ее.
- Подписи Дзержинского и Ксенофонтова поддельные? – Полюбопытствовал Игорь, разглядывая бумажку.
- Самые настоящие. Я сначала думал подделать, а потом решил идти напролом. Железный Феликс подписал, даже не спросив, для чего она нужна.
- Неужели…
- Я не умею читать чужие мысли, Михаил, - проговорил Блюмкин, - но когда Дзержинский ставил подпись, он посмотрел на меня и сказал: «Запомните, я не в курсе. Подписи поддельные. При любом исходе ответственность только на вас». Сволочь. Желает остаться чистеньким.
Ермилов взглянул на Якова. Не хотелось прибегать к гипнозу, но видимо придется. Игорь предположил, что руководитель ВЧК догадывался о планах левых эсеров, и хотел с помощью них избавиться от двух проблем. Во-первых, Дзержинскому не нравились оппоненты большевиков. Куда спокойнее управлять государством, зная, что на власть больше никто не претендует. У себя-то в партии, они уж как-то сами разберутся. Во-вторых, Феликс Эдмундович был против мирного договора с Германией. Он не верил в слова Ленина о том, что там вот-вот, точно также как и в России грянут пролетарские революции.
К гипнозу прибег Ермилов только тогда, когда пообещал достать для террористов оружие и бомбу.

Отредактировано Pretorianes (14-09-2010 18:00:22)

Продолжение не будет до понедельника. Уезжаю путешествовать.   

После полудня Андреев, Блюмкин и Ермилов вышли из гостиницы «Националь». У ворот их ждал мужчина средних лет. Он стоял в стороне, а когда эсеры вышли из дверей здания, направился к ним.
- Знакомьтесь, Михаил, - проговорил Блюмкин. – Это – Яков Фишман. Яша – это Михаил.
Мужчины пожали друг другу руки.
- Ну, рассказывай! – потребовал чекист.
- А что рассказывать. – Молвил Фишман. – Посол сейчас у себя. Ждет какого-то человека.
Затем мужчина запустил руку во внутренний карман пиджака и достал бумаги.
- Это план помещений. -  Он развернул листок. – Вот тут и тут внутренние посты охраны дипмиссии.
- Спасибо, Яков. – Произнес Блюмкин, хлопнул Фишмана по плечу и, взяв бумагу, добавил, - ты все правильно сделал. Постарайся в дипмиссии, по возможности, дней пять не появляться, а лучше больше туда не ходи. – Затем взглянул на Игоря. – Садись за руль, товарищ Большаков.
Ехать нужно было на черном «Паккарде». Тот стоял у обочины. Блюмкин обошел его и открыл дверь рядом с водителем. Андреев сел сзади. Ермилов, никогда не водивший допотопных монстров, несколько раз пнул ногой по резиновым покрышкам. Мысленно попросил у бога помощи.
Уже в машине Блюмкин сообщил, что Фишман вот уже несколько дней, еще задолго до их разговора с товарищем Большаковым, был внедрен в германское посольство под видом электрика.
- А товарищу Фишману, - поинтересовался Игорь, следя за дорогой, - можно доверять?
- А какая, собственно, разница, - произнес Блюмкин, разводя руки в сторону, - нам живыми все равно из посольства не выйти.
- Э нет, товарищ Исаев! – Воскликнул Ермилов: - Мы так не договаривались.
- Знаю, - сказал Блюмкин, закуривая папиросу. – Ты в машине будешь ждать. За углом. Если услышишь выстрелы, так сразу можешь уезжать.
В четырнадцать часов возле особняка в Денежном переулке, у дома номер пять, Ермилов остановил автомобиль. Из него выбрались эсеры и направились к дверям посольства. Сам же Игорь отогнал машину в соседний район и совершил прыжок в прошлое минут на двадцать. Не спеша направился в сторону посольства. Встал так, что ему стало хорошо видно здание.
Вскоре к нему подъехал «Паккард». В шофере Ермилов узнал себя. Из автомобиля выбрались двое и направились к дверям. Машина тут же уехала. Куда Игорь прекрасно знал. Блюмкин вытащил из кармана удостоверение Всероссийской чрезвычайной комиссии, затем бумагу и сунул в лицо швейцару. До Ермилова донеслось:
- Требую личной встречи с германским послом!
Швейцар побледнел, но чекистов впустил. Сам последовал за ними. Игорь только и увидел, как захлопнулась за ним дверь.

Блюмкин и Андреев вот уже пять минут стояли в Красной гостиной особняка. Ожидание, казалось, длиться долго. Яков даже занервничал, а вдруг ничего у него не получится? Ходил слух, что фон Мирбах был предупрежден о возможном покушении. И неудивительно, перемирие с германцами многим не по душе, но узнав, что приехали официальные представители ВЧК, решил выйти на встречу с ними. Правда, появился он в гостиной не один, а в сопровождении советника посольства доктора Курта Рицлера да адъютанта военного атташе лейтенанта Леонгарта Мюллера, последний взят был графом в качестве переводчика.
- С кем имею честь разговаривать? – Поинтересовался  фон Мирбах.
- Яков Блюмкин, - представился чекист. Потряс перед носом графа бумажкой со словами: - Ваш родственник Роберт Мирбах обвиняется в шпионской деятельности.
- Боюсь вас огорчить, господа…
- Товарищи, - поправил посла Блюмкин.
- Хорошо, товарищи. Так вот, боюсь вас огорчить, господа-товарищи, - проговорил Мирбах, беря бумагу, которой только что размахивал чекист, - но, ни о каком родственнике тем паче неком Роберте Мирбахе, я ничего не слышал. И уж тем более не встречался.
Андреев, ходивший по холлу, разглядывая портреты, что висели на стене, повернулся, пристально посмотрел на графа и поинтересовался:
- Не желаете, граф, узнать о мерах, которые собираются предпринять в отношении вашего родственника?
- Я повторяю, он мне не родственник! – Вскричал Мирбах. - Но ежели вы готовы сообщить мне, то с удовольствием послушал бы.
В подтверждение он кивнул. То, что произошло дальше, для посла было неожиданностью. Граф предполагал, что Блюмкин сейчас достанет из кармана еще один документ, но он глубоко ошибся. Чекист выхватил револьвер и открыл огонь. Три выстрела и все мимо. Ни в фон Мирбаха, ни в доктора, ни в адъютанта он не попал. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, граф попытался бежать. Андреев кинул ему под ноги бомбу, но та не взорвалась. Уже у дверей из гостиной пуля, выпущенная чекистом, настигла посла, тот пошатнулся и упал. Ковер окрасился в коричневый цвет. Блюмкин поднял с пола неразорвавшуюся бомбу и вновь метнул в фон Мирбаха. Раздался взрыв. Воспользовавшись дымом и паникой, оба чекиста выпрыгнули в окно и кинулись к «Паккарду». Товарища Большакова в ней не было. Андреев выругался и забрался на место шофера. Блюмкин же приземлился булыжную мостовую неудачно. Взвыл, как раненый пес.
- Что, товарищ Исаев? – Поинтересовался его приятель.
- Кажется, ногу сломал, - прокричал Яков.
В окне появились немцы. Адъютант достал браунинг и несколько раз выстрелил. Одна из пуль угодила в ногу Блюмкина. Тот вновь взвыл и из последних сил добрался до машины. Свалившись на сиденье, вырубился. Андреев завел двигатель, и через пару минут автомобиль уже несся по переулку прочь от посольства.
Ермилов облегченно вздохнул. Первая часть операции прошла более-менее удачно. Через час сорокасемилетний граф фон Мирбах умрет. И начнутся аресты левых эсеров. Про него Андреев, так же, как и Блюмкин, даже не вспомнят.

Отредактировано Pretorianes (20-09-2010 11:24:51)