Ермилова разбудил отец Кирилл. Он вошел в келью и, извиняясь, за то, что вынужден потревожить, сообщил:
- К стенам монастыря подошли войска ОГПУ.
Игорь тяжело вздохнул, о случившемся он догадывался и даже знал. Вчера из Рыбинска вернулся Егор Тимофеевич. По просьбе Игоря он уехал туда, чтобы передать прощальную записку для Фанни Каплан. В ответ Дора написала, что со дня на день в сторону Пустоши выступят отборные части. Ошиблась она ненамного.
- Бей набат, - повелел настоятель.
Монах тут же убежал. Через минут десять утренний воздух сотряс звук колокола. Игорь выглянул в окно и увидел, как спавшая до этого  обитель ожила.
- Нужно идти на колокольню, - прошептал он. – Только оттуда удастся по-настоящему оценить сложившуюся ситуацию.
Поэтому, одевшись, Ермилов поспешил на колокольню.
Там под сводами деревянного шатра стоял Щукин. Игорю на секунду показалось, что тот нервничает. Семен Федорович не заметил его и вздрогнул, когда рука Ермилова коснулась спины. Щукин повернулся и Игорь произнес:
   - Началось!
Он отошел от него к стене и достал из потайного места бинокль. То, что у игумена он хранился здесь, знали почти все монахи. Они уже давно заметили, что отец Михаил частенько поднимался на колокольню и разглядывал окрестный пейзаж. При этом иногда тяжело вздыхая. Сейчас Ермилов поднес бинокль к глазам и минуты две-три вглядывался в происходящее, потом произнес:
  - Мне об их появлении доложил дежуривший на колокольне отец Кирилл.
Игорь сказал Щукину, что тут же повелел бить набат. Упомянул и о сестренке. Заметил краем глаза, Семен Федорович в то, что девушка из Рыбинска его сестра, не поверил.
«Наверное, - подумал Игорь, - считает, что она моя любовница. Вернее, была ей, пока я не принял постриг. А ведь он в чем-то прав».
Ермилов вернул бинокль в нишу. Взглянул на стоявшего у входа на лестницу молодого монаха.
- Брат Иннокентий, собери пару надежных братьев. Настало время прятать святыни от солдат антихриста, - проговорил священник.
Распорядился и ушел.

Следующие дни, вплоть до взрыва, были непримечательными. Милиция безуспешно штурмовала монастырь. Пригнали английский танк, несколько броневиков и уже под конец притащили пушки. Именно артиллерии и предстояло сыграть главную роль в уничтожении обители.
Вроде все было как обычно. Догорающие костры, снующие огпушники. Английский танк, Ермилов, как, скорее всего, и Щукин, никогда такую махину не видели раньше. Семен Федорович, глядя на него в бинокль, говорил о руководстве ОГПУ. Неожиданно он вдруг произнес:
  - Это хорошо, что они артиллерию с собой не прихватили. Танк, с Божьей помощью, - Семен Федорович решил использовать в своем разговоре такой оборот, - как-нибудь одолеем. Слава богу, у них - пулеметы, а не пушка. Вот если бы у него ствол был, как у Т-34...
Он вдруг замолчал, и Ермилов понял, что тот сболтнул лишнее. Ему просто повезло, что кроме Игоря его никто не слушал. А если бы и внимал, то вряд ли понял, что тот имел в виду. Кроме Ермилова, о существовании в будущем танков Т-34 никто из присутствующих не знал.  Игорь невольно вздрогнул и заметил, что его реакция не осталась незамеченной.
И тут всем стало не до танка будущего. Внимание вдруг привлек шум заработавшего двигателя. Щукин взял бинокль.
  Бой был недолгий. Достаточно, оказалось, только уничтожить английский танк. Поэтому, когда стало ясно, что в этот день монастырь удалось отстоять, Ермилов подошел к Семену Федоровичу. Тот посмотрел на Игоря и сказал:
- Что ж, - на сегодня бой закончен. Завтра появится артиллерия. - Тут Щукин показал рукой в сторону уезжавшего автомобиля. - У нас в запасе день.

Отредактировано Pretorianes (31-10-2010 13:15:29)

Сентябрь 1927. Рыбинск.

Вот уже месяц, как Ермилов находился тюрьме города Рыбинска. Когда раздался взрыв, он как раз был на колокольне. Сразу же в голове мелькнула мысль, что все кончилось. Ворвутся милиционеры и в неистовстве начнут резать всех, кто попадется им на пути. Такое обычно случается, особенно когда осажденные оказывают сопротивление. Злость, ярость, а иногда и горячительные напитки. Игорь не считал тех, кто находился сейчас по ту сторону стен, такими уж святыми. О какой-то святости в двадцатом веке говорить даже не стоило. Складывалось ощущение, что миром овладели темные злые силы. Ермилов видел, как ушел с башни Щукин, Гермаген попытался было остановить Семена Федоровича, но Игорь махнул рукой.
- Не надо. Пусть идет. – Прошептал он.
Путешественник знал, что Щукин уже перевез все сокровища, лично проследил, чтобы тому не помешали. Даже желание было помочь старику, но удержался.
Сейчас же стоя на колокольне и глядя, как пылают кельи монахов, а в проем въезжают броневики и следом спешат милиционеры, Игорь размышлял о своей судьбе. Неожиданно ему стало интересно, а в реальности Троцкого что стало с этим монастырем? Взорвали его? Уничтожили? Или монахи по-прежнему выполняли свою миссию, замаливая грехи россиян перед господом? Но как бы то ни было, он сделал все правильно.
Сдавался он вместе с Гермагеном. Чекисты хотели было их сразу без суда и следствия в расход пустить, но комиссар, руководивший штурмом, остановил.
- Сокровища небось спрятали, - констатировал он, - сейчас убьем, и будут они для нас потеряны.
Как в воду глядел. Подбежавший к нему один из милиционеров доложил, что ценности в обители не обнаружены. Комиссар выругался, в сердцах плюнул.
- Придется в Рыбинск везти. Там они у меня заговорят. Не таким языки развязывали. Позови сюда товарища Королева, а этих в грузовик.
Монахам связали руки и выделили четверых конвоиров.
- Чтобы целыми мне их доставили, - приказал комиссар.
На машине их доставили в Рыбинск. Обоих в разные камеры. Ермилова к мазурикам. Думали, что те развяжут монаху язык, но Игорь двумя ударами поставил воров на место. А одного швырнул так, что тот минут пять приходил в сознание. Когда очнулся, путешественник взял его за шиворот.
- Твое место у параши. – Толкнул к отхожему месту. – Может, кто еще желает к нему присоединиться? – Полюбопытствовал он.
Желающих не нашлось. Мазурики не ожидали, что монах будет так силен. Отчего авторитет даже койку уступил свою в углу у окна. Больше уже и не пытались.
Дня через три Ермилова в первый раз повели на допрос. Там-то он вновь за время их привоза сюда увидел Гермагена. Казалось, монах был сломлен. Неудивительно, если он и показал товарищам «краснопузым», как говорил один из «урок», место, где были спрятаны сокровища. Игорь улыбнулся и подмигнул монаху. Путешественник прекрасно знал, что чекисты их там не нашли.
Ермилов притормозил, чтобы проводить взглядом своего товарища, и тут же получил прикладом в спину.
- А ну, ступай, - проворчал молодой солдат.
Ермилов на него грозно покосился и увидел, как тот вздрогнул.
- Чего встал? Ступай!
Игорь улыбнулся.
До кабинета следователя он дошел, больше не останавливаясь. Затем его впустили внутрь, и он получил возможность оглядеть помещение. Белый, даже чуть-чуть сероватый потолок. Ярко красный, чтобы кровь была не видна, пол. Стены отштукатурены и окрашены в темно-синий цвет. Окно небольшое, сквозь него с трудом пробиваются лучи, отчего в помещении полумрак. Посреди стол, за которым на стуле восседает уже знакомый комиссар, перед столом табурет.
- Присаживайтесь, святой отец, - проговорил тот противным голоском, - в ногах правды нет. А она вам сейчас ой как понадобится.
- Спасибо за радушие, - проговорил Игорь и сел на табурет.
Одна ножка, как и предполагал Ермилов, у стула оказалось короче. Скорее всего, она была специально подпилена, чтобы подследственный чувствовал дискомфорт.
- Итак, отец Михаил, - проговорил комиссар, - приступим. Настоятельно прошу вас рассказать, куда вы спрятали сокровища обители? 
- С кем имею честь разговаривать?
- Комиссар по особым делам Орлов.
- Так вот, товарищ Орлов.
- Я вам не товарищ!!!
- Так вот, товарищ Орлов, - повторил монах, - я не знаю, где спрятаны ценности монастыря, да и если бы и знал, - честно признался Игорь, - не сказал бы.
- Вижу, - вздохнул комиссар, - по-хорошему ты говорить не желаешь…
Ермилов думал, что его будут бить, но Орлов так низко опускаться не стал. Для начала он перевел его в камеру-одиночку. Где капающая из рукомойника вода могла свести любого с ума. К тому же приходилось постоянно просыпаться и проверять, как наполнено ведро, стоявшее под раковиной.
И вот в один из дней терпение Орлова лопнуло. Сначала их с Гермагеном избили. Это ничего не дало. Товарищ Ермилова кричал, что он уже признался и сообщил, где в подземелье были спрятаны ценности.
- Расстрелять! – Глядя на них, проговорил комиссар.
Его с Гемагеном повели в подвал тюрьмы. Один из служивых открыл дверь, и обоих монахов впихнули в небольшое помещение. Первое, что пришло на ум Ермилову, это душевая. Шланг, валявшийся на полу. Лавка, где можно было присесть и снять одежду перед помывкой. Ничего не говорило о том, что здесь приводились в исполнение смертные приговоры. Только несколько дверей, стоявших прислоненными к стене.
- Раздеваться не надо, - проговорил Орлов. – Ступайте и станьте лицом к двери.
Ермилов минут пять разглядывал дверь. Заметил с десяток дырочек от пуль. Кое-где была видна кровь. Неожиданно он повернулся.
- Не стрелять, - приказал комиссар.  – Что-то желаешь сказать?
- Как вас звать, отроки? - поинтересовался монах.
- А тебе это зачем знать? - вопросом на вопрос спросил комиссар.
- Да хочу бога попросить, чтобы простил он вас, чада.
Орлов рассмеялся. Его поддержал один из служивых, зато второй, тот самый, что вел его в первый раз на допрос, произнес:
- Заварзин Михаил.
Игорь побледнел. Даже на ногах еле устоял. Мысль в голове возникла спонтанно.
- Проклинаю я вас, палачи! И род вас до тринадцатого колена проклинаю! – Прокричал Ермилов и осенил себя крестным знамением.
Грянули выстрелы, и тут из ничего в помещении появились двое в незнакомой для чекистов одежде. Несколько ударов, и Орлов с товарищами валялись на полу. Один из двоих подошел к Игорю, склонился над ним и пощупал пульс.
- Жив, - проговорил он. – Сейчас его заберем, а на его место подкинем труп из будущего.
- А второй? – Полюбопытствовал его товарищ.
- Второй, -  человек из будущего подошел к нему и пощупал пульс, - боюсь, мертв.

Отредактировано Pretorianes (01-11-2010 22:30:40)