Ермилов разыскал трактирщика на улице, недалеко от дома. Славный малый о чем-то беседовал с молодой девицей, осыпая ту, по всей видимости, сальными шутками. Красотка хохотала, пару раз она воскликнула, когда тот попытался ущипнуть ее: «Противный!» Да вот только такая реакция еще больше раззадоривала старичка.
Де Ля Гранд прокашлял, стараясь привлечь к своей персоне таким образом внимание. Ему это удалось. Трактирщик попросил у дамы разрешения отлучиться на минуту. Та ответила, что заболталась с ним, и уже хотела уйти, когда старик шлепнул ее слегка по аппетитной попе. Пощечину трактирщик явно не ожидал получить. Вовремя не увернулся. Девушка, приподняв подол платья, убежала. Старый ловелас хотел было отпустить еще одну шуточку вслед удаляющейся красотке, да не успел. Та скрылась за углом соседнего дома.
Потирая покрасневшую щеку, трактирщик подошел к Игорю и спросил:
- Что вам нужно, любезный?
Ермилов отвел его в сторону и в двух словах изложил сложившуюся ситуацию. Старик перекрестился, испуганно посмотрел на гостя и спросил:
- Надеюсь, это не вы его убили?
- Это несчастный случай. Мой приятель перепил и умер от апокалипсического удара, - пояснил Игорь.
Трактирщик сделал вид, что поверил де Ля Гранду. Он и так понимал, что происшествие в его доме вряд ли так быстро закончится. По его лицу скользнул страх, то ли за потерянную репутацию, то ли за пропавшие деньги, что он так мечтал получить с этих русских.
Игорь протянул ему кошелек с деньгами. Старик улыбнулся.
- Пусть его душа попадет в рай, сударь, - молвил он, пряча кошелек с деньгами за пазуху, - Вы уж милейший не беспокойтесь, - добавил, - я предам его земле в лучших традициях. А через девять и сорок дней отслужу по нему мессу.
Насчет мессы как-то Ермилов сомневался. Откуда человеку, несведущему в религии (изучал ее в Академии, но поверхностно), знать, был ли девятый и сороковой день у католиков? Даже если и была эта традиция, вряд ли хозяин станет ее соблюдать, тем более в отношении какого-то русского. Вполне возможно, что оставит деньги себе.
«Да и бог с ними», - подумал Игорь. Проверить, конечно, можно. Достаточно совершить перемещение в будущее на девять и сорок дней, да вот только стоит ли?
- Вот и замечательно, - молвил Ермилов, потом протянул второй кошель и добавил, - а это тебе за то вино, что мы с приятелями выпили. И еще я бы хотел подождать в комнате своих друзей, которые вот-вот должны приехать.
- Ваше право, сударь, ваше право, - сказал трактирщик, запихивая и второй кошель за пазуху.
С такими деньжищами, что он получил сейчас, старик теперь может просто не работать. Средств хватит содержать не только его, но и его внуков, что сейчас суетились по другую сторону дома.

Отредактировано Pretorianes (16-08-2010 19:53:27)

Приблизительно через два часа прискакали Меншиков, Головин и Прокофий Возницын. С ними был и Исаак.
Игорь удивленно посмотрел на Алексашку и спросил:
- А где Лефорт?
- Он отказался приехать, - ответил собутыльник Петра.
Меншиков рассказал, что случилось в комнате, которую Лефорту выделили для проживания в одном из трактиров Парижа. Франц Яковлевич сразу понял, что задумал француз, как только Алексашка описал разыгравшуюся трагедию и просьбу де Ля Гранда привести к месту смерти государя Исаака. Весь покраснел от гнева и со словами: «Я против того, чтобы на московском троне был самозванец», выставил Меншикова из комнаты за дверь.
Ермилов тяжело вздохнул. Это и можно было предполагать. Игорь не сомневался, что и Гордон будет против замены умершего царя двойником. Вполне возможно, пошли они на это только с мечтой, что станут регентами при царевиче, а может быть, оба понимали, что того контроля, какой был над Петром, у них уже не будет, или, скажем, не желали подчиняться какому-то безродному самозванцу, да еще и низкого роду.
- Бог с ним, с Лефортом,  - проговорил Ермилов.

После того, как первый посол – Лефорт, отказался участвовать в подмене, оставались еще двое: Федор Алексеевич Головин и Прокофий Богданович Возницын. 
Ермилов вспомнил, что писал о Головине английский посол Витворт. Тот утверждал, что Федор Алексеевич имел репутацию самого рассудительного и опытного из чиновных людей Московского государства. Именно на втором после - первым являлся Лефорт - и лежала вся черновая работа по подготовке. Да и Игорь за время путешествия лично убедился, что Федор Алексеевич имел за плечами многолетний опыт дипломатической службы. К тому же путешественник знал, что Головин человек общительный и хлебосольный. Другого человека, отличавшегося основательным выполнением порученных ему государем дел, Ермилов среди людей Петра не встречал. Меншиков  -  еще тот лоботряс. 
С третьим послом лично Игорю встречаться не приходилось. Когда он вошел вслед за Меншиковым в комнату, путешественник отметил, что Прокофий довольно высок, хотя до роста Петра явно не дотягивал, грузен. Про него раз Алексашка сказал: «Возницын человек необщительный, с неприятным цветом лица и важной осанкой». Что в нем нравилось Ермилову, так это то, что в Посольском приказе тот уже служил тридцатый год. Причем на высокие должности карабкался по служебной лестнице: начиная карьеру подьячим, а сейчас был думным дьяком (чин пожаловал Петр перед самым отъездом).
Между тем, Головин вот уже минут десять ходил из угла в угол. «Это нехорошо, - шептал посол, – очень нехорошо». Прокофий Возницын теребил в руках шапку, не понимая, что теперь делать. Меншиков потянулся было за бутылочкой вина, но Игорь убрал ее из-под самого носа. Алексашка хотел возмутиться, но вспомнив последствия вечеринки - промолчал. Теперь вот сидел, задумчиво глядя на остатки вчерашнего обеда. Исаак, необычно высокого роста молодой человек лет двадцати пяти – двадцати семи, одетый в темный кафтан голландского покроя с поношенным галстуком, стоял у окна в недоумении. Он никак не мог понять, для чего его, обычного плотника, притащили в этот трактир на окраине Парижа. 
- Петр мертв, господа, - продолжал говорить между тем Ермилов, - а с его смертью умерла и ваша власть в Московском государстве. Ваше влияние на правителей теперь ничтожно. Не думаю, что царевна Софья, а она сейчас осталась единственной наследницей, за которой есть силы, будет к вам прислушиваться. Алексей еще мал и вряд ли сможет долго продержаться на освободившемся троне. Так что я предлагаю заменить умершего Петра двойником. – Тут кивнул в сторону Исаака. Плотник встрепенулся, словно поняв, что речь зашла о нем. – Ибо другого решения в сложившейся ситуации не вижу. Боюсь, Софья не простит тех, кто приневолил ее отречься от трона. Она не забудет жизни за стенами монастыря.
Все трое, кроме Исаака (он просто не понимал русскую речь) побледнели.
- Вам лишь нужно постоянно держать «плотника» под своим контролем. Не допускать его к войскам. Назначьте его, - тут Игорь задумался, вспомнил, кем был в будущей армии Петр, и проговорил – капитан-бомбардиром.
- Но ведь народ заметит подмену, - проговорил Возницын.
- Заметит, - согласился путешественник во времени. – После приезда в Москву закройте близнеца в Преображенском. Уничтожьте стрельцов, что несут службу в Кремле. Сошлите жену Евдокию в монастырь.
- Но как быть с Лефортом и Гордоном? – спросил Меншиков.- Они знают Петра лично.
- Я же спрашивал, почему ты, Алексашка, не привел Лефорта, - проговорил Игорь. – Тебе нужно было проявить силу и убедить, что у Франца просто нет другого выбора.
Фаворит промолчал, может, и к лучшему. Теперь судьба Лефорта и Гордона решена. Видимо, их смерти в году тысяча шестьсот девяносто девятом  не избежать.
- Если будут возмущаться, - решение Ермиловым принималось с большим трудом, как-никак, они сдружились с Францем Яковлевичем, - убить!
Все трое, кроме Исаака побледнели.
- Убить! – повторил он.

Отредактировано Pretorianes (16-08-2010 20:22:53)

1699 год. Москва.

Москва, как много в этом слове для сердца русского…
То, что для Гордона да некоторых стрельцов подмена не прошла незамеченной, Игорь не удивился. Патрик о замене узнал, скорее всего, от Франца Яковлевича. Ворвался в дом, где жил Игорь. Накинулся на него и с криком:
- Да как вы смели!
Хотел было отдубасить путешественника. Пришлось утихомирить. Усадить в кресло.
- Лучше Софью, чем этого плотника, - проговорил он, вытирая платочком выступившую из носа кровь. – Он же нерусский. Он же мужиков всех уничтожит.
- Но ведь и вы, Патрик,  -  иноземец, - парировал Ермилов.
- Сие так, - согласился Гордон, - как и вы. Но ведь я, как и Лефорт, прожил здесь не один год. И знаю русскую душу!
Игорю пришлось согласиться. Он достал бутылку французского вина, наполнил кубки, один протянул шотландцу.
- Вы желаете меня убрать? – поинтересовался тот, отстраняя от себя вино.
- Нет! 
- А, понимаю, - кивнул Гордон, взял кубок и осушил одним глотком. Обтер губы рукавом кафтана, - убийство у вас вызовут кривотолки в обществе. Вы найдете другой способ уничтожить меня.
- Мне не хотелось бы этого делать, - признался Игорь. – Поэтому у вас только две возможности. Или покинуть Московское государство, или смириться с заменой монарха.
- Ни то, ни другое меня не устраивает.
Ермилов тяжело вздохнул.
- Но знайте, измены я вам, Мишель, не прощу! – проговорил Патрик, поднимаясь с кресла.
Он взял шляпу, что небрежно бросил на сундук.
- Надеюсь, - добавил в дверях он, - больше наши пути не пересекутся...
Реакция для Игоря была предсказуемая, ведь именно этого он и ожидал. Когда за Гордоном закрылась дверь, путешественник сплюнул в сердцах на пол и произнес сквозь зубы:
- Сами споили государя, а теперь кого-то винят в его смерти. Что же вы не желаете, что бы страной Исаак управлял? Небось Алешку на трон готовы посадить? Извините, господа, но этого я допустить не могу. Если бы Петр не умер там, под Парижем, еще неизвестно, как бы пошла наша история. А если вы, господа хорошие, Алешку на трон приведете, так нас тем более ждет неизвестность. Нужно что-то делать, пока вы, господа, кашу не заварили.
Да вот только Лефорт с Патриком Гордоном не такая уж большая проблема. Другое дело - стрельцы да казаки. Эти сразу учуяли, что что-то не то. И если с проблемой русского языка Игорь как-то разобрался с помощью гипноза (теперь Петр изъяснялся как в старых рукописях, красиво и непонятно), то с грамотностью царя путешественник просто сел в лужу. Не ускользнуло от стрелецких воевод то, что государь после приезда все чаще стал прибегать к услугам писаря. Вроде невелика оказия, но как душу русскую задевает.
И если пока Лефорт да Гордон помалкивали, вполне возможно, что-то выжидая, то стрельцы сразу: «Царя иноземцы подменили!» Последних утихомирили. Пришлось главарей, тех, кто лично встречался с государем, казнить, а за ними очередь и иноземцев пришла. Как ни противился Головин, а разрешил он Ермилову заняться и Лефортом с Гордоном. С помощью надежных людей тот потихоньку убрал обоих. Умерли тихо и мирно. Подослал Игорь человечка к царице. До убийства дело не дошло, уговорили мирно без шума в монастырь уехать.
Чем дольше жил путешественник в конце семнадцатого века, тем больше он убеждался, что все действия, совершенные им после скоропостижной смерти Петра, были правильные. Исаак, как бы трудно не признавать это, оказался именно тем человеком, что был известен в будущем под именем Петра Великого. Шаги его были противоположны действиям его предшественника. Петр-Исаак прекратил войну с Османской империей и перевел свой взгляд в сторону Прибалтики. Как и была договоренность, остриг всем боярам бороды, а заодно заставил их нарядиться в европейские одежды. Да и общаться предпочитал с голландскими шкиперами, среди которых, как доложил однажды Игорю Меньшиков, было много приятелей плотника.
- Ты, Александр Данилович, - наставлял того Ермилов, - не давай ему в их обществе, особенно когда рядом русские находятся, напиваться до чертиков.
- А это еще почему? – удивился тот.
- А то, что не дай бог, кто его Исааком назовет.
Меншиков понял, к чему клонил Ля Гранд.
Ермилов частенько беседовал с фаворитом государя, пока однажды не понял, что тот начал приобретать силу и нездорово поглядывать на него, видя в нем соперника.
«Пора возвращаться в будущее», - подумал в один прекрасный вечер Игорь.
Взял бумагу, да и написал ту самую грамоту, что когда-то послужила причиной его появления здесь. Хотел было изложить все, как есть, но удержался и накарябал тот самый текст. Не дай бог Заварзин не отпустит его в прошлое, а ведь это путешествие было ни сколько не хуже того отпуска, что несколько лет назад Игорь хотел совершить. Ну, что осталось бы от месяца, проведенного им на курортах черноморского побережья? Зато сейчас он объехал всю Европу.
Долго думал, как дату написать. Цифрами, как в будущем было принято, или буквами. Выбрал первое. Это уж точно в глаза ученых бросится, а так подумают, что обычная бумажка, написанная одним из тех, кто считал, что Петра подменили.
Когда бумага была написана, вызвал дьяка и велел отнести в тайную канцелярию.
- Пусть лежит среди бумаг. Чай в будущем сей отчет кому-нибудь пригодится.

Вечером, когда дворец спал, а во дворе были только одни караульные, выскользнул Игорь с его территории. Дворами, дворами в сторону того места, где у него в будущем был оставлен «Форд».
Когда оказался на месте, вытащил из карман коробочку, да и нажал кнопочку. Сам вдруг подумал, а почему он ей раньше не воспользовался.

2013 Москва.

Утром Игорь попытался дозвониться до полковника Заварзина. Вначале, как проснулся, попытался отыскать сотовый. После неудач решил позвонить с домашнего телефона. Но мобильный номер полковника не отвечал. И хорошо, если в трубке приятный женский голос произнес «Телефон находится вне зоны действия сети», так ведь нет. При наборе номера напрочь отсутствовали гудки, а мужской голос произнес:
-Набранный вами номер не существует.
Уже собираясь ехать на Лубянку, Ермилов  почувствовал, что с миром что-то не так. Словно он стал совершенно иным.
«Но что же произошло? Неужели я «убил бабочку»? – Подумал он, выходя на улицу.

Отредактировано Pretorianes (16-08-2010 21:10:28)