Возвращение Софи иначе как триумфальным не назовёшь. Явных недовольных – ровно одна штука – Марина, естественно. За полёт никого не наказали – до школы дошла фраза Саргона, сказанная после того, как  всё благополучно завершилось: «Драть за такое уже поздно, на губу сажать – ещё рано». Вскоре привезли и планер. Тут уже пришлось раскошелиться Софи – хотя нельзя сказать, что погрузочно–разгрузочные работы плюс аренда железнодорожной платформы так уж разорительны для её кошелька. По прибытии добраться до машины не удаётся ни Софи, ни Марине – директор распорядился передать планер в школьный музей. А двигатель с него вообще скрутили и увезли в авиационный отдел МИДв.
Можно подумать, у Марины чертежей и мыслей в голове не осталось. Хотя, с мыслями и в самом деле, не очень. Бесит всё и все. Даже успешный полёт особой радости не принёс – опять вся слава Соньке досталась, хотя без неё она бы никуда не улетела. Новый двигатель запрятан надёжно, но вряд ли будет в ближайшее время доделан. Марина идеей перегорела уже, а никто другой доводить до ума её наработки не возьмётся. Мозгов у них, видать, маловато. Видать, осенним обострением активности накрыло. Кажется, у всей мужской части населения школы мозги, и прочие органы позамыкало на находящиеся у женской половины под юбками и прочими предметами одежды. Хорошо, хоть Марина почти всегда в штанах ходит.
Софи в очередной раз умудрилась новую моду ввести. На этот раз – на шортики (и не холодно ей). Короткие, серенькие. Плюс чёрные чулки и туфельки на длиннющих шпильках. Ножки самой Софи кажутся чуть ли не в полтора раза длиннее, чем есть на самом деле. Естественно, все кинулись ей  подражать. Получается не у всех. Далеко не все худощавы и костью легки. К тому же,  на качество школьной еды никто никогда не жаловался (за исключением отдельных случаев переедания на праздниках). Так что некоторых начинает разносить капитально, и как на них смотрятся наряд в стиле Софи, представить не сложно. Тем более,  злобная язвительность младшей Херктерент тоже увеличилась, и реву на тему шуточек про «двести сорок кило окороков, «беременный дирижабль» или «гордость отечественного свиноводства» было много.
Побить Марину пытались в основном ученики, поступившие в этом году, и ещё не осознавшие, что череп на берете – не простое украшение. Результаты тоже оказались предсказуемыми – Херктерент нахватала «отвр» по поведению чуть ли не на несколько месяцев вперёд, лишилась право уезжать из школы на выходные. Правда, на этот раз обошлось без переломов, но количество желающих выяснять отношения с Мариной вновь достигло околонулевой отметки.
Самой ей победы ни малейшей радости не доставили. Ну почему, даже если висит предупреждающая табличка в виде черепа на берете «Внимание! Опасность!» Обязательно найдётся какой–нибудь придурок, а то и не один, обязательно лезущий проверять, почему именно так и есть. В трансформаторную будку бы слазал, там тоже череп с костями на дверях изображён. Что, не охота? Так ток ударит слабее, чем может врезать Херктерент в приступе плохого настроения. Так почему любители острых ощущений лезут к ней, а не в будку? Мало ли чью подружку она когда оскорбила? Меньше пирожные надо было жрать, а то ещё удивляются некоторые, почему задница в дверь не пролазит.

От всешкольного треска о похудении у Марины уже просто голова пухнет. Пусть, мало с кем общается. Но от этого слова готова на стенку лезть. И один из виновников – Софи. Завидуют–то все ей. Фигурку хотят иметь такую. И это притом, что некоторых из худеющих на три Софи разделить можно без проблем, и пожалуй, ещё останется. Бочки ходячие, хотите на Софи походить – так в кабину истребителя залезть попробуйте, или, хотя бы,  с десятиметровой вышки спрыгните. Насчёт своей фигуры Марина тоже не обольщается особо. Гордостью свиноводства ей не бывать, но и изящной, как сестра – тоже. Ничего не поделать, родилась она крепкой костью. Она ведь знает, что для своего роста слишком тяжела. Правда, избыток веса приходится на мускулы, а не на жир, хе–хе!
Хотя, справедливости ради стоит признать, большинство всё–таки воображают себя толстухами, не являясь ими на деле. Только Марина разубеждать в этом никого не будет. Кроме разве что Эр. Её тоже всеобщее поветрие коснулось. Правда, она доводу разума воспринимать в состоянии. Главный довод, к сожалению, опять Софи предоставила: её вещи, включая знаменитые шортики, по–прежнему впору Эр. Марина угрюмо заметила, что ножки Эриды ничем не хуже, чем у сестрёнки. К счастью, или к сожалению, в зависимости от точки зрения, в шортиках Эр рискнула прогуляться только в своей комнате. К тому же, она не любит высокие каблуки, да и её привычка постоянно смотреть под ноги не прибавляет обаяния. В противном случае, между этими двумя могло бы возникнуть нехилое соперничество.  Как–никак, две лучшие фигурки школы. Ладно, хотя одна не осознаёт, что ничем другой не уступает. Ну, да Марине до этого дела никакого нет.
Не любит Марина осень. Просто не любит, что в ней поэты находят? Хотя, у поэтов мозги набекрень. Вроде как у той же Эр, находящей своеобразное обаяние во всех временах года. Парк завален желтыми листьями. Кому–то весело, но не Марине.
Эр нравится осенний парк. Впрочем, как и весенний, летний и зимний. Нравится там бродить. Софи с ней скучно, Марине, в принципе, тоже. Но, хоть можно спокойно подумать. Обо всём. И ни о чём. Опять всякие не слишком весёлые мысли в голову лезут. Эрида непривычно сосредоточена. Хотя да, не только ведь Марина совсем недавно тяжело болела, правда, скорее всего, переволновавшись. Из–за неё, между прочим, так что Марина испытывает определённое чувство вины. Эр никогда её не упрекала. Но со своей–то совестью поладить сложнее. Так что, для её успокоения бродит по парку с Эридой. Та говорит мало, хотя Марина была одним из немногих людей, с кем ей легко говорить. Что–то изменилось. В мире, или в них. А может, просто осень так действует?
Самые дальние районы парка. По взглядам некоторых сбежать – отправится на прогулку именно сюда. У Марины взгляды куда шире. Эриду только забор остановить способен. По тропинкам она способна куда угодно забрести.  Эта часть парка подвергалась наименьшим переделкам со времён Сордара III. Тут природу тоже преобразили, создав сказочные леса, загадочные гроты, горячие источники, рукотворные скалы и водопады. Правда, открывая школу, тут далеко не всё в полном объёме восстановили, теперь уже не понять, что создано руками людей, а над чем поработала природа.
Марина никогда особо не интересовалась парковой архитектурой. А Эр слишком верит в сказки. Так что, куда они забрели, так сразу не разберёшь.
– Ты думаешь, вон те сосны старинные?
– Понятия не имею, в то время мода была всякие ботанические сады да оранжереи устраивать, может, с той поры сохранилось что.
– Не знаю, наверное, ты права, как обычно. Они похожи на северные деревья. Те, что растут в самых старых лесах. Где прячутся самые странные звери.
– Они там от людей прячутся.
– Я знаю. Здесь не может быть таких деревьев. И таких зверей. Но деревья растут. Может, и живёт тут кто–нибудь...
– Не думаю. В окрестностях столицы с крупным зверьём давно уже напряжёнка.
– Почему ты всегда права?
– Я просто очень рациональна.
– Иногда мне хочется быть такой, а иногда – нет.
– Быть надо самой собой. И не  походить ни на кого.
– Я вот спрашивала у отца, похожа ли я на маму. Он ответил, что да. Мне это понравилось.
Марина молчит. Опять тот случай, когда у каждой из сторон своя правота. Непохожая одна на другую ну просто совсем. Никогда Марине не хотелось походить на императрицу.

– Смотри, источник горячий! Как думаешь, настоящий, или нет?
– Не знаю. – отвечает Марина, склоняясь к мысли об искусственном происхождении. Листьев хоть вокруг и прилично, но в воде нет почти, да и камни слишком уж в правильном порядке лежат. Хотя, и давно. Пар поднимается, вода, местами пузырится.
– У меня дома похожий.
– Тот построили.
– Ты уверена?
– Нет.
Эр испуганно хватает Марину за руку.
– Там есть кто–то! – испуганно шепчет.
Местечко не только загадочное, но и жутковатое, так что Марина немедленно вытаскивает нож диверсантов. Разбирая свой багаж после возвращения в школу, она обнаружила там всю свою коллекцию ножей. Год назад такая находка бы весьма обрадовала. Но время прошло, впрочем, находка не лишняя. Благо, школьные правила ношение холодного оружия вполне допускают. Тем более, что за его использование против другого ученика вне рамок церемониальных дуэлей в канун Нового года отчисляют немедленно. Хотя за всю историю школы таких прецедентов и не было.
– Где «там»? – Марина не слышит ничего подозрительного.
– Вон в тех кустах. – осторожно освободив руку Эр, Марина медленно идёт к кустам.
Руку с ножом держит на виду. Если там и есть кто, в чём она сомневается, следить он будет за вооруженной рукой. Ему совсем не обязательно знать про второй нож Марины в рукаве. Метательный. Равно как и про умение Марины (теоретическое) броском перебивать артерию на шее.
Даже к некоторому разочарованию, в кустах никого не обнаруживается. Пригибаясь и прячась за паром, осторожно обходит источник. Тут, похоже, давно никого не было. Выбирается точно за спиной Эр. Та по–прежнему напряженно всматривается туда, где исчезла Марина. Испуганно вздрагивает, когда та хлопает её по плечу. 
– Ой, как ты меня напугала!
– Я не хотела. Бояться нечего – тут кроме нас, никого нет.
– Правда?
– Да.
На всякий случай, оглядываясь по сторонам, подходит к источнику. Почти улёгшись на берегу, опускает руку в воду.
– Ой, совсем горячая, как у меня дома.
Марина зачем–то подходит, присаживается рядом, обхватив колени. Смотрит в облака пара. Что–то жарковато. Эр брызгается. Марина даже не шевельнулась – капли до неё не долетели.
– Когда понимаешь, что опасности нет, тут даже уютно.
– Угу.
Эр вскакивает.
– Знаешь, я хочу тут поплавать немного.
Торопливо раздевается. Стоит, прикрывшись руками. Марина недоуменно смотрит на неё. Вроде, кроме них, нет тут никого.
– Ты чего?
Эрида  шепчет:
– Марина, пропусти меня, я там где ты хотела в воде посидеть.
– Ну, так проходи, места полно.
– Я... я стесняюсь немного. Не смотри, пока я воду идти буду.
– Ладно.
–  А... а потом залезай.
– Хорошо.
Марина не особо стесняется наготы, ни своей, ни чьей–либо чужой. В конце–концов, что она может увидеть такого, чего не видела уже в произведениях искусства, да в различных учебниках? Это притом, что она младше Эр. Ах да, библиотеку её дворца наверняка сам Херт подбирал, и вряд ли там есть что–то подобное тому, что ей удалось обнаружить в «секретном» отделе императорской библиотеки. Правда, Саргон, скорее всего, просто забыл, что в библиотеке есть и такой отдел, ибо почти все книги изданы до его восшествия на престол. Но с той поры мода сильно изменилась, а не человеческая анатомия. Хе–хе.
Эр лежит, откинувшись на камни, глаза прикрыты. Улыбается. Марина в воду лезть не спешит, только ногу до колена опустила.
– Хорошо... Всегда теперь сюда приходить буду.
– Пока это место ещё кто–нибудь не найдёт.
– Ну, так пусть находят. Парк–то общий.
– Ладно, если Динкерт, к примеру, найдёт. А если Рэнд с дружками? В кустах сидеть будет, да на тебя любоваться? Кто–то из них фотографией владеет.
Эр ойкнула, попытавшись нырнуть поглубже. Марина ловит её за плечо.
– Не трусь, думаешь я бы их не заметила?
– Ты уже дралась с ними.
– И победила, если ты не забыла.
– Люди злопамятны.
– Не эти. Я их достаточно проучила.
– Но смотреть–то они всё равно могут. Да и не только смотреть.
– Смотрелки и другие части тел прекрасно отрываются.
– Ты всё шутишь, Марина...
– Не всегда. Номера насчёт «посмотреть» иногда устраиваются по совместной договорённости. Бывает, что целью как раз устраиваются, что бы кого другого показать. В лучшем виде, так сказать.
Эр смеётся.
– Ты–то, я знаю, такого не сделаешь.
– А если кто другой такое придумает?
Эр слегка брызгается в неё. Марина отвечает тем же.
– Ты всё шутишь.
– Не всегда. У меня, как говорят, вообще чувства юмора нет.
– Но я же его понимаю.
– Так ты меня всю жизнь знаешь.
– Софи тоже.
– Хоть сейчас про неё не говори.
– Ладно, не буду.
Эр открывает глаза.
– Ой, а что это у тебя такое чёрное на руке.
– Ножны. Для боевых пловцов такие ножи делают.
– Тебе–то зачем?
– В жизни не знаешь, когда и что пригодится может.
– Сейчас–то они тебе зачем?
– А тебе украшения для чего? Вон, ожерелье хоть в императорскую сокровищницу сдавай.
– Оно там и так лежит. Эту копию для меня сделали.
– Из чего?
– Из золота. Как настоящее, даже лучше, сейчас  золото чище, чем в старые времена.
Самый глупый вопрос, что можно Эр задать: «Сколько это стоит?» Хотя, с другой стороны, откуда ей про ценность денег знать?
– Ты была в сокровищнице?
– Нет, – она вздыхает, – как и почти всё остальное, только на картинках да в фильмах.
Марина молчит в ответ. Как–то перед ней неловко. Хоть и не виноват тут никто.
Эр окунается с головой. Марина усмехается. Она всегда такая смешная, когда мокрая.
Эрида протирает глаза.
– Ты чему смеёшься?
– Тебе. Ты всегда такая...
– Какая?
– Такая! – Марина снова обрызгивает её.
Неожиданно вскочив, Эрида за ноги стаскивает её в воду.
– Блин! – Марина ударяется о камень.
– Больно? – Эр стоит, опустив глаза, зачем– то руки за спину прячет.
– Не особенно... – Марина стоит, потирая поясницу и гримасничая, главное за тем, чтобы попугать Эриду.
– Правда, не больно? – Эрида подходит поближе.
– Правда, правда... – кивает Марина. Эр уже совсем рядом.
Раз! И летит в воду, сбитая с ног подножкой из тех, на которые сама Марина лет с семи не попадалась. Море брызг, испуганный визг. Хотя, вроде подстраховала при падении. Эр сначала выныривает, потом встаёт на четвереньки. Так обиженно смотрит, что  становится стыдно. Почти. Сама же спровоцировала.
– Ладно, вставай. Ты же не ударилась.
Протягивает руку, помогая Эриде подняться.
– Научишь меня так делать?
– Конечно. Смотри и запоминай.
Снова роняет её. Поскользнувшись тоже падает. Успевает подставить руки. Стоит в воде над полулежащей Эридой. Обеим смешно.
– Видел бы кто нас такими.
– Какими?
– Мокрыми.
Эрида снова окунает её. Из воды дочь соправителя вылетает чуть ли не вертикально. Она ужасно боится щекотки.

Сидят рядом на камнях.
– Хорошо тут. Как я раньше этого места не нашла?
– Ты и не искала особенно.
– Верно, это ты у нас обычно всякие места выискиваешь.
– У вас это где?
– Так обычно говорят.
– Ты одна, за себя и говори.
– Но ты же не у меня, ты сама по себе. Как сказать в таком случае?
– Не знаю.
– Почему ты такая зануда, Марина?
– Ну и что. Зато, я очень сильная и умная. Вот! – показывает язык.
– А мне сначала здесь страшно показалось. Теперь вот не знаю – и хочется, чтобы другие тут побывали, и чтобы это место только для нас осталось.
– Да без проблем. Дорогу я запомнила,  со временем организую завал, или мин наставлю попросту.
– Не надо, вдруг кто пострадает.
– Тогда сама решай, чего ты хочешь. Либо говори, либо не говори. Со вторым – помогу. Насчёт первого – нас уже двое, так что кто–то проболтаться может.
– Но если я решу никому не говорить...
– То непременно проболтаешься Софи. Не так что ли?
– Ну, если только ей...
Марина смеётся.
– То считай, расскажешь всей школе. Поплавать Софи любит, особенно, при наличии зрителей в окрестных кустах.
– Зачем ты неправду про неё говоришь?
Марина совсем не уверена, что неправду сказала. До чего там у неё с Яроортовским братцем дошло, не знает. Но слышала, что после встречи с ним была растрёпанной, кто–то сболтнул что полуголой и плачущей. А потом Яроорт брата убить хотел. В этом расхождений не было. В способности Яроорта убить кого угодно, Марина ничуть не сомневалась. Равно, как и в том, что степень обиды Софи преувеличена в несколько раз. Иначе бы дело кончилось кровью, иначе она совсем сестры не знает.
– Она же наверняка тогда сюда кого из своих подруг притащит. Сама знаешь, одиночество она не любит.
– Не любит, – почему–то грустно вздохнув, отвечает Эр, – тяжело, когда поговорить не с кем. Но сюда я её позову как–нибудь потом. Нехорошо красивое от неё прятать.
– Угу. – отвечает Марина, уже решив для себя, что если Эрида скажете сестре об этом месте, то ноги её в этом месте не будет. Удовольствие ниже среднего, излишне подверженных акселерации придурков по кустам выискивать, и морды им бить. Ведь не поможет всё равно. Разве, что найдут другую точку для наблюдения и прочих действий. С природой особо не повоюешь, особенно, в определённые сезоны. Хе–хе.
Но, наблюдать им придётся за кем–нибудь другим, а не за Мариной. На неё, если кто и будет любоваться, то только тот, кому она сама позволит, а не кто–то сообразительный, нашедший, где кусты погуще. Только вот не тянет её ни к кому. Но почему? Не настолько же Софи, в самом деле, старше!
– Знаешь, этот источник, пожалуй, не хуже тех, что у меня дома.
Только «Угу» Марины в ответ. Зная Эр с раннего детства, он до сих пор не изучила всех чудес её дворца и парка. Особенно, если учесть, что постоянно что–то новое строится. Марина знает – перед войной соправитель купил у МИДв граничащей с его владением участок. Эр говорила, что там сейчас стройка, но чего именно – не поинтересовалась. Теперь не скоро узнаешь, Эр до каникул домой не поедет. Судя по площади купленного участка, создать там можно всё, что угодно. Самой Марине интереснее едва ли не больше, чем Эр. Фантазию–то  свою она точно от отца унаследовала. Только вот его фантазёром никто на памяти Марины, не называл. Хотя идеи, казавшиеся другим фантастикой, притом ненаучной, временами поддерживал.
ГЭС на крупнейшей реке страны считалась не реализуемым проектом. Пока Херт за него не взялся. И проект появился, и ресурсы с деньгами нашлись. Марина на торжественном пуске была. Перегородившая великую реку стена впечатляла.

Отредактировано Чистяков (12-10-2011 20:02:16)

Новое начало Главы 4.

Когда маленькой была, из всех месяцев Марина больше всего не любила двенадцатый. Из–за Дня Рождения Софи в основном. Кажется, у Императора была затаенная мечта иметь дочь. И так уж случилось, что мечту реализовала Кэретта. Вот и получилось,  блин, порождение Императора и Еггтов, Дома, славу которому приносили почти исключительно женщины, причём, вовсе не замужествами различной степени удачности.
Злясь на Софи и обстоятельства её рождения, Марина почти забывала, что и сама является точно таким же порождением Императора и Еггта, как и сестра. Более того, с формальной точки зрения, Первой в Доме Еггтов считается не Глава, а как раз, она.
Но День Рождения сестрёнки Марина всё равно не любит – слишком уж пышно он отмечается. В лучшие времена – даже с салютом в столице. Ну и что с того, что даются залпы с бастионов Старой Крепости. Видно–то всё равно на весь город. И всем известно, по какому поводу!
Ну почему Марина так неудачно родилась – в самый разгар лета. У грэдов со времён гибели Архипелага поговорка осталась – «летом не жди добрых вестей». Финал катастрофы пришёлся на летние месяцы. Летом погибла Кэрдин, на летние месяцы приходятся дни смерти всех четырёх Дин. Летом началась Первая война. В жаркие дни позапрошлого лета разразился кризис, приведший ко Второй войне. Пусть, тот кризис просто оказался последним в цепочке многих. Война–то формально из–за него началась.
Двадцать второго седьмого родилась Марина. И кто эту дату с её именем ассоциировать будет? Все, кто хоть немного историю  помнят, с лёту скажут – в этот день началась Приморская битва – одно из самых ожесточённых и кровопролитных сражений Первого периода Великой, как говорили тогда, войны. Кто победил – историкам по сегодняшний день историкам спорить не надоело. Ясно только одно – обе стороны поставленных целей не достигли. Именно там, в Приморье, стали намертво вгрызаться в землю, опутывая траншеи колючей проволокой и ощетиниваясь пулемётами, обескровленные армии. Люди ужаснулись потерям. Они ещё не знали, что ждёт их впереди. Сколько лет ужаса, смертей и лишений. Тогда всё только начиналось. Составы тащили эшелоны пополнений.
Официально, день начала войны у старых–новых врагов один и тот же. Но неофициально... День Начала считается траурной датой у грэдов. День Конца – у мирренов. В общем–то, Марина ещё во время визита к Тиму, поняла, что устроенный в её День Рождения фейерверк был не самым удачным примером дипломатического хамства в адрес грэдов. Примерно таким же, как не сказавший во время визита ни одного слова по–мирренски, Сордар.
Конечно, праздников летом хватает, в том числе и в честь любимых Мариной побед Чёрных Еггтов. Но сама–то она родилась в один из самых неподходящих для праздников, дней года.
У Соньки же всё с точностью наоборот! Ничего особо трагического или героического в районе её Дня Рождения не происходило. Сама Марина на праздновании в том году не была. Официальное приглашение, причём, даже с печатью, стервочка–сестра прислать не позабыла, прекрасно зная, что Марина почти на месяц лишена права покидать школу. Правда, её тогда к директору вызывали и он предлагал неофициально отпустить её на праздник. Марина гневно и гордо отказалась. Приглашение он порвала и даже сожгла обрывки, не читав. Даже не знает, в Загородном, или Дворце Грёз, отмечали. Софи уехала сразу после уроков, и объявилась только в первый день нового десятидневья просто до отвращения сияющая.
В этот раз отвертеться от приглашения не получилось. Марина слишком горда для намеренного провоцирования драк или ещё чего с целью получения наказания. От души устроить ничего не получилось. Придётся ехать, ладно, лично вручать Софи ничего не требуется. Правда, тут есть и неприятный момент – увидеть не удастся сестрёнкиной физиономии, когда она будет открывать подарки Марины. В прошлом году шуточка получилась довольно злая и остроумная, во всяком случае, с точки зрения самой Марины. В этом году тоже уже отправлено кое–что, хе–хе.
Плохо только, что сестрица тоже настоящий Чёрный Еггт, и мастерски умеет прятать эмоции, впрочем, ничего людям не забывая при этом. С Софи не поехала, из принципа вызвав машину из Загородного на два часа позже её, и приказав ехать до первого поста внутренней охраны. Спешить некуда, лучше по зимнему парку побродить. Не тянет её домой, когда там Софи веселиться собирается. И к Эр не сходишь – она завтра собиралась быть, а сегодня собиралась встретится с собирающемся завтра уезжать соправителем.
Водитель и охранники, услышав приказ Марины, где её высадить, явно довольны. Чему? Марине объяснять не надо – в гараж они поедут явно самой кривой дорогой, по пути завернув либо к подружкам, либо в пивную. Гуляйте, всё по закону, только будь воля Марины, очень многих из персонала МИДв она отправила бы либо туда, где стреляют, либо на оборону работать. Но тут воля не её. Во всяком случае, пока.
М–дя, что–то всяких гирляндочек на деревьях многовато навешано. Интересно, что они насчёт светомаскировки думают? Ах да, законы–то у нас очень выборочно писаны. Хотя, глянув на небо, Марина приходит к выводу, что вряд ли мирренские бомбардировщики сегодня не появятся.
Снежных и ледовых скульптур что–то многовато. Ладно, хоть материал абсолютно бесплатный. Но работать–то кто–то должен. Впрочем, в школе тоже такие делали. Своими силами. Зачастую получалось ничуть не хуже. Но тут явно профессионалы работали, а в школе уровень мастерства сильно разный.
Разломать что ли какую из вредности? Но их тут слишком много, да и на фоне общего их количества, парочка разбитых смотреться не будет совершенно. Да и жалко ломать довольно красивые, хотя и абсолютно бесполезные, вещи. В стороне от аллеи снуют какие–то люди, что–то таскают, протягивают какие–то провода. Как обычно, всё надо сделать в последний момент, хотя времени на подготовку было в избытке.
Один раз заметила было идущих к ней охранников, уже настроилась на то, чтобы поругаться. Но они до неё не дошли. Пригляделись, и отправились в другую сторону. Блин! Марина уже забывать стала, что здесь вроде как её дом!
Гвардейцы привычно вскидывают оружие «на караул», Марина отвечает армейским приветствием. Считает, что имеет на это право. Как–никак, награждена медалью, приравненной к боевым. Хотя, у награды настоящие, за колонии, или спецоперации – не спросишь. Саргон одним из первых своих указов с почётом уволил в отставку весь старый состав гвардии, изменив сам принцип комплектования. Если его предшественник, особенно в начале правления, на полном серьёзе издавал указы, где предписывалось, новобранцев с каким цветом волос и глаз следует направлять в какой полк. С комплектованием Третьего стрелкового вечно возникали проблемы – туда предписывалось направлять рыжих. Весьма императора волновала так же форма пуговиц и цвет воротников гвардейских полков. Марину весьма удивляет, что император помер от старости и болезни, а не был свергнут, ибо список странных решений указами о глазах не ограничивался.
Пожалуй, только за назначение наследника, старого императора никто не критиковал. Отправив в отставку старых гвардейцев, новый набор он начал с перевода в гвардию солдат, имеющих определённое количество боевых наград, а какого там у них цвета волосы или кожа – даже не вторичный, а самый последний по значимости признак. С той поры мало что изменилось. Интересно, отличившихся в это войне в гвардию уже переводили? Пока, вроде, незнакомых лиц не заметно.
Хоть в её комнатах не изменилось ничего. Словно вчера уехала. Каждая бумажка лежит на том же месте, где и оставлена. Только вот многие из них уже утратили значение, а выбросить – лень просто. Перевёрнутая на середине книга так и лежит на кресле. Можно взять и дочитать. Только, зачем? Глядя на оставленные вещи, понимаешь, насколько всё изменилось за прошедшие месяцы.
Может, сбегать в городок, найти кого из старых знакомых... Сколько она их не видела? Вспомнят ли её? Мотнула головой, прогоняя эту мысль. Злая она сегодня слишком. Лишнего наговорить может. Лучше завтра... Блин! Вряд ли с завтрашнего праздника удастся удрать. Тогда послезавтра... Три дня же впереди! Только она не знает, что на эти дни запланировано. Сама же приглашение сожгла. А раз отец здесь, то от ряда мероприятий отвертеться не удастся. Знать бы ещё, от каких...
Что за!!! В спальне везде где надо и не надо разложены разнообразные шмотки. В коробках и без. На многих видна такая знакомая голова пантеры. Какого! На ближайшем к двери платье лежит белый конверт без подписи, но зато украшенный красной сургучной печатью прямо посередине. Хватает, намереваясь разорвать и швырнуть в камин. Блин! Личная печать императора. Придётся прочесть.
«Марина! Надень завтра что–нибудь из этого. Или из своего, только прошу, в комбинезоне или в шортах не приходи». Подпись совсем, как на официальных документах. Но всё–таки, вполне человеческое обращение к ней, а не лёд писем Кэретты. Не так, так эдак хочет своего добиться. Сам–то он, естественно, ничего из разложенного в глаза не видел. Видать, просто послал порученцев по магазинам. Но всё–таки, пару строк Марине чиркнул. Ладно, наденет она что–нибудь из предложенного, но завтра постарается никому на глаза не попадаться. И как раз Софи в первую очередь. Не сообразила оставшийся от прогулки с Хереноктом нарядец прихватить. В таком над ней смеяться просто опасно.
Надо отдать имениннице должное – не боится никого. С неё сталось бы посмеяться прямо в лицо, или там, в пасть, легендарному дракону Чёрной Дины. Интересно, он бы её сожрал, или подавился бы? Жаль, проверить невозможно.
Марина плюхается поперёк кровати лицом вверх. Вот ждёшь чего–то, а приходит – и радости никакой. Когда в школе была, хотела вернуться, посмотреть, что в арсенале новенького, в тир, или на стрельбище сходить, где сколько угодно патронов любого типа. Ну вот, она снова здесь. Встать и пойти. А зачем? 
Стрелять она практически из всего умеет, с любым новым образцом разберётся очень быстро. Любую мишень излохматит, хоть стоящую, хоть в движении. Пистолет, что ли нацепить? Ведь тут запреты не действуют.