Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Приморский дворец – самая малоизвестная из императорских резиденций. Слишком далеко от крупных городов расположен. Хотя побережье принадлежит грэдам давно, освоение стало возможно относительно недавно. Мешала малярия. После того, как в местные водоёмы запустили шустрых ярких рыбок с экваториальных островов, предпочитавших личинок малярийных комаров всякой другой добыче, проблему удалось решить. Резиденцию здесь захотелось жене предшественника Саргона. Как обычно, построили не считаясь ни с какими тратами и не особенно заботясь о здравом смысле. Практически не использовали. Саргон сначала хотел передать дворец из МИДв в Министерство Государственных Имуществ с целью переоборудования в санаторий или музей, но когда стало ясно, что переоборудование потребует денег ненамного меньше, чем постройка, в первую очередь из-за необходимости развития инфраструктуры в виде постройки порта и полноценной железнодорожной ветки, а не нынешнего ответвления, идею он отложил в долгий ящик. Дворец остался на балансе МИДв.
В этом Дворце умерла первая жена Саргона. Злые языки и тогда, и теперь болтали, что император сослал сюда жену после начала войны и, вероятно, приказал тайно умертвить. Хотя на деле, она сама приняла решение переехать сюда. Император даже уговаривал остаться. Прикажи он ей, как муж, или как император – она бы никуда не поехала бы. Женщину воспитывали очень консервативно. Для неё было аксиомой, что женщина сперва находится в полной власти отца, а после – мужа (что такое аксиома в математике, она тоже знала). Уезжала она уже больной из-за расшатанных нервов. Душа разрывалась на части. Её растили для какого–либо династического брака. Она знала, что таков её долг пред Домом и страной. Но она и представить не могла, что станет женой Императора грэдов. Он вскоре стал смертельным врагом её Дома и Родины. Но ведь и долг пред мужем не менее священен. Она клялась в верности и по своим, и по грэдским законам. Она была не из тех, для кого клятвы – пустой звук. Оставаясь мирренкой, он не забывала, что теперь мать сына Императора грэдов, наследника престола. Так и не привыкла, что у грэдов нет права первородства. Это у мирренов первенец наследовал отцу всегда, женщина же – никогда. Она разрывалась между прежним и нынешним. Так и не смогла определиться окончательно. Это оказалось выше её душевных сил. Смерть действительно прекратила мучения.
Болтавшие о сосланной императрице и её страданиях миррены как-то забывали – в Приморский она уехала вместе с сыном. Хотя по грэдским законам в таком случае император мог, а по–мирренским, должен был оставить ребёнка у себя.
Справедливости ради, стоит сказать, что о ссылке императрицы болтали независимые (чаще всего, от здравого смысла) газеты и журналы. Официальные много в чём обвиняли грэдов вообще и Саргона в частности. Но в смерти первой жены – никогда. Такова позиция императора Тима V, прекрасно помнившего родственницу и считавшего, что имеет представление о характере врага. Он ещё при первом знакомстве понял, что высокий, худощавый, говорящий по-грэдски со странным акцентом, принц будет пострашнее всего Дома Еггтов в полном составе. Однако, при этом он не лишён и своеобразных представлений о чести.
После смерти императрицы дворец пустовал. Хотя его консервация и содержание обходились в довольно крупную сумму. Со второй женой Саргон был тут только однажды. Юной императрице просто хотелось всё посмотреть. Любопытства в ней было море, корыстолюбия – ноль. Однако, жизнь во дворце с той стала временами довольно активной. Раззвонить многочисленным друзьям и подругам о миленьком местечке она успела. Они же, в свою очередь, знали, что император дворец практически не использует.
С тех пор МИДв периодически стал получать запросы о аренде дворца на свадьбу, медовый месяц, какое-либо иное торжество. Поступали запросы и от лиц, желавших снять дворец для длительного проживания или даже купить его. Для проведения торжеств, дворец сдавали. Но больше месяца там никто не жил. На длительный срок аренду лично Саргон запретил, не пожелав объяснять причины. Продавать тоже не стал, хотя обращавшиеся располагали нужными суммами.
Марина в Приморском была совсем маленькой, и ничего с той поры не запомнила. Сюда их занесло только потому что императрица, примерно через рождения второй дочери, решила, наконец, закончить осмотр своих владений. Видимо, особого впечатления не произвело, ибо больше сюда она не ездила.
Саргон незадолго перед войной планировал открыть во дворце филиал Сордаровки для уроженцев Приморья. Но потом стало не до того...
По бокам длинного здания Большого дворца стоят два двухэтажных... Флигелями их не назовёшь, скорее, дворцы малые. Каждый словно на острове посредине разделённого на четыре части пруда. Раньше в прудах жили золотые рыбки. Теперь их нет. Пруды переоборудованы в бассейны. Дворец канареечно-желтого цвета на правах почти хозяйки занимает Софи.
– И не сомневалась, что тебе в желтом доме самое место, – ехидно комментирует Марина, отправляясь занимать красный дворец, тоже на правах почти хозяйки. Софи не стала с ней спорить.
Дворецкий представляет ей прислугу. Марина их особо не разглядывала, не Херенокт же она, в конце-концов. Девчонки как девчонки, четверо, довольно симпатичные, если и старше Хейс, то ненамного. Росточком, правда, не с неё. Четверых на дворец этот, по мнению Марины, многовато, и двое вполне справились чистоту наводить. Если учесть, что она к наличию или отсутствию пыли, то и вообще никого не надо. Об этом им и скажет, как только этот тип уберётся, ибо знает она таких типов повышенной говнистости. Вроде бы верность собачья в глазах, а на деле – душа шакалья.
Марину больше платья прислуги позабавили. При прошлом императоре чудили не только с цветом волос и усов в определённы полках. Жизнь двора так же пытались регламентировать, постоянно вводя новые мундиры для различных служб. Платья эти, в том числе ввели. Новые штаты утвердили.
Но император умер, а Саргону многое из казавшегося важным предшественнику, ему было параллельно.
То, что он сотворил со штатами МИДв по сегодняшний день с ужасом и благоговением называют словом «Разгром». МИДв из чуть ли не важнейшего министерства, чей бюджет можно сравнить с бюджетом Военного, превратилось во второстепенную хозяйственную контору. Пышные мундиры прислуги главных дворцов исчезли. Весь гражданский персонал теперь ходил в военной форме без знаков различия. Разумеется разрешалось ношение государственных наград.
Приморский, несмотря на впечатляющие размеры, относился к дворцам второго разряда, то есть, особо пышных мундиров тут и так не носили. А Саргон, глянув сумму, шедшую на «мундирные» деньги, решил ничего не менять. Деньги, уходившие на дворец не превышали представлений императора, сколько можно тратить на эксплуатацию здания такого размера.
Так как никаких указаний относительно изменения покроя униформы не поступало (старые порядки император отменял явочным порядком), то продолжали изготавливать по старым образцам.
Вот эти образцы Марина пред собой и видит. Только вот, насколько она помнит, утверждённые образцы имели юбки почти до полу, а тут до колен и выше. Рукава короткие. Перчатки и чулочки в крупную сеточку. Хм, тут точно Херенокта не было, а то перед прогулочкой она у Пантеры мерила такой же костюм прислуги, только чёрный, а не тёмно синий, как тут. То-то ей казалось, что она такое уже видела.
Интересно, кто же додумался их таким образом приодеть? Вроде как и традиции не нарушены, а вроде как и хе-хе. Хотя, как минимум, все гости мужского пола от такой прислуги будут в полном восторге... Стоп, стоп, стоп!
Не Сонькина-ли это идея насчёт нарядов подобных? Очень даже может быть.
Пожалуй, сразу их выгонять... Да хоть на море купаться их всё-таки не будет. Расспросит сперва. Да и ей вообще проще находить общий язык с теми, кто чинов и званий сильно высоких не имеют. Дина II в историю вошла, сидя на плечах солдат. Её на руках носили. А вот кое-кого из нынешних Еггтов солдаты, пожалуй, на штыки бы насадили.
В спальне на втором этаже находит фотографию... Точнее, искать не пришлось, снимок в золочёной рамке на столике возле кровати. В первый миг изображённых не узнаёт. Только в первый миг. Императрица не изменилась совершенно. Держит за руку маленькую девочку всю в кружевах и рюшечках. Девочка недавно научилась ходить. Глазёнки разинуты, радостно улыбается. Жизни радуется с такой искренностью, как умеют только в этом возрасте. Женщина смотрит...
Марина яростно мотает головой. Нет! Этого не может быть. Императрица так не может смотреть. Тем более, на неё. Но камера не человек, врать не умеет. Вот Марина, вот императрица. Счастливая женщина и любимый ребёнок. Но этого же не быть! Этого не было! Марина не помнит у матери такого взгляда!
Только вот помнит себя Марина примерно лет с трёх. Уже тогда мать смотрела... Как и всегда! У неё не может быть такого тепла и любви во взгляде! Снова мотает головой, пытаясь прогнать наваждение. Этого не было, не было, не могло быть!!! Но было же!
Хватит эмоций! Аналитические способности Марины включаются, как по щелчку тумблера. Альбомы с детскими фотографиями дома где-то валяются. Только заполнены они исключительно официальными фото принцессы с родителями и другими членами императорского дома. В неформальной обстановке снимков считай, ни одного и нет. Вроде бы, вполне объяснимо – Саргон не любитель сниматься, Кэретта художникам бывало позировала, причём, не только для парадных портретов, но фотографировалась только в тех случаях, когда была обязана. Но с другой стороны, откуда взялся этот снимок? Почему так к ней изменилось отношение? За что?
Или же это Марина себе опять напридумывала невесть что? И Кэретта просто от природы сухая и чёрствая, просто неспособная на определённые вещи. Но снимок, снимок! Откуда он тут взялся? Ведь готовились именно к их приезду! Оба малых дворца по планировке одинаковы. Интересно, что тогда стоит в спальне Софи?
Звонок телефона. Дёрнувшись, как от удара, хватает трубку.
– Ой, Марина! - умеет Эр появляться не вовремя, – Приходи ко мне.
– Зачем?
– Я тебя маленькой совсем-совсем не помню, – Марина насторожившись, прижимает трубку покрепче к уху, – А тут у меня такая хорошенькая фотография на стене висит, где ты со своей мамой!
