– В таких местах почему-то о смерти думается, – неожиданно говорит Эр.
– Сказанёшь ты иногда! – искренне удивляется Софи.
Марина только хмыкает. Уж чем-чем, а красноречием соправитель не обделён, дочке тоже перепало кое-что. Хотя, представить её говорящей речь нереально, мягко говоря.
– А что тут думать? Помрём все когда-нибудь. Неоспоримый биологический факт.
– Марина в своём репертуаре. – усмехается Софи.
– Нет, я серьёзно. Вон, миррены считают, что совсем человек не умирает. Душа какая-то бестелесная остаётся и улетает куда-то. Вроде судят её там другие бестелесные какие-то. За то, что тут сделал. Потом - либо вечное блаженство, либо муки вечные. И ещё думают, что себя убивать нельзя ни в коем случае. Грех мол это смертный. Хотя как это может быть, если умираешь всё равно?
– Эр, так далеко не все миррены думают. А только попы ихнее. Надо же сказки для дурачков сочинять, чтобы те вкусно кормили.
– Сложнее тут всё... – задумчиво говорит Софи, – намного сложнее, чем ты говоришь. У них ведь раньше даже клич боевой был «За веру и императора!» Вера на первом месте, заметь.
– Можно подумать, я мирренских уставов не читала.
– Я их не читала. – говорит Эр, – и, наверное, никогда и не буду. Но они ведь на самом деле верят, что умирает только тело, а душа...
– Что душа? У меня её нет. Мозги только имеются. Умрёт мозг – умру и я. Всё просто и понятно.
– Так уверена, что после не будет ничего. Ведь мы же не можем знать.
– Ты – нет! – зло говорит Марина, – Я – да! Знаешь ли, я умирала уже. Это, мягко говоря, очень неприятно. Меня Софи от смерти спасла. И приди она на  пять минут позже, не спас бы никто. Не было бы меня просто. Плита бы в Еггтовском склепе была бы. Ты бы цветочки туда носила. Хотя, не факт  – склеп-то в Старой Столице. А ты там не была.
  На Эр просто лица  нет. Смотрит с невыразимым ужасом. Шепчет.
– Это правда? Мне не говорили...
– Самая что ни на есть правдивая правда. Берегли тебя. Насколько я знаю, тебе просто сказали, что я тяжело заболела. А было по-другому.
Дочь соправителя вопросительно смотрит на Софи. Смотрит так, словно хочет услышать опровержение, что в мире всё не так ужасно, как только что рассказали, смотрит...  и одновременно, понимает, что услышала правду.
– Так всё и было, Эрида. Я до сих пор с трудом верю, что у меня хватило храбрости сделать ей прямой укол в сердце. Этот укол её спас. Иначе бы она до врачей не дотянула. Я на самом деле, в лицо смерти смотрела. Это очень страшно, когда человек у тебя на руках умирает. Она мертва была. Не помню точно сколько. Может несколько секунд, может около минуты. Потом сердце заработало. Не обижайся, но мы на самом деле, знаем о смерти намного больше тебя. Вот так, Эр.
– Вот так, Эр, – повторяет Марина, – Умирала я уже. Не было какое-то время меня здесь.
– Но ты же вернулась откуда-то. Значит, есть в человеке что-то такое... Нематериальное что ли.
Убивает иногда Эр своей логикой.
– Во мне – нет. Сердце включилось от лекарства, кровь стала поступать к мозгу. И всё. Никто никуда не уходил, и ниоткуда не возвращался. Была – не была – снова появилась. И всё. Где тут душа?
– Не может так много человек сразу верить в то, чего нет. Значит, что-то всё-таки есть.
Марина хохочет.
– Если кто-то во что-то верит, то значит, так и есть. «Верую, ибо абсурдно», как какой-то главный мирренский поп сказал. Я когда первый раз  основы мирренской веры читала, как ненормальная хохотала. Какой-то первородный грех, искупление, спаситель человечества, бесы, ангелы и прочая чушь. Ритуальный каннибализм в чистом виде, они по каким-то своим праздникам особые хлебцы жрут да красным вином запивают. Типа это тело и кровь их бога. Дичь! Спасение души! Чего-то несуществующего от чего-то небывающего! Почему я должна кого-то благодарить за спасение, которое было за сотни лет до моего рождения? Как меня Софи спасла, я знаю. Они детей учат, что бог за них умер. За то, что я сейчас в море могу плескаться, даже сейчас умирают очень и очень многие. О них я помню. Но о ком-то, никогда не жившем, помнить вовсе не обязана. Души бессмертны! Нету их. Дурная сказочка для слабаков. Мол, всем воздастся за их дело, только не в этой жизни. А пока – всё в вашей жизни происходит по воле господа. Типа ты раб - смирись с этим. Они все себя называют рабами божьими! Чего достоин человек добровольно называющий себя рабом? Вот ты, Софи рабыней себя могла бы назвать?
– Я? Представить, может и могла бы. Рабовладение – мерзкая штука, но кое-где до сих пор встречается. Раз уж даже у нас есть статья «за незаконное лишение свободы»... Кстати, много дают?
– Там подпункты есть. За самые тяжкие – расстрел.
– Сурово, но я считаю, за дело. Ну так вот, рабыней я себя представить ещё могу, отсутствием фантазии не страдаю. В конце–концов, даже Дина I в плен попадала. Но чтобы саму себя рабом назвать. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
– Знаете что, – Эр  говорит очень медленно, растягивая слова, так она говорит всегда, когда хочет сказать что-то очень важное для неё, – я тоже книги такие мирренские читала. Где про их веру. И другие тоже. Дома. Случайно у отца увидела. Там штамп был цензурного комитета, я не знала тогда, что разрешающий. Спросила, можно ли почитать. Он разрешил. Но сказал одну очень странную вещь. Тогда я не всё поняла. Только сейчас разобралась окончательно. Он так сказал: «Читай. Только никогда. Запомни Эр, никогда! Не упоминай при его величестве, что с такой литературой знакома. Кто по этим книгам живёт – для него враги. Смертельные. Это такая ненависть, что и представить нельзя. В ту войну... Нет, об этом лучше не буду. Рано ещё такое тебе знать. Скажу по–другому: по степени ненависти к религии он даже не Чёрная Дина. Он страшнее. Намного страшнее. И что уже просто опасно для тебя – он как-то сумел передать это дочерям. Особенно Марине. Не говори ей, что знаешь про такие книги. Еггты тоже очень хорошо умеют ненавидеть. Особенно – предателей. Ты можешь стать такой в её глазах. Хорошенько подумай об этом, Эрида. Ты не враг Чёрным Еггтам. Но ты очень легко можешь им теперь стать, ибо коснулась того, ненависть к чему у них в крови. Ты можешь стать их врагом. Подумай хорошенько, надо ли тебе это...» Так он тогда сказал. Но я не хочу врагом быть. Никому. Особенно, вам. Я ведь не враг вам? Я просто заинтересовалась тем, чего в мире нет. Я ведь не враг вам? Правда? – она чуть не плачет.
  – Правда, – в точности, как Эр, растягивая слова говорит Марина, – Врагом нам ты стать не сможешь. Слишком ты добрая. Но другом вполне можешь перестать быть. Твой отец мудрый человек, Эр.

Отредактировано Чистяков (01-12-2011 20:20:23)

Опять шестое декабря. День Рождения прототипа Софи.
И я опять вряд ли её увижу...