Изменённая версия поста 452.
Естественно, тема художественного конкурса самая патриотичная: «Строители Империи. Первые Еггты». То есть, тема, фактически, свободная. К первой части названия притянуть можно, фактически, что угодно. Вторая часть – намёк на желаемый к освящению период. Но только намёк, ни в коей мере не рекомендация. Работы представляются анонимно. Конверты с именами вскрываются только на объявлении результатов. Победа, кроме прочего, приносит право поступать в любой художественный институт, включая знаменитые «Учебные классы» при Академии Художеств без экзаменов и на Государственную или Императорскую, стипендии.
По школе ползут упорные слухи, что пост председателя жюри предлагали Софи Херктерент, иначе конкурс потеряет всяческий смысл. Она, якобы, думает. Те, кто такие слухи распускают или им верят, просто невнимательно «Правила» конкурса читали.
Работ с каждым днём всё больше.
Проводится и конкурс школьных симпатий. Каждый может написать название понравившейся работы и её девиз и, подписавшись, бросить бумажку в опечатанную урну. После оглашения официальных результатов, оглашают и неофициальные. Их результаты несколько лет совпадают. Софи в прошлом году не участвовала – ей тема неинтересной показалась.
Теперь учителя иронизируют: «Не сомневаемся, кто займёт первое. Вот только у кого будет второе?»
Одна работа сразу привлекла всеобщее внимание. Портрет девочки лет тринадцати-четырнадцати в доспехах времён Войн Верховных. «Лисичка» детское прозвище Дины III. Глядя на девочку, по-другому картину и не назовёшь. Слишком уж хитро смотрят глаза с развесёлого, как и положено в этом возрасте, личика. Она без шлема, причёска самая простенькая, да и то не слишком аккуратная. Но от лица – глаз не оторвать – настолько живое и юное.
Не в простом мире девочка живёт. На заднем плане виден военный лагерь. Да и глубокая зарубка у неё на наплечнике не сама по себе появилась. Но сейчас ей хорошо и весело. Светится озорным задором и неуёмной энергией. Не факт, что энергия тратится на что-то дельное.
Работа удивительно светлая, хотя и не самый добродушный персонаж изображён. Но она могла быть и такой, бесшабашная юная воительница.
Несколько дней никто не сомневался – работа займёт первое место. Пусть и не подписано, но каждый, хоть что-то понимающий в живописи, без труда опознает руку Софи. Относительно авторства «Лисички» сомнений ни у кого не возникало и впредь.
Вот насчёт безусловного первого места мнения разделились, после того, как прямо напротив портрета появилась откровенно жутковатая «Гибель Кэрдин».
Вся выполнена в тёмных тонах. Какой момент изображён – ясно с первого взгляда. Великая воительница предпочитала древковое и двуручное оружие. По одной из версий, волнистые мечи – её изобретение.
Но здесь в руке редкий чуть изогнутый меч под названием катана. Рука опущена. В ножнах – второй меч. Из–за пояса торчат рукоятки длинных кинжалов. Больше их Рыжая Ведьма в руки не возьмёт. Секундная передышка. Кэрдин чуть согнулась, пытаясь отдышаться. На лице и гарь, и струйки пота.
Толпа уже рядом, уже ревёт, чуя добычу. Они ещё не знают, что против них человек за гранью. Когда всё равно, будешь жить, или умрёшь. Когда жизнь уже не важна. Важны только смерти тех, кто против тебя. Сейчас Ведьма рванёт из ножен второй меч... И начнётся такое, о чём дети уцелевших будут с суеверным ужасом рассказывать внукам. Но это будет какие-то мгновения спустя. Пока же, она просто отдышаться хочет, ибо дыма наглоталась. Дыма пожара собственного дома. Дома, подожжённого людьми, защищая которых она когда-то пролила столько крови. Они пришли за её жизнью. Может быть... Но многие сегодня увидят не её, а свои смерти.
Кэрдин стоит. Доспех кое–где пробит. Она вся в крови. Но чувствуется, что кровь не её. В основном. В глазах – только смесь отчаяния, злобы и безумия, над которым великая воительница больше не властна. Но теперь это уже не имеет значения. Сейчас она двинется в свой последний поход.
В том городе есть улица, сотни лет не меняющая названия. «Улица Резни». По ней шла умирающая Кэрдин. Они все, сколько их было, пятились от неё. Она их не убивала. Просто резала. Как скотину. Хотя все были с оружием. Но они уже перешли грань, за которой возможно сопротивление. Они уже не видели в ней человека. Демон из тех, кем пугали запрещенные священники прорвался на землю. Они говорили, что против демонов помогает освящённое оружие в серебре. У некоторых такое и было. Только против Рыжей Ведьмы действовало оно не лучше прочего.
Так никто никогда и не узнал, убил Кэрдин чей-то меткий болт, или просто не выдержало немолодое сердце.
Она сделала главное: выиграла время. Пока она дралась с толпой, раненную и находящуюся в бессознательном состоянии Дину смогли увезти достаточно далеко.
Она повалилась только в конце улицы. Страх внушала даже мёртвой прикасаться к телу никто не хотел. Самые осторожные предлагали тело сжечь – воинов так хоронили почти всегда, а то, что останется, закопать за городскими стенами. Как–никак у неё ещё оставались сторонники, да и с дочерью её неизвестно, что стало. Разумных речей не послушали. Тело просто скинули в крепостной ров. Следующей ночью тело исчезло. Болтали разное. Надеялись, что какой-то неумный воришка позарился на побитые, но всё равно, очень дорогие доспехи. Другие очень осторожно намекали, Рыжая Ведьма была не совсем человеком. И как бы не объявилась вновь. Самые здравомыслящие говорили, что тело выкрали и тайно похоронили уцелевшие соратники Кэрдин. Они были правы. Тело нашёл и увёз тогда мало кому известный Фьюкрост, племянник генерала Яроорта, самого верного соратника Рыжей Ведьмы, умершего от ран после решающей битвы с Эрендорном.
Несколько лет спустя, во время новой войны с Эрендорном у стен города появился крупный отряд из Армии Север с самой Диной во главе. В городе не ждали ничего хорошего. Они сразу примкнули к Армии Юг. Выбора не было – Эрендорн, хотя бы теоретически, мог их защитить. Слухи о том, что дочь Рыжей Ведьмы собирается мстить убийцам матери, доходили. Слава дочери уже стала затмевать материнскую. Другие города от наступающих северян вполне успешно откупались. Дина даже не сильно много и брала. Она собиралась править этими землями и не хотела обозлять против себя население. Местные жители были поражены высочайшей дисциплиной северян.
Но с этим городом переговоров не было. Фактически, с марша пехота Дины пошла на штурм. Бешенные стрелы в нескольких местах обрушили стены. Сопротивление было недолгим. Но сначала ничего особо страшного не произошло. Солдаты Дины арестовали и согнали в здание городского совета самых богатых горожан. Те сидели и тряслись от ужаса. Сама к ним не выходила, а офицеры и солдаты попались редкостно неразговорчивые.
Самой пока было не до них. Она поскакала на тот пустырь, где когда-то стоял их дом. Туда, где когда-то она была счастлива. Маленькая женщина в чёрных доспехах долго бродила среди закопченных руин. На участок, где стоял дворец Кэрдин никто не позарился. Жутковатая слава хозяйки защищала руины. А потом, когда выяснилось, что Дина жива, продать участок стало просто невозможно. Сумасшедших в мире не так, чтобы уж очень много.
Когда Дина вошла, офицеры сразу бросаются к ней.
– Верховный, с вами всё в порядке?
Отстраняет их жестом. Глянула на горожан. Просто глянула. Они все поняли одно: сейчас они могут умереть. Просто и без затей. Если скажут что-то не то. Пока чудовище ещё в настроении говорить, слушать её надо очень внимательно.
– Жить хотите? Вижу, что хотите. Ну, так живите. Только не все. И не здесь. Значит так. В течении суток вы все убираетесь из города. Куда – меня не волнует. С собой можете брать только то, что в состоянии унести. Что именно – меня не волнует обыскивать никого не будут. Это ещё не всё. Выдайте мне всех, кто участвовал в убийстве моей матери. Я их знаю поимённо, кое-кого просто помню. Они умрут. Если кого-то не будет... Выискивать я не буду. Просто прикажу моим солдатам убить тут каждого третьего. Будет это грудной младенец, женщина или старик – меня не волнует. Обсуждать я ничего не намерена. Если к вечеру убийц не будет, с заходом солнца солдаты будут убивать. Ясно?
– Я–ясно, го-госпожа. М-можно увидеть список тех, кого вы хотите получить?
– Нет. Я знаю, кто в этом участвовал, вы тоже знаете. Посмотрим, совпадают ли наши знания. Для вас же лучше будет, если совпадут. Сроки я назначила. До встречи вечером.
Несколько десятков мужчин, плотный строй солдат, остальные жители. Тишина гробовая. Вокруг все знают, что Дина шутить не умеет.
– Тех, кого я считаю виновными в участии в том бунте, должно быть сто девятнадцать человек. Примкнувших больше, но я не хочу уж слишком много крови. Сколько вас тут?
Оказалось, что сто одиннадцать. Ужас буквально расползается по площади. Но Дина пока просто стоит.
Из толпы выходит один. Похоже, солдат отставной.
– За остальных не знаю. За двоих поручится могу. Убиты в ходе сегодняшнего штурма.
– Кто?
Называет имена. Дина кивает.
– Есть такие. Где ещё шестеро?
В задних рядах жителей какой–то шум. Солдаты достаточно быстро утихомиривают. Возвращаются, таща под руки какого-то человека. Швыряют на колени.
– Вот! Местные его выдали. Говорят, из этих.
– Лицо покажи. Сотник, помоги ему.
Тот, приставив к горлу короткий меч, заставляет поднять глаза.
Дина присматривается.
– Он. Я его помню. Даже не мужчина, за сделанное отвечать боишься. Остальные-то, я смотрю, посмелее... Сотник. Убей его.
Резким движением перезано горло. Тело хрипит и дёргается. Под ним растекается лужа. Кровь течёт к сапогам Дины. Она не отступает.
Догадываются, куда их ведут. Так и есть, Улица Резни. Поперёк – солдаты. Опускают алебарды.
– Вы все здесь умрёте. – просто говорит Дина, разворачивая коня.
– Эй! – кричит один из толпы обречённых, – А наши семьи?
– Что я сказала, то и будет. Мне их жизни не нужны.
Относительно авторства «Кэрдин» мнения разделились. В подавляющем меньшинстве оказались считавшие, что так Софи решила поразвлечься. Аргумент против её авторства прост: «столько злобы за раз выплеснуть она не могла. На «Лисичку» гляньте разве может быть у них один автор?»
Пытались понять, кто автор, по обязательной на каждой работе подписи-девизу. По девизам и объявляют имена при награждении. Подпись есть. Неоригинальная - Кэрдин. Почерк никто не узнал. Автор его явно изменил, ибо крайне сомнительно, что нарисовавший такое, больше ничем в школе неизвестен.
Стали перебирать других школьных художников. От авторства все отнекивались. В том числе, и Софи. Верили не всем - художник по определению приврать горазд. Даже у Эриды спрашивали, не она ли: «Нет. Нарисовано очень хорошо, даже замечательно, но я эту Кэрдин просто боюсь. Мне даже кошмар с ней приснился. Такого рисовать не стану никогда. Тут даже, если не знаешь, кто изображён, чуешь, что от картины просто реально пахнет смертью. Я не хочу, чтобы в мире было больше смертей. Пусть, и нарисованных». Эриде поверили.
– Может быть, самоучка?
– Нет, азами владеет. Но не более того. Он, или она ни у кого из школьных преподавателей не занимается.
– Но такая рука не могла не проявится раньше.
– Вполне могла. Если это побочное увлечение некой неординарной личности, скрывающей это от посторонних.
– Разве так бывает?
– Конечно. Не затащи в прошлом году Софи Херктерент чуть ли не за косы на мой урок Эриду Эорин вместе с папкой её работ, никто бы и понятия не имел, что у нас в школе на одну талантливую художницу больше.
– Выходит, больше на двоих.
– Вы так уверены, что автор – девочка?
– Профессиональная интуиция подсказывает.
- Не слишком ли вычурный доспех?
- Стандартный генеральский того периода.
Церемония награждения в большом зале. Вскрывают конверты с именами победителей. Ну, разумеется, автор «Лисички» Софи Херктерент. Традиционный взрыв апплодисментов. Традиционная походка принцессы. Традиционная белозубая улыбка в ответ. Софи лучшая. Это знает она, это знают все. Но кто же второй?
Многие в зале хотят знать ответ на этот вопрос.
Вскрывают конверт с надписью Кэрдин. Разворачивают. Недоуменно передают друг другу. Кажется, слышен шепот: «Этого не может быть!», «Конверт вскрывался раньше...». Чёткий голос химика.
– Конверт сейчас вскрыт впервые. Оглашайте результат. Пусть он кому-то и не нравится.
– Автор «Гибели Кэрдин» – Марина Херктерент.
Грохот в зале не тише, чем в прошлый раз. Нескладная фигурка в чёрном вразвалочку выбирается на сцену. Ухмыляется в точности, как змея с родового герба. Не первая, как всегда. Но тут и второй оказаться не так уж и плохо. Ибо никто, и в первую очередь, первая наша, и представить не мог, что она попытается. Марина рискнула. Крайне дерзко, ибо её немногочисленных рисунков уже давно никто, кроме Эр не видел. Та хвалит, но как подозревает Херктерент, просто не хочет её расстраивать. Хм. Теперь вот оказывается, что Эр, как обычно, сказала чистую правду. Так, сказать, официальное подтверждение получено.
Улыбается Софи по-прежнему во все тридцать два, вот только глаза злые-презлые. Ничего, бывает. Тяжело проигрывать, особенно, младшей. После награждения всех победителей объявляют приз школьных симпатий. Он всего один, даётся просто за простое большинство голосов.
«Гибель Кэрдин». Марина собой довольна, ухмылочка достигает максимальной кривизны, даже левый глаз защурен.
Софи молчаливо бесится. Марина с трудом удерживается от желания ей язык показать. Интересно, сколько народу за неё проголосовало. И кто именно? Уверена только в Эр, та с самого начала знала, чья работа и ухитрилась никому не рассказать.
О причине своей победы, Марина приходит к выводу, что совершенная во всех смыслах, «Лисичка», показалась ученикам слишком весёленькой для нынешних времён. Страшных, кровавых, где-то безумных временах, временах, когда жила, сражалась и погибла Кэрдин. Пусть, её изображение, наверняка, содержит кучу ошибок в технике исполнения. Но Кэрдин напомнила, что за стенами школы мир куда ближе к тому, где жила она.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
