НАРОД

Вот и снова, как исстари, мечешься,
но себя до сих пор не найдешь ты.
Офранцуженный и онемеченный,
в привозных прозябаешь одежках.

Ты давно примирился с потерями,
ни расчетов тебе, ни резонов.
Вместо веры - туман и мистерии
хитроглазых жрецов и масонов.

Ты обсчитан купцами заезжими
и своими купцами запродан.
Ты сдружился и с лихом, и с лешими,
да и сам-то - не их ли породы.

Ты богат и полями, и весями -
эх, раздолье!
А ты - обездолен.
Волчьим воем и песнями песьими
заглушается глас колоколен.

Ведь и нынче, и завтра, как исстари,
именуешь павлином ворону,
поклоняешься истово писарям
и псарям, подобравшимся к трону.

Сначала я тоже думала, что закончится иначе. Но, увы, ничего лучше абстракций по поводу духовности мне в голову не пришло. Не состоялось. И я поняла, почему. Сейчас я сама не вижу этого вывода-выхода, а мысли о поклонении простого человека чиновникам не выходят из головы. Даже личные-персональные моменты: несмотря на все ритуалы задабривания чиновников, которые проводило мое руководство, учреждение наше закрыли, а перед этим полтора года всячески глумились, требуя документацию из категории "то, чаво на белом свете ваапче не может быть". Меня хватило на полгода, после чего я плюхнула директору на стол заявление "по собственному желанию" и ушла искать ветра в поле. Тому уже три с половиной года, но - не перекипело. Наверное, поэтому пока и финала другого не вижу...

АКТРИСА

                Гремела слава, шумным был успех:
                Поклонники, премьеры, бенефисы...
                Не праздник, нет – тяжёлый труд актрисы,
                Вся жизнь на сцене – на виду у всех.

       
                                                               А. Елисеев

Ходила неторными тропами.
В признаньях не ведала меры.
Придуманной жизни отпробовав,
Навеки влюбилась в Ромео.
Играла порой под сурдинкою,
Порой презирала оттенки.
Полжизни считалась блондинкою,
Хотя уродилась шатенкой.

Дразнила заносчивых критиков.
В пальто крокодиловой кожи
Являлась на рауты с Митенькой.
«Он только в два раза моложе, –
Смеялась. – Да в душу не лезьте вы,
Душа – что чащоба, вестимо!»
Ей рампа счастливым созвездием
И денно, и нощно светила.

Загадочный образ старательно
Она создавала вначале.
А после серьезность растратила –
С тенями болтала ночами,
Какие-то письма бесценные
Хранила в картонной коробке…
Спокойно угасла за сценою
В прокуренной грязной подсобке.

И что же? – вы спросите. – Занавес?
Нелепо и скомканно как-то!»
Но все начинается заново.
Как водится – после антракта.

Отредактировано Цинни (14-02-2012 23:25:34)