Спасибо, исправлю.

Окончание главы:

В тусклом свете фонаря, двинулись вперед, с порога окунувшись в темноту и сырость – ничего другого я и не ожидал. Подвал как подвал, один из тысяч которых довелось поведать за свою жизнь. Тот же песок под ногами, остатки ржавых труб и особый, ни с чем несравнимый запах затхлости. Разве что тут было немного чище и просторнее.
Андрюха не обманул: сразу, практически на входе мы обнаружили на одной из стен намалеванную яркой красной краской надпись:

                          ВХОД В БОМБОУБЕЖИЩЕ

Такого же цвета жирная стрелка указывала точное направление. При всем желании не промахнешься. 
-- Стойте тихо, - неожиданно приказал Монах, когда мы миновали первый пролет бетонных перекрытий.
-- А что стряслось-то? - в тон ему, шепотом спросил я.
-- Смотри сюда, - он посветил под ноги.
Поначалу я не понял, к чему клонит “старший”: песок, как песок – куча следов и все прочее.
-- Следы видишь?
-- Вижу, - подтвердил я. – И что?
-- Свежие, - он осмотрелся. -  Совсем недавно кто-то уже побывал тут.
-- Думаешь засада?
-- Вполне возможно, поэтому нужно разделиться – так будет безопаснее.
Так мы и поступили.
Монах, выключив фонарик и прячась за стенами, двинулся вперед, на разведку, а мы с Андрюхой, разбежавшись по разные стороны, выдерживая небольшую дистанцию, последовали за ним. Учитывая почти полную темноту, сделать это было не так просто: то и дело мы запинались за различные препятствия, рискуя переломать ноги, но, не смотря на это, вскоре достигли цели.
Тяжелая, бронированная дверь, темным пятном выделялась на белесой бетонной плите, разделяя напополам два мира: темный подвал многоэтажки и пространство, лежащее впереди, загадочное и неизведанное.
-- Мы на месте, - выдохнул Монах, снова включив фонарик.
Слабый луч выхватил из темноты кусок ржавого металла двери.
-- Будем надеяться, что она не заперта. Подержите фонарь.
Он схватился за массивную ручку, и, нажав на нее, потянул на себя. Поддавшись, тяжелая дверь приоткрылась, раздался тихий щелчок, и, яркая вспышка, сопровождаемая громким хлопком, заполнила все пространство. Что-то сильно толкнуло меня в грудь: отлетев в сторону, я ударился затылком об стену и мир вокруг погас.

Cobra
Спасибо!

Глава 17

Сознание возвращалось постепенно: сначала перед глазами начали мелькать какие-то яркие картинки, в голове зазвучали обрывки ничего незначащих фраз, сопровождаемые неприятным фоном из тысячи нудных колокольчиков звенящих в ушах. Я открыл глаза. Зрительные галлюцинации пропали, уступив место темноте. Вскоре исчезли и назойливые голоса, остался только звон в ушах, и тоненький, где-то на уровне слышимости, писк. Но, самое страшное, только ожидало меня впереди.
Осознание произошедшего – вот, от чего я получил самый болезненный удар. Оправиться от него, не мог еще долгое время.  Монах, а возможно и Андрюха погибли: нечего было и думать, что при такой силе взрыва они остались в живых. Слишком близко находились к заряду. Я гнал от себя эту мысль, встав на четвереньки и пытаясь нащупать в темноте злосчастный фонарик, подсознательно понимая, что ищу иголку в стоге сена. Но что-то ведь нужно было делать?
В подвале стоял сильный запах пороха и пыли. Что-то тихонько потрескивало в темноте, хотя огня нигде не было видно. Я обессилено упал на песок и зарыдал, не в силах больше сдерживать слезы. Так плохо мне не было с самого детства, когда приходилось хоронить близких людей.
-- Ты жив Леха, - неожиданно раздался неподалеку слабый голос Андрюхи. – А я- то уже думал, что нам всем кранты.
Это был словно гром с ясного неба.
Поначалу показалось что, я брежу, но когда в темноте вспыхнул луч фонаря, не поверил происходящему.
Жив! Жив, братуха.
На душе сразу стало легче.
-- Андрей, ты даже не представляешь, как я рад снова слышать тебя! – эмоции переполняли через край. – Как ты?
-- Ничего, - ответил он. – Только левой руки не чувствую.
-- Потерпи, - я подобрался поближе. – Сейчас посмотрим.
Он лежал на спине, сжимая в одной руке фонарик, другая же была неестественно подвернута под торс. Я взял у него фонарь и, посветив на искалеченную конечность, ужаснулся: открытый перелом, с частичной ампутацией. Если не остановить кровотечение, то жить ему осталось, от силы несколько часов.
-- Что там? – спросил Андрей, видимо заметив тревогу на моем лице.
-- Нормально, жить будешь, - соврал я, успокаивая. – Я сейчас найду Монаха, у него в сумке должна быть армейская аптечка. Мы сделаем тебе укол и перевяжем рану: будешь как новенький.
Я мог обманывать себя сколько угодно, между тем понимая, что ничего не смогу для него сделать. Тут нужна операционная, с квалифицированным врачом и хирургическими инструментами. А где все это взять в самом центре Мертвого города? Но, если совсем ничего не делать, то он умрет гораздо быстрее.
Аккумулятор фонаря медленно, но верно разряжался, грозя оставить нас в полной темноте, поэтому, я без промедлений отправился на поиски тела “старшего”. Рядом с распахнутой настежь дверью, ведущей в тоннель, его не было, да и глупо было надеяться обнаружить его там. Раз уж меня откинуло на приличное расстояние, то Монаха следовало искать в соседней части подвала, вход в которую, располагался аккурат напротив места взрыва.
Там, метрах в двадцати, я и обнаружил его обезображенное тело.
Его почти разорвало пополам: обугленные остатки одежды местами все еще тлели. Присыпав их песком, я снял сумку со снаряжением, и, удостоверившись, что нужная аптечка в оранжевом пластиковом футляре цела, вернулся к раненому товарищу, мысленно пообещав позднее предать, как и положено, тело  “старшего” земле.
-- Ну, вот и я, - присаживаясь рядом и вскрывая аптечку, сообщил Андрюхе. – Сейчас сделаю тебе укол. Скажешь, когда боль пройдет: придется перевернуть тебя на бок.
-- Как там, Монах? – тихо спросил он, после того как инъекция обезболивающего была произведена.
-- Он мертв, вся сила удара пришлась на него.
-- Я видел…
-- Лежи тихо, сейчас станет легче.
-- Уже, - признался тот.
-- Тогда давай, поворачивайся. Я тебе помогу.
С моей помощью, он перевернулся на здоровый бок. Раненая рука, плетью повисла за спиной, причиняя сильную боль. Несмотря на наркотик, Андрюха застонал. Даже я, кажется, нутром почувствовал эту  невыносимую боль.
-- Все хорошо.
Вытащив из автомата шомпол для чистки, за неимением лучшей шины приложил его к руке раненого, предварительно обмотав бинтом. Это, более или менее зафиксировало раздробленную кость. Плотно перевязав все это дело, вколол вторую порцию наркотика. Вскоре, напарник впал в забытье, а я, приготовив на всякий случай весь имеющийся арсенал к бою, вернулся к Монаху, что бы выполнить обещанное.