Глава 1, значительно дополненная.

В подвале было темно и прохладно, но, не смотря на это расслабиться, значило верную смерть. Мало ли, сколько тварей нашли здесь спасение от палящих лучей полуденного радиоактивного солнца? Да и я – тоже хорош, поперся на дело перед самым рассветом. Можно ведь было догадаться, что не успею дойти до “базы”.
Сняв автомат с предохранителя, устроился в нише между прохладных бетонных блоков, выставив ствол вперед, в качестве “оберега”. Так будет спокойнее. И мне, и тем, кто решит включить мою персону в качестве одного из пунктов обеденного меню. Я знаю, что они учуют запах оружия, и не станут дергаться. Можно прикрыть глаза и отдохнуть в тишине, в ожидании, когда смертоносный диск светила покинет точку в зените. Тогда появятся спасительные тени, и я снова отправлюсь в путь.
Тишина. Она пугала меня с самого детства, ассоциируясь со смертью.
В общине, где я родился и вырос, каждый второй страдал от лучевой болезни или рака кожи. К их страшному виду я привык, как привыкают к чему-то обыденному, постоянному окружению, как привыкает персонал лепрозория к своей работе.
А еще я никогда не видел своих родителей, считая, что у меня их и не было. Позже, повзрослев, я, конечно, понял, что этого не может быть, но уже настолько свыкся с этой мыслью, что стал считать общину своими родителями. Бред конечно, но в данное время и в данном мире сложно найти умственно полноценного человека. Слишком тяжело бремя, взваленное на нас предыдущими поколениями.
Не имея собственного крова,  жил в различных семьях, приютивших меня: иногда на ночь, а иногда - “пока смерть не разлучит нас”. А случалось это часто, слишком часто.
Потеряв один кров, я перебирался под другой. Как правило, это были одинокие и больные люди, нуждающиеся, как и я в посторонней помощи. Просыпаясь посреди ночи, лежал, замерев, вслушиваясь в темноту – раздается ли возле меня дыхание? Тогда я начинал бояться. Бояться, что останусь один, и никто больше не возьмет меня к себе. И вот, когда в эти моменты, я слышал лишь тишину, тихо плакал и не спал до утра, дожидаясь похоронную команду. Затем собирал свои вещи и уходил на поиски нового дома. Из таких эпизодов и состояла вся моя жизнь.
Показалось, что я даже немного задремал в ожидании, и когда посмотрел на часы, их светящийся в темноте циферблат показывал без четверти два. Пора было в путь.
Вышел из подвала, поглубже натянув кепку, и быстрым темпом пересек улицу, оказавшись на теневой стороне.
Жарко. Даже через толстые подошвы ботинок чувствуется, как раскалился растрескавшийся асфальт под ногами. В это время вероятность встретить мутантов  равна нулю, но стоит зазеваться, и доза облучения гарантирована. К счастью, имеется портативный индикатор излучения. Раньше такие были только у военных. Сейчас он молчал, и этот факт успокаивал.
Самое главное – не стоять на месте, дожидаясь пока солнечные лучи, доберутся до тебя, отразившись от остатков стекол в разбитых витринах магазинов и окон. Вся жизнь в движении, все подчинено только ему. Мы двигаемся вслед за солнцем, или, точнее, бежим от него. Или прячемся в норах словно кроты, чувствуя себя в относительной безопасности лишь по ночам, да в редкие периоды затяжных дождей. Но, полной гарантии дожить до старости - нет никогда.
Идти вперед, сжимая цевье верного АКСУ, это мое кредо. Я к этому привык с детства. Ни шагу без оружия. Даже в туалет. Именно там может настичь беда, именно там – человек более уязвим. Но только не я.
Я привык к оружию. К любому. Иногда, я доверяю ему больше, чем друзьям, которых  кот наплакал.
Сегодня мне повезло – успел найти уютный уголок в подземных недрах города. Не всем так везет, и не всегда. Любая ошибка стоит жизни, а жизнь не стоит ошибок, - палка о двух концах.
Все-таки хорошо наверху, свободно. Несмотря на смертельные лучи дневного светила. В принципе, мое поколение уже привыкло жить так, а не иначе. Мы не видели другого мира, зная о нем лишь из рассказов старших, но я, наверное, родился с богатой фантазией, и мир из их историй нравился больше, чем нынешней. Но, ничего не поделать – судьбу не выбирают, приходиться довольствоваться тем, что есть, а мне вообще повезло больше чем другим – я стал “егерем”.
Для тех, кто не знает: “егеря” – особый, почитаемый клан. Нечто вроде полиции, охраны и почты в одном лице. В любой общине всегда есть для нас место, даже если эти общины находятся в состоянии вражды. Егеря – это нечто, что раньше называлось богом, хотя, я всегда считал это утверждение весьма сомнительным. Богом быть трудно. И утомительно.
Двигаясь вдоль полуразрушенных стен, бывших когда-то домами, погруженный в свои мысли, я не сразу заметил движение впереди. Не подвело реактивное чувство, выработанное годами – автомат был заряжен, и готов к бою.
Я притормозил, спрятавшись за ближайшим углом, и немного выждав, крикнул:
-- Если ты человек, и не враг мне – выйди из тени!
В ответ промолчали.
-- Я все равно пройду здесь! – это был еще один из условных сигналов, используемых в обиходе клана “егерей”. Любой гражданин, любой общины знал, что после такой фразы, он должен был выйти на встречу с поднятыми руками.
И снова молчание в ответ.
Я начал медленно продвигаться вперед, готовый в любую секунду нажать на курок, и в этот момент до моих ушей явственно донеслось всхлипывание. Кто-то плакал за углом. Первые секунды даже не мог представить, кто бы это мог быть, но когда, достигнув противоположного края дома, заглянул за угол – признаюсь, был поражен: мальчик лет семи, грязный и оборванный, тощий до неприличия, с копной давно немытых, спутавшихся волос; он сидел, обняв костлявые плечи, обтянутые рваной футболкой и дрожал от страха.
Я немного растерялся.
-- Ты кто? – был первый вопрос.
Мальчик поднял голову и что-то произнес сквозь слезы.
-- Ты как здесь оказался? – задал я второй вопрос, не разобрав ответа.
-- Я потерялся.
-- Давно?
-- Не знаю, - он снова заревел, уткнувшись лицом в немытые предплечья.
-- Подожди, не реви, - попросил я. – Давай разберемся…
Какую чушь я несу? Чего здесь разбираться? Ребенок один, в этом страшном городе чудом уцелел и нуждается в помощи! “Егерь” ты – или нет?
После короткого сеанса самобичевания, я спросил:
-- Звать то тебя как?
-- Сеня, - коротко ответил тот, немного успокоившись.
-- Вот что Сеня, - начал я. – Давай перестанем плакать, и пойдем со мной.
-- Куда?
Правильный вопрос.
-- Домой.
-- У меня нет дома.
Сказано это было с такой интонацией, что я невольно содрогнулся.
-- Не говори так, дом всегда есть, только его надо поискать, - я и сам поверил в то, что говорил. – Ты из какой общины?
Сеня непонимающе посмотрел на меня, размазывая грязными ручонками слезы.
-- А что такое “община”?
Тут настала моя очередь потеряться.
-- Ну, - попытался я яснее сформулировать мысли. – Это люди, которые тебя окружали.
-- Я жил один, с мамой.
-- Не может быть…
Мальчик кивнул.
-- А мама где? – спросил, не придумав ничего лучшего, и пожалел об этом.
Лицо Сени сморщилось, словно от кислого лимона. Надсадный вой прорезал тишину. Честно, но я пожалел о своей дурацкой манере задавать вопросы прямо в лоб. В определенных случаях это прокатывало, но явно не сейчас, в общении с малолетним ребенком.
-- Не реви, - попросил, еще раз отругав себя за бестактность. – Покажи где, я пойду, посмотрю.
Мальчик дрожащей ручонкой указал мне направление. И я пошел. Идиот. Лучше бы я этого не делал.

Дом был старый и почти полностью разрушенный. Уцелел только первый подъезд, остальные два лежали в руинах. Двери были распахнуты, давно ожидая гостей. Именно туда я и направился.
Меня встретила темнота и резкий запах запустения. Немного постоял в дверях, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку, и направился дальше – вверх по лестнице. Под ногами противно хрустело битое стекло и осколки кирпича, заставляя кривиться при каждом шаге, да и особо афишировать свое присутствие тоже бы не хотелось.
Заглянул в первую квартиру: двери давно отсутствовали, как и весь остальной скарб, из мебели остался только ржавый остов металлической кровати. Пусто.
Хорошо, попробуем поискать у соседей. Здесь двери все еще висели на петлях, а в остальном та же картина полного запустения.
Я начал сомневаться в правильности места поиска, но решил, что пока не обойду все квартиры - не уйду. Любое дело надо доводить до конца.
Осмотрев весь подъезд снизу доверху, я с чистой совестью, направился обратно, намереваясь узнать у мальчика точное местонахождение их жилища. Уже в дверях, заметил под лестницей какой-то темный провал, и нет, чтобы проскочить мимо, по  дурацкой привычке везде совать свой нос, осторожно подошел к нему. Вход в подвал. Сыро и очень темно. Вряд ли два беззащитных человека поселились бы в таком месте.
Еще раз упомяну, что у меня есть привычка все доводить до конца. Другой бы на моем месте плюнул и прошел дальше, а я – нет, полез в эту чертову дыру, на свою голову.
Включил фонарик, прикрученный к автомату, и полез. Чего я там хотел найти – не знаю. Разве что приключений на одно место именуемое “пятой точкой”.
Фонарик был еле живой, и света от него хватало только на то, чтобы не споткнуться об остатки сгнивших труб, или не вляпаться в какую-нибудь гадость.
Медленно продвигаясь вперед, я старался не упустить любую мелочь, способную помочь в поисках, (нашелся блин сыщик недоделанный), и так увлекся, что совершенно забыл об опасности, могущей подобраться сзади, (эх, плохо я учился в школе “егерей”).
Первое правило любого поисковика, работающего в заброшенных районах – не расслабляйся! Я как говориться, впитал его с молоком матери, всегда ему следуя, а тут почему-то забыл. Вероятно, так повлиял на меня, выбив из рабочей колеи, вид брошенного, беззащитного паренька? Впрочем, все это отмазки, попытка найти себе оправдания. За ошибки нужно платить.
И, я заплатил за свою беспечность – сильный удар сзади, отправил меня в глубокий нокаут, погрузив в непроглядную тьму.
Очнулся с привкусом крови во рту (разбил губу и прикусил язык при падении), и тяжелой, саднящей болью в области затылка. Хорошо меня приложили, грамотно. Убить не убили, а выключили надолго – на дворе была уже ночь. К гадалке не ходи – обчистили до нитки. Вот тебе и славный егерь – купился на старый как мир, душераздирающий трюк с малолетним ребенком, и попал в засаду.
Эх, Сеня, (или как там тебя зовут на самом деле?), сидишь ты, поди, сейчас в какой ни будь норе, в своем клане, и жуешь мой  шоколад, честно заработанный на “подставе”.
Рад был бы ошибиться, но, жизнь сурова и все получилось именно так, как я и предполагал - у меня больше не было автомата, вещевого мешка с пайком, и самое главное – сумки с ценной корреспонденцией и деньгами. Попал, блин.
В этом мире многое прощается – не прощаются только две вещи: убийство егеря, (потому-то я и жив до сих пор), и утрата имущества принадлежащего Главной государственной общине.
Главная община – это некий анклав, созданный из нескольких более мелких общин, решивших, что жизнь в союзе и помощь друг другу, увеличивают шансы на выживание и способствует развитию, а не деградации человека. К сожалению не все это понимали, отказавшись от вступления в союз. Позже, из зависти к процветающему соседу, они устраивали набеги с целью грабежа. Тогда то и был организован клан егерей, членом которого мне посчастливилось стать. Клан связывал отдельно расположенные общины, следил за соблюдением законности и правопорядка, осуществлял перевозку денег ГГО и отвечал за доставку почты. Словом – на него была возложена большая ответственность, а я оказался слабым звеном, позором для своего наставника.
Если дорога через мертвый город без еды и оружия не убьет меня, то возвращение с пустыми руками сочтут за тяжкое преступление и исключат из клана, выгнав прочь из общины. А кому нужен бывший егерь? Желающих свести со мной счеты за старые обиды будет предостаточно. Так или этак – это верная смерть. Необходимо было вернуть вещи и свое честное имя. Вот только как это сделать? Ведь я совершенно не знал: кто на меня напал и где сейчас их искать.

Идти по городу ночью без оружия – чистой воды самоубийство. А уж днем, когда солнце нещадно поливает все кругом радиоактивными лучами – тем более. Так, если только пересечь несколько кварталов, скрываясь в тени домов, в подворотнях, имея в кармане детектор излучения – тогда да, а топать с десяток километров – бред!
Но, у меня не было выбора. Я сам подписал себе смертный приговор, и только от меня зависело, когда он вступит в силу, и вступит ли вообще.
Первым делом, оказавшись на улице, подобрал кусок толстой арматуры, запримеченный еще утром. Пусть далеко не старый верный автомат – но, все-таки хоть какое-то оружие. Отбиться от мелких мутантов можно, да и от тех, что покрупнее и ходят на двух ногах тоже, если они, конечно, не будут иметь в арсенале чего-нибудь, посерьезней куска ржавого железа.
Теперь предстояла самая сложная задача – решить в каком направлении двигаться. Мысль о поисках следов оставленных грабителями можно было смело выбросить из головы: искать их в кромешной темноте было делом, мягко говоря, бессмысленным. Проще найти черную кошку в темной комнате, а ждать рассвета я не мог – иначе шанс догнать их уменьшиться до мизерного. Сомневаюсь, что они обитают где-то поблизости и настолько обнаглели, что промышляют рядом со своей общиной. Слишком велик риск, быть разоблаченными: этом случае их ждала смерть без суда и следствия.
Все же, нужно было что-то делать, и я направился к тому месту, где состоялась встреча с мальчишкой. Авось, удастся чего ни будь, да “вынюхать”?
Вот и узкий переулочек, который запомню на всю жизнь, занеся этот эпизод в черный список, под названием: “Чего не следует делать, находясь на задании”. Поздно конечно кулаками махать, но что поделать?
Глазами ничего было не рассмотреть, даже стоя на коленях. Пришлось переворошить весь мусор и грунт руками, чего собственно делать ну очень не хотелось, памятуя о живности, водящейся в земле, и сейчас, в ночной тиши и прохладе, выбравшейся на прогулку. Я не трус, но опасаться некоторых многолапых особей, все же стоило. Живы еще были в памяти случаи, когда люди погибали от укусов насекомых. Особенно теперь, когда солнечная активность нарастает с каждым годом, и они изменяются отнюдь не в лучшую сторону.
Переворошив кучу бесполезного мелкого хлама, я подумал, что и эта идея была не из лучших. Только вот сейчас любая, даже самая бредовая идея могла иметь шанс на существование.
Неожиданно, пальцы нащупали предмет, отличающийся от всего, что попадалось до этого. Это было нечто гладкое, имеющее овальную форму – какой-то амулет, либо женские часы. Раньше, их носили на шее, на цыпочке. Одни, я видел еще в детстве, но они были сломаны и давно не работали, используясь исключительно в виде украшения своей хозяйки.
Поднеся предмет поближе к лицу, я понял, что не ошибся. Это были именно часы, и именно такие, что были на женщине, виденной мною раньше. Но, самое потрясающее открытие ждало меня дальше: на обратной стороне имелась дарственная надпись “Дорогой Анне, с любовью”.
И ту, женщину из прошлого тоже звали Анна. Она жила по соседству с одной из семей, где мне посчастливилось провести несколько достаточно светлых и по-своему радостных месяцев. Поэтому, наверное, я и запомнил многое из того времени достаточно отчетливо, в том числе и соседку с часиками в виде кулона.
Я был обрадован находке, и огорчен, одновременно. Возможно, это было просто совпадением, и это были совсем не те часы, и надпись на них была выполнена еще во времена, когда солнце было другом, а не врагом и убийцей, но я почему-то был уверен, что держу в руках именно их. А это значило, что люди, напавшие на меня, принадлежали к общине, где я когда-то вырос.
Кулон мог потерять кто-то из тех, кто поджидал в засаде, здесь в подворотне. Может быть, даже тот самый мальчик, назвавшийся Сеней. Другого варианта я не рассматривал: слишком велико было расстояние отсюда до общины, чтобы совершать такие переходы ради прогулки, и к тому же - это хорошо вписывалось в мою недавнюю теорию о “банде, промышляющей вдали от дома”.
Так, или иначе, но в моих руках был ключ к раскрытию преступления, и теперь, зная, куда мне следовало идти, я не стал терять не минуты.
Вскоре, злосчастный подвал остался далеко позади.

Отредактировано bmvcher (07-06-2010 13:22:30)