Cobra
Спасибо, исправлю!

Еще микропрода. Окончание главы:

Мысли в голове потекли быстрее и размереннее – самое время разработать дальнейший план действий.
Попытавшись восстановить в памяти план вестибюля, расположения входов и выходов из здания, я пришел к выводу, что выйти из бомбоубежища незамеченным будет ни так уж и сложно. Дверь располагалась в небольшой нише под центральной лестницей и если она никем не охраняется, то сюрприз наемникам обеспечен. Главное – внезапность, а там, можно прорваться наверх, и закрепившись в одном из кабинетов держать осаду. Не думаю, что вести ее долго у наемников хватит сил. Быстро выдохнуться.
Хлебнув еще немного спирта, я пришел к выводу, что еще не все потеряно. И что  жизнь продолжается, несмотря на очередную увесистую оплеуху полученную от нее. Ничего, еще не такое выдерживали. Прорвемся.
С этими мыслями, сморенный усталостью и действием алкоголя, я незаметно уснул.

Исправленная и дополненная версия:

Глава 18

Навалившись на дверь, я приоткрыл ее как можно шире, что бы  беспрепятственно протиснуться внутрь вместе с вконец ослабевшим напарником. Тот был совсем плох: у него началась лихорадка и, судя по напитавшимся бинтам - открылось сильное кровотечение.
Уложив его на деревянную скамейку, стоящую у стены недалеко от входа, закрыл дверь, обрезая путь тем, кто мог следовать по стопам. Я все еще не упускал из виду тот факт, что наемники специально могли выждать время, пропустив нас вперед. А потом – свободно попасть в бомбоубежище, пройдя по нашим трупам.
Теперь, находясь в относительной безопасности, можно было осмотреться. Помещение, в которое мы попали, скорее всего, являлось агрегатной: в тусклом свете двух маломощных ламп я без труда разглядел мощные фильтрационные установки и воздухопроводы. Сейчас они бездействовали: в отсутствие постояльцев хватало и прямоточной вентиляции, выдававшей себя тоскливым воем в трубах. Система жизнеобеспечения все еще находилась в рабочем состоянии, и это вселяло надежду на будущее.
Отыскав дверь, ведущую в жилой блок, я бросился на поиски медикаментов. Впрочем, это не лабиринт, и нужную комнату я обнаружил достаточно быстро. Щелкнув выключателем на стене, я не без радости обнаружил, что тут есть все для оказания экстренной медицинской помощи. Еще бы врача для полного комплекта.
Вернувшись за раненым, застал его в бессознательном состоянии.
Напарник имел внушительные габариты, поэтому перетащить его в операционную было не так уж и просто. Изрядно помучившись, я аккуратно, чтобы не травмировать покалеченную руку, взвалил его на стол и, вколов дозу обезболивающего, найденного тут же, принялся снимать окровавленные бинты.
Увиденное мне совсем не понравилось: рана воспалилась, кровотечение хоть и уменьшилось, но все еще было обильным. Без квалифицированной помощи шансы на благополучный исход стремились к нулю. От отчаяния я начал паниковать, бесцельно заметавшись от стены к стене, перебирая всевозможные препараты и медицинские инструменты, разложенные на стеллажах. Руки тряслись, скальпели и зажимы сыпались вниз, со звоном подпрыгивая на кафельном полу.
За этими безумными порывами я не заметил, как напарник пришел в себя.
-- Что, все так плохо? – его неожиданный вопрос заставил замереть на месте, застав врасплох.
-- Хуже некуда, - честно признался я, поворачиваясь. Скрывать правду дальше не имело смысла. – Началось заражение…
-- Мне конец? – без всяких эмоций, вяло, уточнил он. Я поразился его самообладанию, хотя какое, к черту, самообладание в таком состоянии?
-- Пока не знаю. Сейчас вколю тебе кой-какие антибиотики, а там – видно будет.
-- Бесполезно уже, наверное, - тихо прошептал Андрей. – Надо резать…
-- Что резать? – не понял я.
-- Руку. Полностью…
При этих словах внутри все похолодело. Нет. Ни за что, я не смогу сделать этого - даже под дулом автомата. Я многое повидал за свою не столь уж и длинную жизнь, но чтобы решиться на такое – нет уж, увольте!
-- Тебе придется сделать это, - почувствовав мое смятенье, сказал он. – Иначе – мне крышка.
-- Но как?! – чуть ли не взвыл я. – Как без всяких навыков я смогу это сделать? Да мне даже кровь не остановить…
-- Другого выхода нет.
Он был прав. И правда его была безжалостна.
-- Ладно, ты прав, - согласился я, сдаваясь. – Чего-нибудь придумаю.
-- Поторопись, я надеюсь на тебя… - с этими словами Андрей снова впал в забытье, а я окончательно впал в ступор, размышляя о происходящем.
Очень хотелось, чтобы это был сон, страшный, реальный – но все-таки сон, а не момент, когда нужно принять одно из самых непростых решений в своей жизни.
“ Нет, - размышлял я, ища выход из сложившийся ситуации, - я не могу сделать это сам, потому что просто не справлюсь с этой задачей, убив его собственными руками.”
Метаясь из  угла в угол, неожиданно заметил несколько книг, лежащих на письменном столе в самом дальнем и темном углу комнаты. Словно искра, промелькнула в голове некая идея, смысл которой уловить не успел. Она обрела форму только тогда, когда я взял в руки один из увесистых томов и прочитал тесненное золотом название:

                ВОЕННАЯ ХИРУРГИЯ И ТРАВМАТОЛОГИЯ

-- Нет, - снова испуганно прошептал я, протестуя, но некто в голове уже задумал свой план, закатав рукава.
Ничего не оставалось, как сдаться и, усевшись на стул под лампой, открыть книгу. По совпадению ли, или по воле судьбы она распахнулась на интересующем меня разделе. Восприняв это как некий знак, углубился в чтение, которое чередовалось с внимательным изучением иллюстраций и фотографий в обилии размещенных на страницах справочника.
Но чем глубже я вникал в эту сложную науку, тем отчетливее понимал, что ничего не смогу поделать. Пришлось признать эту правду, – какой бы горькой она не была. Я готов был завыть от бессилия и отчаяния не в силах исправить положение.
Отшвырнув бесполезную книгу прочь, я поднялся со стула и подошел к столу, на котором неподвижно лежал Андрей. Его глаза были приоткрыты, неподвижный взгляд направлен в потолок.
-- Я не могу, - сказал я ему. – Не могу этого сделать.
Он не ответил, продолжая смотреть в одну точку.
-- Лекарства помогут, а я – могу только навредить. Ты слышишь?
Но он уже ничего не слышал. Это я понял только в тот момент, когда увидел, что его больная рука неподвижной плетью свисает с другой стороны стола.
Сердце застыло в груди; сознание отказывалось принимать происходящее, поэтому, медленно подойдя вплотную, попытался нащупать пульс на сонной артерии – безрезультатно. Напарник был мертв, а я остался один. Один против этого жестокого мира.

Гибель друзей потрясла меня, но горевать дальше, сидя под защитой крепких стен убежища, я не мог. И не имел права. Ради памяти о них, погибших, выполняя это задание, я должен действовать дальше.
За толстой, бронированной дверью в вестибюле здания МВД укрепились наемники. Несмотря на численное превосходство, выбить их оттуда было первостатейной задачей, и для этого у меня под рукой были все средства. Если война – то война, тогда все способы хороши. Но, первым делом нужно было похоронить напарника.
Долбить бетон – дело неблагодарное и попросту бесполезное, а свободного участка земли рядом не сыскать. Поэтому, в качестве последнего пристанища для него, выбрал импровизированный склеп. Им послужила одна из небольших вентиляционных камер, разбросанных по всему периметру подвала.
Перетащив тело Андрея в ближайшую и прочитав все известные мне молитвы, я навсегда захлопнул дверь, выкорчевав ручку открывания. Теперь ни одна тварь была не в силах до него добраться. Завершив этот скорбный ритуал, вернулся в жилой блок.
Окружающая тишина давила на уши, заставляя снова и снова прокручивать в голове события прошедшего дня. Во рту пересохло: сильно хотелось пить. Я проследовал на склад и, взяв несколько пакетов с водой, вернулся в медицинский отсек. Залпом осушил один. Осмотрелся. Здесь, следуя моему плану, я должен был собрать самые необходимые лекарства и инструменты. Если готовиться к войне – то по полной программе.
Копаясь на стеллажах, занимающих треть комнаты, и перетряхивая многочисленные шкафы, я наткнулся на большую бутыль, под завязку залитую прозрачной жидкостью. В ней было не менее пяти литров, и это явно была не дистиллированная вода. Отвернув пластиковую крышку, принюхался: спирт. Его запах я сразу узнал, как знал и то, что по своим свойствам он был лучше нашего самогона. Гораздо чище и крепче – отличное обеззараживающее средство, как снаружи, так и внутри.
Найдя рядом подходящую склянку, я плеснул в нее немного спирта и, разбавив водой, зажмурившись, залпом выпил обжигающую жидкость. Дыхание перехватило, горло обожгло, а в желудке запылал костер, затушить который я смог только когда высосал пару пакетов с водой. В голове зашумело. Руки и ноги сделались ватными, зато тоска и все проблемы ушли куда-то на задний план. Почувствовав себя гораздо лучше и решив, что штурмовать лагерь наемников прямо сейчас не имеет смысла, я махнул на все рукой: никуда они пока не денутся. С этой мыслью прошел на склад и, набрав еды, вернулся назад. Налив еще, выпил, не запивая, зажевав сублимированным мясом.
Мысли в голове потекли быстрее и размереннее – самое время разработать дальнейший план действий.
Попытавшись восстановить в памяти план вестибюля, расположения входов и выходов из здания, я пришел к выводу, что выйти из бомбоубежища незамеченным будет не так уж и сложно. Дверь располагалась в небольшой нише под центральной лестницей и если она никем не охраняется, то сюрприз наемникам обеспечен. Главное – внезапность, а там, можно прорваться наверх и, закрепившись в одном из кабинетов, держать осаду. Не думаю, что вести ее долго у наемников хватит сил. Быстро выдохнутся.
Хлебнув еще немного спирта, я пришел к выводу, что еще не все потеряно. И что  жизнь продолжается, несмотря на очередную увесистую оплеуху, полученную от нее. Ничего, еще не такое выдерживали. Прорвемся.
С этими мыслями, сморенный усталостью и действием алкоголя, я незаметно уснул.