Ночь расплаты.

Лишь тот жестокость их поймет
Кто знает меру их страданья…
А. Сурков

Вампал, у ингушей и чеченцев огромное чудовище, обладающее сверхъестественной силой;
иногда у Вампала- несколько голов. Вампалы бывают как мужского, так и женского пола.
Мифологический словарь

Дом спит. Большой, красивый дом, заснул после долгого трудового дня.  “Трудового” - ха! Мы слишком хорошо знаем ваш труд! И сегодня мы пришли заплатить за него!
Собаки просыпаются было, но при виде нас умолкают. Мы идем по двору. Тяжело переставляя ноги мы идем по тому месту, которое последним видели наши дети. Салам тебе, хозяин, сегодня – ночь расплаты.
Скотина в хлеву и кошаре проснулась, но молчит. Бессловесная тварь чувствует наше присутствие. Чувствует и молит свою скотью судьбу избавить их от нас. Не бойтесь, маленькие. Мы не причиним вам зла. Сегодня ночь не вашей судьбы, сегодня – ночь расплаты!
Дверь чуть скрипит, когда мы заставляем замок открыться а потом входим в дом. Тушоли – защитница и хранительница дома сперва шарахается от нас, а потом падает перед нами на колени и молитвенно протягивает руки. “Вампал! – шепчут ее белые губы –вампал!”
Да, мы – вампал. Огромное лохматое чудовище, у которого несколько голов. У нас есть сверхъестественная сила – нам подчиняются металлы. Замки, клинки, вообще – все металлы... И сегодня наша ночь. Ночь расплаты!
Мы тяжело восходим на второй этаж. Тут спят дети. Мальчики. Мы кладем когтистые лапы на их шеи. Тушоли тоненько воет от ужаса, и этот вой заглушает хруст ломающихся костей. Ночь расплаты!
Когда все окончено, мы идем дальше. Вот комната в которой спят внучки и маленькие дочери хозяина. Короткое усилие – и замок открывается. Ночь расплаты!
Неожиданно нас останавливает крайняя левая голова. Ей внезапно становится жалко девочек. Мы стоим и не можем пошевелится. Это ужасное состояние, когда ты не можешь пошевелить даже пальцем, или сделать хоть малюсенький шажок – как хорошо оно знакомо всем нам! Я поворачиваюсь к ней:
- Лена, Леночка опомнись. Думаешь, хоть одна из них переживала, когда эти держали здесь Вовку? Думаешь, хоть одна из них пожалела его? Или тебя?
Она закрывает глаза  и отпускает свою волю. Вампал снова может двигаться. Мы подходим к кроватям поближе. В тишине ночного дома слышится тоненький плач тушоли. Она знает, что ей не остановить нас. Она не может охранить свой дом и оплакивает его. Ночь расплаты!
Когтистые лапы рвут маленькие тельца. Кровь заливает комнату. Когда-то я бы отвернулась и убежала бы от такого зрелища. Когда-то... Но хозяин дома и такие же, как он, сделали все, чтобы это осталось в прошлом. Чтобы теперь я не боялась того, что совершаю. Чтобы мы все радовались тому, что сегодня – ночь расплаты!
Изуродованные тела мы забираем с собой. Несем их во двор, туда, где вонючая яма зиндана. Мы сбрасываем туда останки. Нам становится хорошо, ведь наша цель: сделать наказание равным преступлению...
Мы возвращаемся в дом. Нам еще нужно найти всех взрослых сыновей. Здесь проще. Мы не чувствуем жалости. Это – взрослые мужчины, которые держали в руках оружие. Мы знаем это, потому что чувствуем запах металла от их рук... Которые мы отрываем... 
Их тела мы тоже тащим и бросаем в зиндан. Здесь, здесь, здесь, где умирали наши души и сердца, пусть умрет и твоя душа, дорогой хозяин!
Лене больше не жалко их. Ведь это они писали на стенах домов: “Русские, не уезжайте! Нам нужны рабы!” Ведь это они держали мальчиков в зинданах и требовали за них выкуп. Ведь это делали они...
Когда мы снова входим в дом, тушоли падает перед нами ниц. Она молит нас, лепеча что-то на своем языке, но мы понимаем ее. Она умоляет нас пощадить оставшихся, чтобы у дома не умерла душа. Но слишком страшна душа твоего дома, хранительница! Куда смотрела ты, когда из детей здесь растили зверей?! Куда смотрела ты, тушоли дома, когда твои хозяева мучили... Боже, нет! Я не могу, не хочу этого вспоминать! Господи! Забери мою память!
Мы входим в спальню самого хозяина. Здесь мы подходим к постели его жены. Вставай, мать бандитов и убийц, мать палачей, мать зверей, мать людоедов!
Женщина просыпается. Она с трудом разлепляет глаза и тут же визжит от непереносимого ужаса. Она увидела нас. Да, это страшно... Шесть голов – клыкастых, рогатых, покрытых рыжей шерстью, смотрят на нее в упор, горя зелеными глазами. Я чувствую, как с клыков у меня капает слюна и облизываюсь длинным, зеленоватым языком...
От криков женщины проснулся ее муж. Мы знаем тебя, Зияд. И мы пришли к тебе...
Мужчина выхватывает из-под подушки оружие. Нам смешно. Мы хохочем над тем, как он, побледнев от ужаса, пытается прикрыть собой жену и все дергает и дергает спуск пистолета...
Наконец, отсмеявшись, мы начинаем. Когтистая лапища вырывает оружие из рук Зияда и отправляет в пасть Маринки. Та картинно жует, потом сплевывает на пол куски искореженного металла. Затем мы подходим к ним совсем близко:
- Маршалла хулда, Зияд, – говорит Марина. – Ты не узнаешь нас?
Он силится что-то сказать, но лишь отрицательно мотает головой.
- Жаль. Не так давно, ты послал мне письмо. В Кострому, помнишь? Ты хотел, чтобы я собрала за своего единственного сына тридцать тысяч долларов выкупа. А у меня не было этих денег...
Она больше не может продолжать. За нее говорит Ленка:
- Ты послал ей кассету с записью. На ней ты перерезал ее сыну горло. Вспомнил? Это был ее единственный сын. Ее сердце не выдержало...
Пока Лена говорит мы толкаем Зияда и его жену вниз, туда, к зиндану. Вот мы уже во дворе:
- Посмотри, что там лежит в зиндане, Зияд? – говорю я, и мы подталкиваем его к краю ямы. – Пусть и твоя жена взглянет...
Женщина все понимает. Она падает на колени, кричит. Мы лапой затыкаем ей рот.
- Вот так же кричала Анна, – Марина кивает в мою сторону. – Потом ее разбил паралич. Потом она умерла. А почему, знаешь? Потому что ты и твои сыновья изнасиловали и убили ее сына. Она жила в Ростове. Ты требовал с нее сорок тысяч…
Правой лапой мы отворачиваем у женщины голову. Она отрывается и кровь хлещет Зияду в лицо. Он закрывает глаза:
- Ты можешь не смотреть, Зияд. И не бояться. Тебя мы не тронем. Ты убил наших близких. Мы не смогли жить и тоже умерли.. И после смерти мы стали вампалом. Теперь мы уйдем. Наша месть тебе свершена.
Уходя, мы лапой сметаем с пути тушоли. Дом умер, так зачем ему хранительница?..

Радио “Эхо Москвы”

Асланбек Эпендиев рассказал, как утром он застал Зияда Алироева сидящего у ямы во дворе. Асланбека поразило, что Алироев за одну ночь совершенно поседел. Яма во дворе была наполнена останками семьи Алироева. Там лежали расчлененные, обезображенные тела его жены, троих его сыновей, восьми внуков, трех правнуков, пяти дочерей и шести внучек. Зияду чудом удалось спастись, а все остальные погибли от рук военных. Это специальные карательные отряды, называют они себя “волкодавами”, “летучими голландцами” или “карателями”.
Представители других российских силовых структур - военной прокуратуры, милиции говорят: “Мы не знаем, кто это зверствует”.
По мнению В.И. Новодворской, преступления федеральных сил переходят все границы...

Отредактировано Серб (01-06-2010 20:36:11)