Интерлюдия. Сценарий римэйка фильма «Третий удар». Часть 4.

Сцена шестнадцатая.

Битва в лагере. Белокурые Эссэсовки теснят Моряка, Разведчика и Мао ибо те не могут бить женщин! И они и Мэй Линь получают звиздюлей и лежат на земле. Эссэсовки уже занесли над ними ножки в ажурных чулочках, чтобы добить героев стальными каблуками своих туфлей. Но тут звучат какие-то испанские или мексиканские мотивы и земля рядом с местом драки осыпается, обнажая яму. Из ямы вылезают трое. Мужик во всем черном и шелковом, в широкополой шляпе, шелковом плаще и со шпагой – Команданте Зо (Антонио Бандерас), симпатичная брюнетка в старинном длинном неудобном платье со множеством нижних юбок, глубоким декольте и со шпагой - Команданте Кэ (Кэтрин-Дзэтта-Джонс), и мужик в камуфляже с автоматом Калашникова и мачете – Команданте Ча (главный герой фильма «Мачете»).
Используя шпаги и мачете, вновь прибывшие быстренько избавляют Эссэсовок от всего гардероба, и сгоняют их в кучу. Эссэсовки оказываются очень стыдливыми, и прикрывают руками груди и интимные прелести. Команданте Ча начинает ездить Арийкам по ушам и обращать их в свою веру, а Команданте Зо и Кэ объясняют Моряку, Разведчику, Мао и Принцессе, что прибыли сюда по подземному ходу из Гаваны по приказу Команданте Ка, чтобы помочь братскому китайскому народу сбросить ярмо и иго фашистских эксплуататоров.

Сцена семнадцатая.

Звучит марш из «Звездных войн». На сцену выступает Манштейн-Левински в черном блестящем шлеме Дарта Вейдера и Хелл-Югенд. Манштейн-Левински пытается убедить Моряка в том, что Моряк его сын Люк Бессон. Однако Моряк задает Манштейну вопрос:
- Какие Ваши доказательства?
Манштейн-Левински уклоняется от ответа на поставленный вопрос и  произносит длинную речь, в которой он рассказывает о том кого он и зачем убил, замучил, изнасиловал и так далее. Затем дает знак Хелл-Югенду и тот вступает в бой, размахивая правой рукой, которая, то ли по недосмотру, то ли умышленно замурована в мешок с цементом весом в пятьдесят килограмм.  Удар этой руки страшен, но вот с точностью явные проблемы… Атаки Хэлл-Югенд длятся минут пять, но пока безрезультатны. Хэлл-Югенд вспотел, и Манштейн подносит ему флягу. Тот отпивает глоток.
Разведчик с удивлением принюхивается:
- Фанта?
Комманданте Зо кивает.
Разведчик как-то зловеще улыбается.
Бой с Хелл-Геноссе продолжается. Своей рукой с мешком цемента тот крушит лагерные столбы, вышки, остатки бараков и внезапно оказывается перед маленьким пушным зверьком с большими мохнатыми ушами.
- С дороги шавка! – орет Хэлл-Югенд.
Чебурашка отходит в сторону, бормоча: «Лепельсинами пахнет», и бегущий Хэлл-Югенд с разбегу влетает в толпу крокодилов, которые весело рвут его на части напевая:
- Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам...

Сцена восемнадцатая.

- Вы все умрете! – с пафосом заявляет Манштейн-Левински и извлекает из ножен рыцарский меч, выкованный из зигфридия. Меч светится зеленым неоновым светом. Однако финальной битвы не получается – где-то в стороне раздается рев, лязг и гул. Звучит «Марш Танкистов» и вскоре по построенным китайцами деревянным мостам на территорию лагеря въезжает огромный танк «Йозеф Стайлман». На вилах, приваренных к концу ствола его огромной пушки, по-прежнему висит истекающий кровью комендант Перекопа. Следом въезжает еще пара сотен танков.
Сталин вылезает из танка и задает вопрос:
- А что дюмает по этому поводу товарищ Жюков?
- Пусть бросит меч и дерется как мужчина! – заявляет Жуков.
Стали пристально смотрит на Манштейна и тот бросает меч. Звучат выстрелы, и Манштейн с дыркой в голове и сердце медленно оседает на землю. Все оборачиваются. Берия держа «Маузер» с деревянной кобурой демонстративно  сдувает с кончика его ствола дым и произносит:
- Обманули дурака на четыре кулака!
Из танка Сталина вылезает симпатичная медсестра в мини-юбке ( та же, что и в фильме «Мы из будущего») и начинает перевязывать раненых, к ней присоединяется Мэй Линь.

Сцена девятнадцатая.

Город Керчь. Повсюду валяются фрагменты тел распиленных бензопилой фашистов.
Город Симферополь. Повсюду валяются фрагменты тел распиленных бензопилой фашистов.
Город Бахчисарай. Повсюду валяются фрагменты тел распиленных бензопилой фашистов.
Город Севастополь. Рев бензопилы, предсмертные вопли на немецков, в кадре появляется Сара Оконнор вся в крови и с работающей бензопилой:
- Смерть фашистским оккупантам! -  произносит она.
Крымская степь. Мчатся тысячи краснозвездных танков. За ними бегут тысячи освобожденных китайцев. Они курят бамбук и затачивают стебли камыша. На броне танка Сталина сидит десант – Мао, Разведчик, Моряк, Мэй Линь, Три Команданте и симпатичная медсестра. Три команданте исполняют на гитарах ламбаду и поют на китайском языке.
Город Севастополь. Пирсы, около которых стоят сотни субмарин Деница со свастиками на рубках. Пьяные немецкие субмаринисты вместе с полуголыми девицами, одетыми в пояса с ажурными чулками и туфли на высоком каблуке предаются блуду и разврату. Звучит песня группы «Ха-Ха» «Шина-на-на да опа, опа ши-на-на…» исполняемая группой «Рамштайн» на немецком языке. Внезапно на пирс врываются тысячи китайцев и начинается рукопашная схватка минут на пятнадцать, в ходе которой всех фашистов закалывают заостренными стеблями камыша. Полуголых девиц начинает переагитировать Команданте Ча. Его уже сопровождают переагитированные им лагерные эссэсовки. Они одеты в цвета болельщиц «Зенита» - те же пояса с чулками, корсеты, туфли на шпильках и ошейники с шипами, но сине-белой гаммы. Они скандируют:
- Гитлер нас не победит!
Мы болеем за «Зенит»!

Сцена двадцатая.

Приморский китайский город. То ли Харбин, то ли Пекин. Песчаный пляж, на котором вкопаны столбы. К столбам привязаны китайские подпольщики – мужчины, дети и девушки. Среди привязанных, сестра Мэй Линь – Пэй Линь и сестра Мао – Ляо. Обе, несмотря на мешковатую одежду, весьма аппетитные и фигуристые. Традиционно камера на полсекунды выхватывает проступающие сквозь одежду бугорки набухших сосков девушек.
Около столбов ходят фашисты в латексе и черной коже. Время от времени они расстреливают кого-то из привязанных подпольщиков. Но девушек пока оставляют в живых, ибо они симпатичные и над ними нужно поглумиться. Время от времени их хватают за волосы или за лицо что-то кричат и отвешивают пару пощечин. За всем этим наблюдают мирные жители, согнанные на набережную фашистскими оккупантами.
Никто не замечает, как сзади, в море начинает бурлить вода и из нее показываются вначале стволы орудий, а затем сами танки. Впереди танк Сталина. На его броне десант. За линией танков начинают всплывать подлодки, из которых выскакивают китайские рабочие, ставшие коммунистами. Они вооружены автоматами Калашникова и заостренными стеблями камыша.
Звучит песня «Три танкиста». По улицам  то ли Пекина, то ли Харбина жители с помощью заостренных стеблей камыша гонят остатки фашистских оккупантов и демонстративно курят бамбук. На центральную площадь въезжает танк Сталина. Многотысячная демонстрация с портретами вождей Сталина, Берия, Мао, Жукова и Команданте Ча, плавно перерастает в военный парад и китайский карнавал с драконами и прочей хренью.

Эпилог.

Москва. Кремль. Кабинет Сталина. В кабинете присутствуют Сталин, Берия, Жуков, симпатичная медсестра в мини-юбке, Моряк, Разведчик, Мао, Мэй Линь, ее сестра, сестра Мао. Все они стоят возле карты, расстеленной на огромном столе.
- А что дюмает товарищ Жюков? – задает вопрос Сталин.
- Я думаю товарищ Сталин, настало время нанести Четвертый Удар!
Бескрайняя русская степь. Заросли камыша и березовые рощицы. Указатель «На Берлин!». Мимо указателя с грохотом и лязгом идут танки с китайским десантом на борту. Звучит песня «Русский и китаец братья навек!». На броне одного из танков сидят четыре медсестры в мини-юбках – та первая, и три китаянки Мэй Линь, Пэй Линь и Ляо.
Фашистский Берлин. Окрестности рейхстага. Ночь. Рев бензопилы и чьи-то предсмертные вопли на немецком. В кадре появляется Сара Оконнор, вся в крови, в руках ее работающая бензопила. Она сатанински хохочет и кричит:
- Русские идут!

                              *                      *            *

11. К последнему морю!

Микита Нахалков считал себя не только Великим Режиссером, но и великим полководцем. То, как обошлись с его талантом и гением днем прошедшего дня его просто взбесило! Вместо того, чтобы доверить ему пару дивизий курсантов и несколько десятков штрафбатов с помощью которых он закидал бы трупами немецкие окопы и заклинил бы намертво гусеницы немецких танков… жалкая группа киношников из его съемочной группы, да и то далеко не всех! Известие о ночной вылазке застала «комбрига Скотова» в самый неподходящий момент – когда он строил планы своей мести лично товарищу Сталину и всем его кровавым приспешникам. Строил эти планы он, сидя в воронке. Рядом сидела его дочь и тренировалась показывать грудь. Мысленно чертыхнувшись, Микита с трудом скрывая раздражение выслушал то, что от него требовали – просочиться в немецкий тыл и устроить шухер…Это был шанс! Он еще всем покажет, как правильно воевать! И ему доверят армию! Или даже фронт!
Авторы должны заметить, что Микита не был полным кретином, и на рожон лезть не собирался. Именно поэтому он обмотал свой железный протез ноги ветошью, чтобы при ходьбе по камням тот не высекал искры и немцы не могли его заметить в темноте. Также он запретил своей дочери показывать грудь в темноте. Во-первых потому, что в темноте такой красоты никто не рассмотрит и правильно не оценит, во-вторых ее незагорелые белые груди могли демаскировать положение его дочери и привлечь огонь вражеских снайперов.
Новичкам на войне частенько везет. Не миновала чаша сия и Нахалкова и его отряд. Из-за определенного бардака вызванного передислокацией и маневрами подразделений в прифронтовой полосе, а также отсутствия  сплошной линии фронта, он и его сотоварищи сумели беспрепятственно обойти немецкие позиции и углубиться в тыл. Увы, но вермахт с его ордунгом и светомаскировкой, сбил отряд Нахалкова с намеченного маршрута – Микита потерял тропинку в темноте и безуспешно в течении нескольких часов тщетно пытался ее отыскать. Он  уже подумывал, а не попросить ли дочь обнажить свою грудь, чтобы использовать лунный свет, отражающийся от ее гладкой белоснежной кожи в качестве фонарика, когда пришла беда….

                              *                      *            *                                 

Да, Оксана, если рассуждать по большому счету вела себя не героически, и принуждала к тому же своих подчиненных. Вместо того, чтобы так сказать перерезать немецкие коммуникации, разгромить тыловые склады, ее подразделение давало деру в сторону линии фронта, избегая контакта с противником. Ради этого Оксана даже приказала свернуть с дороги, ибо помнила по художественным фильмам про войну, что наши очень любят эти дороги минировать. Заблудиться она уже не боялась, ибо видела море, точнее сказать блики луны на его поверхности – ту самую лунную дорожку, существовавшую задолго до рождения Михаила Джексона, известного в Нью-Йорке негра-лунатика, любившего по ночам бродить по карнизу небоскреба Эмпайр Стэйт Билдинг. Разумеется он в итоге добродился и сорвался с крыши. Однако ему повезло – в полете он зацепился подтяжками за открытую наружу форточку тремя этажами ниже. К  утру он побелел от страха, стал Майклом  и научился петь. Именно его пение привлекло сына владельца офиса в помещение, которое было закрыто уже две недели из-за планировавшегося ремонта. Дальнейшее известно. Мы про Майкла Джексона, а не про наших героинь.
Кривая, как известно куда-то выведет. И вывела. На немецкий аэродром подскока. В приборы ночного видения был отчетливо виден ряд выстроенных в линейку одномоторных самолетов.
- Ягдайнмоторенфлюгцойги «БээФ-109-Густав», - успела пояснить Надя Ручка, прежде чем танки начали отдавливать выстроенным как на парад немецким самолетам, хвосты.
- Что-то странно, что никого нет, - с какой-то тревогой заметила Мария, не зная о том, что за полчаса до того зондеркоманда из ваффен-СС произвела арест и изъятие личного состава люфтваффе базировавшегося на данном аэродроме.
- ОСТОРОЖНЕЕ НАДЯ! – с неприкрытым испугом закричала Оксана, когда уставшая Надя, зацепила штабель каких-то бочек, а те весело подпрыгивая стали катиться с поля, на котором был расположен аэродром, в сторону балки.  По счастью, ничего не загорелось и не взорвалось, а немцы….немцы все же обнаружились – похоже, что они спрятались в той самой балке – Оксана и Аня успели разглядеть их фигурки, которые поначалу высунулись, а затем быстро шмыгнули обратно. К глубокому разочарованию Кузьмы, порывавшегося бросить в балку парочку гранат, ему запретили это делать, чтобы не демаскировать их отряд.

                              *                      *            *                                 

Микита, был не готов к тому, чтобы столкнуться с немецкими танками, мчавшимися в полной темноте, если бы не начинающее светлеть небо, они бы их даже не успели заметить, и просто погибли бы под их гусеницами. Но им почти повезло! Они успели прыгнуть в какой-то овраг. Но радость ощущения, что их пронесло, была недолгой, ибо через пару секунд в этот овраг начали падать какие-то бочки и  подозрительно обо что-то звякать. А затем по оврагу поплыл запах бензина!
- Они хотят нас сжечь живьем! – заорал Микита, предупреждая всех об опасности, и ринулся бежать вдоль оврага, заставленного штабелями каких-то ящиков и железяк, - Вот же черт!
Нахалков с ужасом заметил, что во время прыжка в овраг ветошь, намотанная на протез, сползла и теперь железяка, не только звякала о камни, но и еще сопровождала его бег красивыми снопами искр. Что побудило Микиту прекратить бег вдоль  оврага, и начать выбираться на его противоположный склон? Киношники его группы утверждают, что Великий Кинорежиссер в панике башкой врезался в один из штабелей стоящих в балке ящиков. Микита же в своих мемуарах напишет, что это был тактический маневр – заманить немецкие танки на овраг, в надежде, что они в темноте перевернуться на его крутых склонах.
Со стороны все выглядело очень эффектно! Очередной сноп искр и по дну оврага вместе с душераздирающим нечеловеческим воплем  и побежала дорожка синеватого пламени. Пламя это становилось все шире и шире и стало терять свой синий цвет становясь все более насыщенно желтым, и все более и более охватывая находящиеся в балке штабеля ящиков, а потом…

                              *                      *            *                                 

- ФИГАССЕ! – удивленно закричала Анжелина, когда в паре-тройке километров за их спиной началось пиротехническое шоу с взлетающими вверх, словно кометы, горящими бочками, рвущимися боеприпасами, тысячами огоньков трассеров бороздящих небо во всех направлениях, - Это что это было?
- Может партизаны? – предположила Оксана, - Они любят взрывать немецкие склады по ночам. Я в кино видела.
- Оксана, в самое яблочко! – согласилась Аня. - Похоже, что это товарищ Чибис и его отряд резвятся после ужина запеченной в цементе курятиной!
- Блин! Там какая-то хрень! – перепугано закричала Надя.
- ДА ЗАДОЛБАЛОУЖЕНАХ! – со слезами на глазах и с отчаянием в голосе закричала Оксана, - ДАВИВСЕК….ОЙМАТЕРИ! Ненавижу! ДАВИ!!!!!ДАВИ!!!!
Несмотря на отчаянный призыв своего командира, раздавить «хрень», превосходившую по размерам танк «Т-80», Надя была не в состоянии, но все же подрезала стоящий рядом с этой «хренью» подъемный кран, или что-то очень на кран похожее, идущие следом танки тоже решили с данной хренью не бодаться, но вот Кузьма… Того как-то задело, что они проезжают мимо столь большого и возможно очень ценного для немцев объекта, ну и нарушил приказ Ани, швырнув сугубо интуитивно в район цели связку из пяти противотанковых гранат. Швырял он их назад, на предельную дальность, чтобы осколками не зацепило тех, кто сидел на броне концевого танка. Предельная дальность в понимании Кузьмы была дальностью, на которую он мог зашвырнуть то, что находилось в его руках. Пудовую гирю он, кстати, кидал ровно на кабельтов, что было очень удобно артиллеристам крейсера «Червона Украина». К гире обычно привязывали взрывпакет и запал от гранаты. По вспышке взрыва легко было проводить сверку правильности настройки дальномеров. Увы, но из-за темноты он неправильно определил расстояние до цели и ее размеры. Связка гранат перелетела через эту ночную хрень и рванула за ней, подсветив нечто очень огромное, напоминающее то ли гигантский экскаватор  то ли землечерпалку, вытащенную на сушу.
Неисполнение приказа на войне всегда чревато последствиями. Из-за неисполнения приказа зачастую гибнут друзья и товарищи. Кузьма это понял, когда за их спиной, примерно через пару тройку секунд что-то полыхнуло почти до самого неба, а затем земля вздыбилась, и эта то ли землечерпалка, то ли экскаватор, то ли действительно хрень пролетела со свистом мимо них и упала на дороге, чуть было не накрыв собой командирский танк.
- МАТЬ!!!!!! – заорала Надя, резко отворачивая в сторону, чтобы не столкнуться с неожиданным препятствием, - гроссеягдфортенмортирен «Гросс Шкода» калибром 420 миллиметров, долбанные чехи, - выскочило у нее совершенно механически,чисто на автомате.
По счастью, вопль Нади, позволил остальным девчонкам сидевшим за рычагами танков, в точности понять и повторить маневр головного, но в течении нескольких минут в трансляции стоял такой мат, что даже самый матерый боцман, услышь эти реплики, напился бы от зависти.
Все это сопровождалось и первой «семейной ссорой» - Аня очень быстро выявила автора данной «шалости», и лицо Кузьмы покрасневшего от стыда за допущенную оплошность, вполне могло сойти в лунном свете за запрещающий сигнал светофора.

                              *                      *            *                                 

Микита был горд своей дочерью! Когда его, Микиты,  ножной протез, на который попал разлитый бензин или напалм объяло пламенем, она не растерялась и повалила его на землю, закрыв полыхающую железяку своим телом. Пламя удалось сбить, но вот ветошь, его покрывавшая полностью пришла в негодность. Но дочь не растерялась и тут, и, сняв с себя футболку, обмотала протез по новой. Но не успела она закончить, как где-то впереди поднялось пламя до небес, и грянул страшный взрыв! Миките стало ясно, что немцы вышлют к месту взрыва свои патрули с немецкими овчарками и автоматчиками и устроят прочесывание местности и идти туда нельзя. Нужно двигать в обход – как можно быстрее и дальше от пожара, в свете которого они были видны как на ладони. И тогда они побежали…

                              *                      *            *                                 

Гауптманн-цур-зур-канонирен Эльза-Вильгельм Кацман-Рутенберг был командиром взвода инструментальной разведки артиллерийского полка 210-миллиметровых орудий. А еще он был «нештатным» фотографом. Два страшных взрыва и пожара, случившихся с интервалом в несколько минут, он сразу же связал с той группой странных людей, бегущих в ночи ему навстречу. Эльза-Вильгельм был расчетливым и разумным немцем. Глупо и нелепо вступать в бой в одиночку против взвода русских диверсантов, имея в наличии «парабеллум» с шестнадцатью патронами, ибо эти диверсанты только что сумели проникнуть и на хорошо охраняемый аэродром и на позиции батареи осадных орудий. А вот сфотографировать их, используя таскаемый с собой фотоаппарат, он запросто сможет, благо бегущие хорошо подсвечивались заревом пожаров. И гауптманн-цур-зур-канонирен успел отщелкать целую пленку, еще не подозревая, что и его доклад об этих странных русских, и его фотографии попадут на стол к фюреру и вызовут нешуточный переполох в Третьем Рейхе.
Почему странных русских? Потому, что гауптманн-цур-зур-канонирен Эльза-Вильгельм Кацман-Рутенберг был командиром взвода не какой-нибудь пехоты, а взвода инструментальной разведки артиллерийского полка 210-миллиметровых орудий. Вы поверите в то, что диверсанты, успешно действующие во вражеском тылу, вооружены спинками от кроватей? Вот и Эльза-Вильгельм не поверил! Это какое-то новое русское оружие. Аццкое оружие! Ибо не стоит ждать от этих варваров и азиатов чего-то человеческого! …

                              *                      *            *