Оберст-люфт-цур-драй-зее Эльза-Клаус Мольтке-Шанель, швырнул черную эбонитовую трубку «Телефункен-34А4» на рычаги и разразился пятнаддцатиминцутной матерной тирадой в адрес тупоголовых генералов вермахта и командующего 11-й армии персонально. Он, Эльза-Клаус, сделал все что мог. И если эти м…даки в штабе не поверили его докладу – он не виноват! Да, Саки – не  пригород Севастополя, и до линии фронта далеко. Но это оказались русские танки, а не м…даки из панцерваффе! Он самолично видел красные звезды на их башнях! Да что звезды! Две сотни догорающих флюгцойгов, горящие ангары, бензохранилища, взрывающиеся склады авиабомб и раздавленные зенитки – это что – не доказательство? Он, оберст-люфт-цур-драй-зее, не знает, откуда взялись эти русские танки! Не его это дело! Если доблестный вермахт прос…ал высадку танковой дивизии русских в своем тылу, то при чем здесь он, Эльза-Клаус? Он всего лишь комендант аэродрома. Он выполнял свои обязанности образцово, и будет выполнять их дальше! Нужно организовать эвакуацию раненых, вызвать пожарные команды, организовать оцепление и охрану того, что уцелело. А уцелело немного. Некоторое количество автомобилей и собственно говроря все. Точнее еще работает связь. Все. Нужно работать. Можно даже нарушить устав - выпить шнапса и покурить – вряд ли от его сигареты значительно ухудшится пожарная безопасность горящего аэродрома.

                              *                      *            *                                 

Не обольщайся полковник! Не обольщайся! То, что твоим ребятам удалось «на ура» проутюжить аэродром и зенитные батареи – везение, случайность и удачное стечение обстоятельств. Дальше «халява» не покатит. Выжившие на аэродроме найдут способ оповестить свое вышестоящее командование и заверитится военная машина вермахта. Немцы педантичны и пунктуальны. Да они часто действуют по шаблону, но в данном случае это означает, что встречу танкам бригады организуют по всем правилам – подтянут батареи противотанкистов, танковые подразделения, возможно даже успеют поставить мины. Теперь единственный твой козырь – скорость! Чем раньше танки достигнут немецких позиций, тем меньше времени на подготовку.
Но все же, все же… На аэродроме получилось красиво! И РЕЗУЛЬТАТИВНО! Примерно две сотни самолетов можно списать в утиль. По крайней мере, их ремонт потребует значительного времени.
- Плохо, что я не знаю этого эпизода истории, - констатировал Мэл Гибсон. – Двести нацистких самолетов сразу – это очень серьезно. Можно ли считать это точкой бифуркации или нет? Но я уверен, полковник, что историю мы уже изменили! Оборона Севастополя должна продлиться дольше! Наци придется потратить время на поставку новых самолетов взамен уничтоженных. Это займет не один день.
- Логично, - согласился Иван. – Но, а если они перебросят новые авиаподразделения,  сняв их с второстепенных участков фронта?
- Наци не держат больших подразделений на второстепенных участках фронта! Им придется снимать и с основных направлений. А сняв оттуда, они, разумеется, ослабят свои ударные группировки, и ход войны изменится не только здесь в Крыму, но уже и на других участках фронта. Но хотелось бы все-таки большего! Точечный удар в нужный момент в нужном месте. Но как говорите вы русские: «Знал бы, где упал – бутылку водки и банку с рассолом бы поставил»!
- Примерно так, - засмеялся Иванов. – Однако несмотря на достигнутый успех, у нас тоже проблемы. Немцы знают о нашем присутствии, и нас теперь поджимает время. А нам нужно и боезапас для пулеметов пополнить и хотя бы дать десять-двадцать минут на осмотр матчасти. Докладов о поломках и проблемах пока нет, но я уверен, что кое-где наверняка что-то нужно подтянуть и подкрутить.
- Тогда, может, остановимся?
- Знать бы как лучше… - неуверенно ответил Иванов. – Решено. Привал полчаса. ПэПэО матчасти, и справление нужды, как малой, так и большой…

                              *                      *            *                                 

- О Майн ГОД! Еще и это! - оберст-люфт-цур-драй-зее Эльза-Клаус Мольтке-Шанель зажмурил глаза, наблюдая за тем, как санитарный флюгцойг, размером чуть побольше «Шторьха» заходит на посадку не смотря на запрещающие сигналы ракет выпущенных с аэродрома.
Что он будет делать с доставленными раненными? Их даже вывести не на чем!
Ого! Чертов мамалыжник! Только еще с этими тут возиться не доставало! Сейчас он, Эльза-Клаус, выскажет этому румыну все, что он думает, ну и … намекнет, что бестолковость, румын, видна даже в том, как они носят форму! Хотя возможно, этот флюгцойгист ни  в чем и не виноват, просто ему, Эльзе-Клаусу, нужно на ком-то выместить свой гнев за происшедшие события…

                              *                      *            *                                 

- Герр оберст! Я понимаю, что прилетела не совсем вовремя…, - начала оправдываться Надя Руссо, и осеклась, видя как перекошенное от гнева лицо полковника люфтваффе, плавно разглаживается, переходя в изумление.
Когда от командования румынских частей в Крыму, поступила информация об утреннем десанте русских в Ялте и раненых со стороны румынских военнослужащих, то из всех женщин-пилотов санитарной «Эскадрильи Альба» румынских ВВС, Надя Руссо оказалась ближе всех к Крымскому полуострову, и именно поэтому достигла аэродрома в Саках первой. Посадка в Саках была незапланированной, ей просто не хватило топлива до Ялты – из-за спешки она не ознакомилась с метеосводкой, и данными о сильном встречном ветре.
В том, что она прилетела невовремя, Надя поняла по зареву пожаров еще на подлете к аэродрому. Но деваться было некуда – садиться ночью в чистом поле было сродни ритуальному самоубийству. То, что она увидела на земле, при выруливании на посадочной полосе вызвало у нее шок – такого количества уничтоженных самолетов она не видела даже в июне 1941 года на захваченных большевистских аэродромах. А тут и перекошенный от гнева оберст люфтваффе – судя по всему, командир подразделения или комендант аэродрома. Разумеется, будучи брюнеткой, Надя решила начать с извинений. Но, похоже, что немецкий полковник не ожидал того, что перед ним будет женщина – изумление его было очень сильным.
- Я получила приказ вчера днем, герр обрест, но сами понимаете, моя птичка не «юнкерс», быстро летать не может, - Надя указала на свой одномоторный моноплан-парасоль, выкрашенный в белый цвет и украшенный красными крестами.- Мне бы только заправиться, хотя бы полбака, ну и чашку кофе. Я должна прибыть в Ялту и забрать раненых.
- В Ялту? Вынужден огорчить очаровательную флюгцойгфройлян, но в Ялте большевики!
- Большевики? – Надя изумилась. – Но в штабе мне сообщили, что вчерашний десант русских рассеян и уничтожен!
- Пару часов назад русские высадили еще один десант, больше чем вчерашний и, похоже, что захватили часть города.
Внутри Нади все похолодело от ужаса. Она вспомнила ужасный восемнадцатый год, когда в их дом ворвались большевики во главе с жидо-комиссаром Петлюрой и расстреляли ее отца, градоначальника Одессы. Ее и маму спасла тогда случайность – в их особняке шел ремонт, и чердак походил на свалку строительных материалов и мусора, поэтому петлюровцы не стали его обыскивать.
- Но как такое возможно герр оберст? Ведь еще в мае русских разгромили под Керчью и сбросили в море, а сейчас добивают под Харьковом!
- Как возможно? – полковник грустно усмехнулся. – Как возможно. Хотел бы я и сам знать, как это возможно, чтобы в глубокой ночи из глубокого тыла вдруг появилась танковая дивизия русских, уничтожила аэродром и покатилась дальше в сторону линии фронта! – с последними словами немец указал Наде под ноги, на следы широких гусениц.
- Русские танки в нашем тылу? – у Нади подкосились ноги.
- Да, флюгцойгфройлян, не меньше сотни!
- И… и что мне теперь делать? Там же раненые…
- У вас есть свое командование, и я попробую организовать для вас, связь, но лично я советовал бы не лететь в Ялту, а дождаться утра, когда обстановка хоть как-то проясниться. В противном случае вы рискуете попасть в лапы к большевикам!..

                              *                      *            *                                 

Полковник Иванов не любил странности и необъяснимые явления. Они его пугали. Пугали с профессиональной точки зрения. Как военного. Если противник ведет себя необъяснимо, значит, он упустил что-то очень важное!
А именно так немцы себя и вели! Его танки приближались к тыловым подразделениям немецкой армии, а никаких признаков организации засады Иванов не видел! Более того, взвод Михайлюка «по неосторожности» намотал на гусеницы встречную колонну десятка каких-то немецких  грузовиков, случайно выскочив на грунтовую дорогу. Так не бывает! Немцы не разгильдяи! А ведь он, даже дал им фору по времени, разрешив своим танкистам получасовой привал для отдыха и осмотра матчасти. Или все же это неизбежная накладка? Не успели довести информацию именно до этой колонны? Скорее всего! Тем более, что «шмон» радиоэфира говорил о том, что немцы явно не спят – слишком много радиосообщений, большая часть которых, к сожалению, была кодированной. Но те, что были открытым текстом, говорили о том, что немцы ведут борьбу с каким-то десантом и отдельными вооруженными группами. По всей видимости, речь шла о тактическом десанте, высаженном во фланг немцам. Скорее всего, десант был неудачный и немцы сразу же рассекли его на части и стали уничтожать по отдельности. Вероятнее всего этот неудачный десант не попал в учебники по военной истории по причине неудачности, ибо Иванов, о нем ничего не слышал и не читал. Но проблема замалчивания неудачных действий РККА его волновала гораздо меньше, чем дилемма: «на руку его действиям этот десант, или нет?». С одной стороны немцы отвлекли силы для его уничтожения, а с другой стороны они не спят и элемент внезапности прорыва линии фронта можно считать утраченным окончательно.

                              *                      *            *

Несмотря на хаос и разгром на аэродроме, полковник люфтваффе оказался весьма галантным и гостеприимным. Выйти на связь с румынским командованием он, к сожалению, не смог – вероятнее всего русские танки повредили где-то проводную связь. Требовать ее восстановление в ночное время было бы нелепо! Она, Надя Руссо, всего лишь пилот сантитарного самолета. Радиосвязь не работала по причине ее уничтожения русскими. Оставалось сидеть на простреленном диване в диспетчерской и пить горячий чай в ожидании утра. Кое-какие новости на аэродром поступали. И ситуация была весьма драматической. Десант русских в Ялте сбросить в море не удалось, и вполне вероятно, что раненые румынские офицеры попали в плен к большевикам, или даже расстреляны на месте жидо-комиссарами. Какой жестокий мир! Надя не могла понять, как она раньше жила в этой чудовищной стране, училась в гимназии, когда вот так запросто какие-то небритые пьяные петлюровские ублюдки могут ворваться в любой дом и творить все, что им вздумается, даже убивать раненых румынских офицеров!...

                              *                      *            *                                 

Не верю! НЕ ВЕРЮ!!!! НЕ ВЕРЮ!!!! – кричал мысленно сам себе полковник Иванов. ТАК НЕ БЫВАЕТ! Его танки вломились тыловые подразделения немцев и мчались на юг, наматывая на гусеницы, и расстреливая из пулеметов все, что шевелится, а немцы практически никак на это до сих пор не реагировали! Более того, часть их подразделений находилась на марше во взаимно противоположных направлениях! Одни автоколонны двигались на север, а другие тут же перемещались на юг! Все это никак не вязалось с немецким порядком! Получалось, что его, Иванова, танки застали немцев врасплох!
Как там говорится? «Дают – бери, а бьют – беги?». Пока что танкисты брали, а Иванов матерился в эфир, призывая смотреть по сторонам в поисках возможных засад.  Ну ведь не может же быть, чтобы немцы организовали засаду так, чтобы полковнику Иванову пришлось эту засаду выискивать путем многократного прочесывания местности? Вроде как война, а не игра в прятки! Тем более, что о его танках вроде бы уже вопят в эфире! «Русские танки прорвались!» он разобрал достаточно отчетливо и несколько раз!

                              *                      *            *                                 

Бывает ли в люфтваффе фронтовое братство? Смотря между кем и кем! Летчики и наземные службы зачастую друг друга недолюбливают, ибо одни всегда в белом и им все пряники и медали, а другие всегда в черном, и их труд абсолютно незаметен. Но между наземными службами братство есть. Особенно, когда речь идет о Восточном фронте, где воюют без правил. Иначе там просто не выжить! Коменданта аэродрома в Саках спасла ошибка штабного связиста. Приказ Манштейна-Левински об аресте всего личного состава люфтваффе был получен командиром полицейского батальона города Саки прямо на аэродроме. Ибо именно на аэродром и прибыло его подразделение, для оказания помощи в тушении пожара. В приказе почему-то говорилось об измене в люфтваффе. Поверить в это никто не мог – все давно друг друга знали и охрана аэродрома и полицейский батальон. Но… приказ, он и в Африке приказ! Особенно в условиях военного времени! А как же братство по оружию?
«Беги оберст! Беги!» - примерно это командир фельдполицайабтайлунга и сказал коменданту аэродрома. «Похоже, они уверены, что мы сейчас в Саках, а не на аэродроме! Полчаса-час у тебя и твоих людей есть. Спрячтесь где-нибудь хотя бы на сутки-двое, я думаю, за это время все прояснится».
Что толкнуло ее, Надю, ставшую свидетельницей данного разговора, предложить свои услуги в качестве пилота для этого странного бегства?  Наверное, дикость и неестественность происходящего! Немецкий полковник какое-то время колебался, когда она предложила ему пересидеть пару дней в расположении румынской дивизии, но затем согласился. Единственная сложность была в том, как отыскать именно румынский тыл, и не угодить в немецкий. По счастью у полковника нашлась карта с диспозицией подразделений немецкой армии, и ее союзников в Крыму. Вместе с оберстом отправилось и несколько немецких пилотов, которым видимо тоже не хотелось общаться с гестапо. Остатки аэродромных служб решили рассеяться на автотранспорте по отдаленным от аэродрома селам.
Трудности выбора места для приземления в ночное время, Надя рассчитывала решить уже на месте. Можно было попробовать осветить местность с помощью сигнальных ракет. Ее санитарная птичка имела преимущество в сравнении с большими самолетами – она могла садиться буквально на площадку размером с футбольное поле…
Увы, но невезение Нади продолжалось! Она несколько заплутала в темноте, и при попытке снизиться и поискать какие-либо ориентиры, земля встретила ее «белокрылую птичку» сосредоточенным огнем …горящих бочек с топливом и трассерами нескольких тысяч зенитных автоматов сразу. От неожиданности она даже выпустила штурвал, и они чуть было не разбились, но именно потеря управления и спасла их от смерти – израненный самолет выскочил из зоны обстрела. Правда теперь перед ней стояла еще более трудная задача – сесть хоть где-нибудь! Ее самолет мог лететь практически только по-прямой примерно на юг – осколки перебили тяги рулевого стабилизатора. Чтобы было еще «веселее» - из пробитых топливных баков хлестало струями топливо.
Еще пару «плюх» они получили с земли, то ли по тому, что их приняли за русский ночной кошмар У-2, то ли потому, что они проскочили линию фронта. Словно в издевку судьба «наконец-то» подсунула Наде наземный ориентир – железную дорогу –  они пересекли линию фронта!!!!! Но умирать не хотелось! Все еще теплилась надежда, что их не найдут сразу, а если найдут, то может сразу не убьют. А если и убьют, то сразу и не будут насиловать.
Ее «птичка» умирала – двигатель стал чихать, а потом и вовсе остановился. Что теперь? Плавно вниз и искать площадку. Хоть бензин весь вытек! Или это плохо и лучше сгореть заживо, но не попасть в плен? Что лучше-то? Господи!!!! Почему так близко земля???? Что это за преграда впереди????
Повезло. Они остановились в пяти метрах от каменного здания. Бежать? А стоит ли? Может лучше дождаться, чтобы убили сразу?
- Вы окружены! Выходить с поднятыми руками!
Господи! Какая это дикость слышать родную русскую речь и ее бояться! Выйти? Или пусть убьют за неподчинение?..

                              *                      *            *                                 

Ура! Наконец-то его, Иванова,  танкисты обнаружили какие-то признаки немецкого сопротивления, пусть и недолгого! Шесть немецких самоходок, выдвигались на север вероятно для перехвата его танков. Поздновато, правда. Да и в условиях ночного боя не было у немцев никаких шансов – три «штуги» полыхнули сразу, три других успели развернуться, и одна даже выстрелила, видимо ориентируясь по вспышкам выстрелов, но тоже перешла в разряд металлолома. В остальном, продолжалась все та же, раздражающая полковника, бестолковость немецких действий.

                              *                      *            *                                 

Полковник Иванов был не прав по поводу бестолковости вермахта. Просто он «удачно зашел». Сложилось в кучу и то, что дело происходило ночью, и то, что информация о разгроме аэродрома не достигла командиров немецких дивизий, и то, что немцы были заняты передислокацией соединений для ликвидации прорыва фронта, и то, что  они вели борьбу и с проникшими за передовую штурмовыми группами русской пехоты и с тактическим десантами русских. В сумме – частичная потеря управления войсками и внезапность нападения. Немецкие 22-я и 50-я пехотные дивизии оказались в той же ситуации, что и войска РККА в июне 1941 года. Точнее сказать, еще худшей ситуации, ибо русские танки не прорывали фронт, а сразу же, наматывали на гусеницы, тыловые подразделения дивизий вермахта, включая, и штабы, и связистов и противотанкистов, и артиллеристов. К тому же, в силу вчерашнего прорыва русскими линии фронта, 22-я дивизия располагалась вдоль линии движения русских танков, и на их гусеницы наматывался практически весь тыл дивизии, за исключением траншей и окопов передовой. Дивизия без тыла – это уже не дивизия, а набор маршевых рот без каких-либо серьезных средств поддержки. Ее соседка – 50-я двизия? Она, увы, не могла ничем помочь – она уже отдала в 22-ю часть своих подразделений для предстоящего контрнаступления, и эти подразделения так же попали под гусеницы и огонь танковых пулеметов. Оставшиеся же части пятидесятой боролись с отрядами русских диверсантов и десантниками.
Спасти личный состав этих дивизий мог только немедленный приказ о прорыве на север малыми группами без тяжелого вооружения. Но… Штаб Манштейна-Левински потонул в потоке донесений и был деморализован действиями «немецких» танкистов в немеком же тылу на левом фланге армии. Донесениям о прорыве русских танков в тыл, да еще в таком количестве никто не поверил, ибо русским танкам не откуда было взяться, и эти танки сочли немецкими. Именно поэтому, танкисты Иванова очень скоро «ужали» двадцать вторую дивизию и вошли в соприкосновение с немецкими подразделениями, занимающимися борьбой со штурмовыми группами наших моряков и красноармейцев, а также приблизились к зоне высадки тактических десантов.

                              *                      *            *                                 

Как все это выглядело со стороны? Какие эмоции испытывает расчет минометной батареи, когда ему в спину, в темноте, весьма прицельно, стреляет пулемет? Это весьма неприятно! И страшно! Страшно, потому, что до того момента расчет находится в уверенности, что в его тылу нет вражеских солдат. И уж тем более нет танков! Желаний тратить время на спасение матчасти никто не испытвает! Миномет – не противотанковая пушка, которую в теории можно развернуть и вести ответный огонь. С учетом же того, что пулемет, стреляющий в спину далеко не один – нужно срочно «выпрямлять» «линию фронта», правда, тут совершенно не ясно куда драпать – спереди русские, сзади танковые пулеметы. Что делает штурмовая группа, попавшая под огонь вражеских минометов, и блокированная пехотой, если огонь минометов прекращается? Пытается передислоцироваться, пока противник сделал паузу. Либо подавить огневые точки противника. Либо контратаковать. В любом случае пауза будет использована! А что делает пехота вермахта, попавшая под огонь пулеметов с тыла? Ищет укрытие и пытается уйти из-под обстрела. Разумеется, что заблокированная немецкой пехотой штурмовая группа использует внезапное изменение обстановки и тоже попытается выйти из под огня или контратаковать вплоть до рукопашной.
А еще КПВТ – калибр четырнадцать с половиной миллиметров. Тот же, что и у противотанковых ружей. Пробивная способность – практически та же самая. С учетом того, что в люфтваффе 13-ти миллиметровые пулеметы обзывались авиационными пушками…да, по немецким понятиям – КПВТ – это пушка. Разумеется, когда танки начинают гнать немецкую пехоту, то краснофлотцы и красноармейцы достаточно быстро соображают «ху из ху» и стараются использовать всю выгоду меняющейся обстановки. Да и танкисты -  Иванов далеко не дурак – ему нужен танковый десант, и его танки начинают подбирать на броню встреченные отряды. А там… там дальше тылы двадцать второй дивизии заканчиваются и начинаются тылы пятидесятой. За которыми, уже маячит заветная линия фронта.
Восемьдесят два танка – это не три. Тем более, что идут они строем фронта в две «шеренги». И идут уже перпендикулярно к линии немецких траншей. Траншей, которые уже подвергаются атаке со стороны наших окопов. Еще один прорыв фронта! Правда, на этот раз, это очень широкая «просека» шириной в несколько километров. Просека, в которую устремляются наши части, чтобы закрепить успех пока немцы не очухались. И теперь уже немецкие подразделения, разрозненные и дезорганизованные с ужасом ждут наступления рассвета, который позволит русским начать их методичное уничтожение и истребление….