Зимой 92-го Заур оказался за перевалом. Как подобает правоверному мусульманину,   он начал с визитов к многочисленным родственникам. Новые встречи, новые люди. О том, что творится в Республике, ходили разные слухи. Чига ожидал всякого. Но то, с чем пришлось столкнуться в первый же день, потрясло даже его, бывалого уголовника. 
             На центральной площади Грозного Ичигаев услышал визг тормозов. Обернулся.
             Под колесами «Жигулей», неловко раскинув руки, лежала женщина. Скорее всего, - русская. Тело еще билось в конвульсиях. Вокруг головы стремительно растекалась лужа дымящейся крови. Особенно запомнились яблоки. Спелые красные яблоки просыпались на дорогу из белой матерчатой сумки, очень похожей на наволочку.
             Нервно хлопнула дверь. Из машины вышел водитель. – Седовласый, стройный чеченец с автоматом через плечо. Зло шевеля губами, он ногой отпихнул мертвое тело ближе к обочине. А потом спокойно вернулся за руль и уехал. 
             Никто не свистел. В городе не было ни ментов, ни гаишников. Все разбежались. Тех, кто сам не ушел, настигла примерно такая же участь. Более того, никто из свидетелей этой сцены даже не пробовал возмутиться. – Народы Кавказских республик уже разделились на «своих» и «чужих».
             Задолго до парада суверенитетов, ящик Пандоры вдруг прохудился. Из него поперли наружу обиды и разногласия, копившиеся веками. «Свободная пресса» старательно ворошила засохшее, было, дерьмо, поднимала на вилы и щедрою дланью швыряла в народ. Начало процессу было положено. Последовала череда пограничных конфликтов. - Карабах, Приднестровье, Абхазия…
             Второй съезд ингушей, состоявшийся в Грозном, тоже поднял вопрос о возврате отторгнутых территорий. Речь шла о Пригородном районе, входящем в состав соседней Алании. Масла в огонь подлил гражданин Ельцин, представлявший Верховный Совет России. Выступая на митингах в Ингушетии и Чечне в марте 1991 года, он обещал во всем разобраться и «помочь восстановить справедливость».
             «Закон о реабилитации репрессированных народов» был принят уже через месяц. В нем прямо упоминались спорные территории, что привело к новым волнениям. Их было еще много: законов, решений, постановлений. Не было одного – конкретных шагов по их реализации. Ингушетия осталась одна. Без руководства и без четких границ.
             Почему река жизни так часто меняет русло, обнажая истоки локальных конфликтов? Не уж-то война действительно спишет все? Имена подлецов и героев? И тех, кто обрек их на подлость и героизм? - Все начиналось со слова. С войны слов. Потом прогремел первый выстрел. – У кого-то не нашлось других аргументов. Потом пролилась первая кровь. Потом вступил в действие механизм кровной мести. А там где стреляют, есть много хороших способов убрать неугодного. Для горца война – это способ существования. Зачем же работать, если можно убить и взять?
             Вооруженные стычки в Пригородном районе переросли в настоящую бойню с применением бронетехники. Менее чем за неделю погибло 600 человек. Более тысячи – ранено или пропали без вести. В селах Чермен, Октябрьское, Джейрах разрушено около 3 тысяч домов. Под сурдинку у частников угнано 1500 единиц автотранспорта. Через границу в оба конца потянулись потоки беженцев. – Сто тысяч ни в чем не повинных граждан. В их сердцах уже поселилась ненависть. Кто хотел, брали с собой оружие. Его было много. Хватало на всех.
             Вайнахский народ не прощает обид. Кто виноват? – Свиноеды! Развели там в Москве бардак, а аукнулось всей стране! Как им еще называть нас? Тех, с чьей молчаливой подачи их земля во власти наживы? Ату их! Мститель, имеющий красный советский паспорт, мог легально смотаться в Россию. Почудить там, покуролесить. А когда потянет паленым,  вернуться в родной кишлак под защиту закона гор. Такой вот, «отхожий промысел».
             Заур всей душой полюбил родные адаты. В их свете его непутевая жизнь обретала сакральный смысл. Это там, за крутым перевалом, он считался обычным преступником. Здесь, на своей земле, он чувствовал себя Шамилем. И дядюшка был доволен. – Племянник оказался способным учеником, со здоровой инициативой. Семейное дело он поднял на новый уровень. С выходом на зарубежного потребителя. Сердце, почки, сетчатка глаз, костный мозг, поджелудочная железа. – Все это на внешнем рынке дороже золота. Сдай человека по запчастям – домик у моря можно построить.
             Свой кусок хлеба Чига имел. Даже построил дом на окраине Грозного. Но хотелось чего-то большего. В Республике, торгующей нефтью, людьми и левым оружием, вырастали из ничего огромные капиталы. Банк Чеченской Республики по-прежнему осуществлял операции. И считался в России очень даже платежеспособным. А из Прибалтики в Грозный самолетами шли вышедшие из обращения деньги. Финансовые авантюры, фальшивые авизо... Красивая жизнь за здорово живешь. Власть ─ как выигрыш в рулетку. За клочок бумаги с неразборчивой подписью, здесь безналом распродавалась Россия. И если бы это была не Чечня, ее бы придумали в другом регионе.

В Закавказье хлынули покупатели, прочие эмиссары из-за границы. Одного из них звали Эфенди. По рекомендации из Москвы, он вышел прямо на Чигу. Стал его правой рукой. И прежде всего отучил подопечного от наркотиков.
              - Черный камень Каабы, - сказал он на ломаном русском, - стоял когда-то в раю. И был ослепительно белым. Милость Аллаха его опустила на Землю. И он почернел, вбирая в себя людские грехи. Сейчас наступило такое же черное время. Чтобы в нем выжить, нужно иметь светлую голову. 
             Время действительно было помойным. И в личном и в производственном плане. Покупатель крутил носом. - И то его не устраивает, и это ему не так. Конкуренты наглели. В Гогу Сухумского дважды стреляли. (Аллах милостив, молва донесла, что все обошлось.) Против него самого возбудили уголовное дело. По старому, мхом поросшему эпизоду. - Какая-то мелочь, а надо же! Ичигаев Заур Магомедович снова объявлен в розыск!
            Судя по косвенным признакам, все наезды шли из России. Но поразительным образом, даже здесь, за горами, Чига столкнулся с сильнейшим прессингом. Взять хотя бы последний случай. Да с него-то, пожалуй, все и пошло! Заказ поступил на конкретного донора. Странный такой заказ. Ни резус, ни группа крови, ни другие параметры в контракте не оговорены. А только домашний адрес, фамилия, имя и отчество. Тогда еще показалось: тут  что-то не чисто!  Дядюшка успокоил.
              - Ладно, - сказал, - не гони волну! Как говорят гяуры, хозяин – барин! Мне же будет полегче. Наше дело довольно хлопотное. Подходящего человека не сразу найдешь. Нужно бегать по поликлиникам, листать медицинские карты. А так… Раз хорошо платят, доставим хоть черта! А что у него собираются вырезать, рога или яйца - то не мое дело!
            …Студентку из Ленинграда доставили ранним утром. Ее извлекли из багажника «Жигулей» и небрежно опустили на землю. Девчонка была в чем мать родила. Стояла, прикрывшись ладошками и молчала. Багажа при ней – самый минимум. Ни лифчика, ни трусов ─ лишь горсть золотых  побрякушек.
             - Георгий Саитович тебе передал, - пояснил один из курьеров по кличке Рахматулло. - Сказал: «Пусть подарит своей невесте».
             Заур машинально принял «рыжье». Молча сунул в карман. Долго, минуты три, пристально рассматривал пленницу. До этого с женским телом он был знаком на ощупь. Затащив зазнобу на шконку, первым делом выключал свет. И всегда почему-то стыдился своей наготы. Теперь как прозревший слепой он испытывал новое чувство. Нечто сродни восхищению. Бабенка ему понравилась. Настолько понравилась, что он ощутил легкий укол ревности.
             - Так и везли? – спросил Ичигаев со скрипом в голосе. - На троих, небось, разбавляли?
             - Ее-то?! – сплюнул Рахматулло. – Секельды багда гюлли! Да в голодный год за мешок сухарей даже срать рядом не сяду! Ты бы видел, нохче, какая она была! Как вспомню - блевать тянет. Не баба – голимый кусок дерьма! Это мы ее в автосервисе водичкой из шланга обмыли. В божий вид, так сказать, привели.
            Курьер говорил по-русски. Девчонка, естественно, все поняла, но даже не покраснела. Похоже, ей было по барабану. - Где она? Что с ней собираются делать?
             - Ладно. Потом расскажешь, - еще больше насупился Ичигаев и сделал рукой приглашающий жест.
            Не успели взойти на крыльцо - нагрянули покупатели. Они как будто следили за домом. Пленницу увезли. Для прикрытия срама, Чига ей дал ватное одеяло.
            Как позже рассказывал Рахматулло, взяли ее легко. Постучались в квартиру, сказали, что «сантехник из ЖЭКа». Девчонка кивнула и отошла к телефону. Ее, естественно, «за хипок». Там же, в домашнем баре, отыскали бутылку заграничного «пойла», залили через воронку… Стандартная порция клофелина свалила девчонку с катушек.
             Но хватились ее на удивление быстро. И началось самое интересное. Милиция встала на уши. По области был объявлен план «перехват».  Шерстили всех, невзирая на лица. И частников, и дальнобойные фуры. Увидев такое дело, дядя решил использовать запасной вариант доставки. В товарном вагоне под пломбой.
            Полдороги она спала. Несла под себя, как курица. И по малому и по большому. Откроет глаза, хватанет стакан минералки - и снова сопит в две дырки. Несло от нее, как от душного козла. Жрать невозможно! Чем только от «бакша» не огораживались. – все бесполезно! Дошло до того, что в пути приоткрыли окно и дышали в него по очереди. Потом кто-то из хлопчиков предложил: Давай, мол, сыграем в картишки. На раздевание. Кто лоханулся - снимает с бабенки одежу и майнает в окно. Короче, хлебнули горя! Больше всех досталось Артуру. Он пацанчик еще молодой, но уже наркоман со стажем. Примет порцию ханки – совсем с головой не дружит. Такое надо смотреть! Дерьмище присохло к жопе! Марухе больно, она орет! А он – знай себе - обдирает ее, как луковицу!
            Дышать после этого вроде бы стало полегче. Я ей на радостях даже свой спальник пожертвовал. Чтоб не замерзла. Вижу, чуть-чуть отошла. Попросила стакан водки. Потом пожрать. Похлебала немного бульона - и снова на боковую.
             - Она ничего не рассказывала? Где живет? Кто родители? – зачем-то спросил Заур.
             - В том-то и дело, что нет! Другая бы криком кричала, бросалась на стены. Морду себе всю расцарапала. Я тебе так скажу: это очень сильная баба. А несла под себя специально. Чтоб не снасильничали. Я думаю…
             - Что?
             - Может, она смирилась? Аллах иногда позволяет заранее знать свою смерть. Интересно, сколько же за нее заплатили?
             - Тебе-то какое дело?! – внезапно вспылил Заур. – Все мы свое когда-то получим!
             Посредник принес пятьдесят тысяч. Столько же обещал после сдачи «товара» заказчику. Итого ─ сто. Чига скрипнул зубами. Он бы отдал вдвое больше. Только б не видеть ее никогда. Только б не знать, что где-то она есть…