Глава 15

            Городишко, в который попал Жорка Устинов, жил по законам реки Неглинки. Так, чтобы сверху не было видно. Жизнь текла по прямому руслу, в единственно правильном направлении. Не было в ней ни крутых поворотов, ни резких изгибов, ни громких протечек. События сменяли события и плавно перетекали в фекальную яму истории. Захочешь копнуть - не копнешь! Все щели и стыки надежно заделаны крепким раствором, круто замешанном на  трех основных компонентах: лихоимстве, казнокрадстве и воровстве.
             Посмотрит товарищ с высокой кремлевской стены - лепота! Тишь, гладь да красные транспаранты. – «Верной дорогой идете,  дорогие товарищи! Так держать!»
             Здесь каждый сверчок знал свой шесток. Власть, погоны и нищета переходили по праву рождения. Проще говоря - по наследству. Были, конечно, и исключения, но все они лишь подтверждали незыблемость правил. Одни сводили концы с концами и делали вид, что работают. Другие делали вид, что платят первым зарплату. А те, что сидят у кормушки, держали казну.  Разные там, субвенции, дотации, доходные и расходные части.
             В этой среде не считалось особым грехом урвать кусок для себя. Не от бедности, нет! ─ из озорства или на спор! Считалось особенным шиком хапнуть открыто. Так, чтобы каждый в городе знал: кто, где, когда и сколько «положил на карман».
             ─ Большой человек, – завистливо вздыхали на рынке. И  взял по большому!
             ─ Должно быть, в Москву метит!
             ─ Там такие нужны!
             ─ Эх, я б на его месте…
             …Рынок ─ он же базар ─ у него стать особая. «По-ихнему» это слово звучит как «маркет». «Маркетинг» – это уже звучит по-научному ─ «изучение спроса». А теперь возьмите русское слово «базар» и придумайте от него производное. Придумали? – Правильно! – «Разбазаривание». ─ Это и есть ответ тем недоумкам, что мечтают о цивилизованном рынке. В России базар – это образ жизни. Даже орган представительской власти ─ наша родная Госдума ─ строилась не по образу чопорных европейских парламентов, нет! Она была слизана с махровой провинциальной толкучки. Ведь и в том и в другом месте легче всего украсть, ускользнуть от закона и получить по мордасам. 
             В этом городе все обо всем знали. Любой лоточник заткнул бы за пояс самого прожженного опера. Последний нищий с церковной паперти запросто перечислил бы всех крупных поставщиков наркоты в городе и районе.   Разбуди его ночью – наизусть назовет адреса и фамилии! И не просто так назовет, а припомнит: в какие дни и часы их всех принимает начальник милиции, какой имеет процент, с кем делится и кого скоро посадят.
             Осведомленность граждан объяснялась довольно просто. - В каждой семье кто-то сидел или работал в милиции. Или то и другое сразу. А сажали обычно мелких торговцев розницей по наводке их же хозяев. Если, допустим, сам продавец присел на иглу, крадет товар на личные нужды, а чтоб не было недостачи - «бодяжит» его разным «фуфлом».
             Был в этом городе и свой собственный шарм. Это менты. Много ментов. Больше, чем тараканов в многоэтажке. Наряду со стандартным набором был еще батальон дорожно-патрульной службы и целый гвардейский полк Министерства внутренних дел. Короче, куда ни плюнь - всюду люди суровой профессии. Все в форме. Все со зверскими аппетитами.
             «Организованной преступностью» (В том виде, в котором ею стращают с телеэкранов) в городе даже не пахло. Крышевание, рэкет, торговля «дурью» и левой водкой – все это, как и везде. Но под жестким контролем ментов. Потому – без особого беспредела.
             - «Мафию нельзя победить. Ее можно только возглавить» - Так говорил в подпитии их начальник, подполковник Нетреба.
             Себя он считал очень большим острословом, хоть шуток на экспорт не выдавал. Это был самый влиятельный человек в городе.
             Однажды Нетребу вызвали в «Белую Хату» – местный аналог Белого Дома. Прислали с нарочным цидульку с печатью и еще на словах передали, что вновь избранный Совет Депутатов намерен заслушать его отчет. 
             - Вот сволочи! Совсем нюх потеряли! – прорычал подполковник.
             Он так возмутился, что взял и пришел.
             - Вы все - люди временные, - сказал он народным избранникам. – Нынче здесь, а завтра – в тюрьме. И отчитываться перед кем-то я не намерен!
             А в подтверждение своих слов, взял и отколол номер. - Бросил в «подвал» одного из «парламентариев». - Крупного бизнесмена, директора мебельной фирмы. И держал его у параши, пока на дом к Нетребе ни привезли гарнитур. - Диван и два кресла из чистой замшевой кожи.
             Ох, как народ веселился! «Так его, кровососа!»
             По слухам, была у начальника ОВД очень мохнатая лапа. Где-то там, на самом верху. Не то в министерстве – не то в кадрах. Но в Москву он нырял только в критических ситуациях. А они случались все чаще. 
             Полгода назад Нетреба попал в немилость. С кем-то не поделился или кого-то «кинул». А может,  завистники навели. Как следствие, в город нагрянула опер группа из самой белокаменной по громкому делу о регистрации краденых автомобилей.
             Ну, москвичи! - Что с них взять? - Они от рождения хлопцы борзые. А тут еще получили  запредельные полномочия. Ну и погорячились. Вломились в кабинет «самого» с понятыми и парой наручников. Но Бог и на этот раз миловал. Ушел начальник милиции. Проскользнул через все кордоны на любимом ворованном джипе.
             Суд и расправу чинили при заместителе. Пару сержантов посадили в тюрьму. Кого-то из лейтенантов поперли из органов, кого-то разжаловали. Начальник ГАИ был с почетом отправлен на пенсию. Остальных пронесло. Отделались длинным рублем и легким испугом.
             Неделя прошла - нет подполковника! Вторая неделя, третья - ни гу-гу! Не уж-то «ушли» бедолагу?! По городу слухи пошли, анекдотец с намеками…. Приходит, мол, лысый мужик в милицию. В костюмчике, белой рубашке, при галстуке. Стучится в отдел кадров:
             - Здравствуйте! Вам начальник милиции нужен?
             - Нет! – ему отвечают. И смотрят, как на дебила.
             - Так я и знал, - отвечает мужик. – Срочно готовьте приказ о его увольнении. Я подпишу.