Вот ведь какой парадокс, - думал Устинов, подводя итог наблюдениям. - Люди становятся лучше. Много лучше, если говорить о человечестве в целом. С годами народы избавились от многих болезней роста. Нет больше рабства, каннибализма. Жадность и подлость, лицемерие и бесстыдство, эгоизм и жестокость ─ это все чаще удел государств и политиков. Взгляните на ваших соседей, товарищей по работе.  Для многих из них такие изъяны души ─ уже почти атавизм. Но в том и беда нормального совестливого человека.  Без этих безвозвратно утраченных качеств, он никогда не сумеет прийти к власти. А значит - реализовать свои благие намерения. Для него все на свете имеет цену. А жизни других  и вовсе бесценны. Ему не понять, что такое «любой ценой». Он не может украсть, подкупить, убить, заказать, подставить.… Не потому ли «дружба народов» – нечто иное, чем просто «дружба»? Не потому ли во внешней политике нет места для простого общения? Там существует нечто иное – язык дипломатии. Ведь тот, кто у власти прекрасно знает: в любом другом государстве есть точно такая кормушка. И у этой кормушки толкают друг друга такие же суки, как он.
             Ох, не по чину полковник куражится! Вроде бы и не глуп, да все не поймет, что время его прошло. Нет в Нетребе ничего от политика. В целом его могущество зыбко и временно, так как стоит  на чужом фундаменте. Оступится покровитель - рухнет и вся пирамида. Ножки под его креслом давно и усиленно пилит новый глава местной администрации.
             Скромный чиновник не врос в эту землю корнями. Но он жаждет власти, имеет огромный потенциал. И еще ─ знает, как достичь своей цели. Начало его карьеры было стремительным. В неполные двадцать четыре он был уже первым секретарем - полновластным хозяином одного из районов Узбекистана. Его среди первых, прочили кандидатом в члены Политбюро. Так бы оно и было. Но смутное время ломает судьбы. Хлопковый край «попал под раздачу». Масштабный проект по борьбе с лихоимством решили начать оттуда. В столицу союзной Республик нагрянули следователи Генеральной прокуратуры. Они еще не вышли из самолета, а наш герой уже «сматывал удочки». – В последний момент, через третьи руки, но нужные люди предупредили.
              Бежал он галасвета на край света, и опомнился лишь в небольшом горном поселке на знойном юге России. Купил небольшой домишко и затаился
              Деньги и золото закончились быстро. - Много ль с собой возьмешь? Пришлось поискать  работу. Устроился сторожем в музыкальную школу. На полставки подрабатывал дворником. Узнав, что муж директрисы алкаш, взялся пахать и на этой ниве. И так, постепенно, проникнул в круги сельской интеллигенции.
              Что такое интеллигенция? – Это есть совокупность граждан, занимающих должности,  которые, в идеале,  должны занимать люди интеллигентные. Должны, но не занимают. Потому, что их нет. Настоящий интеллигент – это очень большая редкость. Раз или два в жизни вы можете встретить такого и то, если вам повезет. Если вы сумеете отличить деятеля культуры от культурного человека.
              Через эти круги слухи дошли до хозяина вотчины. Так, мол, и так, обратите внимание: в вашем районе ходит в бомжах бывший номенклатурный работник.
              Такое не каждому хлеборобу даже во сне выпадает:  Вызвать к себе на ковер первого секретаря. Пусть даже бывшего, даже не своего, но самого настоящего. Предложить присесть, угостить чайком, похлопать его по плечу, как младшего брата…
Не избежал соблазна и бедный провинциал. Наш герой был приближен, обласкан, и даже получил назначение. В смутные времена эта должность обычно зовется «уполномоченный по хлебозаготовкам».

Простота, как известно, хуже приватизации. Тут непонятно, кто нанес больший ущерб казне? - Дурак, пустивший козла в огород или сам козел, проявивший редкостную хапучесть? Новый уполномоченный продержался один сезон. Но зато показал сельской глубинке высший пилотаж номенклатурного администрирования. Узнав о масштабах хищений, хозяин района  тихо перекрестился и снова задвинул своего выдвиженца.
              Но прозябать в безвестности бывший сторож уже не хотел. Свой шанс он не упустил. Крутился теперь на новой, более высокой орбите. А тут, как всегда, подоспели выборы. «Обиженный властью народный заступник» с блеском провел избирательную кампанию. Любят у нас таких ─ убогих и сирых. Деньги он тратил с умом.  Половину посеял в окружении губернатора, другую – в районном суде. Это тоже одна из наук -    сунуть взятку в нужную лапу. Сунуть так, чтобы лапа сработала.
              В суде постарались. Главного кандидата сняли с пробега в ночь накануне голосования. Так бывший уполномоченный проник в кабинет бывшего благодетеля уже на правах хозяина.

              Информация никогда не бывает лишней. Вы никогда не пытались разговорить незнакомца? Не просто разговорить, а вывести на конкретную, нужную вам тему? Это трудно. Особенно трудно, если тема ему совершенно до лампочки. Нужно найти подходящий повод, походя познакомиться, вызвать на откровенность. И сделать все так, чтобы сам человек обо всем до конца рассказал. И даже не заподозрил, что сказанное вам интересно. Не пытались? Тогда вы не знаете, что такое работа на местном уровне. Не огорчайтесь! У каждого ремесла свои тонкости и секреты. Уж поверьте на слово: можно узнать очень и очень много в самые кратчайшие сроки, не привлекая к себе внимания. Если плотно взяться за дело, и иметь к нему искренний интерес.
              Город принял Жорку как своего. Для того чтобы выжить, нужно уметь играть по чужим правилам. Согласно последней легенде, он играл алкаша. Нелюдимого, запойного забулдыгу. Перед тем как ложиться на дно, он с блеском провел всю эту работу.
              Особенно ценного информатора Устинов нашел по соседству. Витька «дубачит» в местной администрации. В смысле - работает сторожем. Режим подходящий: ночь через две. Платят конечно мало, но зато есть возможность свободно общаться с клерками. В своем узком кругу они  обычные люди. Любят посплетничать, промыть кости начальству, послушать хреновые анекдоты. Если крутишься рядом – значит свой. К ним подкатишь в удобный момент, блеснешь остроумием, посулишь шашлычок у накрытой поляны - подмахнут любую бумагу.
              Этим Витька и пользуется. Через год он получит квартиру. А пока снимает жилплощадь в двухэтажном доме напротив. Есть в нем редчайшее качество: умение слушать и понимать. Нет, не из вежливости. Ему и в самом деле все интересно. Заглядывает он к Жорке по вечерам. Изредка пропустит рюмку-другую под настроение. Не больше. Он малопьющий. В смысле - не пьет запоями. Балует иногда Жорку самогоном собственного изготовления. А еще вечерами играют они в покер. Пятью кубиками на доске от шеш-беша: Пара, две пары, треугольник, фул, каре, ералаш.… Играют до тех пор, пока Витьке не надоест или пока Жорка не вырубится. А это с ним стало происходить все чаще и чаще.

Глава 16
           
На взлетной полосе стоял самолет: «ИЛ-76» с опущенной аппарелью. От него только что отвалил автозаправщик. А группа людей в камуфляжной форме продолжала свои тренировки. Одни проникали внутрь через кабину пилота, другие – сквозь люки в днище авиалайнера. Черные маски парились от пота. Но их командир – без маски, но в офицерской фуражке - все был недоволен. Он снова и снова щелкал секундомером, бросал фуражку на землю и что-то горячо объяснял. И вот уже сам, ласточкой взмывал над бетонкой. Что-то в его облике показалось мне очень знакомым. Крупный нос на кирпичного цвета лице, хищный взгляд из-под лохматых бровей… 
             Ба! Да это парашютист!!! Вот уж кого не чаял встретить живым! Или это не он, а человек из далекого прошлого?
             Я попытался  проникнуть в его мыслительный аппарат. И вдруг получил такого пинка, что, будь у меня тело, полетел бы не хуже его подчиненных!
             ─ Ну, ты падла! ─ сказал, задыхаясь, один из «солдатиков», снимая мокрую маску. ─ Мы уже по стольничку сбились… тебе на венок. Да видать, не судьба! Вас с Борис Николаичем Ельциным без хорошего кирпича на тот свет не отправишь!
             ─ Перекур-р-р тр-р-и минуты!!! ─ зычно скомандовал «парашютист». ─ Все свободны, кроме Черкашина.
             
            За тем, что творится на летном поле, как за играми детей-несмышленышей, наблюдал ЧЕЛОВЕК! В данном случае это не только звучало ─ смотрелось надменно и гордо. Он был в безупречном костюме, белоснежной сорочке, идеально подобранном галстуке и темных очках на холеном лице. Очки прикрывали глаза висельника ─ пустые, пресыщенные, неподвижные. Такие люди обычно плохо кончают. Не умирают своей смертью. Это дано от природы ─ быть в центре событий, чуть в стороне и выше. Много выше толпы облеченных властью людей, собравшихся здесь потому, что иначе нельзя. Если представить что всех их, стоящих у летного поля, завтра же арестуют ─ этот не пропадет и  выживет даже ГУЛАГе.  Все будут валить лес, а он – закрывать наряды.
            Любой из местных чиновников с удовольствием взял бы больничный, уехал в командировку. Был бы согласен попасть в небольшую аварию (естественно без тяжких последствий), но только бы оказаться подальше от этого места, где хочешь – не хочешь, а нужно что-то решать. И отвечать за это решение личным благополучием.
            Человек в безупречном костюме читал все движения мелких душонок. Узнавал в них себя и от этого все сильней ненавидел. Среди этих пигмеев он был самым старшим. Не по званию, не по должности ─ по существу. Ему тоже не очень светило расхлебывать эту кашу. Но так уж случилось. Судьба! А против судьбы не попрешь!
            ─ Сам виноват. Надо было вчера улетать, ─ проворчал он себе под нос и вновь перевел взгляд на «спецназовцев». ─ Тут Россию кастрируют, а у них перекур! Старшего группы ко мне!
            Двое из «свиты» потрусили рысцой. А могли бы и на машине. ─ Вот, мол, какие мы исполнительные!

            Спецназ перекуривал в районе шасси. ─ Маску под голову, ноги на колесо…
             ─ Слышь, Кандей, так что там случилось с моим парашютом? ─  между двумя затяжками спросил мой старый знакомый.
             ─ Комиссия разбиралась. Говорят, ─ заводской брак. Ты что, Никита, совсем ничего не помнишь?
             ─ Не-а!
             ─ Ну, ты даешь! ─ изумился Кандей. ─ «Запаску» твою завело за «основу». Ну, думаю, ец! Можно ждать повышения! Ты метров с пятидесяти летел, как кусок дерьма. Казенное имущество наземь сбрасывал! Все в меня норовил попасть!
             ─ А ты где был?
             ─ Я это дело первым приметил. На патрульный «УАЗик» ─ прыг ─ и вперед! Подлетаю ─ а ты живой! Руки-ноги целы и башка не в крови. «Кандей, ─ говоришь, ─ дай воды!»  Я фляжку от пояса отцепил… Господи, думаю, да неуж пронесло?! А ты пару глотков сделал и глаза закатил. Кровь горлом как хлынет!!! …Во, блин, бегут! Не по нашу ли душу?.. 
             ─  А то по чью? Ничего, пусть бегут! Им полезно… пробздеться!
             ─ Мож оно хорошо, что не помнишь? ─ философски подытожил Кандей.
             ─  Может, и хорошо,  ─  согласился Никита. ─ Я, Серега, очнулся от холода. Стол подо мной каменный. Дух, как от покойника. А может, не от меня? Там еще один был… на соседнем столе. Все пузо разрезано, а кишки ─ ты не поверишь!!! ─  из нутра вынуты, и лежат у него на морде!
            Серега брезгливо сплюнул:
            ─ Ты, Никита не можешь без этих вот.…  без подробностей?
            ─ Я это, Кандей, к тому, что кишки у него ─  цвета запекшийся крови. Чернющие! Как морда у сомалийца!
            ─ Я же просил.
            ─ Ну, ладно, ладно, не буду!
            ─ Подопригора! К командиру!!!