Это южно-русское разговорное выражение
"попнись" - дотянись и достань. Есть еще "посунься" - подвинься.

Глава 31

…Никита убрал повязку, осторожно разлепил веки. Боли и рези не было. Глаза  уже не слезились. Какое это все-таки счастье - вновь ощутить себя полноценным бойцом, когда уже все, казалось, потеряно. Враги это скоро почувствуют. Они ответят за все. Терять ему по-прежнему нечего.
- Ну, волки, щас! – Под ударами ног жалобно хрустнули стекла иллюминатора. 
- Эй, спецназ, мы тебя отпускаем! – закричали с земли. - Отдай нам тела друзей - и уходи! Пистолет Салмана можешь забрать с собой!
- Зато я вас не отпускаю! - Вслед за осколками на траву упали наручники. - Заходите по одному, в казенных браслетах. Сядем рядком, потолкуем ладком. И все вместе подумаем, как нам прийти к общему знаменателю.
Из салона опять потянуло дымом. Свежий воздух как струя керосина прошелся по тлеющей изоляции.
- Вот наглец! – изумился Аслан. – Кто-нибудь, дайте сюда гранату. Будем его выкуривать.
Услужливый Шанияз подал ему «фенечку»:
- Хороший шакал – мертвый шакал. Подпали ему шкуру, нохче! Нашим братьям хуже не станет. Они у престола Всевышнего.
- Ну-ка все, отойдите подальше! И держите окно под прицелом. Сейчас я ему покажу знаменатель!
Аслана конкретно «заклинило». Он отступил немного назад, выбирая точку броска. Мимино налетел медведем, завалил его на спину и заорал, брызжа слюной:
- Ты хоть представляешь, сколько вокруг разлилось керосина?! Так долбанет, что мало не будет! Все уйдем вслед за Салманом!
Шанияз тут же встал на сторону сильного:
- Насрать на него! – сказал он с большим убеждением. - Пусть куражится этот шакал. Что он может с тремя патронами против шести автоматов?
- Ты прав, - прохрипел Аслан. – Что-то я немного погорячился. Пусти меня, Мимино. Уходить надо. Самолет давно уже ищут. Возможно, погоня уже где-то рядом. Гяуры с ног сбились! А тут еще я со своим фейерверком…
И как в подтверждение этих слов из-за вершины соседней горы вынырнули два вертолета. Две грозные боевые машины в темно-зеленых лягушачьих разводах, с аккуратными красными звездами на борту. Они стремительно приближались. Как гончие, взявшие след.
- Бежим! – закричал Шани. – Пропади оно все пропадом!
Он подхватил автомат, неловко упал на спину и выпустил всю обойму, целясь в кабину ведущего.
Вертолет резко отвернул. Вторая «вертушка» огрызнулась короткой очередью. Пули зацокали по земле, взбивая фонтанчики пыли. Язычки голубоватого пламени жадно лизнули сухую листву, соскользнули в окоп и ринулись к самолету.
Летчики бросились врассыпную. Смекнули, что горцам сейчас не до них. Инстинкт погнал их в сторону леса.
Мимино и Аслан не сговариваясь, нырнули в глубокий блиндаж и там залегли. Как родные припали к земле, спрятав головы за прикладами автоматов.
Остальные были обречены. Шанияз слишком много и часто курил, оттого и имел «позднее зажигание». Он побежал к самолету. Там, за мешками с деньгами и героином, он припрятал три порции «ханки». А Мовлат еще не проснулся. Он лежал на спине рядом с готовой могилой, чмокал губами и хихикал во сне. Наверное, ему снилось что-то хорошее.
Все случилось так неожиданно, что я растерялся. Взметнувшийся к небу огненный шар оглушительно лопнул. Моей энергетической оболочки тут же не стало. Ее поглотила энергия взрыва. Многократное эхо прошлось по вершинам гор и лавиной сорвалось в ущелье. Через долю секунды рвануло еще. Темно-красное пламя взыграло огромным пульсаром и все занавесило клубами черного дыма.

Отредактировано Подкова (12-11-2010 21:02:25)

Я еле успел подхватить Никиту и слегка отодвинуть его в прошлое. Ненадолго, на какую-то долю секунды. О себе я подумал в самую последнюю очередь, когда авиалайнер уже развалился на две половины.
Его хвостовую часть отбросило в сторону. Из грузового отсека посыпались сумки, ящики, чемоданы… Последним вынырнул мой оцинкованный гроб.  Как цыпленок из скорлупы.  Горящий деревянный контейнер рассыпался от сильного удара о землю.
Мой оголенный разум в панике заметался...
           
…Никита не понимал ничего. Стоило на секунду закрыть глаза, и он, вдруг, оказался в центре прозрачной сферы, приподнятой над землей. Эта сфера не досаждала, не чинила препятствий и неудобств. Но она не давала жить. Полноценно существовать в этом привычном мире, ставшем вдруг каким-то чужим.
Сначала рвануло у него под ногами. Он почувствовал силу этого взрыва и знал, что сейчас умрет, но почему-то не умер. Пламя прошло сквозь него, даже не опалив ─ так проходит солнечный луч сквозь отражение в зеркале.
Никита выронил пистолет. А когда потянулся к нему, руки схватили воздух. Он чувствовал запахи, видел накал скоротечного боя, но не мог принимать в нем участие, как зритель в кинотеатре не может ворваться в действо…
…Летчики залегли. Вернее, их уронило на землю взрывной волной. Минуту спустя, на землю посыпался щедрый дождь из  кусков металла, горящей обшивки и  жирного черного пепла.
Как умер Шани, я не видел. Его растворило в гигантском коктейле из дыма, огня, крови и смерти.
Внизу подо мной извивался Мовлат. Дым его покрывал черным могильным саваном. Наверное, он кричал.  То появлялся, то исчезал черный провал рта. Горела его одежда. Горели веревки, опутавшие его тело. Горели волосы. На лишенном бровей лице вздувались и лопались пузыри.   Это с треском занялся, заполыхал человеческий жир.
После того как бедняга затих, ожил боезапас. Обоймы то прыгали, то кружились на месте. Они исходили свинцом. Пули, мяукая, впивались в обшивку авиалайнера, в мой цинковый гроб, в тело Мовлата. Они басовито мычали, прошивая столбы пламени. Такого истошного звука больше нигде не услышишь. Ведь пуля, выпушенная из обычного автомата, в разреженном воздухе гор имеет гораздо большую скорость, чем на равнине.
Вертолеты ушли на второй заход. И снова вышли на цель со стороны леса. Пропустив под собою летчиков, оба зависли над блиндажом. Кажется, они сориентировались, в кого именно нужно стрелять.
Горцы были обречены. Точного попадания НУРСа хватило бы им за глаза. Не блиндаж, а одно название. Ну, что это за кладка - в полкирпича?! Но чеченский Аллах в этот раз постоял за своих. От вершины соседней горы отделилась какая-то точка. Мгновением позже раздался хлопок одинокого выстрела. Серебристый пенальчик  «Стрингера» потянулся за вертолетами. Он стремительно вырастал в размерах.
- Возможно там наши! – с надеждой шепнул Мимино и ткнул пальцем в небо, приглашая Аслана проследить за воздушной дуэлью.  Теперь мы  посмотрим, на чей хрен муха присядет!
Но тот промолчал. Кровь текла тонкими струйками из носа его и ушей. Аслан ее вытирал подолом рубахи. Это все ─ последствия взрыва.  В окружающем воздухе было много паров керосина. И взрыв самолета получился почти объемным.
- По счету «три» стреляем пилотов. Твой левый, - сказал он, пожимая плечами.          Потом указал на уши и отрицательно покачал головой. Мол, совсем ничего не слышу.
Мимино согласно кивнул.
- Потом мы сразу уходим, – медленно, почти по слогам, продолжил Аслан. – Уходим одновременно и в разные стороны. Сбор у подошвы соседней горы. Там, ты найдешь родник и «жертвенный камень». Я узнал это место. Бывал здесь когда-то.  У камня меня подождешь. Но только до темноты. Дольше не стоит, выбирайся как-нибудь сам. Если понял, кивни головой.

Мимино снова кивнул. Глядя со стороны трудно было понять, кто из них ничего не слышит.
… Вертолетчики не растерялись. Слетанной паре, спетой и спитой, негоже бояться какой-то «стрелки»! Да и слишком далеким был выстрел. Какой уж тут элемент внезапности! Боевые машины отпрянули в разные стороны. Мол, выбирай! И снова сошлись, набирая скорость. Они проскользнули над самой землей по обе стороны от горящего самолета.
Это была идеальная тепловая ловушка. И «Стрингер» «повелся». Он нашел большую, настоящую цель.
Смертельно раненый самолет еще раз хорошенько тряхнуло. Не успевший погаснуть пожар вспыхнул с новою силой. К тому же, где-то внутри взорвались баллоны. Может быть, с кислородом, а может, с каким-то другим сжиженным газом. В воздухе  завизжали осколки.
Я мельком увидел, как острый железный шкворень, уже на излете, падал на тело Мовлата. Он прошил его насквозь и ушел глубоко в землю. Наверное, для пущей надежности. Так в древние времена осиновым колом привечали вампира.
Еще один пласт искореженной плоскости, как поздний осенний лист, кружился в горячем воздухе. Он, медленно опускаясь, наискось пропорол ненавистный мне цинковый ящик. Да так в нем и застрял.
Интересно, задел или нет? – мелькнула мыслишка. - Скорее всего, задел…
И тут я врубился, что думаю столь отрешенно о своем собственном теле. Это ж надо!!! Что б ты, урод, запел, если б лежал там, внутри?! – Одних пулевых отверстий в цинке было не меньше десятка!

… Итак, я вернулся. Попробовал на вкус первый глоток кислорода. Руки, ноги, спина, голова – все болело. Я ощупал себя изнутри: Вроде цел. Зато моя домовина, увы, разлетелась в щепки. Это я разнес ее своим телом. Но в цинковом ящике от этого свободней не стало. Подо мною катались автоматные пули. Ребра стиснул тесный деревянный корсет. На затылок давил горячий кусок металла.
Я с трудом повернулся на спину, потянул на себя железяку. Действуя ею, как рычагом, попробовал расширить разрез. – Получилось, но очень слабо. Не было полноценной точки опоры.  Мешала мешанина из дерева.
Где-то рядом гудело пламя. Было безумно жарко. Пахло гарью и дымом. Пот ручьями тек на глаза. К тому же, я с непривычки очень устал.
Подушка была подпорчена пулей. Ее я нащупал где-то в районе задницы. Под пачками долларов, в наволочке я нащупал аптечку. Необходимый минимум, который обычно таскаю с собой. Здравствуйте, земные заботы!
Сиднокарб, бемитил, амфетамин… Все это в любых комбинациях я смог бы в себе синтезировать. Но для этого нужно собраться с силами. А где же их взять при работе в экстремальных условиях? Эх, еще закурить бы! Век не курил…
Оклемавшись после укола, я начал укладывать доски.  Длинные греб под себя. А те что поменьше отпихивал вниз, в ноги.  Тяжелый и долгий труд. И все для того, чтобы втиснуться поперек ненавистного ящика.
Наконец, удалось и это. В одну боковину я уперся загривком, в другую – ногами. Как родную, обнял железяку… пошла, родимая, мать твою перемать!!! И вдруг… чей-то отчаянный вопль ворвался в мое сознание…