…Автозак шуровал «найпростэць». Вдоль придорожной насыпи, по краю колхозного поля. Черкес наблюдал за его приближением с ностальгией и завистью. На таких ли машинах за ним приезжало УГРО?! Он завел за форкоп буксировочный трос и ждал. Вернее ─ курил, сидя на корточках…
Обиженный кум застыл на пути автозака и молча страдал. В нужный момент он выбросил вверх правую руку и гаркнул:
- Стоять!!!
Служака-конвойный шустро вынырнул из кабины. Сунул за спину автомат. И эдаким чертом припустил прямиком к начальству, сшибая бугры и кочки уставным строевым шагом.
Аким благосклонно принял доклад. Мстительно зыркнув в сторону Максимейко, скомандовал:
- Выводи!
Судя по «морде лица», он еще не оттаял душой.
Через пару минут вывели Ичигаева. Был он сух и поджар. С недоверием глядя в высокое небо, цеплялся за землю кривыми ногами. Две морщины спадали от хищных ноздрей к уголкам надменного рта.
- Он?
- Он!
Максимейко шагнул вперед. В этот раз кум придержал его за рукав:
- Не надо спешить! Я вынужден вас просить соблюсти все формальности!
Пока подчиненные хлопотали вокруг аварийной «Волги», полковник успел подписать все бумаги. Их было на удивление много. Наконец, Славгородский поделил толстенную кипу на две неравные кучи. Ту, что поменьше, протянул визави:
- Тут копия личного дела и «сопроводиловка». Распишитесь.
Получив последний автограф, не выдержал. Подбил резюме:
- Больше бумаг – чище задница!
Прими, мол, за шаг к примирению.
- Какая ж ты сволочь, Аким! - с чувством сказал Максимейко, зная что тот уже не обидится.
- От сволочи слышу!
Участники сделки пожали руки. С Ичигаева сняли «браслеты». Полковник надел на него свои. С формальностями было покончено.
Чига смотрел затравленным зверем. Не раз и не два жизнь давала ему понять: В халявной порции «грева» может таиться смерть. Он верил в свободу, но готовился к худшему. Несколько раз его вопросительный взгляд нарывался на широкую спину Черкеса. Да только старик был хитер. Он видел все что хотел в боковое зеркало «Волги». Но ни взглядом, ни жестом не выдал своего интереса. 
- Слушай, Полкан, это дело нельзя оставлять вот так, на сухую!
Майор Славгородский сбросил с плеч остатки ответственности. И снова стал просто Акимом.  Мужиком «себе на уме».
- И то правда! – подыграл ему Максимейко. ─ Народу здесь много. А значит, без нас управятся. Пойдем-ка наверх. Прогуляемся.
Он достал из салона литровый флакон «Ерофеевича» граненый стакан. На всякий пожарный случай, убрал все бумаги в сейф, встроенный в днище машины.
- Найди хоть какой-нибудь огурец! – взмолился несчастный кум.
- Обойдешься! – отрезал полковник. - В походных условиях положено пить без закуски!
- А осужденного куда? – всполошился Аким. – Не сажать же обратно в будку?!
- Зачем обязательно в будку? У меня другая методика. Пусть он лучше на пару с Варламычем машину подталкивает. Совместный физический труд возвышает. Это шаг на пути к исправлению.
- Ну, ты, блин, даешь!!!
Если Максимейко и рисковал, то самую малость. Слово Черкеса надежней любого конвоя. Он не любит ходить в должниках. Смотрящий хотел встретиться с Чигой? - пусть получит такую возможность. Все равно и тот и другой далеки от истины. Дальше, чем он сам.
На трассе стояла кладбищенская тишина. Это тревожило. Значит, ментам удалось перекрыть все проселки.  Капкан захлопнут. Впрочем, с его «вездеход» открывает любые капканы. Мансур, конечно же, не глупей. Он тоже имеет заветную красную «ксиву», при виде которой самый дотошный мент становится в стойку.
Валерий Георгиевич повернулся в сторону леса, подал условный знак. Потом присел у обочины. Аким, отдуваясь, тоже возник на поверхности. Сразу же закрутил носом:
- Ну и бакш! Давай отойдем подальше!
Джип продолжал исправно дымить. С момента последнего выстрела прошло не более часа. А на лицах покойников вовсю путешествуют мухи. Над раскаленным асфальтом дрожит подозрительный запах. Жара, мать ее так!
- Дубина ты, кум! – усмехнулся полковник, наливая полный стакан. – Это пахнут четыре тысячи долларов. А также Звезда Героя! Давай за нее!

Глава 33

       - Три! – крикнул Аслан и замер на месте. Он случайно глянул туда, где я, матерясь, выкарабкивался из цинка.
            К моему удивлению, он побледнел. Человек не боявшийся шаровых молний ухватился руками за ногу подельника, как за мамкину юбку.
            - Наверное, в этот день родился шайтан, - подумал он вслух. – Все сегодня не так. Все на изнанку. Даже смерть!
            Мимино, рванувшийся было вперед, понятное дело, упал. Он больно ушибся и оглянулся в недоумении: Так, мол, не договаривались!
            Проследив за взглядом Аслана, бравый пилот офигел. Да я еще сдуру  этим парням подмигнул. Вроде бы мелочь, а проняло!
            Мимино тоненько возвопил:
            -А-а-а!!!
            - А-а-а!!! – Вторил ему Аслан неожиданно сочным басом.
            Он пробкой покинул учебный блиндаж и рванулся вперед, к оголенному скальному склону. Бесстрашного летуна тоже подбросило. Подельник бежал быстро, но он обошел его. Длиннющие ноги мелькали, как циркуль в руках деревенского землемера.
            По большому счету, им бы бояться Никиту. Никто из джигитов не знал: жив ли еще их бывший заложник? И если да,  что у него на уме? Но их подгонял страх перед темной враждебной силой. Суеверный страх, настоянный на бессилии. В отчаявшихся головах даже не было простенькой мысли: развернуться, и выпустить в мою сторону пару очередей.
             Там, под обрывом, проходила  медвежья тропа. С вершины ее не было видно. Но если скользнуть вертикально вниз, цепляясь за козырек, упадешь в аккурат на нее. С известною долей риска, тропа была проходима для взрослого человека. Ступень за ступенью, сползала она вертикально вниз, к подошве горы.
            Беглецы постепенно приходили в себя. Даже во время начали тормозить. Я мог бы их подтолкнуть и сбросить с вершины, но очень устал. Больше не хотелось никого убивать. Свой шанс начать все сначала они заслужили смелостью, фартом и жаждою жизни...
            …Курево у меня  было. Спасибо Мордану! Перед тем, как забить крышку, он высыпал под подушку несколько пачек «БТ». Я пошарил в цинковом ящике, достал сигарету. Она была очень измята, но в дело годилась. Нашлась и коробку спичек. Зарасти оно все дерьмом! Если есть дела поважней, пускай они подождут.
            Самолет догорал. Хлопья жирного пепла уже не кружились в воздухе. Здесь больше никто ни в кого не стрелял. Вертолеты решили не возвращаться. Наверное, ушли на заправку, «причесав» на прощание, вершину и склон соседней горы.
            Я курил и строил планы на будущее. Оружие, деньги, - все это на первое время есть. Правда, костюм никуда не годится. Выползая из ящика, я порвал его в клочья. Черт с ним! Свобода дороже! Впрочем, с одеждой проблем не будет. Хвост самолета, и весь грузовой отсек взрывом отбросило в сторону. Баулы, узлы, чемоданы, густо посеяны здесь, как крапива на свалке. И почти ничего не сгорело. Из такого количества можно выбрать что-нибудь подходящее. Все равно эти вещи уже никогда не дождутся своих хозяев…

            …Никита уже устал удивляться. - С момента, когда на него надели наручники, вокруг происходит какая-то чертовщина! И он принял это, как аксиому. Но мое «чудесное воскрешение» все же добило его до конца.
            - Может, это агония? – мысленно спросил он у неба. – Может я – отлетающая душа, лишенная тала? Почему же… Почему же тогда так хочется жрать?!
            - Потому, что на свете есть сало! – ответил я на этот вопрос, возвращая его в реальность…
            Сфера исчезла, как будто рассыпалась. Никита возник в воздухе, в том самом месте, где застал его первый взрыв. Он мгновенно сгруппировался, и приземлился, как учили в десанте. Под ногами горела земля. Парились куски остывающего металла. Но он, казалось, не чувствовал боли. Все рылся и рылся в обломках. Делал вид, что ищет свой пистолет.
            На душе у него скребли кошки. Еще бы! Один за другим гибли его враги. Был скоротечный бой. А он оказался статистом. - Его, как сопливого пацана поставили в угол. Это больно терзало самолюбие профессионала. Он знал, что я не из банды угонщиков. Но хотел убедить самого себя, что это не так.  Был у Никиты такой нехороший «пунктик». - Срывать свою злость на первом попавшемся под руку. Благо, в нашей советской армии подчиненные всегда под рукой. И он зашагал ко мне, притаптывая ботинками язычки пламени.
            - Ты кто такой? – начал он с классической фразы. – Что-то рожа твоя мне знакома!
            Еще бы да не признал! В нагрудном кармане его «комка» - мое черно-белое фото, листочек с приметами, и краткая криминальная биография.
            Но что-то во мне его насторожило. Настолько смутило, что бравый спецназовец решил перестраховаться. Проявить осторожность. Для начала, он бросил вперед правую руку. -  Легкий, бесконтактный удар раскрытой ладонью. – Хотел усадить меня на пятую точку и, как минимум, испугать.   
            От человека, сидящего на траве, смешно ожидать каких-либо встречных действий. Тем более, - контратаки. Я выполнил два незаметных движения. - Едва шевельнул пальцами. - Левой немного отвел удар, придал ему ускорения, а правой поддел небольшой камешек.
            Солидный кусок обгоревшей обшивки, валявшийся рядом со мной, сложился книжной обложкой. Да так загремел, будто его огрели кувалдой. Никита подумал, что промахнулся. И еще удивился, что удар вышел сильнее обычного. Но тут, пущенный мной камень больно ударил его под коленку.
            Никита подлянки не ожидал. Он пропустил удар, но подумал, что это случайность. Тогда я запустил булыжник крупнее. Решил подразнить мужика. А то и вовлечь в потасовку. Пусть Аслан с Мимино уходят подальше. В совсем недалеком будущем они мне еще пригодятся…