На рынке чужих не бывает. Этот визит стал чем-то вроде экскурсии:  смотрели, фотографировали.  Легко раствориться в море людском  с  приливами его  и отливами, если знаешь: какой он, народ.
      - Петровна, ты уже здесь?
      - А где мне еще быть?!
      - Я и смотрю. Обвешалась сумками, как кенгура! А твой-то с балкона "Христос воскресе!" кричит.
      - А вот горячие пирожочки!!!
      - Чай, кофе! Кому горячего шоколада?
      - Подайте ради Христа...
      - Подожди, золотой, дай я тебе погадаю: всю правду скажу...
      Утро было довольно прохладным,  а "лохотронщики" - белая кость. Им просто так замерзать не с руки.  До начала "рабочего дня" еще оставалось пяток минут, и они сидели в теплом салоне японского микроавтобуса. Занимались приятными мелочами:  делили роли, делили деньги. По сценарию у кого-то из них должен быть очень тугой кошелек.
     Первыми на арене появилась товарищи из "группы прикрытия". Мощные коренастые хлопцы, одинаковые как ксерокопии. Даже походка  стандартная:  как у штангиста тяжеловеса перед рекордным жимом. Были они в свободных спортивных костюмах, мягких кроссовках и вязаных "пидорках". Их постоянное место - кресло и пара диванов  - рекламные образцы мебельного салона. Кто-то из местных "сявок" тут же принес им по баночке пива. Такова уж в России вертикаль власти: у Аромы свои "шестерки", у "шестерок" - свои. Нормально устроились хлопцы. По-домашнему, со всеми удобствами. И место удачное выбрали. Отсюда как на ладони, весь этот "свиной пятачок":  вон девушка Рита раскладывает столик с таблицами розыгрыша. Хватанув по стаканчику пунша, кругами пошли  зазывалы:  где вы, лохи, ау?! Сейчас прозвучит третий звонок и откроется занавес...
       Даже Виктюк сегодня при деле. Говорят, завтра с утра он уезжает. Но сегодня оставил машину на платной стоянке, и толкается в смежном ряду, в толпе мужиков, продающих "шара-бара". Стать в этом обществе "своим в драбадан"  сложно. А он шутит, смеется, крутит в руке какую-то железяку… В общем, щедро "сорит" отпечатками пальцев...
     - Это ж надо, какая удача! - прошептал Максимейко, - внимание, братцы, внимание!
    Игорь выбрал удачный ракурс. На замедленной съемке он все хорошо рассмотрел. Рука удалого лоточника скользнула в раскрытую сумку. Оттуда, кратчайшим путем - в карман Виктюка. И в ней уже был... очень похожий на настоящий, но к сожалению - газовый пистолет.
       Ну что ж. Как говорит сам Арома, дураков учат!

       …Бедный Профессор-на всю ночь  коротал у компьютера. Перелопачивал базы данных. Зато к утру стало ясно: "ху из ху" и чем дышит. Полковник узнал как родных  всех участников криминального шоу: шесть народных артистов и один большой режиссер.  По паспорту - Роман Викторович Тюлькин. По кличке - Роман Виктюк. Он же - Арома. В криминальных кругах  довольно известная личность.

Первое свое "погоняло" Виктюк получил еще школьником. Сразу же. В первом же классе, первого сентября.
    - Здравствуй, мальчик! - приветствовал новичка первый учитель.
    - А-а, здравствуйте!
    - Как тебя звать?
    - А-а, Рома.
    Аромой он числился в ПТУ,  Аромой - на малолетке. Всегда обижался, кидался в драку. А кличкой "Роман Виктюк" неприкрыто гордился. Это  как орден. Как признание мастерства. Его "театр под открытым небом" сродни Большому Академическому. "Гастроли" расписаны на годы вперед.
    Шулер - профессия штучная. У каждого свой "хист". Не любят артисты этого жанра делиться своими секретами. Гастролирует в одиночку. В крайнем случае - на пару с кассиром - человеком абсолютно надежным. "Зазывал" и "быков" вербуют они из местной "братвы". Виктюк не таков. Все у него  на широкую ногу. Весь коллектив постоянный. Почти что одна семья. Когда Маргарита попала в аварию,  кровь для нее сдавали всем обществом. "Больничный" оплачивали из "общака". Все вместе кочуют они из города в город уже не один год. А все потому, что Роман - человек чести. Он всегда хорошо платит. Он четко усвоил первый закон шулера: чтобы "шустрить" и не быть битым, нужно иметь двускатную крышу.  И у ментов, и у местной братвы.
     Такая крыша была у него и здесь. В одном и том же лице - наглой морде  Нетребы. Но все же Виктюк посчитал нужным "отстегивать" по чуть-чуть местному криминалу. В знак уважения и солидарности. Ласковое теля, как известно, двух маток сосет. К имевшимся у него "быкам", "общество" отрядило и пару своих волонтеров.
     С "быками" всегда проблемы. Они в коллективе не уживаются. Сила есть - ни ума, ни фантазии. Поработают пару недель - начинают качать права. Шепчутся между собой: на нас, мол, все держится, за нашей широкой спиной деньги лопатой гребут, а мы, как всегда, пролетаем!  Хочется мужикам все и сразу. Двух последних он пригласил недавно. Эти пока еще не обтерлись. Ведут себя скромно.  Но по сути своей, опять же, жлобы. "Артистов" Виктюк расселил в гостинице. По одному - по два. А "быки" предпочли частный сектор. Живут в саманной халупе. Сортир во дворе. Удобств никаких. Бабу не приведешь - хозяйка встает на дыбы. Зато, мол, дешевле!
      ...К удивлению Максимейко, этот проныра свой промысел узаконил. Была у него печать, фирменный бланк  и валютный счет в банке. Даже своя фирма - АОЗТ "Мастер". Как в том анекдоте:
     - Здравствуйте! Как называется ваша организация?
     - Акционерное общество закрытого типа.
     - А вы, простите, кем будете?
     - Я и буду - тот самый закрытый тип.
     С финансами Виктюка не было полной ясности. То, что лежало на счете - лишь небольшая верхушка айсберга. Основной капитал, конечно же, крутился в "тени". Нужно было найти способ  найти его и изъять. Остальное уже мелочи...
   
     ...Когда собрались "все наши", на границе района заказчиком был арендован гостиничный комплекс. Специально для этого случая. В шикарном банкетном зале горели свечи. Максимейко сидел на почетном месте и ловил тревожные взгляды:
    Что, командир, имеются трудности?
    Наконец он встал. Наполнил водкой три граненых стакана. Положил на каждый кусочек хлеба. Потом поднял свою рюмку и хрипло сказал:
     - Помянем!
    В кои веки, они собрались все вместе. Бывший третий отдел плюс Игорь Насонов. По причине младых лет, он не знал никого. Ни Сергея Петровича, ни Мишку-гусара, ни Вовку Погребняка. Глядя на него, каждый мнил себя ветераном.
     Выпили стоя. Валерий Григорьевич налил по второй, хотел что-то сказать. Но сразу несколько человек угадали тост:
      - Ты нашел его, командир!

Глава  36
   
     Никита владел славяно-горицким стилем лучше меня. Атака шла за атакой, с разных дистанций и направлений. Со стороны могло показаться, что плевать он хотел на защиту. Но это только со стороны. Никита удерживал свое тело в границах «Перунова круга» - это высшая ступень мастерства. Шагнув на нее, боец отражает любые удары по наикратчайшей прямой.
      Мне приходилось не сладко. Путешествие в тесном гробу не способствует хорошей физической форме. Болело все тело, особенно в тех местах, куда все же попали шальные пули. Хочешь, не хочешь, а нужно уравнивать шансы.
      На ложном замахе я ушел на дистанцию и успел заблокировать боль. Дело пошло веселей, но как потом оказалось, это был единственный мой успех.
      Он теснил меня к самому краю обрыва. Я изворачивался как мог: уходил, ставил блоки, нырял под удары и выжидал, выжидал.... Только все оказалось тщетным. Перейти в контратаку Никита ни разу мне не позволил.
      Можно было пойти на «военную хитрость» - спрятаться в прошлом, перешагнуть в будущее. Или (что еще понадежней!) на стремительном всплеске уйти с траектории, забежать за широкую спину спецназовца, пнуть его коленкой под зад, чтобы шибче летел!, вернуться, поймать его на кулак и победой закончить бой. Но мы с ним еще союзники, а в споре союзников, победа любой ценой - это уже жлобство! И потом, я ведь сам спровоцировал драку?
       - А ну-ка стоять, пащенок!
      Этот хриплый, простуженный бас я достал у Никиты из памяти. Он не мог его не узнать. Так свирепо рычал только один человек - старый дед Подопригора по кличке Шатун.
      Никита в азарте даже не удивился. Настолько вошел во вкус.
      - Не дрейфь, дед! - заревел он в ответ, - живы еще чады Владыки Земного Мира Великого Властителя Велеса!
      - За Веру, за мощь за Его радеющие, не позабывшие имя Его! - автоматически произнес я, споткнулся и сел на задницу.
      Никита в замешательстве отступил и тоже опустил руки.
      Мы оба пытались осмыслить происходящее. Ведь проще услышать гром в середине зимы, чем Вещее Слово. То же самое думал и он.
      - Ай, молодца! Мамой клянусь, молодца! - отчетливо прозвучал чей-то насмешливый голос, - что ж вы остановились? Не стесняйтесь! Можете продолжать чистить друг другу рожи. Старый Абу-Аббас давненько не видел таких задиристых петушков!
      Насчет петушков, это он зря...
      Я обернулся, уперся глазами в ствол. Параллельно стволу слева направо двигалась борода. Шикарная борода! Широкая и густая как новая одежная щетка. Наверное, экономный хозяин подстригал ее топором. Чуть выше «одежной щетки» шевелились кривые ехидные губы. Вот они приоткрылись в ухмылке, явив для всеобщего обозрения здоровые, крупные зубы чистокровной английской породы. Над этими «жерновами» свисали усы. А над ними - стремящийся ввысь, как звезда на рождественской елке, громаднейший «шнобель». Такой бы, да в книгу рекордов Гиннеса. Под зеленой повязкой, под потным лбом, под сросшимися бровями, в глубине морщинистых впадин, затаились глаза. Глаза ядовитой, коварной, умной и хитрой змеи.
       Абу-Аббас был еще не стар, но по сравнению с теми, кого он привел, выглядел аксакалом. Чуть сзади него и левее стояли еще двое: один  пацан - пацаном, другой чуть постарше. В камуфляжах зимней расцветки, естественно с автоматами, оба смотрелись по-взрослому. Кто это есть такие, я до конца так и не понял, но явно не лесники. Впрочем, чему удивляться?  Самолет, даже без денег, оружия и наркоты, а просто с ручной кладью - очень богатый приз. Тем более,  в голодное, смутное время. На такую добычу может запасть кто угодно:  и люди с соседней горы, что запустили "Стрингер", и обычные мародеры. Их много сейчас развелось по окрестным аулам.
                 - Никита! - мысленно прошептал я, - ты слышишь меня,
         Никита?
        - Кажется слышу, - неуверенно отозвался спецназовец.
         - Ты можешь не говорить. Ты думай, мысленно формулируй все, что хочешь мне сообщить. В любом случае, я услышу.
          Он молча кивнул головой.
          - Где же были твои глаза, товарищ гвардии капитан? - пожурил я его для пущей «проверки связи», - а ну, матюгнись
          - Не пошел бы ты на? - рявкнул он вслух.
          - Что ты сказал?! - взвился Абу-Аббас, инстинктивно хватаясь за нож, - это ты у меня пойдешь... с порватым очком!
          Он выпустил из виду меня и свой автомат. За такие ошибки наказывают. Секунду спустя он лежал на земле с переломанным позвоночником. АКМ я отбросил Никите, оставив себе НРС – стреляющий нож разведчика бельгийского образца с мощной пружиной. Его я ипользовал как самый обычный тесак. Было жалко убивать пацанов. Их неокрепшие души кричали от ужаса, а что оставалось делать? Люди сами решают свою судьбу, взяв в руки оружие. Они помыкали слабыми, считая что в этом сила. Как говорил старый Тарас Подопригора, "будем мы им за это ризаты горлы".
          Абу-Аббас хорошо обращался оружием. Лезвие тесака доводилось методом полировки и почти не испачкалось. Я вытер его об широкую бороду "аксакала" и оглянулся. Все случилось настолько быстро, что никто ничего не услышал.
         По вершине горы бродило много людей с оружием, но все они были сравнительно далеко. Как я понял, аксакал приказал им прочесать лес, взять живыми всех четырех гяуров. Он откуда-то знал, что летчиков в экипаже ровно четыре. Интересно, откуда?
         Я порылся и в его исчезающей памяти. Но даже на уровне подсознания нарывался на смирение и молитву. Поистине, этот воинствующий мулла был плотно настроен на встречу с Аллахом. Набожный человек, а с виду большой матершинник.