Глава 37

   Машина подошла сразу же. Водитель принял багаж, почтительно застыл в полупоклоне.
   - Я хотел бы попасть в Руан.
   - К сожалению, нет патента. Только в пределах города, мсье.
   - Тогда  к ближайшему автосервису. Там можно оформить прокат на что-нибудь стоящее?
   - О, да!
   - Вот и отлично, поехали!
   ...Дороги во Франции можно считать эталоном. Эта вот, например, выложена тяжелыми железными плитами. Но никто и не думает ее охранять. А у нас бы давно раскурочили, растащили и сдали в металлолом. "Не шелохнет, не прогремит" - это про трассу Руан - Париж. По ней он когда-то впервые попал сюда...
   - Вы что-то сказали, мсье?
   - Нет. То есть, да. Пожалуй, остановимся здесь.
   Водитель послушно свернул к придорожному кемпингу. Судя по морю рекламы дела в заведении шли не так чтобы очень. Да и слишком уж шустро появился хозяин.
   А вот и наши бараны! – отстраненно фиксировал Векшин. – Черный польский "Фиат", ехавший за такси от места посадки, в точности повторил этот маневр. Еще две машины застыли у поворота. Преследователи не скрывались - продолжали давить на психику и ждали ответной реакции.
   - С вас сорок три франка.
   - Будьте любезны.
   - Желательно, под расчет.
   - Мелких не держим.
   - Хорошо, сейчас я достану багаж и поищу сдачу.
   Водитель из той же компании. Скорее всего - новичок в разведке. Не научился еще скрывать свою антипатию к потенциальным противникам. И ключ позабыл в замке зажигания. Вот дубина! Ну, кто ж тебя умным-то назовет?
   Векшин даже не понял, как оказался на месте водителя. В некоторых случаях разум безнадежно запаздывает.
   Фора, мне нужна фора! - стучало в мозгу, - метров, как минимум, двести. Ну - ящик с гвоздями - поднапрягись, вывози!
   Он, как в лучшие годы, стартовал сразу с третьей скорости. Движок заревел. Проворачиваясь, заскрежетала резина и мертвой хваткой вцепилась в дорогу.
   Бедный таксист так ничего и не понял. Он стоял над исчезнувшим вдруг багажником, как вопросительный знак из старого советского мультика.
   Такого от Векшина явно не ждали. Бросившийся в погоню "Фиат" отвернул, чтобы не сбить хозяина заведения, и врезался в ограждение. Еще двум авто из группы преследования предстояло выполнить разворот на сто восемьдесят градусов, а  это непросто в нескончаемом встречном потоке.
   Мельчаю, - подумал Векшин, аккуратно вписавшись в этот поток, - или воздух во Франции такой криминальный? Карманными кражами я с утра уже промышлял. Теперь вот, подался в автоугонщики. Кому рассказать - ни за что не поверят.
   ...Преследователи приотстали. Первым выдохся синий "Фольксваген".  Он попробовал  было  "шустрить":  кого-то подрезал, другого согнал на обочину. А хамов на трассе не любят даже во Франции. Вот его и взяли в работу два "дальнобойщика". Ведут  как Жучку на поводке.
  И лишь "Ягуар" старается за двоих. Он идет, соблюдая законы дороги. Уж на что скоростная машина, а все равно от Векшина отстает. На долгих и плавных развязках его хищное тело все реже мелькает в зеркале заднего вида. Наверное сдался.  Наверное понял, что миттельшпиль он уже проиграл. Ну, догонит, прижмет, а толку? - Дорожные сцены с таранами и стрельбой случаются только в хреновых блокбастерах. Немного скромней, но намного действенней - наблюдение и контроль. А с этим у них проблемы. Не так вас учили, ребята, не так! Сейчас так не учат.
   Наконец-то Векшин поверил, что оторвался. Противник достойно сошел с дистанции. Отступил, чтобы выдумать что-то другое  или достать из кармана домашнюю заготовку. Можно немного расслабиться.
   Евгений Иванович сбавил скорость,  включил приемник. На канале «ФМ» исходил соплями эмигрантский русская шансон:
   "Все чужое: и наличность и привычки.
   Снова осень. Отцвело, заморосило.
   Журавли давно поставили кавычки
   В облаках, над словом матерным "Россия".
   Суки! - он плюнул и щелкнул тумблером,  - что вы знаете о России? Злорадствуете, желаете пнуть побольней умирающую страну?
   
   За окном  березки, холмы - пейзажи начала осени. Привет утомленной душе от рязанской глубинки! Проснешься с похмелья на том вон пригорке - не поверишь, что это Франция. И только дорожная толчея намекает на близость огромного города.  Но вот неприметный тоннель, прорезающий холм Шако… стремительно набегающие огни. Теперь поворот налево и вот он, пожалуйста,  галантный мсье Париж  - самый русский город земли.
   Есть в нем наша широта и раздолье. Здесь очень легко раствориться в толпе. А если ты на машине - затеряться в широком потоке почти на любой улице. Хотя бы на этой набережной.
   Первое что видят глаза – это, конечно же, башня.  Бенефис инженера Эйфеля, поэма из тысячи семисот железных частей и трех с половиной миллионов заклепок, ставшая символом Франции. Привет, долговязая!
   Векшин свернул к морскому музею. Остановился на площади. Собственно, это даже не площадь, а крыша огромного здания. Там располагался  павильон СССР на выставке тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Добротно строили русские мужики.  На экспорт у нас все самое лучшее: и работа, и товары, и бабы. Сколько годочков прошло, а держит кольчужка! Только теперь там не выставка, а достаточно модный театр. И его посещают люди без всякого риска для жизни.
   - Мсье, вы свободны?
   - Простите? - не понял Векшин.
   - Мне нужно в район Красной Мельницы. Ведь это такси?
   - О да! Но сегодня работаю только по вызову. Мой клиент попросил подождать его здесь!
   Старею! - слегка огорчился Векшин, провожая глазами голенастую дамочку в шортах, - совсем позабыл, что это таксомотор. Распустил, понимаешь, сопли  как древний старик на завалинке.
   Он вспомнил что еще на пути сюда, игнорировал пару голосовавших "клиентов". А ведь они справедливо считали, что в парижском такси не может сидеть посторонний. Могли записать номер, обратиться с жалобой в мэрию.  Нет, от этой машины нужно скорей избавляться. Она и в полиции давно на заметке, и для тех кто меня встречал, единственно внятный след.
   Примерный маршрут он знал. Все улицы в центре Парижа стремятся на Площадь Звезды. Но если туда добраться пешком с чемоданами на горбу - остановит первый же коп. Подумает что домушник. Придется идти на риск: садиться за руль, и ехать. Вот только куда?
   Была здесь, конечно, своя агентура, как и в любой другой европейской столице. ГРУ, КГБ, СВР  имели свои независимые источники. Хоть все их доклады стекались в "Контору",  сидел резидент и от центра. Только Бог его знает, на кого он теперь работает?
   На кого  на кого - на себя! - разрешил все сомнения Векшин. - На семейный бюджет.  Да и чем я рискую? - бритвой, одеждой не первой свежести и старыми чемоданами?

В небольшое кафе на Авеню Клипер он заглянул с черного хода. Машина осталась далеко за углом, у поворота на площадь. Пахло французской кухней: рыбой и жареным луком. Звенела посуда, звучали веселые голоса.
   - Мне нужен мсье Шометт, - сказал он очкастому клерку.
   - Мсье Шометт у себя, - бросил тот на ходу.
   Пришлось ухватить его за рукав. Нарвавшись на  силу, клерк уточнил:
   - Налево второй кабинет.
   Векшин подумал, подумал… и взял с собой чемоданы. Так и вломился в дверь, услышав вежливое:
   - Войдите.
   Он сразу же взял быка за рога:
   - У вас, говорят, сдаются две комнаты?
   Мсье Шометт пил кофе со сливками. Первым делом он уронил чашку. Потом ошарашено приподнялся. С минуту рассматривал странного посетителя. Если это квартиросъемщик, то причем тут кафе? А если это пароль - зачем чемоданы? Мужчина вроде бы трезв, на сумасшедшего не похож.
   - Видите ли, - осторожно ответил он, все еще сомневаясь, - у вас устаревшие сведения. Был у нас небольшой пансион. Но сейчас эти комнаты готовят к ремонту. Так что простите...
   - Очень жаль, - огорчился Векшин, - надо же, как не вовремя! Я на вас очень рассчитывал. Тогда подскажите, где в этом районе можно остановиться буквально на пару суток? Я в Париже проездом, и хотел бы взглянуть на него поближе.
   - Присаживайтесь, - разрешил хозяин кафе. Все нюансы пока  совпадали. - Не желаете кофе? У вас прекрасный ровный загар. Не зря говорят, что на юге сейчас настоящее пекло…
   - Спасибо, не откажусь, - улыбнулся Евгений Иванович. - Как говорил один очень стеснительный вурдалак, я бы выпил немножко красного, да все попросить стесняюсь.
   Мсье Шометт ответил взрывами хохота:
   - Это вы сами придумали, или цитата из комикса?
   - Это черный английский юмор. Я, кстати, отдыхал на Мадейре. Там сейчас не особенно жарко, все-таки остров. Сюда же - проездом из Лондона. Очень удобно: паромом через Ла-Манш.
   - Никогда не бывал в Англии. Знаете, морская болезнь… но все говорят, что Лондон очень красив. Особенно летом, когда еще нет туманов. Может, слышали? Кажется, это Байрон:
   Пустых причалов тишина,
   Волна медлительна и пенна,
   Темнеет Темза постепенно,
   Прохладой дышит океан.
   Плывет над башнею Биг-Бена,
   Над куполами храмов Рена,
   Холодный Лондонский туман...
   Надо же, он еще и любитель поэзии! Не слишком ли много достоинств у    простого шпиона? Сделаем вид, что мы в этом деле профан и все сказанное понимаем буквально.
   - Да, Лондон - это творение Кристофера Рена, - кивнул головой Векшин. - Воплощение замысла одного гениального зодчего. Англичане люди упрямые, но даже они это признали. На его надгробной плите имеется эпитафия: "Если хочешь увидеть памятник - оглянись!" Лондон безусловно красив, но по сравнению с вашей столицей это серенький грустный город.
   - О да! В Париже каждая улица прелестна по-своему и все они дышат Историей!
   Кофе мсье Шометт готовил исключительно сам. По собственному рецепту, основным компонентом которого были крупицы обычной морской соли. Он лично перебирал и обжаривал зерна, закладывал их в кофемолку, а потом колдовал над жаровней с раскаленным песком.
   - Ваш багаж просто ввел меня в заблуждение! - говорил он, сотрясаясь от смеха. - Вам со сливками, или мороженным?  Нет, это ж надо додуматься? Как говорили в Советском Союзе, "социалистический реализм"!
   - Вы будете смеяться еще громче, - невозмутимо заметил Векшин, - но это и в самом деле мои чемоданы.
   - О-ля-ля! Вам действительно негде остановиться? - всполошился радушный хозяин. - Сейчас же распоряжусь!
   Векшин покачал головой:
   - Не беспокойтесь! В ночлеге я не нуждаюсь. Скажем так: я хотел бы закончить кое-какие дела, а этот багаж держат меня на привязи, лишает мобильности. До сих пор не могу разобраться: то ли он при мне, то ли я при нем.
   Француз снова захохотал.
   - Это мелочи, - вымолвил он, насмеявшись. - Высказывайте свои пожелания. Как всем этим лучше распорядиться?
   - Переправьте если не трудно куда-нибудь ближе к России: в Турцию, Югославию...
   - Украина устроит?
   - Более чем.
   - Вот и отлично. Я вам сейчас напишу адресок в Киеве. Там вы найдете все это в целости и сохранности уже послезавтра. И попутный вопрос: полный отчет по запросу из центра я давно подготовил. Но он до сих пор никем не востребован. В России такой бардак! Я честно сказать, удивляюсь, что деньги оттуда приходят более-менее регулярно.
   Резидент Векшину нравился. Своим жизнерадостным шармом, непредсказуемой нестандартностью. Было ему чуть больше пятидесяти. Круглолицый, смешливый толстяк, любитель красивых женщин и скабрезных анекдотов. Что самое интересное, внешне он не был похож на француза. Усы бы ему, осэлэдэць - и вот вам гремучая смесь из Тараса Бульбы и Козака Мамая. Кажется, бросит он телефонную трубку, достанет из-под стола заветную четверть, саданет добрую чарку горилки, тай затягмэ: "Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю..."
   Кто вы, мсье Шометт? Можно ли вам стопроцентно довериться?
   Векшин раскрыл толстую папку. Сорок страниц текста, вырезки из газет, несколько фотографий...
   - Там все о Морском Черте, - пояснил хозяин кафе.
   - Простите, о ком?!
   Старый разведчик вздрогнул. Чуть не схватился за сердце.
   - Был, знаете, странный случай в Бискайском заливе, недалеко от Гибралтара. Два быстроходных катера взяли на абордаж советское судно. Несколько человек погибло, двое сошли с ума. Остальные в панике отступили. Один из выживших до сих пор утверждает, что видел Морского Черта. Но только я думаю, все дело в каком-то секретном оружии...
   - Я вспомнил, - Евгений Иванович взял себя в руки. - Спасибо за информацию. Вы хорошо поработали. Но больше всего в настоящий момент меня беспокоит такси. Машина стоит в двух кварталах отсюда, на платной автостоянке.
   - Это Центр международных конференций, - уточнил мсье Шометт. - Там было когда-то подписано соглашение по Вьетнаму.
   - Может быть. Так вот, эта машина с утра в угоне. И я не хочу, чтобы поиски злоумышленника начались именно в этом районе.
   - Сделаем. Это все?
   - Нет. Еще мне нужна машина. Желательно "БМВ", - сказал он, выкладывая на стол пачку денег в банковской упаковке. Потом добавил еще одну. - А это - за беспокойство и, скажем так, на непредвиденные расходы.
   - Все ясно, - грустно откликнулся мсье Шометт, - вы мне не доверяете...

Мордану Ростов не понравился. Рыбы навалом, а пива хорошего - днем с огнем. Суетный город, жлобский. Что ни прыщ - то козырный фраер. Старушки на рынке - и те балаболят по фене. Даже слуги народа иногда не чураются завернуть с высокой трибуны что-нибудь эдакое. Еще бы, "Ростов-папа"! Криминальный душок. Особая фишка. Узнаваемый образ. Нечто вроде русской матрешки или тульского пряника. А поглубже копнешь, оглянешься - обычные гопники. Только бабки любят сильней, чем они того стоят. Покупку соседом крутой иномарки здесь воспринимают как тяжкое оскорбление. А строительство "хаты" в три этажа под его погаными окнами - это наш ответ Чемберлену.
   Взять хоть того же Амбала. Пацан вроде бы правильный. Особой, воровской масти - три ходки по сто сорок четвертой. "Белую Лебедь" - если не врет - знает не понаслышке. Но и он признает воровское братство только за счет клиента. Хоть бы раз подошел, спросил: как, мол, дела, Санек? Тяжко, небось, в чужом городе с непредвиденными расходами? Может, сотню-другую позычить? Может, вместе сходим на дело? - Хренушки! Человек приехавший с Севера, это в его понимании - помесь Березовского с Дерипаской. Будто бы там, за Полярным Кругом, деньги в мешки вместо снега сгребают.
   Он при Мордане типа опекуна. Гид, ментор и телохранитель в едином лице. И сидит за троих на хвосте до тех пор, пока сам не обрубится. Здоровьишка мал-мал не хватает. Больше литра в один присест ему нипочем не скушать.
   Водит его Амбал как заморское чудо по нахоженным злачным местам:
   - Девочки, вот человек! Его надо "уважить" и принять по первому классу.
   А сам уже лыка не вяжет.
   - Сделаем, Васечка. Сделаем, миленький! - и в носик помадкой: чмок!
   По первому классу это довольно накладно. Сотни "зеленых" как не бывало. Жалко, конечно. Но и это еще не все: Когда дело доходит до самого интересного, "Васечка" уже никакой. Елозит соплями по скатерти да что-то мычит. А Сашка за себя да за тех троих, что в его лице, управляется…
   Разгульная жизнь хороша если она не в тягость. А тут... В душе у Мордана медленно вызревало сложное чувство. Чтобы его описать, ему не хватало образов и сравнений. А главное - их понимания. За такими словами ныряют в глубины собственной сути, а не рыщут по мелководью. Отчаянье и печаль, раскаянье и бессилие плотно переплелись в горький колючий комок. Нет, это была не совесть. С нею как раз он ладил. Хорошо это, плохо, но был у Сашки такой атавизм. Он его, кстати, не считал недостатком.
   Это странное чувство росло, крепчало. И все чаще рвалось наружу как собака из конуры. Глотая безвкусное пойло и пользуя пресных баб, он видел перед глазами холодный цинковый гроб. Хотелось куда-то бежать, что-то безотлагательно делать. Или наоборот - нажраться до сумасшествия и крушить все подряд. В один из таких моментов он отправил домой своих ребятишек. Наказал им вооружиться, собраться в кучу и ждать сигнала.
   Обещанной встречи с Черкесом все не было.
   - Уехал старик, - успокоил его Амбал. - По твоим заморочкам уехал. Да ты не волнуйся! Наш дед чеченов построит. Все до копейки вернут!
   - Что вернут, почему чечены? - не понял Мордан.
   - Что взяли - то и вернут! - Васька лукаво прищурился и подмигнул. - Думаешь, я ни о чем не догадываюсь? За дурака меня держишь?
   - О чем это ты? - устало спросил Сашка.
   Его опекун с утречка хорошо "вмазал". На старые дрожжи он частенько нес ахинею. Это уже даже не раздражало.
   - Сам будто не понимаешь! Ну, кто он такой, этот Заика? Где жил, где сидел? Кто у него остался в Ростове? Никто из братвы никогда не слыхал про такого козырного фраера! И еще: такие как Кот за простого баклана мазу не держат!
   - Про какого заику ты гонишь сейчас пургу? - Мордана заклинило. Он забыл, что Антон "припухает" в гробу под чужим именем.
   - Так я и знал! - рассмеялся Амбал. - В ящике не покойник. Там что-то другое. Иначе, зачем самолет угонять, а?
   До Сашки дошло. Гниловатый у нас получился базар, - думал он, постепенно въезжая в тему. - Глянуть со стороны - я и есть, главный темнило. Если так же думает и Черкес - тогда все понятно. Никакой встречи не будет. Вот как на его месте поступил бы, к примеру, Кот? - А никак! Такие дела с кондачка не решают...
   - Да ты не боись! - расщедрился Васька. Наверное вспомнил, кто будет платить за выпивку. - Я ж тебе говорю: построит чеченов дед. Для него это тьфу! Не такие дела поднимал. Хошь расскажу?
   - Ну!
   - Ладно, как-нибудь в другой раз. Слышь, пойдем-ка отсюдова? Эй, человек! - Как будто о чем-то вспомнив, Амбал вдруг, засуетился. Защелкал перстами, подзывая к столу халдея.
   - Чего это ты? - удивился Мордан.
   - Блядохода сегодня не будет! - озабоченно вымолвил Васька. - Так что давай менять дислокацию.
   - А что там у них, у блядей, за беда? Местком или медкомиссия? - как можно серьезней спросил Сашка.
   Амбал шуток не понимал. И потому не замедлил с ответом:
   - Да кто ж его знает, когда у них там медкомиссия... Не ходят они на концерты, мать иху так! Для клиента слишком накладно!
   - Какие концерты?
   - Ты что, не читал афишу?
   - Разве она была?
   - Здрасьте! А справа от входа?  "Выступает Сергей Захаров"!
   - Он что, в ресторане петь будет? - изумился Мордан.
   - За хорошие бабки? Не только споет - станцует. Рюмочку поднесешь - и выпьет с тобою на брудершафт! А почему бы ни спеть? - Вход по билетам. Триста рябчиков с рыла, не считая выпивки и закуски. Халдей говорил, что свободных мест уже нет.  Валом валит народ. Если, мол, захотите остаться - за билеты придется доплачивать. Тебе оно надо?