Глава 39

...Можно было не смотреть на часы. В назначенный час бывший третий отдел уже бедовал на центральном рынке. Все как всегда. Только Игорь пришел последним. Если довериться интуиции, у него в этом городе появилась зазноба.
   Валерий Григорьевич вышел из-за киоска, сделал лицо попроще и эдаким лохом вступил в "заколдованный круг". Здесь таких привечают:
   - Доброе утро!
   Приятный, искрящийся голос. Девчушка что надо. Улыбка при ней, жопешка и все остальное. Ну как не ответить?
   - И вам непьющего мужа.
   - У нашей фирмы сегодня большой юбилей. Ей исполняется ровно год.
   - Я вас искренне поздравляю.
   Ну, скажи, что это не так? Он – веселый простецкий парень. Большой охотник до баб. В общении с зазывалой - истинный джентльмен, просто сама любезность. А в блудливых глазах - нескромный вопрос: как, мол, насчет потрахаться?
   Девчушка слегка запнулась (Еще бы! - ее перебили),  взяла небольшой тайм-аут, чтобы мысленно повторить хорошо заученный текст. Пошевелила губешками и дошла, наконец, до искомого слова:
   - В честь этого юбилея, - она очень скромно опустила глаза. Сделав усилие, покраснела. – В честь этого юбилея мы проводим акцию милосердия. Сегодня у нас розыгрыш лотереи. Приобретя билетик, вы не просто поможете детям сиротам, но можете стать обладателем множества ценных призов. Таких, как цветной телевизор, холодильник, пылесос. Главный наш приз - автомобиль "Жигули" темно-вишневого цвета.
   - И это прекрасно! - расплылся в улыбке Валерий Григорьевич. - Но, к сожалению, не судьба. Я банкрот. Вышел сегодня из дома, не имея в кармане ни капли наличных денег.
   - Билеты у нас раздаются бесплатно, - сказала она деловито и строго. - Хотите?
   - Из ваших волшебных рук - хоть ампулу с ядом, - выдохнул Максимейко, закатывая глаза. - Хоть цианистый калий! Но как с обещанием встречи?
   - Может быть, - протянула она нараспев и добавила шепотом, - я на работе. У нас с этим строго.
   Он сунул билет в карман и быстро направился к выходу.
   - Куда вы? - капризно спросила она. - А как же наш розыгрыш? Мне кажется, вам улыбнется удача. Проверьте свои билеты - иначе уйдете ни с чем, совсем без призов.
   У волшебного столика Риты было еще пустынно. Ни болельщиков, ни зевак.  Они подтянутся позже, когда здесь запахнет азартом. А пока... хозяйка смиренно вязала крючком, плела свои тонкие кружева. (Работа, мол, как работа: не лучше - не хуже других, рутина!)
   Максимейко откашлялся.
   - Вот люди! - сказала Рита сварливо, ни к кому конкретно не обращаясь, - не могут минуточку подождать…
   Она прибрала рукоделье в сумочку, брезгливо взяла билет и стала сверять с таблицей, сверстанной на компьютере. Примерно с такой же миной травят тараканов на кухне.
   Ее уважаемый шеф времени зря не терял: он был уже здесь. Рядом. Он был уже в доску свой. Легко и естественно втерся в доверие. Сначала попросил "огонька", потом полушепотом справился: "где тут проклятый сортир?". Попутно успел рассказать, что он шофер - дальнобойщик. Почти двое суток торчит здесь "как хрен в репяхах". Что в этом задрипанном городе нет даже приличного автосервиса, а все его беды из-за "суки напарника". "Упустил, паразит, масло, и запорол двигун".
   - Я вас поздравляю, - утомленно сказала Рита. Удостоила даже взглядом. – Ваш билет выиграл пылесос. Вы можете прямо сейчас получить свой выигрыш. Или, если хотите, сумму, равную его стоимости. Это будет ровно сто долларов. Если же...
   - Деньги, - хрипло сказал Максимейко. - Я выбираю деньги.
   - Вот везет! - с искренней завистью крякнул Виктюк. - Я, блин, за всю свою жизнь ничего дороже будильника не выигрывал.
   Маргарита проворно нырнула под стол и застыла там в двусмысленной позе с зеленой бумажкой в правой руке. Потому что услышала:
   - А ну-ка проверьте, милочка!
   Сказано было так громогласно, что многие из зевак обернулись.
   Шикарная дама, мощная как портовый буксир, легко потеснила толпу и вышла на первый план. С такими обычно не спорят - себе дороже!
   Рита послушно взяла билет, заскользила мизинчиком по колонкам таблицы. На ее кукольном личике медленно приподнялась бровь. Примерно таким макаром звезды немого кино обозначали зрителю свое удивление:
   - Вы знаете, это невероятно! - громко сказала она и развела руками. - Первый случай в моей многолетней практике. На последние два билета выпал один и тот же выигрыш!
   - И что это значит? - осторожно спросила дама. - Это хорошо или плохо?
   - В принципе, ничего страшного, - пояснила Рита менторским тоном. - В нашем регламенте все учтено и прописано. Читаем: "Спор между двумя претендентами решается аукционом. У каждого - три попытки. Тот, кто в итоге вносит большую сумму - получит и деньги и приз.
   - Вы, милочка, голову мне не морочьте! - вспыхнула дама. - Не первый год замужем! Лотерея - есть лотерея. Причем тут аукцион? Я что, честно выигранный пылесос еще и купить должна?
   - Да вот же, читайте! Эти правила утверждены министерством...
   И дама и Рита склонились над тощей брошюрой.
   - Эх, блин, деньги из дома не взял! - расстроился Максимейко. - Придется сказать "пас"
   - Перед этой-то сукой?! - шепотом вспылил "дальнобойщик". - Я бы из принципа...
   - А бабки?
   - Да есть у меня кой-какая копейка. То да се... на солярку, да на ментов, да чтобы до дому добраться в случай чего. Для правого дела мог бы ссудить ненадолго. Выиграешь - литруха с тебя.
   - Какая литруха? Тут литрухой не обойдешься! Выиграю - ящик поставлю! Займи, если есть возможность. Сегодня же и отдам. Не бойся, не убегу, возраст не тот.

Глава 39

Виденье погасло как экран телевизора. Превратилось в яркую точку. Это была точка возврата. Временная петля завершила свой полный круг.
     Я упал очень неловко. Прямо на ребра левого бока. Сердце зашлось. Боль нахлынула вслед за реальностью. Мой разум как теннисный шарик взлетел над израненным телом.
     Первым делом я отыскал Никиту. Ему тоже было несладко. Автоматные пули впивались в грудь и в живот. Выдирали вместе с подкладкой клочья одежды. Наклоняясь все ниже, он спиной нависал над обрывом. И, наконец, сломался. Грохнулся вниз шумной бесформенной кучей.
     По мне, по нему и по бывшим заложникам били почти в упор. Тех кто стрелял, было только лишь трое. Но они знали дело не хуже Никиты и спокойно, без суеты выполняли приказ: "Разыскать и вернуть пропавшие доллары. Уничтожить возможных свидетелей".
     Всхлипывали осколки и пули, разрывая мягкую плоть. Звучно хлопали выстрелы из подствольника. Древние как война, рвались безотказные "фенечки". Гранаты ложились кучно, присыпая известковою пылью фрагменты человеческих тел.
     В этих горах жизнь дешевле патрона. Бортмеханика ранило в горло. Второму пилоту разворотило живот. Остальные погибли почти мгновенно. После первой же серии взрывов.
     Что можно было сделать для них? Отмотать секунды назад за минуту, за час до начала атаки?  Но это была бы совсем другая реальность.  Эталонное время ревизии не подлежит. Все случилось слишком внезапно. Кажется, в этой жизни все уже мной проиграно.
     Нет, я не думал сдаваться. Не раз и не два пытался унять, заблокировать боль. Хоть на миг отодвинуться в прошлое, зализать телесные раны, что можно - регенерировать. Вот только все эти попытки так и остались попытками. Их как клещами сковало мощное биополе с неземной, вяжущей энергетикой. Слишком мощное для того, чтобы связать его с человеческим разумом.
     Только в одном мне чуть-чуть повезло. Мое неподвижное тело отбросило  в "мертвую зону".  Гранаты летели слишком полого, а от прямых попаданий меня ограждал окровавленный труп Нурпаши.
      Пыль улеглась. Горное эхо стихло на дне ущелья. Только тогда автоматчики вылезли из укрытия. Камуфляжа такой расцветки я еще ни разу не видел. Как будто ожили вдруг три глыбы известняка, поросшие древним мхом. Поднялись и  пошли, прикрывая друг другу спины, держа наготове оружие. Каждый их шаг был продуман и выверен. За широкими мокрыми спинами скалилась смерть.
      Убедившись, что главное дело сделано, автоматчики сняли маски. Под ними сочились потом родные славянские лица.
      Бортмеханик был еще жив. Он силился что-то сказать, но только хрипел и плевался кровью.
      - Хреново тебе? - с нажимом на круглое "о" спросил горбоносый блондин. - Бедненький! Ну, сейчас я тебе помогу.
      Он схватил старика за короткий седой чуб. Упершись коленом спину, резко рванул его голову на себя и полоснул по ране ножом. Аккуратный падлюка - отстранился чтоб не испачкаться.
      По грязным, заросшим щетиной щекам, скатились последние слезы. Голова  как бильярдный шар  упала в учебный окоп. Куцее тело дернулось пару раз, выгнулось в позвоночнике и затихло.
      Я сделал попытку вернуться в себя, но снова не смог.
      - Лишнее, Бэн. Не одобряю, - коротко бросил мужчина лет тридцати.
      Был он лыс и небрит. Нет, "небрит" - слишком уж мягко сказано. Его носатую рожу  будто измазали гуталином. Зато на розовой сфере, именуемой головой, волос рос очень редко. Был он черным и мощным, как зубья на массажной расческе. Этого защитника Родины про себя я назвал Кактусом.
      Кактус глотал окончания слов:
      - "Не одобря"!  Люди свои. Можно сказать,  родные, а ты пожалел пулю. Вроде интеллигент, а ведешь себя как мясник. Зачем понапрасну зверствовать?
      - Это не я, Калина, это все он! - усмехнулся блондин и пнул тяжелым ботинком окровавленный труп Нурпаши.
      - Если он, тогда да, - согласился носатый и тоже заржал. Громко, раскатисто, заразительно.
      - Бандит! Натуральный бандит! - продолжал изгаляться Бэн. – Наверное, старовер. А староверы не курят. Придется опять на твой хвост приземляться.
      - Хрен тебе! - Калина показал ему дулю. - Последнюю – и менты не берут. Пойди поищи трофейных. Да вон у того хмыря в кармане целая пачка.
      Желтый палец с обгрызенным ногтем указал на мою грудь.
      - Эй, браток, табачку не найдется? - послушно спросил блондин. Как заправский щипач, он очистил мои карманы. - Ого, "Президент"! Зямя, иди посмотри: это часом не Борис Николаевич?
      "Зяма". Так он назвал третьего в группе. Был у меня знакомый с таким "погонялом".  - Белоусов Виталий из Белоруссии. Жилистый, длиннорукий левша. А этот... этот был неудавшийся Зяма.  Серая мышь без особых примет. Как охотничий пес, он бегал по кругу. Присматривался, принюхивался, оценивал обстановку. И на оклик среагировал сразу, как на команду "ко мне!":
      - Ну что там такое, Бэн?
      - А ну-ка на фэйс посмотри! Калина, ты тоже не узнаешь?
      Вокруг моего  тела все трое собрались в кучу. Это хороший знак. Помирать  расхотелось.
      - Здрасьте посрамши! - присвистнул Кактус. – Зяма, тащи аптечку! Давай-ка посмотрим, что с ним?
      - Только ж сегодня о нем вспоминали! - Зяма присел и, как баба, всплеснул руками. - Выживет - будет богатым!
      - У тебя вы-ы-ыживешь! - срываясь на альт, вытянул Бэн. И заржал. Как будто сказал что-нибудь остроумное.
      Остальные тоже заржали.
      Бэн стоял у моих ног с автоматом наизготовку. Короткий ствол целил мне прямо в кишку, что торчала из рваного пуза.  Она исходила паром.  Где-то в районе груди была еще одна рана. Но краев ее и размеров не было видно. Все залило кровью.
      Зяма припал на колено. Короткими пальцами нащупал аорту. Покачал головой и полез в аптечку за шприцем. Но тут на его широченном поясе что-то тихонько скрипнуло. Наверное, радиотелефон. Он на ощупь достал трубу. Но прежде чем выйти на связь, отдал последние распоряжения:
      - Бэн, барбамил в сердечную мышцу! Калина, а ты на страховке!
      Потом привычно включился:
      - Да, Андрей Константинович! Да, это я. Все сделано в лучшем виде. Деньги оказались на месте. Героин тоже цел и почему-то не тронут. Да-да, я сам удивляюсь... Что? Не разобрались еще! Тут и до нас была хорошая бойня. Нет, это еще не все! У меня для вас нежданный подарок. Секундочку...  как он, Бэн?
      - В коме, - отозвался блондин  и брызнул наркотиком в небо, - но мы постараемся, Зяма.

Отредактировано Подкова (28-02-2011 18:44:34)

Глава 40

Операцию "Лицедеи" планировали закончить в четырнадцать, чтобы спокойно, не торопясь, посвятить вечерок Устинову (или как его там сейчас?) Не может такая мразь свободно ходить по земле. Слишком много хороших парней хранит она под осенней травой. Максимейко только этим и жил. Не раз и не два представлял, как все это произойдет. Обложить беззубого волка и грохнуть в его же логове – что, кажется, проще? Достаточно одного снайпера. Но хотелось сработать громко, как покойный Петрович в лучшие свои времена. Выставить дверь, запустить шумовую гранату. Вслед за ударной волной вломиться в дверной проем, сея смерть и разор. Или с крыши соседнего дома просквозить сквозь разбитые окна, пьянея от собственной удали… и мочить! Мочить всех, кто стоит или встал на пути. Стрелять туда, где что-то еще шевелится.
     Дожить бы! Организм полковника давно просился на дембель и даже не помышлял работать без транквилизатора. Дозы ежедневно росли. Промежутки между уколами становились меньше и меньше. Теперь только так открывалось второе дыхание.
          Накануне полковник смотался в Ростов. Один на один говорил с Мансуром, в гостях у Черкеса встретился с Ичигаевым. И тому, и другому, и третьему напомнил про старый должок. Вернулся далеко заполночь. Четыре часа сна - и снова на службу. Нет, время не деньги. Время - это здоровье. Если его нет - взаймы не попросишь.
          Он уже полдня на ногах, без единственной дозы. Ведь прежде чем выловить крупную рыбу, нужно ее хорошо поводить. В качестве средства передвижения Валерий Георгиевич выбрал общественный транспорт - потрепанный безразмерный автобус.
          Виктюк возражать не посмел. Да и как он мог возразить? По сценарию оба они банкроты. А раз так, изволь соответствовать. Жизнь - это театр. Сегодня играешь царя - завтра паромщика. Чтобы тебе поверили. Нужно быть убедительным в мелочах.
     Остановка по требованию. Дальше опять пешком. В филиале сбербанка давали пенсию за яеварь. Для тех, кто забыл, что такое очередь – это ежемесячный тренинг. В такие  "черные дни" обычно работает только одно окошко. А сажают в него сотрудников, наказанных за нерадивость.
        Людей в небольшом зале - как в очереди за водкой. И все несдержанны на язык. То тут - то там разгораются жаркие политические баталии:
          - В гробу я видела вашего Ельцина!
          - Алкаш проклятый! Сын на работе годами зарплату не получает, пенсию  с декабря не выплачивают, все что скопили на старость прахом пошло. Когда же они подавятся?
         - Как вы не понимаете? Он дал нам свободу!
         - Засунь ее в жопу, эту свободу!
         Разговор переходит в крик, потом - в мордобой. И тогда очумелый кассир закрывает окошко, громогласно требуя тишины:
     - Сейчас же прекратите орать! Я в такой обстановке работать не буду. Ну, что за народ…
          Шум стихает. Разбивается на отдельные ручейки. Но уже через пять минут опять набирает силу. Молчание - золото. Поэтому русский мужик всегда бессребреник.
      На книжке у Максимейко лежало четыре тысячи. Их удалось снять только после обеда. Виктюк по сценарию должен был радоваться. Но в душе изнывал от тоски.
         Ну и клиент, мотать его душу! - матерился он про себя. - Вот ведь попался на мою голову. Дел впереди столько, что за месяц не расхлебаешь. А время хуже резины: как тянется - не порвется…
      Он тоже держался как мог. Стойко играл роль в доску своего парня. Прежде чем "получить по счетам", поломался для пущей правдоподобности. Мол, не взял бы – да сам нищий. Даже деньги в нагрудный карман сунул с деланной неохотой:
        - Эх, в другое бы время…
      На сердце у режиссера было очень тоскливо. Впереди его ожидала та еще перспектива: Снова "пилить" на автобусе в самый дальний конец города. И все из-за каких то двух тысяч, пропади они пропадом!
     Гадом буду, простил бы лоха, - неожиданно для себя подумал Виктюк. – Вот только сотрудники  не поймут…
      - Может, возьмем такси? - спросил он нейтральным тоном. Так и не смог побороть рецидив своих барских замашек.
          Максимейко посмотрел на часы.
          Закончишь – получишь дозу, - сказал внутренний голос,  -  по времени почти попадаем.
           Полковник чуть не сломался. Но тут же представил, как сейчас по тому же маршруту тянутся по одному все фигуранты операции "Лицедеи".
          Может получиться  накладка, - строго отрезало чувство долга. – Нужно выждать еще пятнадцать минут.
          - Советские люди на такси за деньгами не ездят! – сказал Максимейко. – Знаешь что? – угости пивком. Хочется – спасу нет. А потом бери хоть извозчика, если торопишься. Сегодня банкуешь ты. Дорога, конечно, дальняя, но одно могу обещать: на моей "хате" как-нибудь обойдемся без очереди.
      - Эх, зря мы с тобой в это дело встряли! - притворно вздохнул Виктюк, намекая на лотерею, и побрел к пивному ларьку. 
         - Ладно, проехали! Русский мужик задним умом крепок.

Когда отпускали машину, Виктюк впервые задергался. Заподозрил неладное. Если есть в человеке шестое чувство, то это чувство опасности. И сильнее всего оно развито в среде аферистов.
       Это был район новостроек частного сектора, где только зачатки улиц, но уже затеплилась жизнь. На огромной площадке все разбросано бессистемно: жилые дома, коробки без окон, залитые фундаменты, пустые участки. Не район - полоса препятствий: ямы, коммуникации, груды битого кирпича, штабели строительных материалов, своры бродячих собак. Место мрачное, неухоженное. Не район - натура для фильма ужасов.
     - Ты иди, - нервно сказал Виктюк. - Я тебя на улице подожду.
        А про себя подумал: зря не простил.
     Максимейко пожал плечами, спокойно открыл калитку, вошел во двор добротного кирпичного дома. Судя по забрызганным известью стеклам, внутри уже шли отделочные работы.
       Что же меня так встревожило? - думал Роман Викторович. - Психую на ровном месте! Нет, этот мужик не обманет. Он уже отдал большую часть денег. Сейчас принесет еще пару тысяч. Или не принесет? Нет, отсюда нужно как можно скорее валить. Вот чую нутром, подлянка откуда-то нарисуется.
      Он прижался к забору спиной, пошарил за полой пиджака. Газовый пистолет был на месте. Он достал его, чтобы сунуть  в  карман брюк. (Пусть будет под правой рукой, на всякий пожарный случай.) Достал, и с удивлением обнаружил, что у него в руках совершенно другое оружие. Похожее, но не то.
       Виктюк - аферист. Аферисты не носят "пушек", поскольку кормятся в людных местах. Тот же самый инстинкт наживы ведет туда и ментов, вечно голодных и злых. Так что не стоит давать им лишний карт-бланш на очистку своих карманов. Газовый пистолет купил он на всякий случай. Для таких вот, спонтанных выездов. Пугать в подворотнях бродячих собак да обкуренную шпану.
         Роман разбирался в оружии на уровне дилетанта. Но даже он сообразил, что пистолет переделан - кустарно расточен под малый калибр. Это уже не игрушка, не "пукалка" - настоящий серьезный ствол. И этой вот, незаметной подменой, кто-то изящно подвел его под статью.
      Он передернул затвор, вынул обойму. Обойма была пуста. В нос ударил кислый запах пороховых газов. На пальцах зачернели следы нагара.
        Кажется, я попал, - подумал Виктюк. - И крепко попал! Из этого пистолета совсем недавно стреляли.
    Он уже понимал, что сейчас будет. И каким детским лепетом прозвучат все его оправдания. Про мужика, имени которого он не знает. Про шесть тысяч, данных ему взаймы. Про то, что мужик с минуты на минуту придет. Выйдет из этого вот дома, куда он пошел за остатками долга. А он его тут ожидает. Стоит у калитки с "Волиной" в руке. И стало ему тоскливо и неуютно. Зоны Виктюк не боялся. И там честные люди неплохо живут. (А с его-то авторитетом!) Просто, неурочный визит к "куму" ломал долгосрочные планы.
      - Брось "пушку". Считаю до трех - и стреляю к чертовой матери! Так… уже лучше! Повернись мордой к забору! Руки вперед, к чертовой матери! Наклонился! Ноги раздвинул пошире!
      По модельным туфлям Виктюка грубо прошелся кирзовый сапог. Он молча повиновался. Делал все, что ему приказывают. Авантюрист по натуре, Рома умел честно проигрывать. Приступ страха прошел. Лихорадочно заработала голова. Он знал: в этой стране деньги решают все. Все покупается - все продается. Из любых ситуаций находится выход. И те, кто его подставлял, тоже об этом знают. Главное, чтобы менты были не настоящими.
      Брали его, как минимум, двое. Первый встал за спиной. Похлопал по спине и бокам, имитируя обыск. Потом углубился в карманы. Греб оттуда все подчистую. С особенным сладострастием пересчитывал деньги.
     Второй был в маске и камуфляже. Рома видел его краешком глаза. Этот имел хоть какие-то навыки. Он поднял с земли пистолет и опустил его в пакет для вещдоков. Осторожненько опустил, чтоб не размазать "пальчики". В другом таком же пакете лежали несколько стреляных гильз.
       Вот волки! - подумал Виктюк - Уже где-то нарыли! Нет, эти ребята не те за кого себя выдают. Больно уж ладно все у них получается.
     Калитка открылась с грохотом. Виктюк вздрогнул и воспарял духом. Повернулся всем телом, за что получил полновесный удар по горбу. Но чуда не произошло. Это был всего лишь еще один мент.
     - Ну что? - спросил он, зевая, - судмедэксперт еще не приехал?
      - Как же! Приехал! - ответил голос из-за спины. - Или не видишь? - в соседнем сортире сидит!
      - Понятно. А это еще что за чудо? - Виктюк понял, что это о нем. - Ух ты! С "пушкой"? -  серьезный товарищ!
     - Да уж, серьезней некуда! И волына при нем. Не думал, вражина, что мы эту хату пасем. Вот и вернулся на убойное место. Серьезный товарищ давно бы вещдоки похерил к чертовой матери! А этот с говном не расстанется! Допрашивать будешь?
      - А как же! Давайте его сюда. Пойдем-ка, мил человек, "поиграем на пианино". Допросим тебя по горячим следам, и чистосердечно во всем признаемся. Ты ведь хочешь говорить откровенно?
      У Виктюка засосало под ложечкой. Кому ж это я столько соли на хрен насыпал? - в панике думал он. - А если и правда из этого пистолета кого-нибудь грохнули? Тогда я точно на кукане.
     - Слышь, командир, - двинул он пробный шар, - ты же знаешь, что я тут не при делах. Может, попробуем договориться? Дай мне хотя бы связаться с вашим начальником!
     - Наш начальник - чистая совесть! - сказал мент и громко захохотал.
   
      Виктюка проводили в подвал и оставили там одного. Даже не стали отбирать курево, снимать шнурки и приковывать к батарее. Просто захлопнули дверь и закрыли ее на замок. Двойной поворот ключа прозвучал для него знаком надежды.
     Нет, - сказал он себе, - это не мусора. Мусора так себя не ведут. Неужели старею?
       Было смешно и обидно, что Мастер Роман Виктюк стал жертвой талантливых жуликов - таких же бродячих артистов.
    - Ладно, падлы, сочтемся! - проворчал он довольно беззлобно. - Какую колоду ни предъявите - мой козырь останется выше. В следующий раз тренируйтесь на кошках…
     Арома исправно отстегивал в "общаки". И по месту "работы" и по месту прописки. Как набожный человек, щедро жертвовал в храмы. Поддерживал "кого надо" во время предвыборных гонок. Был у него даже свой проплаченный депутат. Какой-то "одномандатник". Виктюк звал его однолюбом. Короче, в криминальной среде Роман слыл "правильным пацаном". А значит, имел полное право на суд по предъяве.