Мимо тюрьмы было действительно проскочить мудрено. Бетонный забор ─ простое строение, без всяких изысков. Но именно он морально царил над городом. Был, так называемой, господствующей высотой.
Максимейко представился офицером ГУИН. Звонок из Москвы был. Прошел он во внутрь без малейших проблем, предъявив «вертухаю» подлинный пропуск. ─ Валерий Георгиевич и действительно числился сотрудником главного управления. ─ Все чин-чинарем, с записью в трудовой книжке. Вот только зарплату и «пайковые» получал за него другой человек.
Его уже ждали. Красномордый «кум» с мордой «кидалы» окинул блуждающим взором углы своего кабинета, покосился на телефон и поднялся из-за стола.
─ У нас все готово, ─  сухо сказал он, будто бы речь шла о квартальном отчете и подмигнул. – Детали обговорим позже. А пока «порешаем» бытовые проблемы. Вы уже где-то остановились?
─ В центральной гостинице, ─ не моргнув, соврал Максимейко, поскольку «кидала-кум» интенсивно кивал за него.
─ Вот и отлично! Сейчас мы отметим командировочное и сразу займемся делами!
Надо же, слово какое… многозарядное! ─ «Отметим»! ─ гыгыкнул «кум» на выходе из длинного коридора. ─  Хоть так его понимай ─ хоть этак… Майор Славгородский, к вашим услугам!
Полковник представился как Максименко. А что делать? ─ Такая фамилия, что все равно переврут.
─ Хохол? ─ лукаво прищурился «кум».
─ Украинец, ─ подыграл ему Валерий Георгиевич. Он уже догадался, что за вопросом последует  длиннобородый «прикол». И просто решил сделать человеку приятное. ─ Авось пригодится!
─ Нет, батенька мой, хохол! – Славгородский затрясся в беззвучном смехе. – Украинцы на Украине живут, а хохлы ─  у нас, на Дону!
«На воле» было все так же жарко. Но, черт побери, уже не так одиноко. И чужбина становится ближе, если есть с кем перекинуться словом. Даже мордатый кум ─ как его? – Славгородский ─ будто бы скинул личину хамства и стал… человечнее, что ли?
─ Ни о чем важном в своем кабинете не говорю, ─ вслух отозвался предмет его размышлений. – Больно уж много завистников!.. Там, за углом небольшой ресторанчик. Пойдем, посидим? ─ Банкет за счет «фирмы».
─ А товар? ─ Я ж за рулем!
─ Товар не испортится! В понедельник получишь. Пусть, гаденыш, еще маленько попарится. Насчет своей тачки тоже не беспокойся. Место найдется. Поставим в моем гараже. У меня и переночуешь. Пойдем? А то, по глазам вижу,  ты меня совсем за жлоба принимаешь…
Конверт с тридцатью сотенными купюрами полковник отдал заранее, едва принесли салат. Но, как оказалось, было это напрасной предосторожностью. Славгородский тоже пил не пьянея. Он вообще оказался хорошим парнем. А имя носил редчайшее – Аким.
Под шашлык скушали полтора литра. На том порешили, что «пока хватит» и столько же взяли с собой…
Жил Аким в саманной казачьей хате, отделанной кирпичом. За резными массивными ставнями хорошо сохранялась прохлада, а зимою – тепло. Где-то в тенистом саду пел свою грустную песню сверчок. Над ветхой оградой уныло висела луна. Да кружилась мошкара в хороводе вокруг электрической лампочки.
Стол накрыли на тесной веранде, поближе к природе.
─ Ну как он, мой подопечный? – спросил Максимейко, выждав подходящий момент.
─ Чига малой? А что ему станется? ─ усмехнулся Аким. ─ Ты зону любую возьми ─ «чехи» везде в почете. Мягко спят, сладко едят. – Уважаемый клан! Твой подопечный людей воровал, продавал, как скотину. Убивал, калечил, судьбы ломал….  А ему семерик сунули, как честному вору. Значит, судье кто-то подмазал?
─ Крепко подмазал!
─ А ты еще спрашиваешь! Теперь же, опять слух по «хатам» прошел: Ичигаева выкупают! Урки уже знают точно: кто, когда и за сколько. Называют ту самую сумму, что ты мне в конверте принес. Я то что? – Я человек маленький. Действую по указанию свыше. Мне с этого дела ─ он кивнул на конверт ─ если что и обломится, то малая толика. Хватило бы на цветной телевизор! А вот задумаешься и страшно становится: сколько хороших людей они с потрохами купили?!
─ Меньше думай, ─ посоветовал Максимейко, ─ а больше пей. Англичане, вон, перед сном таблеточку аспирина и добрую стопочку виски. И меньше чем мы страдают сердечными заболеваниями. А все оттого, что спят хорошо. Так ты говоришь, все знают? И кто же тогда  выкупает этого Чигу?
─ Говорят, что люди его тейпа.
─ Это хорошие слухи! – одобрил полковник. – Очень хорошие! ─ Уж он-то прекрасно знал откуда они растут. ─ Запустить бы еще такую молву, что в бега Ичигаев подался. Куда-нибудь за кордон. Чтобы поменьше искали. Я б за это хорошо заплатил.
            Славгородский мгновенно наполнил рюмки:
            ─ Слухи слухами, а куда ты его, если не тайна?
            ─  Как не тайна? ─ Страшная тайна! Но тебе я ее раскрою. Потому, что умеешь пить. Ну, вздрогнули! Господа офицеры, за отсутствующих здесь дам!
            ─ За дам ─ без закуски! – поддержал его пьяный Аким.
            ─ Правду тебе сказали! ─ прошептал Максимейко, проглотив свою порцию, ─ выкупают его. Тот человек выкупает, дочку которого Ичигаев в зиндане держал.  И не Чигу одного выкупает, а всех, кто причастен к этому похищению.  Посчитал он, тот человек, что слишком комфортно  живется Чиге в  тюрьме. Он хочет рассчитаться по правде. Может быть слышал? ─ «Око за око, зуб за зуб»?
                 ─ Очко за очко!
                 ─ Такие моменты тоже присутствуют. Приходит по пятницам наемный татарин и пользует в задницу тех, кто достоин того. Двое, я точно знаю, под угрозой подобной участи с собою покончили. ─ Задушили друг друга по взаимной договоренности. Но есть и такие, что пятницу ждут с большим нетерпением…

Глава 7

Контур уехал на кладбище. Сашка пошел прощаться с любимым пивбаром. От нечего делать, я взял под контроль его разум и смотрел на осенний Мурманск глазами Мордана.
            На улице нудный дождь. Под ногами мокрый асфальт. А на нем патрули, как революционные тройки. Солдат в сапогах, «подосиновик» в черных  ботинках и гражданин в штатском. ─ Шлеп – шлеп! И дорожка за ними грязная, как морда моя на плакате. Граждане не «конторские» ─ это дело отец проверял особо. ─ Какая-то новая «фирма». «РУБОП» называется. Так и подмывает взять их всех за грудки и спросить: «Кому служите, мужики? Разве так служат?»
            Ближе к обеду все тройки стекаются к рынку. С окраин текут тонкими ручейками, с центральных улиц ─ небольшими  речушками. А уже у самой «кормушки» шумят они, как Енисей в половодье. ─ Чувство голода в человеке намного сильней чувства долга.
            ─ Это дело мы возьмем на заметку, ─ не подумав, шепнул я Мордану. – Обеденный перерыв  это час-полтора минимального риска!
            Он чуть не упал! Потом оглянулся и долго крутил головой. Искал глазами меня до тех самых пор, пока я его не оставил. Наверно подумал, что это похмельный «глюк».
            Дождик подумал и перестал. В последнее время в природе все чаще случаются приступы осени. Это к первому снегу. В опостылевшем доме начиналась новая пьянка. Я пробрался в сарай, обнял свой некрашеный гроб и незаметно для себя задремал…

[i][i]Я возник ниоткуда. Чей-то голос, сильный и властный явственно произнес:
— Встань и иди. Это теперь твое время.
Я честно пытался подняться на ноги. Но очень неловко упал, и больно ударился раненым боком. Мир Я отозвался обилием звуков и ощущений. Холод, боль, тошнота, привкус крови во рту.  А всего лишь секунду назад все сущее в нем было втиснуто в крупицу небытия. Где я? Зачем очутился здесь? — На пепельном небе остатки луны. Тонкая полоска рассвета. Деревья, кусты, островки талого снега…
           — Встань и иди!
Голос еще звучал в глубине моего сознания. Он призывал к какому-то действию. Я хотел кое-то уточнить, но вдруг обнаружил, что смысл только что сказанного протек сквозь меня, как вода сквозь дырявое решето. Я больше не помнил, не понимал ни единого слова. И не было языка, на котором я мог о чем-то спросить, или хотя бы подумать.
          ─ А-а-о-о-о! ─ доносилось издалека, как будто бы с вершины горы, ─ а-а-о-о-о!
          Судя по интонациям, кто-то кого-то звал…
          ─ СИД!!!
           Последнее короткое слово вывернуло меня наизнанку. Земля закружимлась, вырвалась из-под ног. Я снова упал и потерял сознание…[/i][/i]
            ─ СИД! ТЫ ЧТО, ОХРЕНЕЛ, СИД?!!! ─ испуганный Сашка колотил меня по щекам. ─ Нашел время шутки шутить!
            Увидев, что я очнулся, замысловато выругался и вытер холодный пот.
            ─ Главное дело, на имя не откликается ─ только на погоняло!
            Он долго и возмущенно молол какую-то чушь, а я приходил в себя. Что это было? Сон, или снова видение?  Почему-то вдруг показалось, что этот, заплутавший во времени  человек и мальчишка, уснувший на овчинном тулупе ─ это.…  Как бы точнее выразиться?..  ─ Это единая суть, разнесенная во времени и пространстве.
            Было жутко. Я отнял у Мордана бутылку какого-то пойла и выхлестал из горла.
            Дождавшись от меня «осмысленных действий, Сашка повеселел и стал по-хозяйски осматривать мою домовину.
─ Хочешь, я ее изнутри бархатом обобью, чтоб в щели не дуло? – спросил он подсевшим голосом.
─ Ты хочешь сказать, пора?
─ Угу. Самое время в Мурмаши пробираться. Поближе к аэропорту. Там и кладбище рядом. Санитарный врач будет сегодня до двух, если раньше не вырубится. Так что будем готовиться.
─ От меня что-нибудь надо?
─ Крышку гроба придется гвоздями заколотить. Для пущего правдоподобия. Сам понимаешь, покойников реже обыскивают. Тебе эта пасека правда по барабану, или, на всякий случай, дырочек насверлить? Под бархатом незаметно…
─ Не то что бы очень по барабану, но жить можно.
─ Вот и хорошо. И мне как-то спокойнее  будет. Ты пока собирай манатки, да покури. Сигаретка, да ежели под кружечку пива, знаешь, как успокаивает?!
И вдруг Сашка захохотал. Похабно так, загыгыкал.
─ Что ржешь, охламон?
─ Да никак не могу представить,  что же ты будешь делать, если в самолете приспичит?
─ Тоже мне, тонкий знаток физиологии! Ты лучше скажи, куда ты заныкал мои погремушки? Ну, те, что я из гостиницы приволок. Часом, не к себе в арсенал?
─ Поищи за углом, под поленницей. Стоп! Машина пришла! Не слышишь, сигналит? Знаешь что? Возьми лучше мой пистолет! Очень надежная пушка! Если хочешь, забирай насовсем!
            Крышка гроба была раскрыта, «пожитки» уложены. Несколько пачек «зелени», блок сигарет, кевларовая рубашка. – Вот и все, что уносит в последний путь современный покойник. Я сунул в карман липовый паспорт. Пистолет, и две запасные обоймы положил под подушку. ─ На первое время хватит. Там, куда надо попасть, очень много оружия. В буквальном смысле, валяется под ногами. Были бы деньги, да немного удачи…

Отредактировано Подкова (19-08-2010 06:49:58)

…На погост меня привезли в закрытом гробу. Главный санитарный врач был на хорошем взводе, но дело свое знал. Для начала подмахнул все бумаги. «Пока рука ходит».  Потом взялся за дело: Расставил бутылки, стаканы. Большими «шматками» нарезал сало.  «Раздербанил» руками краюху хлеба.
- У нас самолет, - заикулся было Мордан, но тут же осекся под сумрачным взором прозрачных глаз.
─ Ты это… не лотошись! И жить не спеши! К своему самолету успеешь всегда. Нужно же человека проводить? В последний путь, по христианским канонам.
Из мрачной сторожки, похожей на склеп, выдвинулась бригада. Приблизилась медленно и печально. Все, как один, не трезвые и не пьяные. Покачиваясь, как призраки, они разобрали стаканы, выпили не чокаясь и не морщась. 
Здесь «каждый солдат знал свой маневр». Мою домовину загрузили в деревянный контейнер. Его, в свою очередь, упаковали в цинковый ящик. Щели и стыки тщательно пропаяли - чтоб не воняло – и, опять же, оббили деревом.  Таковы правила. В каждом авиалайнере есть специальный отсек для перевозки покойников. Об этом знают, наверное, все, но мало кому приходилось числиться в накладной, в качестве груза.

             Было пожалуй, два родника. Два места на этой земле, которые Векшин то ли обожествлял, то ли очеловечивал?  Это Голгофо-Распятский скит на Анзерском острове, и дом-музей Эрнеста Хемингуэя в пригороде Гаваны.
Ну, с Соловками, там вроде бы все понятно. Как ни любить заповедный кусочек Родины, вечную оттепель русскому сердцу? Там форель в  прозрачных глубинах. Таких, что дна веслом не достать! Там вода чистая и холодная, как любовь синеглазых поморок. Там болота желтые от морошки под небом невиданной синевы. А грибов на вершинах и склонах - комбайном не перекосить! И кругом комарье. Непуганое, вездесущее, как кара Господня.
Устанешь куролесить по кочкам, оттянет руки богатая ноша, присядешь, поднимешь глаза…. А там белоснежный блистающий скит, взлетающий с вершины высокой горы.  Сказочным  лебедем - в синее небо!
А ближе подойдешь, обомлеешь! Лишь совесть голодной собакой завоет в изумленной душе. Там все, что возможно порушено, перечеркнуто лихолетьем. На обнаженных стенах лишь местами куски штукатурки. Да с десяток фрагментов фресок, по которым уже ничего невозможно восстановить. Сколько еще таких вот жемчужин навсегда уронила Святая Русь? Походя. Не считая, и не считаясь! Как видно, погром начинали отсюда. А выше – не дотянулась рука. По запарке, по умыслу ли, какой-то святой человек разломал лестницу, ведущую на хоры.
Если сумеешь по ней взобраться - вовек не забудешь. Сохранились, не выцвели краски сумасшедшего богомаза. ─ Черпай полной душой! ─ Все живое на фресках. И цветы разноцветным нимбом  и Святая в их ореоле. Земная. Красоты неземной и грешной.
Видно бес попутал церковного цензора! А может не его одного. Ведь именно в этом окраинном ските начинал служение Никон. ─ Неистовый Патриарх, вознесшийся выше царей и вставший у истоков раскола.
Сто семь метров над уровнем Белого моря... Но что может быть выше?!

И вдруг, Гавана! Казалось бы, что сравнивать несравнимое? Приказы, конечно, не обсуждаются, но первый раз он туда вообще не хотел ехать. Ну, не лежала душа! Еще бы! Его отвлекли от «живого мертвого дела» и срочно доставили в Кубинку спецрейсом из аэропорта Батьмай.
В «Конторе», как обычно, не церемонились. Знакомство с приказом, бумаги под роспись ─ и, как говорится, вперед!
─ Космонавты наши летят на Кубу. Эт самое так, с женами и детьми. Твоя задача – их безопасность. Вопросы?
─ Послали бы Витьку Мушкетова. Лучше него в подобных делах мало кто разбирается.
─ Учтем. А тебя тогда, братец, куда? Прямым ходом обратно? На озеро Меча? Поближе к пиву с креветками?
Для рутинной сидячей работы Сидор Карпович Корнелюк очень неплохо знал тонкости жизни Ханоя. Впрочем, чему удивляться? – В совсем недалеком прошлом их легендарный «эт самое так» вовсю  куролесил в Хюэ, в одном из отрядов дакконгов.
─ Там же ребята молодые, совсем необстрелянные! – почти возвопил Векшин. - Как они без меня,  горячие, без царя в голове?
─ Ду-ра-ак! – зевнул секретарь парткома. ─ Ему честь, можно сказать, оказывают, а он «ребята, ребята...» Куда они денутся, эти ребята? Звонили уже, докладывали. Нормально управились, без потерь. Хе-хе-хе… Ты, эт самое так, подумай! Путевка на Кубу знаешь сколько сейчас стоит? ─ За тыщу рублей зашкаливает! А с тебя не возьмут ни копейки, еще и накормят за государственный счет. И зарплата тебе, и суточные, и гробовые, и пайковые, и валюта…
─ Валюта?!
─ Валюта на депонент! Вон с моих глаз! Изыди! Машина стоит перед входом. Чтоб ты через полчаса  уже сидел в самолете. И по дороге никаких гастрономов!
Взлетели ночью. В салоне было на удивление многолюдно. Кроме них с Витькой Мушкетовым было еще с десяток коллег. – Вечные конкуренты друг другу - КГБ, ГРУ и служба внешней разведки. У каждого ведомства были большие дела в регионе Вест-Индии. Векшина они не касались.
─ Серьезная агентура! – усмехнулся Мушкетов, разливая «Столичную» в мельхиоровые рюмашки. – Любого из них возьми, хоть сейчас посади на пальму, люди скажут, что здесь и родился! Ну, за то, чтоб легли на крыло!
─ Будем!
Формально  за все отвечали два идеолога средней руки Зырянов и Кочубей. Держались марксисты гордо и неприступно, особняком от всех, даже от космонавтов. Они были тоже,  «эт самое так, с женами и детьми».
Одна из «матрон», почуяв знакомый запах, пошептала на ухо супругу. Тот оглянулся, строго глянул поверх очков и погрозил Мушкетову пальцем.
─ Послать его? ─ по-вьетнамски спросил Витька.
─ Не тот случай, ─ еле слышно ответил Векшин. ─ Пойдем-ка лучше проверим, что творится на вверенной нам территории.
Посылать уже было некого. Идеолог успел отвернуться и опять уткнулся в газету, задыхаяясь от гордости и собственной значимости. Он не знал недалекого будущего. А в «Конторе» предусмотрено все. Согласно той же инструкции, «Оба уже на излете. Это последний заграничный вояж перед почетной отставкой.  Будут лезть не в свои дела - посылай смело, но так, чтобы, эт самое так, никто не услышал».

Отредактировано Подкова (21-08-2010 17:55:23)