Як южели. 

В Москве было раннее утро В Гаване – поздняя ночь. Но город не спал. Русских встречали, как национальных героев. Первые сутки все отсыпались, входили в рабочий ритм. А потом началось! Культурная программа была насыщенной и очень разнообразной. Здесь было на что посмотреть и было чему поучиться в плане человеческих отношений.   Сухой протокол разбивался о волны народной любви. А встречи с общественностью  больше всего походили на дружеское застолье.
Их не делили на «русских героев» и «просто русских». Каждый из тех, кто ступил на Остров Свободы, мог почувствовать себя космонавтом. Все вместе ездили в зоопарк, на песчаный пляж Варадеро. Все вместе махали мачете на сафре, пробовали на вкус свежий срез сахарного тростника, из душистых табачных листьев крутили «Гавану». Все вместе прошли по «местам боевой славы». Лагерь «барбудос» в горах Сьерра Маэстра, казармы Монкада в Сантьяго де Куба…
Труднее всего приходилось Векшину. Естественно, ему помогали. Работа велась в тесном контакте с местной госбезопасностью, под личным контролем Рауля Кастро. Но голова все равно шла кругом. Из известных схем безопасности в данном случае годилась только  одна, где охрана растворялась в толпе и каждый «держал» свой сектор. Иначе никак. Показать кубинцу, что не веришь ему – все равно, что плюнуть в лицо. 
С космонавтами проблем не было. Туда и отбирают людей, надежных во всех отношениях. Счастливы дети, рожденные в этих семьях. С первых дней своей жизни они принимают, как аксиому: есть небо, есть солнце, есть  земля и трава. Есть огромный устоявшийся мир. Есть в этом мире мама и папа, любящие их и друг друга. Так было вечно, так будет всегда.
Константин и Владимир постоянно держались вместе. Люди военные, они тяготились славы и всех ее атрибутов. А Боря Егоров был слишком умен и тактичен, чтобы обременять кого-то со стороны знакомством, похожим на дружбу. Все свое время он с радостью посвящал своей маленькой дочке. А ко всему остальному вежливо проявлял ровный, сдержанный интерес.
Зато журналисты, как дети, летели вперед, в поисках впечатлений. За них, по идее, отвечали «марксисты». Но оба крутых идеолога, как и примкнувший к ним Пенис, ежеминутно норовили нажраться. И делали это с методичностью роботов, запрограммированных на халяву. Здесь, как у нас на Кавказе, подносили везде и помногу. Охотно давали с собой, чем мужики охотно и пользовались:
─ Ну, с господцем! Как говорится в этих местах, салют динаро у посетос, мухэро кон грандос тэтос!
Кубинцы в таких количествах «не несли». Чурались «троицы», как прокаженных! И убегали, отбившись набором стандартных фраз:
─ Маньяно, амиго, маньяно! Мучо тарабаха!
Это новым друзьям показалось забавным и они стали куражиться. А Пенис настолько увлекся новой забавой, что взял и позвал на «фуршет» комсомолку Оливию ─  дежурную с третьего этажа.
Оливия посчитала: если гость предлагает выпивку, значит он претендует на что-то еще. И сразу расставила все точки над «i»:
─ Уно моменто фоки-фоки ─ твенти файв песо!
Вот и попробуй ей докажи, что деньги ─ пережиток капитализма!
Валюты у Пениса, естественно, не было. На Кубе и в странах соцлагеря валюту не выдают. Пить просто так Оливия отказалась, зная коварство мужчин. (Выпьешь, а потом просто так.) И после немой сцены красотка вежливо удалилась.
─ Эх, братья мои, ─ вздыхал Задорожный наутро, ─ как же мне было стыдно!
─ Вот олух! – отчитывал его Кочубей, ─ ты что, впервые на Кубе? Дал бы девчонке кусок мыла, или флакончик одеколона. Пока здесь все по талонам, у них это дело дороже валюты!
Все случаи подобного рода становились известны Векшину. В данном конкретном случае рапорт писала сама Оливия. Все контакты его подопечных с гражданами других государств также фиксировались и подлежали анализу. Что делать? ─ Работа такая: знать все и про всех. Ведь любую защиту, любые заслоны, проще всего обойти и прорвать изнутри. В этом плане особо незащищенным выглядел «левый фланг». – Те самые жены манкирующих идеологов. Что стоит обиженной женщине построить в коварной душе свой маленький остров свободы? ─ Со страхом и тайным желанием они уже смотрели налево, на шоколадных поджарых самцов. Слава Богу, пока  только смотрели. Но бабы ─ они ведь хуже шпионов! ─ Поди, уследи! Отвечать же за все и за всех придется ему, Векшину.
Вот так, транжиря силы и нервы, он  подошел к одному из главнейших дней своей жизни, с наивной надеждой на то, что работа излечит…

Глава 8

            Это была обычная «Волга» неприметного серого цвета. Без маячков, спецсигналов и других знаков различия. О ее принадлежности к МВД можно было судить лишь по забытой в салоне милицейской фуражке да брошенному на заднем сидении мегафону. Жорка мгновенно все оценил.  Это как раз то, что нужно.
            Дверь оказалась открытой. Вот только ключи хозяин унес с собой. Устинов рванул пучок проводов, идущих к замку зажигания, поколдовал над контактами, надежно замкнул нужную пару.
            ─ Э! Э!! Ты куда?! ─ заорал часовой, минуту назад спокойно куривший на высоком крылечке. – А ну выходи из машины! Вылазь, говорю!!!
           Отступать было поздно. Страж закона бежал, нелепо подпрыгивая, на бегу срывая со спины автомат. На крик обернулись  двое в бронежилетах и тоже опустили стволы.
            ─ Ша, пацаны! ─ сказал им по «матюгальнику» Жорка и вырулил на проезжую часть. – Не поубивайте друг друга!
            Он знал, что никто не будет стрелять. Побоятся попасть в своего или, что еще хуже, ─ в машину большого начальника.
            Наглость, применимая к наглецам, последних обезоруживает. Патрульная «Нива», «встала на колесо» с очень большим опозданием.  За ней стартовал какой-то «Жигуль» (то ли «девятка», то ли «восьмерка»?), а потом уже ─ две иномарки.
           Устинов проехал четыре квартала. Погоня не отставала. Рация злобно шипела. Буквально захлебывалась от избытка эмоций и информации:
            ─ Это он! Это он, ─ повторял, как молитву, ликующий голос.
            Наверное, у него «заело» тангенту. Станция работала только на передачу, слегка заглушая беспорядочный ор.
            ─ Перестань забивать частоту! – рычали в ответ. Что говорит семнадцатый? Прошу повторить.
            ─ Тот, кого мы гоняем по парку, угнал служебную «Волгу» от самого КПП.
            ─ Начинайте преследование!
            ─ Я пятый. Сижу почти не хвосте. Больно улица узкая. Пытаюсь «подрезать» ─ не получается!
            ─  Внимание всем постам!!!
           Этот «первый» был далеко не дурак. По части стратегии все задумки его на «ять». Это Устинов вынужден был признать. ─ Вот волчара! И как только он догадался отключить автоматику светофоров?! А что? ─ Все правильно! ─ Отжимает подальше от центра. Туда, где не так интенсивно движение, где можно заранее все перекрыть и устроить классическую засаду. ─ «Стой, или стреляю на поражение!»
           «Волга» была с инжекторным двигателем. Устинов не проигрывал в скорости. Движение на этом участке дороги было односторонним. Преследователи нервничали, суетились и все больше мешали друг другу. А он с милицией  не играл. Он над ней издевался, как мудрый гроссмейстер над наглым перворазрядником. Из скупых сообщений на радиочастоте, Жорка получал полное представление о планах и чаяниях тех, кто очень хотел у него выиграть. ─ В кои века улыбнется такая удача: не угадывать, а стопроцентно  знать каждый последующий ход.
           Азартные хлопцы, ─ думал он с тщеславным презрением. – Энергии через край, а такие детсадовские проколы! Совсем упустили из виду, что я их могу подслушивать! Да и гонки в условиях города по приказу начальника не выигрывают. Здесь все по-взрослому! Должны быть хоть какие-то навыки. А откуда их взять выкидышам ДОСААФа?!
            Устинов решил «пробиваться» к центру. На первом же перекрестке резко уйти влево с выходом на встречную полосу. ─ Справа висит «кирпич» и помехи, в принципе, быть не должно. Сея панику, он несся вперед, в поперечный поток машин, целя в кузов большегрузного трейлера.

Отредактировано Подкова (22-08-2010 19:31:45)