в принципе - замечание резонное, правда для минимизации этого наводка вынесена на противоположную от стрелка сторону ложа. Дело в том что ход этих рычагов не велик - у стрелка буквально несколько секунд на сопровождение цели перед выстрелом.
В принципе - самым логичным было бы совместить обе плоскости в одном рычаге - изготовив джойстик, но тогда требуется очень точное изготовление весьма сложной фигуры, два эксцентрика в производстве несомненно более просты.
Но думаю Пашка еще до этого доберется

Что до ножного спуска...
Тут не все так просто - все механизмы "тонкие" управления (включая спуск) находятся непосредственно на катапульте. Педалью управляется зажим на станке позволяющий менять положение ложа в целом (там нужно усилие намного больше)
Рука у человека все же чувствительнее ноги и быстрее что немаловажно, одновременно работать руками да еще и ногой человеку довольно сложно - слишком разные группы мышц одновременно.

Схема с таким спуском в принципе и возможна и даже необходима, но только когда доберемся до автоматическоий стрельбы
тогда пересадим наводчика под передний срез и будет он крутить маховики наведения а ногой давить на спуск автомата подачи, но это пока еще не скоро...
пока с винтами проблема все в основном деревянное, максимально просто сделанное...

Глава 5
Стволовой
«Стволовой» Петр был в городке пришлым, забавное это слово - «стволовой» и ясно? почему произошло? и все равно смешно звучит, правда новомодное «главный пожарник» еще глупей, он ведь пожары тушит, а не присматривает за ними как «главный лесник».
Дело это было почетным. Начал его еще дед князя, а нынешний продолжил и развил. Оно и понятно – и в мирное время огонь от деревянных строений не оставит ничего, а если ему вороги подмогнут ...
Уважал народ, а любил даже больше дружинников (да и кто их любит?) – поскольку дело было сугубо добровольное, хочешь за вместо танцев или охоты с багром упражняться – примут, покажешь себя в деле – быть тебе в братстве. Князь к «огненным» побратимам уважение проявляет – за победу в регулярно проходящих соревнованиях огнеборцев (вот слово правильное, но с «главным» выглядит хвастовством чистым) «концов» серебра щедро отсыплет, да не только победителю – всем. После тренировки и бани боченок пива команде – тоже от князя. Да и старосты не забывают – человек, рискующих головой ради других добровольно, на особом счету. Ну и, за спасенного из огня человека – пол гривны, от князя десятина от виры за смерть – вроде деньги не малые, да помнить надо, что на одного спасенного зачастую три сгинувших спасателя приходится.
На том Петр и погорел, не на деньгах ясно, когда в огонь идешь – про деньги не думаешь, вообще, если честно, не думаешь, а надо – рухнувшей с крыши сквозь потолок балке плевать, за деньгами ты полез, али неподумавши.
Ему повезло, побратимы вытащили, но обгорел, да и сломанная нога срослась – так себе. Пока болел без помощи не остался, но хозяйство все равно в упадок пришло.
Ни семьи (как жена мужа на такое дело отпустит – чтоб денег не давало, а вдовой стать можно в любой момент? А родители померли…), ни детей, пустой двор и ожоги – какая за него пойдет?
Потому, когда князь порешил, что пора за огонь браться всерьез – в дополнение к купленной пожарной машине, которую по княжему указу должен иметь любой городок, поехал еще и опытный огнеборец – княжий человек на невеликом содержании. Местной общине полагалось выделить место для дома, земли под огород и помочь с обзаведением.
Команду создать удалось быстро. Люди подобрались правильные, а пару случаев, в которых удалось совладать со зверем и доказавших достоинства чудо-машины – подняли уважение, сделав даже «своим». Начали появляться мысли о семье и детях, тем более что местные бабы на мужскую красоту смотрели своеобразно, а незанятый мужик «в самом соку» - редкость навроде жарптицы.
А началось, кстати, не с пожаров, от них давольно долго бог миловал, дав времени «пообвыкнуть». Сначала – главной заботой были кузни да склады, - товары то они разные, некоторые и сами полыхнуть могут, многим искры для того достаточно.
Склады – длиннющие сараи, у каждого купца своя выгородка или просто место, а крыша то общая – и беда будет одна на всех. Поговорил со старшиной торговым и начал ходить, проверяя где, что да как лежит, и если неладно – заставлял перекладывать, а то и вообще на улицу переносить, под отдельный навес от греха подальше. Бурчали, конечно, но отнеслись с пониманием.
От купцов и потекла потихоньку тонкая струйка денег, ведь сначала думали – еще один нахлебник, но Петр ничего не требовал и намеков себе не дозволял, и пошли купцы сами собой «уважение» оказывать, кто деньгами, кто чем – «на развитие пожарной стражи», неудобно ведь – тех, кто тебя от беды хранит, без внимания оставлять.
Деньги делили «на артель» - половина шла на содержание машины, коней и прочего, хоть это и мира тягло, а все одно облегчение, вторую – на всех равными долями, стволовому – двойную. Купцов и товаров проходило много и тонкая струйка начала превращаться в ручеек, позволив команде быть все время наготове, а не бежать от своих дел через все село набат заслышав. Из склонных «к делу» набрали и вторую команду – чтоб и ночью наготове быть. Раз дело достаток в дом приносит – то зачем от него отказываться, а огонь – не опасней зверя для охотника, или тятя на тракте.
Особенно купцы зашевелились после одного случая.
Зашел стволовой на склад, а там муку в мешках складывают – толпа грузчиков носится мешки кидают пыль вздымая, но самое главное – мешок с верхних стеллажей уронили – просто не продохнуть, а перед купцом – плошка масляная стоит, света от открытых ворот мало, и светильники – по углам на стенах весят.
Тут тянуть нельзя – свистнул мужикам, перерыв, дескать, а перед купцом масленку ладонью накрыл. Тот возмутиться попробовал – дескать, в чем дело стволовой? Мука ведь не горит.
Тогда набрал рассыпанной муки чаплийкой, и потащил купца в его «контору» - комнатушку при складах, где о делах сговариваются – дескать, раз взялся за торговлю, все должен знать - от и до. Ну и оплошал, аж вспомнить стыдно, положил чаплийку на стол, сам к двери отошел, взял в руки лучину, сказал купцу пригоршню муки взять, отойти к окну, да муку вперед и верх подбросить. Купец муки не пожалел, стволовой в облачко лучиной запустил, хлопнуло, а дальше чуть беда не случилась, возник после хлопка вихрик маленький и поднял в воздух часть муки, что на чаплийке лежала, а лучина то - вот на краю стола лежит!
Второй раз ударило как молотом, дверь за спиной сама распахнулась, а бычий пузырь на окне в клочья порвало, купец ясно ближе оказался... был бы менее дородным – так через окно на двор бы и выпорхнул, а так – в проеме застрял.
Купец, после того случая, еще два дня все по три раза переспрашивал, да головой трусил, будто ему воды в уши налилось, но шахтерские фонари, с огнем медной сеткой накрытым, появились на складе через день, не иначе как чудом – не привозил ведь никто такой товар.
Слухи, про ту историю, разошлись широко – и не только купцы задумались, у них желание от лишнего риска избавляться жизнь сама вырабатывает, но и «горожане» начали на масленые светильники с лучин, да плошек переходить. Хорошая вещь этот светильник – его даже ребенок за пять минут слепить из глины может, а масло из него не выливается, даже если кверху дном перевернуть.
Откуда масло, так ведь лес кругом, ни в живице, ни в опилках недостатка нет, а за день перегонки можно пуды хвойного масла получить, да и товар на продажу тоже хороший выходит. А если пламя сеткой медной накрыть – так даже на сеновал с ним можно, если осторожно.
Одна беда – дорога она сетка медная, да и кончилась разом. Помог кузнец, достали его ходоки с просьбой сетку сделать. А когда разом пятеро явилось – не выдержал, глянул исподлобья – «четыре медяка, говорит», мужики аж присели от цены невиданной (в том смысле, что сетка много дороже стоит), «за сколько сетки» спрашивают, а он -  «не за сколько» говорит,- «покажу, говорит как вашей беде помочь, заодно от дела отвлекать не будут». Взял медяки, да в горне расплавил, на металл вылил, постучал молотком, получившийся лист меди в трубку с вернул и спаял, полученный цилиндрик по одному краю разрезал и лепестки внутрь загнул. «Ну, а дырочек ты на черенке лопаты любым шилом наколешь, вам делать нечего, а у меня и зимой - страда».
Колоть дырки просто так – всем не интересно показалось, и пошли по селу соревноваться - у кого затейливей свет получается, тут тебе и цветы, и кони скачущие, и узоры морозные. Делать зимой все одно нечего и купцы вдруг светильники брать начали охотно – немалая выхода на пустом месте вышла.
Следом за светильниками задумался стволовой о том, как огонь упредить. Началось, как водится, с малого – откуда воду брать? Ее ведь сколько с собой не привези, а все одно мало. Да и больше повезешь – медленней доедешь.
Можно в реке брать, но рукав забиваться будет через раз, да и нужен туда особый – с каркасом внутри, а он ломается именно тогда, когда нужен. Можно телегу с бочками подогнать, есть такая в комплекте помимо машины, но и того что в ней тоже не хватить может. Вода – должна быть на месте, тем более, что если будет то, может, и ехать не придется – самый страшный лесной пожар в начале можно кружкой воды погасить.
Покумекал, так и эдак, и пошел к тому купцу, что материалы на стройку крепости возил. Спросил -почем мешок новомодного цемента стоит - купец спросил для дела ли? И отдал даром, но сам пошел следом – посмотреть чего стволовой удумал.
А Петр взял да сплел корзину, неплотную,  но громадную - пока руку обгоревшую разрабатывал – плести научился. Обмазал ее песком с цементом, а как высохла – налили ее доверху водой, посмотреть, не потечет ли, тринадцать пудов вошло.
Желоба из черепицы к крыше, подсобники за четверть дня соорудили и бочку придвинули – дождь собирать.
У купца аж глаза замаслились, ясно, что хрупка такая бочка, да и не для любого годна, но стоит то - с деревянной несравнимо. Чтоб удачу не спугнуть купец, и еще мешков приволок, и помощников прислал – секрет заодно подсмотреть. Так что возле каждого угла складов к вечеру по бочке стояло.
А два мешка себе домой забрал – и тоже на воду поставил, соседи судили-рядили, да и перенимать начали – на огород, к примеру, из колодца не натаскаешься, да и не в каждом дворе он есть. А тут – вода для хозяйства сама с неба падает.
Так что теперь, если где дым случался, ехать надо было быстро, чтоб огонь застать – обычно, ближние соседи успевали сами управиться, да и свои крыши из бочек полить тоже не забывали – большая подмога команде.
Но все это – раньше, а сейчас остались только руки, вцепившиеся в рога направляющие «ствол», и враг в прорези «шелома». И враг был, непривычный огонь, а человек, и действовать предстояло таким образом, что все в душе загодя переворачивалось.
Машину, в довесок к которой прислали Петра, стоит описать поподробнее.
Основой была телега (куда ж без нее), но конструкция оной удивляла - собранный из прочных балок «сплюснутый шестиугольник», причем, как не глянь, что вдоль что поперек, только вдоль - верхняя и нижняя и верхняя сторона длинней.
Колеса к этому чуду крепились СБОКУ, четыре штуки, громадные чуть ниже человека ростом. Два громадных, посреди корпуса, и в хитрой поворотной тележке спереди и сзади под скосом – четыре малых колеса в каждой. Тележка – две оси скрепленные дугами, дуги – поперечной балкой, из балки вверх металлический штырь с кованой головкой на конце входящий в шарнир в корпусе посредине штырь проходит через еще одну поперечину – к ней конская упряжь крепится. Если смотреть на это спереди – вылитый человечек выходит, как его дети рисуют, стоит широко ноги расставил, и руки в стороны развел.
Удобство такой конструкции Петр оценил сразу, на первой поездке, всяческих колдобин телега практически не замечала, вышло даже перекатить ее через лежачее бревно. А развернуть, можно было даже просто «вокруг себя», поскольку ни переда, ни зада она не имела – упряжка могла быть прицеплена к любому из концов, на втором тележка фиксировалась короткими цепями – чтоб сильно не заносило.
Низ и бока были зашиты толстыми дубовыми досками, а поверх еще зачем-то толстыми бронзовыми листами. Ну, зачем - он понял сразу, как на пенек со всего маху наскочил, только скрежетнуло под днищем и все. Сверху – только каркас из балок.
Нижнюю четверть занимали баки с водой – два спереди (левый и правый) два сзади, но их не видать, они под разборным полом, только вдоль бортов отсечные клапаны стоят – чтоб можно было пробитый бак или начавший травить цилиндр насоса отключить. В каждом баке десяток пудов воды – тяжело, так потому и колес много и обода у них широченные, положенная четверка коней - 200 кг. телеги с машиной и 600 литров воды потянет легко – с ветерком, да и команда из 7 здоровых лбов катает ее, даже с водой, – играючи.
И, благодаря таким бакам, основной вес телеги ниже осей колес находится, перекинутся можно, только с обрыва навернувшись.
Самая заметная часть – здоровенный медный котел, именуемый по-гречески непроизносимым словом аккумулятор, торчит драконовым яйцом точно посреди, спереди и сзади от него медные цилиндры насосов, к ним подходят тяги коромысел.
На макушке котла – место куда «рукав» присоединять, рукав – это такая кишка из льна тканая с медными литыми наконечниками – чтоб удобно было быстро их соединять, на пожаре вообще все должно делаться быстро, лучше – мгновенно. Сейчас – рукав вверх уходит, в шелом.
Что это? А шелом и есть – бронзовый шишак, только на великана размером, сверху к машине прилаженный, из него завместо великанского носа – ствол торчит. Ствол, это такая сужающаяся трубка, из которой вода с большой силой в огонь бьет, а стволовой может этот шелом всяк сторону крутить, воду в огонь направляя. Стоит он при том верхом на аккумуляторе, в который воду из баков мужики нагоняют, в верх вниз коромысла качая – по два с каждой стороны. Вот и весь сказ, разве что – ствол видать раньше из ствола дерева делали, ну да теперь – медь да бронза кругом, красота.