По дороге в Вернал инквизиторы рассказали, что, по мнению местных защитников, следы бокора ведут именно в Юту. А так как Зандор долго не может существовать без леса, то национальный парк Эшли – самое подходящее для него место, чтобы отсидеться вместе со своим симбиотом. Посмотрев фотографии Эшли, Сашка и Вауыгрр сочли, что действия черной парочки отдают сумасшествием: окажись они на месте черных – искали бы места с более подходящим для Зандора климатом, а не «родные березы» и смешанные леса средней полосы.
В Вернальском отеле инквизиторы представились участниками некоего загадочного католическо-мормонского диспута, призванного раз и навсегда решить вопрос о золотых скрижалях и прочих заповедях мормонов, а Сашка и Вауыгрр изображали из себя зарубежных членов NRA , прибывших для участия в соревнованиях по спортивной охоте. Этим и объяснялись два дробовика, гора патронов и куча странных приспособлений и предметов: кто их, этих охотников разберет? Может все это для охоты на лося просто необходимо?.. В общей массе багажа «стрелка» два длинных свертка с винтовками инквизиторов остались незамеченными…
В номере Сашка первым делом проверил оружие, а затем, прихватив на всякий пожарный, сверх обычных меча и двух пистолетов суффийские четки и веер дао, отправился прогуляться по городу. Инквизиторы ушли раньше. Сразу же по заселении, они извинились и, сославшись на то, что им необходимо посетить местный католический храм, исчезли.
Охотники шли, осматриваясь и переговариваясь:
«Ничего особенного. Город как город, разве что улицы пошире, а дома – поменьше, чем у нас».
«Не совсем. Присмотрись, брат. Собаки здесь нервничают».
«И не мудрено. При виде тебя любая собака занервничает! – Человек усмехнулся, но тут же посерьезнел, – А что, ты что-то чувствуешь?»
«Ничего определенного, – волк остановился и огляделся. – А все же собаки здесь чем-то напуганы. Я чую их страх».
Сашка тоже огляделся. Собак на улицах не было, но в окне одного из домов мелькнула собачья морда. Появилась – и тут же исчезла…
«Может быть, они чувствуют близость врага?»
«Чушь! – Вауыгрр презрительно рыкнул. – У меня чутье намного лучше, чем у них, а я ничего не чую!»
«А что тогда?»
«Не знаю. Но запах… какой-то странный запах здесь все-таки есть. Словно… Осторожно!»
Охотники мгновенно отпрянули в разные стороны, пропуская несущийся легкий спортивный мотоцикл. Мгновение назад он спокойно катил себе по проезжей части и вдруг – на тебе – выскочил с дороги и, если бы волк и человек не были так быстры, налетел бы прямо на них.
Промахнувшийся мотоциклист поднял свою машину на заднее колесо, затем, заваливаясь почти на самую мостовую,  резко развернулся и снова помчался на Сашку и Вауыгрра…
«Берем живьем! Страхуешь!»
«Намордник!!!»
«Рви!»
Александр в прыжке снес ногой мотоциклиста с седла, а освободившийся от кожаной конструкции, якобы стягивавшей ему челюсти, волк, мгновенно оказался рядом с упавшим и наступил ему на грудь, обнажив клыки.
«Взял!»
«Сейчас посмотрим, кого это на нас нанесло…»
Сашка подошел к упавшему, рывком сдернул с головы шлем, открывая молодое чернокожее лицо. Правда, в данный момент, «чернокожим» назвать его можно было весьма условно: от страха перед оскаленной мордой Вауыгрра оно посерело и побледнело…
- Ну, и какого … ты все это вытворяешь? – поинтересовался охотник весьма нелюбезно. – Тебе задницу надрать или в полицию сдать?
Молодой негр гулко сглотнул и предложил Сашке идти по известному адресу.
«Интересно… Никогда не думал, что у чернокожих двуногих несколько жизней. Думал, у них, как и у всех – одна!»
«У него тоже одна».
«Правда? Так что ж он себя ведет так, словно бессмертный?»
Сашка не успел ответить. Рядом с ними, взвизгнув тормозами, остановилась очень длинная машина, из которой не торопясь вылезли пятеро негров, значительно старше мотоциклиста и в развалку двинулись к охотникам. Один из них, громадина в туго натянутой на необъятное брюхо футболке, лениво поинтересовался:
- Что тебе от нее надо, белая скотина? Собрался изнасиловать?
- У снеговиков бабы ледяные, вот их и тянет к нашим девчонкам! – поддержал толстяка второй оратор, лишь слегка уступающий в габаритах первому. – Они считают, что если девчонка – черная, то должна немедленно раздвинуть ноги только от того, что на нее взглянул белый хозяин!..
«Не понял! Этот идиот на двух колесах – самка?!»
«Похоже на то. Причем очень молодая».
«Брат, они явно нарываются. Можно, я откушу этому здоровому яйца?»
«Подожди, может, еще миром договоримся…»
- Она чуть не задавила нас на своем мотоцикле. Как честные налогоплательщики вы бы лучше вызвали полицию…
Ответом Сашке стал издевательский гогот:
- Ой-ой-ой! Смотрите: девчонка проскочила рядом на мотоцикле, а снеговичок уже испачкал штанишки! – Громадный негр картинно принюхался и сморщил свой плоский, похожий на неудачно выпеченную оладью нос, – Фу-у! Да он воняет, как тухлая рыба!..
«Ну, пожалуйста, можно я ему…»
«М-да, миром тут, похоже, не разойдешься. Можно, но по сигналу».
- Воняет? Это верно. А знаешь, почему? Потому что пять нигерских ублюдков разинули свои вонючие пасти! А ведь всем известно: пасть у нигера  воняет в десять раз хуже, чем задница у человека! – Сашка фиксировал взглядом противников, чуть покачиваясь, как учил его Тень, – Иди и засунь своей мамочке-свиноматке, ты генно-модифицированное отродье бородавочника и бегемота!
Вся пятеро взревели. Двое передних чернокожих здоровяков точно по команде синхронно щелкнули выкидными ножами и синхронно же шагнули вперед, а в руках у третьего появился и заплясал, выцеливая охотника, пистолет.
«Давай!» – скомандовал Сашка, одновременно уходя с линии прицеливания. Вауыгрр прыгнул вперед, тут же отскочил назад, а улица  огласилась диким, отчаянным воплем. Один из негров – тот самый, что вытащил пистолет – валялся на земле, бросив оружие и зажимая руками окровавленный пах. Этот вопль отвлек внимание от охотника, который легко, словно танцуя, подался вперед, слитным, плавным движением, тронул горло одного, снова переместился… Противник рухнул с разбитым кадыком, а Сашка, уже перетек в другое место, дав возможность обоим клинкам пройти справа и слева от него. Взмах рукой, в которой возник веер дао… Булькнув фонтаном крови из разорванного горла, упал еще один чернокожий и забился на мостовой, заскреб по ней скрюченными пальцами.
«Я сейчас возьму еще одного, а потом прослежу, чтобы самка не убежала!»
«Займись ей, Серый брат, не отвлекайся. Я здесь и сам управлюсь. Одного буду живым лепить…»
Волк метнулся к начавшей, было, вставать юной мотоциклистке, ударил ее грудью и заставил снова лечь наземь. Сашка крутнулся на месте, легко ушел от удара ножом, подсек ноги другого противника и, пока тот падал, снизу вверх выстрелил кулаком под челюсть чернокожего толстяка с выкидушкой. И сам испугался, увидев то, что произошло в момент соприкосновения его руки с лицом негра…
Кольцо кардинала ди Сеньи, которое охотник так и не снял с пальца, вдруг вспыхнуло нестерпимо-ярким белым светом. Чернокожий здоровяк взревел голосом, в котором уже не было ничего человеческого, отшатнулся и схватился за лицо, с которого, словно шкурка с перезрелого фрукта начала сползать кожа…
Ногой Сашка отправил упавшего в глубокий нокаут и теперь с изумлением наблюдал за происходящими с толстяком метаморфозами. Кожа слезала уже не только с его лица, а и со всего тела, обнажая длинную черную шерсть. Челюсти вытянулись, появились клыки…
«Враг-медведь!»
«Мать моя! Негр-берендей!»
Одним движением охотник перебросил веер в другую руку, одновременно выхватывая меч. Медведь зарычал, взмахнул лапами, но человек легко поднырнул под удар когтистых дланей и вонзил клинок точно в сердце зверю. Тот рухнул, словно подрубленное дерево, несколько раз дернулся и затих.
Сашка достал четки и бросил их на потерявшего сознание последнего противника оставшегося в живых. Починенные после охоты на вампала четки упали на ноги лежащего и точно змея, с шуршанием поползли, обвивая его по рукам и ногам. Через мгновение пленник был спутан несокрушимыми узами, разорвать которые было не под силу никому из младшей нечисти…
«Брат, прости, – принеслась мысль Вауыгрра. – Не знаю, что это со мной случилось, но этих оборотней я не почувствовал».
Сашка ощутил, как винит себя волк, и, подойдя, потрепал его по лохматой голове:
«Не переживай. Перелет, незнакомая обстановка, – он оглянулся, обозревая поле боя, и его рука вцепилась волку в загривок. – Смотри, Серый брат!»
С убитыми творилось нечто невообразимое. Они менялись. В посмертной трансформации не было ничего необычного: это происходило почти со всеми оборотнями, но… Люди, лежащие на мостовой, трансформировались в животных!
«Вот это да! Это что же: животные-оборотни?!»
Вауыгрр вдруг напрягся:
«Что-то такое… подобное… видел когда-то кто-то из моих предков, – пришла его неуверенная мысль. – Но это было так давно, что я уже не могу понять, кто…»
«Вот что, Серый брат. По-моему пора нам посоветоваться с нашими инквизиторами. Может, они объяснят, что это было?»
Подобрав с земли ремень одного из этих странных оборотней, Сашка скрутил руки негритянке, затем рывком поднял ее на ноги и толкнул к машине:
- Шагай. Сейчас разберемся, кто ты такая, – и принялся приводить в  чувства второго пленника, все еще бывшего без сознания.
Нескольких оплеух оказалось достаточно, чтобы тот замычал, открыл глаза и замотал головой. Ослабив четки на ногах пленника, и сунув ему в лицо клинок, охотник приказал:
- Вставай! Я тебя, кабана, тащить не собираюсь!
Тот, словно завороженный, неловко попытался подняться, упал, снова попытался… Наконец, с пятой попытки он смог кое-как утвердиться на ногах и тяжело шагнул к машине. В этот момент Вауыгрр насторожился и повел ушами…
«Надо быстрее уходить. Сейчас сюда явятся эти… стражи…»
Сашка прислушался. Полицейских сирен слышно не было, но слух волка во много раз острее человеческого, так что медлить не стоило. Он подтолкнул острием меча спутанного пленника:
- Шевелись, а то сейчас хребет перерублю и брошу! – В подражание своему серому собрату Сашка грозно оскалился и продолжил, – И жизнь у тебя будет короткая, но насыщенная! Болью…
Пленник заторопился неровной подпрыгивающей походкой, неловко угнездился на заднем сиденье. Туда же запрыгнул и Вауыгрр. Он грозно посмотрел на связанных негров, которые под его взглядом съежились и словно стали меньше ростом. Александр сел за руль. Ключи он, походя, подобрал у кого-то из медведей, в которых превратились трое убитых. Четвертый – тот, что лежал с разорванным горлом – был пумой.  Взревел мотор, и меньше чем за десять минут автомобиль домчал всю компанию до отеля.
По дороге Сашка успел вызвонить фра Доминика, изложить ему вкратце произошедшее, и теперь оба охотника Курии ожидали их у входа в отель. Рядом с ними стоял среднего роста человек, судя по темному костюму и стоячему белому воротничку – священник.
- Это настоятель местного храма отец Иаков, – представил священника  фра Винченцо.
Падре Иаков улыбнулся и слегка поклонился Сашке, затем заглянул в салон и, вздрогнув, отшатнулся назад. По его лицу разлилась мертвенная бледность…
- Этого не может быть. Этого просто не может быть!
- Что случилось, падре?
- Этот человек у вас в машине, это же Джоселин Арблестер!
- Возможно, ну и что?
- Я сам, понимаете, сам лично похоронил его два месяца тому назад!
Охотники понимающе переглянулись. Фра Доминик открыл дверцу салона и обратился к Вауыгрру:
- Уважаемый собрат, вас не затруднило бы перейти в другой автомобиль? Вы не могли бы поехать вместе с падре Иаковом?
- Исключено, – мгновенно отозвался Сашка. – Мы с моим волком не разлучаемся.
- В таком случае, может быть он пересядет вперед?
Священник побледнел еще больше, когда, в ответ на эти слова, огромный пушистый волк кивнул и легко перебрался на переднее сидение. Поерзал, устраиваясь поудобнее, и замер, точно изваяние.
Инквизиторы сели назад, стиснув пленных. Они извлекли из-под сутан короткие клинки с серебряной гравировкой «Nomini Domini inimicos pellere generis humani », и приставили их к шеям пленных, сопроводив свои действия сообщением, что пустят их в ход даже при намеке на несанкционированные движения.
«Шаг вправо, шаг влево – побег, прыжок на месте – провокация, и конвой стреляет без предупреждения».
«Откуда ты это знаешь?!»
«А то я не слышал, что тебе Вожак говорил…»