Рыбалка

Раннее утро. Солнце пока еще прячется за лесом, не спеша опалить жаркими лучами блестящую от росы траву и разогнать жиденький туман, стелющийся над самой водой. Из-за абсолютного безветрия неподвижная гладь озера кажется заледеневшей. Красное перышко поплавка будто бы вмерзло в это сюрреалистическое зеркало, отражающее безоблачное небо и зеленый лес, искрящийся пробивающимися сквозь него солнечными лучиками.
Андрей полез в карман за сигаретами, и в этот момент поплавок слегка погрузился в воду, медленно вернулся в прежнее положение, наклонился и начал двигаться в сторону зарослей камыша.  Парень стремительно присел, ухватился за удилище и готов был уже подсекать. Но поплавок остановился и замер, будто бы и не было никакого движения.
Прошла долгая минута. Рука снова потянулась к карману. Прикуривая, Андрей отвлекся на огонек зажигалки, а когда снова взглянул на поплавок, от того по воде расходились круги. Толком не прикурив и уронив зажигалку, снова схватился за удилище, решив больше не отвлекаться, пока не поймает наглую рыбешку, вздумавшую играть с ним. Наверняка какая-нибудь мелочь привязалась к наживке. Будет теперь теребить снасть, а вместе с ней и нервы рыбака.
Поплавок тем временем вновь стал погружаться. Делал он это медленно, еле заметно для глаз. Андрей даже прищурился, напрягая зрение, чтобы убедиться – не кажется ли ему. Однако вот уже на поверхности осталось не более полутора сантиметра крашенного красным нитролаком пера. Осторожно приподняв удилище с рогаток, рыбак в любое мгновение готов был дернуть снасть. Плохо прикуренная сигарета потухла, фильтр крепко зажат зубами. Поплавок стал центром мира, основной его частью. Да какой там основной частью? Есть только это красное перышко. Все остальное исчезло, перестало существовать, растворилось в зеркале озерной глади.
Поплавок выбрасывает вверх, будто оборвалась какая-то туго натянутая нить, державшая его до сих пор. Подлетев, падает плашмя на воду, и в этот момент Андрей подсекает. Леска натягивается, кончик удилища, ощутив приятную тяжесть, сгибается – не такая уж и мелочь подцепилась на крючок.
- Иди сюда, мой маленький, - цедит парень сквозь плотно сжатые зубы, продолжающие держать сигарету.
Сквозь воду блеснул серебром рыбий бок. Сопротивление усилилось, леска загудела. Еще усилие, и над водой показывается рыбья морда. Хватанув воздуха, та прекращает сопротивление, и Андрей уже спокойно подтаскивает улов к берегу. Вот и обрыбился, как говорится. Неплохой подлещик попался, на полкило потянет. Его уже и лещом назвать не стыдно. Таких бы с десяток, и рыбалку можно считать удачной.
Отправив улов в капроновый садок, надевает на крючок новое зернышко перловки и закидывает снасть на прежнее место, куда по приезду сыпанул жменю толченого жмыха для прикормки. Вспомнив про сигарету, берется за нее мокрыми пальцами и, поняв, что испортил, отбрасывает под ноги. Вытерев руки специально для этого заткнутой за пояс тряпицей, не глядя, достает другую сигарету – взгляд сосредоточен на поплавке. Так же не глядя шарит рукой в траве в поисках упавшей зажигалки.
Черт – колесико намокло от росы и теперь отказывается высекать искру. После многократных попыток, наконец-то удается прикурить. Что за гадость?!
- Тьфу ты, - сплевывает Андрей, обнаружив, что прикурил сигарету со стороны фильтра, и тут же отбрасывает ее, ибо поплавок без предварительных заигрываний резко ушел на глубину.
На этот раз карасик грамм на триста – тоже приличный экземпляр.
Если так пойдет дело и дальше, то и покурить некогда будет.
Однако следующей поклевки пришлось ждать долго. Поднявшееся солнце заметно накаляло воздух. Сбросив ветровку, Андрей надел солнцезащитные очки – слишком уж слепило, отражаясь в озере, светило.
Мелкой рябью на воде отметился легкий ветерок.
На кончик поплавка уселась стрекоза и замерла, расставив в стороны две пары изумрудных крыльев. Интересно, отчего эти грациозные насекомые так любят садиться именно на поплавки? Вон сколько различных тростинок торчит чуть в стороне, ближе к зарослям камыша. Нет же, надо ей сесть именно на поплавок. Может, стрекоз привлекает красный цвет?
Что-то не клюет. Не слетела ли перловинка с крючка? Надо проверить.
Проверив наживку, Андрей перебросил снасть и бросил в воду рядом с поплавком горсть подкормки. От запаха жмыха появилось желание что-нибудь съесть. Потянулся к сумке, раздумывая, чем порадовать желудок? Бутерброды лучше оставить на обед, а сейчас вполне сойдет и шоколадный батончик.
О-па, клюнуло! Поплавок, мелко дергаясь, словно отбивая какое-то послание азбукой Морзе, проскакал ближе к берегу. Наклонившись, остановился, но не надолго. Через пару секунд сделал несколько скачков влево, затем уже плавно поплыл от берега.
Андрей потянул на себя удилище, приготовившись ощутить приятную тяжесть попавшейся на крючок рыбы, и в это время со всех сторон подступила вязкая тьма и стремительно заполнила собою все пространство.
- Ваше время истекло. Освободите симулятор.
Как же он ненавидел этот девичий голос, каждый раз возвращающий из чудесного мира в жестокие реалии! Ну почему! Почему он должен жить в этих мрачных подземельях из-за того, что кто-то дал в руки психам страшное оружие? Зачем вообще кому-то было нужно изобретать оружие, способное уничтожить мир? Зачем?
- Освободите симулятор, - настойчиво повторил ненавистный голос.

Отредактировано Nikin (18-09-2011 14:08:17)

Вспомнилась сегодня информация, промелькнувшая в 90-х. Решил написать коротенький рассказик, однако коротенько не получается. Поэтому пока выкладываю первую часть.

Панацеи не будет

- Трам-пам тара-тара-бам трам-пам-пам парам-пам-пам-пам, трам-пам тара-тара-бам… Гюльнара! Гюльнара-а! Иди скорей ко мне. Я хочу тебя немедленно поцеловать!
- Костик, прекрати называть меня Гюльнарой! - одетая в коротенький синий фартук на голое тело Галя вышла из кухни. – Какая я тебе Гюльнара? Я же блондинка.
- Хорошо, Гюльнара, больше не буду. Иди же скорее.
- Ты ведь не поцеловать меня хочешь, - проговорила девушка, опускаясь на лежащего в кровати Константина. – Хочешь опять понюхать своих микробов?
- Не понюхать, а ощутить вкус. Почему бы не совместить приятное с полезным? Тем более, что полезное тоже приятное. Представляешь, Гюльнара, завтра я проснусь знаменитым. Представляешь?
- Прямо таки завтра?
- Ну, окончательно знаменитым стану, вероятно, к концу недели. Но на первую ступень славы ступлю уже завтра. Представляешь?
- Не-а. Вот когда станешь знаменитым, тогда и …
Не дав девушке договорить, Константин впился в ее губы страстным поцелуем.
- М-м-мням, - пошлепал он губами после поцелуя, будто пробуя на вкус. – В самый раз. Привкус мяты еле ощутим и совсем не навязчив. А ну, дыхни.
- Да пошел ты, - девушка с обиженным видом отстранилась от молодого ученого и села.
- Ну, Гюльнара, - Константин ласково провел ладошкой по ее спине.
- Не называй меня Гюльнарой! Почему ты перестал звать меня Галченком? И с чего ты взял, что всем будет приятен запах мяты?
- Гюль… Гал… А можно я буду называть тебя просто Гюль? Все, все, все, - парень закрылся руками от оплеухи.
- Ай! Я отбила руку об твой локоть.
- Дай поцелую, и все сразу заживет. М-а, м-а, м-а. Все? Не болит? Иди ко мне.

- Бедный Сашик, - произнесла девушка через треть часа, вернувшись из ванной комнаты.
- Какой еще Сашик? – остановился, изумленно подняв брови, направляющийся в свою очередь под душ, Константин.
- Анюткин.
- А, - до него дошло, что речь о муже Галкиной подруги - владельце стоматологической клиники. – Почему бедный? Анютка его разорила?
- Нет. И теперь уже не успеет. Он сам разорится, благодаря твоему открытию.
- Вон ты о чем. Ну, не думаю, что все случится так скоро. Скорее всего лет десять на смену профессии у твоего Сашика есть.
- Не у моего, а у Анюткиного, крикнула девушка вслед скрывшемуся в ванной комнате ученому.

                                                      ***

- Мы так и будем ждать этого лорда? Он опаздывает уже на полчаса. Где знаменитая английская пунктуальность?
- Не забывайте, Семен Абрамыч, что мы в России. Никакая английская пунктуальность не сможет выдержать столкновения с нашими реалиями.
- Однако Лева прибыл из-за океана и пришел вовремя.
- Лев Борисыч вырос, воспитался и закалился в наших реалиях. А это многого стоит. Да вот и Генри пожаловал, - сидящий во главе стола холеный мужчина в темно-сером костюме кивнул на повернутый к нему монитор и проговорил в селектор: - Валерий, пропусти гостя без лишних церемоний.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел высокий, очень худой человек в черном фраке. Остановившись, он слегка склонил голову в приветствии, предварительно окинув собравшихся быстрым, но цепким взглядом., после чего вновь гордо вскинул подбородок.
- Присаживайтесь, сэр. Мы ждали только вас, - привстал с кресла и указал на свободное место человек в сером костюме.
Вошедший вопросительно поднял брови, и хозяину кабинета пришлось повторить фразу на английском.
- Не, в натуре, Абрамыч прав, - оживился молчавший до сих пор толстяк, перебиравший в синих от наколок пальцах то ли золотые четки, то ли толстую золотую цепочку, способную удержать волкодава. – Мало того, что мы теряем время из-за этого фраера импортного, так он еще на человеческом языке ботать отказывается.
- Владимир, остынь, - тихо, но с нажимом в голосе проговорил серый, и толстяк, бросив на того раздраженный взгляд, замолчал.
- Итак, господа, начнем, пожалуй, - хлопнул ладошкой по столу хозяин кабинета и уже по-английски обратился к последнему появившемуся: - Чем вы можете нас порадовать, сэр? Можем ли мы рассчитывать на то, что сведения об этом несвоевременном открытии не только не просочатся в СМИ Великобритании, но и, в случае необходимости, само оно будет объявлено антинаучным, вредным и даже опасным для здоровья?
- Я не понял, это что такое? – опять подал голос толстяк с синими пальцами. – Это что вы тут из-за этого фраера теперь не по-русски ботать будете? А я, типа, лошара неграмотный?
- Лев Борисыч, будьте так добры, переводите Владимиру все, о чем мы будем говорить с сэром Кларком, поморщившись, обратился к соседу толстяка серый.
Щупленький лысый коротышка с большим мясистым носом кивнул и зашептал на ухо недовольному Владимиру, заворожено глядя, как мелькают золотые звенья меж пухлых пальцев.
- Корпорация приняла беспрецедентные меры по ликвидации сведений, отправленных вашим ученым в Академию. Профессор Голдмаан, кхм, нейтрализован. Документы и компьютерные файлы подчищены. Служба безопасности корпорации продолжает отслеживать все возможные пути распространения известий об открытии. В целях профилактики вирусными атаками уничтожено более сотни медицинских сайтов, - словно отрапортовал англичанин. – Но мы хотим быть уверенными, что русские коллеги примут не менее радикальные меры и ликвидируют сам источник, пока ситуацию еще можно держать под контролем.
- Мы можем это гарантировать? – серый обратился к еще одному неприметному господину в таком же темно-сером, как и у хозяина кабинета костюме, сидевшему у ближнего к дверям края стола. – Надеюсь, Михаил Юрьевич, на этот раз вы не допустите оплошности?
- Оплошности? – переспросил тот, глядя на вопросившего с прищуром. – Вы, Геннадий Георгиевич, все еще вменяете нам в вину открытие этого ученого? Наше ведомство занимается государственной безопасностью, а не контролем изобретений молодых ученых. Если мы будем держать в поле зрения всех работников многочисленных НИИ, а также частных фирм, ведущих разработки новых технологий и тому подобное, то наш штат придется раздуть как минимум на число, равное подопечным. При этом сотрудники должны быть компетентны в той области, в которой работает объект. Надо ли продолжать мысль?
- Но существуют же новые технологии по сбору и систематизированию информации, - вступил в прения с Михаилом Юрьевичем Лев Борисович.
- В натуре, - поддержал соседа толстяк.
- Господа, - хлопнул ладошкой по столу хозяин кабинета, пресекая спор. – Сейчас не время разбираться в причинах. Мы собрались, чтобы принять меры по устранению последствий. Что вы можете нам сказать, Михаил Юрьевич?
Акция по устранению источника намечена на шесть ноль-ноль. Работы по уничтожению любой касающейся открытия информации ведутся.
- Ясно. Будем надеяться на компетентность ваших сотрудников. Теперь вы, Лев Борисыч.
- А што Лев Борисыч? – встрепенулся тот. – Лев Борисыч маленький человек. Он не может уследить за всей большой Америкой. Но Лев Борисыч знает точно, что профессор Круз, имевший контакты с Константином Сорокиным, обвинен в изнасиловании лаборантки, и на его научной деятельности можно поставить крест.
- Но, Лева, этот профессор даже сидя в тюрьме все равно останется потенциальным источником информации
- Сема, почему ты хочешь сделать Леву кровожадным монстром? – возмутился коротышка. - Лева сам знает, что делать. Но не обязательно же говорить об этом вслух.

Отредактировано Nikin (22-10-2011 15:11:34)