г. Москва. Где-то на Калужской ветке метро. Утро 9 сентября 20… года.

Народу в метро, как всегда осенью, набилось, как шпрот в банку. Да и воздух напоминал то самое масло, в котором эти самые шпроты плавают. Анатолий, втиснувшись в вагон, вздохнул и сразу почувствовал, как закружилась голова. Мало того, что не выспался, так, похоже, теперь всю дорогу придется стоять на ногах. Чертыхнувшись про себя, он достал из сумки наладонник и развернул AllRider. Если уж так не везет, то хотя бы почитать. Но и тут его ждала неудача. Несколько книг, закачанных вчера с Самиздата были настолько нечитабельны, что он даже решил было убрать наладонник. Но тут среди остальных файлов мелькнуло знакомое название книги о четырех МартиСью, то есть невъе… хм… невероятно умных, удачливых и самых простых российских интеллигентах-суперменах. Получивших в свои руки сказочные возможности и использовавших их для того, чтобы самим жрать сладко, спать гладко и заботиться о своей драгоценной совести, сохранении дореволюционных порядков и трехстах сортах колбасы. Еще раз глубоко вздохнув, чтобы добыть легким хотя бы капельку кислорода, он открыл крайнюю главу книги,  весьма популярную в начале девяностых и начал читать о славных приключениях двух основных героев, попавших в тела Сталина и его лучшего полководца, сидящего в лагере. Ну, а что в этом неправильного? Ведь в начале девяностых всем было известно, что лучшие полководцы СССР сидели в ГУЛАГе, а на свободе оставалось всякое отребье, лизавшее Сталину не будем уточнять что.
Тут как раз объявили остановку, на которой большинство пассажиров выходило, чтобы пересесть на кольцевую линию и Анатолий, облегченно вздохнув, сел на освободившееся место. Теперь читать не хотелось совершенно и он прикрыл глаза, решив продремать оставшиеся пять перегонов. Закрыл глаза и незаметно для себя заснул…

Где-то, когда-то. Неизвестное место.

Какое-то неприятное ощущение в левой руке заставило меня открыть глаза и сразу же снова закрыть их. Закрыть инстинктивно, ведь то, что я увидел, совсем не походило на вагон метро. «Больница? Не очень похоже, но что еще это может быть?»- мелькнули в голове мысли. Хотелось громко закричать, вскочить, кого-нибудь позвать, но наработанные за двадцатипятилетний срок службы в армии инстинкты и опыт подсказывали, что прежде чем психовать, надо оценить обстановку. Да и вообще, какая может быть паника, если он спит в своей постели, у себя, на даче, в своей комнате…
«На какой,  вашу мать даче? У меня ее отродясь не было! Это что, последствия аварии? Неужели вагон взорвали, или поезда в метро столкнулись? Точно, с самолетом, заходящим на посадку и столкнулись»- шутка, конечно, не самая удачная, но в таких обстоятельствах. На безрыбье, как говориться и сам раком станешь…
«Так, а все же непонятно, что случилось-то? Где я? Какая дача? Что с рукой? Ситуация как в анекдоте: - Что со мной? Что это за город? В каком веке я живу, доктор?  - А доктор внимательно посмотрел и отвечает: -А вы сами-то кто?... Ну и кто он - я?»
Тут из глубины сознания, почти заставив вскочить и заорать, всплывают имя, фамилия и отчество. «Да уж, попал, так попал» - обреченно бьется мысль, но тут перебив дальнейшие размышления, раздается легкий, деликатный стук в дверь.
- Да, - черт, а какой неприятный голос. И курить хочется. «Какой, вашу тещу, курить! Я же уже десять лет, как бросил!» Тем временем дверь еще деликатней, хотя кажется  больше и так некуда, открывается и в проеме возникает голова.
- Товарищ Сталин, вы просили вчера разбудить пораньше, - произносит лейтенант госбезопасности с небольшим, едва уловимым испугом.
- Спасыбо. - «Имитирую, или на самом деле акцент прорезался? Не пойму» - Можетэ быть свободны.
****
И спойлер!

- Товарыщ Бэрия, а  у вас в наркоматэ много пистолетов германского производства?
Лаврентий удивленно смотрит на меня. Не дошло, значит.
- Вы мнэ не можете ответить так, сразу?
- Точную цифру дать не могу, товарищ Сталин. Примерно пять-семь процентов от общего количества.
- Это харошо, что ви так основателно изучилы дэла в вашэм ведомствэ, товарищ Берия, – и тут же перехожу на грузинский, что уже дается мне легко, словно я знал его с детства. - Уточни данные и доложи мне сегодня в двадцать ноль-ноль. Есть  мнение, что они нам очень пригодятся. И не забудь справку по лагерям с пленными польскими офицерами.
Лаврентий ошарашено кивает и делает пометки в своем блокноте.