Это правильно. В основном по слухам, поэтому пронемецкий язык и зарубили. Только вот я думаю у меня несколько другое будет)))))))) Большинство из СССР, базы военные СССР, Израиль под крылом СССР... Какой язык будет основным? А ортодоксы на каком хотят, пусть на том и разговаривают))))))))))

Совершенно не проблема. Во многих странах существует два государственных языка. Вот и все))))))))))))

Прощайте скалистые горы, на подвиг отчизна зовет!
Мы вышли в открытое море, мать его! В суровый и дальний поход… Бе-е-е!
Крепко держась за поручни «Звезды Дамаска» я, опасно свешиваясь за борт, активно стравливал в серо-свинцовые волны остатки обеда. А ведь в начале себя как огурчик чувствовал. Что вчера вечером, что сегодня утром… Наверное, обеденная баранина была несвежая. Точно! При воспоминании о жирном, пахучем мясе, нырнул за поручни так, что стоявший рядом и страхующий Олег Михеев из группы сопровождения, попытался ухватить меня за шиворот и спасти от падения в Средиземное море. Я только ногой дрыгнул, показывая что выпадать не намерен, но и помехи в таком важном деле как «травля», не потерплю.
Мда… Всего через час после обеда, многоопытный Санин, видя мою зеленую физиономию, посоветовал выйти на палубу и  подышать воздухом.
- Лучше конечно песни петь во всю глотку, это очень помогает при морской болезни. Только сам понимаешь, по-русски петь тут не рекомендуется. Да и по-немецки тоже… Поэтому просто глубоко дыши.
Сам Артем Сергеевич, крепкий мужчина лет пятидесяти, с внешностью английского лорда, на качку никак не реагировал. Свежепобритый и пахнущий одеколоном глава Советской тайной делегации, вообще производил впечатление человека, который и в открытом космосе будет чувствовать себя комфортно. Я с дипломатами такого ранга еще не сталкивался, но уже через час общения с Саниным готов был ходить за ним хвостиком и ловить каждое слово. Во где умнейший мужик! По-моему нет таких вещей,  которых он не знает и не может квалифицированно о них рассказать. В общем, восхищение Советским дипломатическим корпусом в лице Санина, у меня просто зашкаливало. Чувствовалось, что этот человек, фрицами на переговорах будет вертеть как захочет. Особенно когда каждое его слово подкреплено танковыми армиями, неудержимой волной накатывающими к границам третьего рейха. Поэтому, безропотно последовав совету старшего товарища, я выперся на палубу и начал там дышать. Да что там дышать! Я даже беззвучно пел, широко раскрывая рот. Сначала вроде даже помогло, вот только первое неожиданное воспоминание о вареной баранине, свело все усилия на нет. Хорошо успел себя до поручней донести не расплескав. А ведь как романтично все начиналось…
Высшее командование, взвесив все за и против, все-таки решилось выпустить меня во Францию для переговоров. Разумеется не на первых ролях. И даже не на вторых… Все беседы должен был вести Санин и еще двое его подручных. Моя же миссия была как у Кисы Воробьянинова во время создания «союза меча и орала» – вовремя шевелить бровями и надувать щеки. Нет, и меня конечно накачали возможными вариантами вопросов и ответов по самое не могу, только активное участие Лисова в переговорном процессе, все равно не планировалось.
По словам Колычева, Сталин, узнав, что именно я говорил фон Брауну и на что немцы теперь рассчитывают, долго ругался по-грузински. Но потом успокоился и стал соображать, что можно сделать в такой ситуации. В конце концов, даже повеселел и к тому времени, когда меня вызвали к Главкому, уже составил план действий. От Лисова в данном случае требовалось многозначительно молчать в тряпочку и только подтверждать свои ранее сказанные слова, о зверствах англичан и французов. А так же о том, что Германия, несмотря на все что натворила на территории Союза, может восприниматься в дальнейшем как партнер. Разумеется, после соблюдения всех условий договора, который им озвучит глава миссии. Несколько дней с Берией и Иваном Петровичем, разбирали, что и как я буду говорить, если спросят. А потом, уже в Кремле меня представили главе советской делегации Санину. Высокий, худощавый в отлично сидящем костюме, он производил сильное впечатление. Во всяком случае, таких франтов в этом времени я еще не видел. Глядя на него, всплывало в памяти что-нибудь типа – его превосходительство граф Орлов, или как минимум сэр Гамильтон. Но Верховный к этому графосэру, относился весьма уважительно и через пол часа разговора я понял почему. Артем Сергеевич уверенно оперировал цифрами, фактами, событиями и прогнозами. Причем без всяких шпаргалок. Было видно, что человек действительно знает, о чем говорит. В общем, Санин мне понравился. А после разговора в Кремле, я был отвезен в спцчасть ХозУ при НКИДе.  Там, сухопарая строгая дама, глядя на которую можно было с уверенностью сказать – из бывших, подобрав мне штатскую одежду, в темпе начала обучать основам приличного поведения и политеса. Потерпев минут двадцать, в конце концов не выдержал:
- Мадам, не надо думать, что я буду ковыряться в носу и отрыгивать за столом. Да и званных обедов там тоже не намечается. А в какой руке держать нож или вилку знаю с детства. Поверьте, не от сохи к вам попал. Так что эту часть можно пропустить.
Дама, приняв слова к сведению, посмотрела на меня уже другими глазами. Я, встав по стойке смирно, в стиле белогвардейских офицеров щелкнул каблуками и коротко наклонил голову. Она усмехнулась, чему-то вздохнула и перешла к шмоткам. Вот тут мы с ней и поспорили.
- Какой ужас, товарищ Лисов, как вы завязали галстук? Это что за неимоверная длина?! Дайте я перевяжу.
Посмотрев, что получилось после перевязки, только скривился. Возможно, это конечно и модно, но носить галстук шириной с хорошую портянку и длиной до пупа, мне было в падлу. Поэтому, сдернув этот кошмар, как можно мягче но убедительней сказал:
- Таисия Львовна, дайте мне самый узкий и длинный из всех ваших галстуков. И костюм если можно поменяйте. Я и так не березка, а в этом двубортном, вообще смотрюсь как тяжелый танк.
Дама начала вякать, но когда я перемерив кучу шмотья уже устал и был готов согласится с ее доводами неожиданно прекратила издевательства. Отойдя от меня шага на четыре, прищурилась и с удивлением произнесла:
- Очень необычную вы подборку сделали. Непонятно как, но все сочетается друг с другом. Чувствуется даже какой-то стиль…
А я просто попробовал одеться, максимально приближено к тому, как это было принято в моем времени. Только галстуком Таисия Львовна опять осталась недовольна. Смирившись с длиной, она осталась недовольна способом ношения:
- Илья Иванович, с ослабленным узлом и расстегнутой верхней пуговицей, вы, извините, смотритесь как шаромыжник. Так что пожалуйста исправьте это…
Потом, склонив голову на бок улыбнулась:
- Ну вот видите – очень приятный молодой человек. Теперь давайте займемся верхней одеждой.
От этих слов, я обессилено сел на стул, но деваться было некуда и пришлось продолжать мучения дальше…
До нового года оставалось всего две недели, когда вся наша команда загрузилась в самолет и двинула в сторону Ирана. В Тегеране была еще одна пересадка и почти через сутки пути, в Бейруте, мы сели на пароход идущий до Марселя. По пути несколько раз меняли документы и теперь представляли собой группу коммерсантов из Парагвая. На каком языке там народ изъясняется, я даже боюсь предположить, поэтому на людях старались молчать или говорить по-английски. Английский я знал достаточно хорошо, хотя как сейчас выяснилось уже хуже чем немецкий. На языке противника, который выучил за эти два с половиной года войны, лопотал достаточно бодро и даже, как говорил Гусев, прослеживался легкий силезский акцент. Откуда он у меня взялся ума не приложу, но попади сейчас в немецкий госпиталь, совсем уж контуженного из себя мог не корчить.
Все. От обеда похоже, избавился окончательно. Мутило еще достаточно сильно, но смачно сплюнув в последний раз в мировой океан, решил вернуться в каюту, так как устал  основательно. Подняв воротник пальто, пошел по длинному боковому проходу на палубе по пути старательно обходя таких же как и я бедолаг, перегнувшихся за леера и тщетно взывающих к Ихтиандру. Когда пришел в каюту, неожиданно отпустило и получилось уснуть.
А наутро, наша замызганная лайба гордо претендующая на звание парохода, уже входила в порт Марселя. Волнение на море успокоилось и теперь по мере приближения к берегу, все сильнее чувствовался запах мазута и рыбы. Чайки мерзко орали проносясь над самой головой и Санин, посоветовал встать под навес. Там уже кучковались какие-то арабы в европейских одеждах и европейцы уголовного вида, в намотанных на шею куфиях. Тоже видать опытные - не в первый раз тут появляются. А вот человек десять французов, показали себя полными лохами и не спрятавшись под навес, подверглись прицельной бомбардировке со стороны чаек. Лягушатники и так галдели как макаки, но тут вообще начали вопить что-то матерное в полный голос и моментально разбежались по каютам – чиститься. Некоторые фразы, возносимые гордыми галлами морским птичкам, мне и так были понятны, без перевода. Дьябло это черт. Мерд – дерьмо. Кес ке теве – какого хера. А вот что может обозначать таинственное - аэ кушон?
- Господин Салье, а что это такое - аэ кушон?
Франциск Салье, которым после всех превращений стал Саничев, ухмыльнулся и ответил:
- Эйр кошён это – летающая свинья.
Угу… Понятно. Подивившись бедности матерных выражений французского языка, на всякий случай встал поглубже под натянутую парусину и продолжал наблюдать за приближающимся берегом...
Мы сошли с парохода в числе последних. Немецкий таможенник с каменной физиономией, после короткого опроса шлепнул в паспорта чекуху и наша группа организованно двинула к выходу. Таксисты шустро развозили приехавших, и Парагвайские бизнесмены, загрузившись в две машины поехали к гостинице *Пасифик*, которая зараза как выяснилось, была у черта на рогах. Правда, расплатившись с водилами, Саничев в гостиницу нас не повел, а уверенно двинул к автобусу, возле которого тусовался немецкий гауптман. Он что-то вполголоса сказал фрицу и тот резко оживившись пригласил всех загружаться. Водитель тоже был не гражданский и дождавшись когда все рассядутся, плавно двинул « Мерседес» с места. На выезде из города к нам пристроились два мотоциклиста и я почувствовал смутное беспокойство. Но гауптман утешил сказав, что это просто мера предосторожности. Извиняющимся голосом добавив:
- В последнее время, бандиты все чаше начали нападать на наши одиночные машины. Поэтому конвой будет не лишним.
Я очень этому удивился. Сначала представил себе экзотично одетых людей с мушкетами и шпагами, выскакивающих из-за деревьев с требованием – жизнь или кошелек! Но потом понял, что с фрицем мы просто разошлись в терминологии. Уточнил:
- Бандиты - это макизары?
Гауптман покраснел, кашлянул и подтвердил:
- Да, они себя и так называют. Маки, или бойцы сопротивления…
Потом невнятно извинился и сбежал поближе к водителю. Надо же, засмущался фриц. Понял, что ляпнул не то, вот и свалил от греха подальше. Еще немного поглядев в окно на кукольные пейзажи, я подсел  к Санину и поинтересовался, куда мы катим.
- Сейчас едем в Авиньон, это город на юге Франции недалеко отсюда. А потом в Прованс.
Едрическая сила! Как там Боярский пел - Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс и в ваших жилах тоже есть огонь… Мда… Кто бы знал… Конечная цель путешествия  была известна только Артему Сергеевичу и теперь я фигел от экзотики одних только названий.  Другой вопрос, а этот Прованс далеко? Поерзав, опять полез с вопросами к старшему. Оказалось, что это километрах в десяти от Авиньона. Там находится штаб корпуса генерала Гальдериха, который и являлся так сказать обеспечивающей стороной. Я почему-то вообразил, что все в его штабе и будет происходить. Ну, если заговор генералов, то где же еще. Не в кабак ведь в самом деле переться для переговоров. Это же не Российских генералов заговор… Но оказалось все проще.