А после ужина за нами пришла машина. Длинный как лимузин «Хорьх», черного цвета. Санин, его компаньон и я, загрузились в пахнущий кожей салон и покатили на первую встречу с фрицами. Ребята из охраны, остались в гостинице балдеть и отдыхать. Я им тут же начал завидовать, так как изображать из себя Воробьянинова мне было не комильфо. C другой стороны, находится на таких переговорах достаточно интересно, даже в виде статиста. Было часов десять, когда доехали до небольшого особнячка и пройдя через грамотно организованную охрану, оказались в конференц- зале. Ну, это я его так обозвал, а в натуре это была просто здоровенная комната с камином, огромным столом и большим чучелом земли – глобусом, стоящим в углу.
Нас уже ждали. Высокий сухощавый немец в генеральском мундире поприветствовал вошедших и предложив садиться, представил присутствующих. Длинный оказался тем самым Гальдерихом, который и являлся хозяином. Еще один генерал- фон Либиц, был из генштаба. Двое гражданских, являлись делегатами капитала.  А в частности - Крупа, Тиссена, «ИГ Фарбениндустри» и Боша. Как они вдвоем могли представлять всех германских промышленных монстров, я не понял. Но, вспомнив знаменитого Труффальдино, перестал заморачиваться на эту тему, тем более что пятым был представлен мой старый знакомец Гельмут фон Браун. Эта царская морда, щеголял уже в погонах оберст-лейтенанта и за время прошедшее от нашей последней встречи, наел себе неплохую шайбу. Увидев меня, Браун  расплылся в улыбке, и руку пожал как другу старинному, правда все время косился на одного из гражданских, по фамилии Гаусс. Я это себе на заметку взял. Уж очень физиономия у Гельмута была многозначительная, когда мы с ним ручкались. Что-то он этому Гауссу про меня рассказал и теперь обращал его внимание на меня. С чего бы вдруг? Видно не совсем это обычный гражданский… Когда уселись за стол, шепнул о своих наблюдениях Санину. Тот, улыбнувшись, тихо ответил:
- Не суетись, я знаю.
Что именно он знает, так и осталось не выясненным, так как начались сами переговоры. Сначала Гальдерих толкнул речугу, в которой выражал радость от того что эти переговоры вообще состоялись и выразил надежду на то что делегаты сумеют прийти к соглашениям, устаивающим обе стороны. Потом высказался Артем Сергеевич. Он почти повторил слова генерала, но по-моему  более красиво. Дальше стороны начали потихоньку прощупывать позиции друг друга. Фрицы осторожно  интересовались суммами репараций и по каким критериям мы будем составлять списки военных преступников. Грозит ли Германии полная Советизация или может все обойдется малой кровью. Что будет с частной собственностью? И насколько широко в бывшем третьем рейхе, будет актуальна идея экспроприации экспроприаторов. Санин отвечал уверенно, вежливо улыбаясь, но все возражения немчуры давил с мощью асфальтового катка. Фрицы только пищали, как лягушки под бегемотом, но против логики и реалий, сильно  возражать не могли. Они были людьми трезвомыслящими и словам Геббельса о том, что не нога вражеского солдата не ступит на территорию Германии, уже не верили. Хотя бы потому что эти ноги обутые в хорошие яловые сапоги (Сталин постарался приодеть армию, чтобы не ударить в грязь лицом) уже вовсю топали по Западной Европе. А террор-группы Прибалтийских и Белорусских фронтов даже начали шалить на территории Восточной Пруссии. Гитлера говорят, после их первых диверсий в тех местах, чуть кондрашка не хватила. Так что хоть капитуляция и планировалась на определенных условиях, но вот рамки этих условий были очень узкими. Совершенно ни у кого не оставалось сомнений, что Германию мы дожмем, причем до осени следующего года. Вопрос в основном стоял только в сохранении жизней тех людей, которым еще предстоит погибнуть. Я не знаю, сколько наших ребят погибло в последний год войны в моем времени – пять, семь миллионов? А ведь это в основном были парни восемнадцати – двадцати лет. Особенно обидно, что уже все было ясно, но вот фрицы сопротивлялись с яростью загнанной в угол крысы. Под Кенигсбергом, это я из мемуаров знаю, отстреливались уже стоя по пояс в воде, но не сдавались. И воевали уже вовсе не за Гитлера, а за свои семьи. После того, что они натворили у нас,  немцы были твердо уверены что русские всю Германию в блин раскатают и превратят в безжизненную пустыню. Только вот менталитет славянский при этом не учитывали… Ну не воюем мы с побежденным противником, нет у нас этого в крови. Даже у человека потерявшего всю семью из-за войны, рука не поднимется зарезать безоружную немку или пристрелить ребенка. Это он сейчас себя яростью накачивая, может представлять, что сделает со всеми гитлеровскими выкомышами. Но когда до дела дойдет, когда перед ним будет стоять какая-нибудь тетка с ребятишками, то он максимум плюнет и уйдет. А еще вернее, поделится с ней продуктами из тощего солдатского сидора.
Поэтому, когда прозвучал вопрос о возможных массовых репрессиях населения Германии, Санин спокойно ответил, что никакого геноцида немцев, со стороны СССР не будет. А когда немцы захотели гарантий, ответил:
- Наши танки возле рейхстага и рейхсканцелярии могут являться самой надежной гарантией. Но когда они там встанут, капитуляция будет только безоговорочной! А в том что Советские войска войдут в Берлин ни у кого уже сомнений нет. Вы прекрасно осведомлены как складывается ситуация на фронтах. Но сейчас у нас еще есть шанс, спасти миллионы жизней с обоих сторон. Именно поэтому наше правительство приняло решение к ведению переговоров. И еще хочу напомнить, что СССР заключив договор, всегда соблюдало его дух и букву. В отличии от некоторых мировых держав, моя страна никогда не отступала от принятых на себя обязательств.
Как он фрицев мордой ткнул! Это Артем Сергеевич им про договор Молотова-Риббентропа напомнил, которых фюрер похерил в одностороннем порядке. Немцы только закряхтели, но возразить было совершенно нечего. Чтобы несколько сгладить возникшую паузу, Гельдрах предложил сделать перерыв и слегка закусить. С нашей стороны возражений не последовало и в зал занесли подносы с напитками и бутербродами. Но я к бутерам не пошел, а поймав фон Брауна под локоток, отвел его к камину. Глядя на вежливо улыбающуюся физиономию Гельмута, не менее вежливо спросил:
- Ответь ка мне любезный друг на один вопрос…
Подполковник  кивнул, и я резко сменив тон продолжил:
- Какого черта ты меня вытащил на эти переговоры? Или ты думаешь, мне очень интересно, как именно бывший третий Рейх собирается лечь под победителя? Так я знал что это случится, еще задолго до начала войны. И тебе, кстати, про это сказал. Но так как детали капитуляции сейчас обсуждают  компетентные люди, то возникает тот самый вопрос – для чего Я тебе понадобился? Учти, в политику Колдун старается не лезть, и не надо его на это толкать. Я ведь могу рассердится  и тогда события выйдут из под контроля, а от Германии не останется ничего, кроме нескольких строк в учебниках истории… Ну, зачем хотел встречи?
Набычившись, я смотрел в светло-синие, растерянные глаза Гельмута. Похоже, понт удался. Во всяком случае, сыграть раздражение у меня хорошо получилось. Эх и задаст мне Санин, если задумка не выгорит! Хотя этот вариант и предусматривался при подготовке, но должен был пройти несколько по-другому - согласно всем протоколам. Но разводить долгие антимонии я не умею, и поэтому решил довериться интуиции. Так что теперь Артем Сергеевич, который был  совершенно не в курсе моего демарша, издалека удивленно поглядывает на беседующую парочку. Да и не только он. Гаусс тоже внимательно следил за нашими перемещениями . Кстати именно из-за этого человека в цивильном прикиде, я и затеял разборку с Брауном. У меня все нутро вопило, что во первых, он не тот за кого себя выдает, а во вторых, именно он и является среди немцев главным, хоть и сидел всю дорогу скромно в уголке. Браун растерянно оглянулся, видно затрудняясь с ответом, но я раздраженно хмыкнув, посоветовал:
- Ты не крутись, а отвечай.
Немец кашлянув осторожно ответил:
- Видите ли господин Иванов (когда шло знакомство, меня представили фрицам этой самой распространенной русской фамилией) я вовсе не хочу втягивать вас в политику. Просто при первой встрече вы мне показались настоящим солдатом и человеком чести. Вот я и хотел именно для себя уяснить, что же может ожидать мою Родину в ближайшем будущем. Конечно, договариваться это дело дипломатов, но я думаю, что разговор с вами, поможет мне определиться с окончательным выбором позиции…
-Та-а-к… То есть ты для себя еще ничего не решил? И если мои слова тебе не понравятся, то за любимого фюрера умереть готов?
Гельмут отрицательно мотнул головой сказав:
- Для себя я все решил, поэтому и связался с Советским командованием. Но сейчас решается судьба моего народа и я, как потомок древнего рода Гогенштауфенов, не могу сделать ошибку.
Подполковник помялся и продолжил:
- Я и мои люди не сомневаются в вашем даре предвидеть будущее. И когда в начале сорок второго вы рассказывали о массовых бомбардировках наших городов, о создании фольксштурма, о тотальной мобилизации, я почему-то поверил сразу. В рассказ про английские концлагеря, тоже поверил, зная что они их еще с Англо-Бурской войны применяли. Но вот когда говорили про зверства англо-американских войск относительно мирного населения, у вас глаза стали другими… Извините… В это я не поверил… И сейчас тоже уверен, что к этому нет предпосылок. Скорее всего, мою страну ожидают неслыханные репарации, фюрер и его окружение будут подвергнуты суду, а от Германии в пользу стран победителей, как и после Версальского договора, отойдет еще часть территорий…
Я только носом на это покрутил. Ну надо же, какие фрицы прозорливые пошли. Даже потерю части страны предусмотрели. А так как Браун после своих слов, пялился на меня в ожидании ответа, сказал:
- Вообще-то вы со своими товарищами мыслили в правильном направлении. Только упустили несколько нюансов. У Германии не просто заберут часть земель, а разделят ее по числу союзников на четыре части. Причем это будет не наша идея. Просто Черчилль решит навсегда обезопасить свой остров от претензий с востока и продавит эту идею. Так что больше половины территории Германии, отойдет к СССР. Английская и американские зоны оккупации со временем сольются в одну. А вот Французская… Как ты думаешь, простят они вам Эльзас и Лотарингию? Так что Французской Германии просто не будет, а будут новые земли Франции, с которых изгнали или ассимилировали всех бошей. И как ты считаешь, где немцы будут жить лучше всего? Особенно если учесть, что Англия всегда стравливала наши страны, а в период мира мы были добрыми друзьями.
Браун слушал меня внимательно, иногда даже головой кивал и когда я замолк, напряженно сказал:
- Вот именно это я и хотел бы с вами обговорить
- С нами, это с нашей делегацией?
- Нет, именно с вами господин Иванов.
- Так о чем разговор? Заходи завтра в гостиницу, прогуляемся, поговорим!
Царская морда от такого предложения на несколько секунд настолько опешил, что смог только хлопать глазами, но достаточно быстро взял себя в руки. Очередной раз оглянувшись, он предложил:
- А если к нам присоединиться еще один человек, вы не будете против?
Знаем мы, что за хмыря ты хочешь привести на беседу. Не зря же все время на него оглядываешься. Ох и не простой человек этот Гаусс. И с глазу на глаз, с ним разговор совершенно не хочется вести. Пусть этим Санин занимается, а я уж как нибудь с оберст-лейтенантом сам поговорю. Так и ответил:
- Буду. От вашего Гаусса просто воняет деньгами и интригами. А я человек прямой, вы же не забыли – я подмигнул Гельмуту – и как солдат с солдатом готов разговаривать только с вами.
Фриц удивленно мигнул и поинтересовался:
- А как вы догадались что это будет Гаусс?
Я только презрительно хмыкнул, а немец понятливо закивал, типа ну конечно, как же до него сразу не дошло, он ведь с провидцем разговаривает…
Подойдя к нашим,  напоролся на твердый взгляд Санина. Он вопросительно шевельнул бровью, но я только слегка поморщился и махнул рукой - мол ничего особенного. Артем Сергеевич нахмурился, но все уже рассаживались и беседа с дипломатом автоматически отложилась на потом.
Вторая часть переговоров мало отличалась от первой и часа в два ночи, мы  решили взять тайм аут и продолжить переговоры завтра.
Пока ехали в гостиницу, Санин молчал как партизан, только иногда поглядывая в мою сторону. Зато когда приехали, он пропустив всех внутрь, остановил меня возле порога и подхватив под руку, потащил к маленькой скамейке стоящей через дорогу. Усевшись, поставил трость между колен и спросил:
- Ну, Илья Иванович, а теперь рассказывайте, что за внезапный разговор у вас произошел с фон Брауном?
Я сел рядом и закурив довольно неплохую французскую сигарету стал рассказывать… Когда закончил, Артем Сергеевич пару минут помолчав уточнил:
- Значит вы собираетесь встретиться с ним сегодня днем?
- Но ведь именно для этого он и настаивал на моем присутствии…
- Тогда дальше продолжайте действовать в том же ключе. И постарайтесь не отклонятся от заранее разработанных вариантов.
- Постараюсь… И кстати, вы не знаете, кто этот Гаусс? Мне кажется за ним стоят не только промышленники.
Санин только хмыкнул, одобрительно посмотрев на меня и ответил:
- У вас очень хорошо развита интуиция. Как вы его сразу вычислили… Видите ли в чем дело - в Германии всегда было два мощных течения – одно проанглийское, одно пророссийское. С приходом Гитлера к власти, помимо националистов, верх одержало именно проанглийское лобби. Не зря же гитлеровские мистики объявили англичан арийской расой. Ну да это вы и сами знаете… А сейчас, когда наши войска вошли на территорию западной Европы, начали поднимать голову сторонники мира с СССР. Раньше, когда вермахт был под Москвой их в общем все устраивало, но теперь, они вспомнили свои старые предпочтения и готовы к диалогу. Вот Гаусс и является их представителем. Хотя ваш завтрашний разговор, я думаю многое прояснит…
Посидев еще несколько минут на лавочке, мы наконец решили пойти баиньки, так как спать хотелось до одури.
Разбудил меня стук в дверь. Это оказалась хозяйка, которая сообщила, что завтрак будет через пол часа. Глянул на часы – девять. Молодец пампушка! Перенесла утренний жор на попозже, дав постояльцам выспаться. За окном светило яркое солнце и было совершенно не по зимнему тепло. Вчера как-то не очень обратил внимание, но сегодня разглядел из окна украшенные елки в доме напротив. Сначала удивился, а потом вспомнив сегодняшнее число только хмыкнул. Завтра уже однако, католическое Рождество. А если учесть, что они почему-то рождество почитают круче нового года, то завтра у них будет массовая гулянка. Жаль вот только мы будем лишними на этом празднике жизни. Санин ведь никому расслабиться не даст. Но хоть гуся пожуем, уже дело.
Поев, думал подняться наверх, но  меня перехватил пунктуальный как швейцарская «Омега» Браун. Фриц, похоже толком не выспался, но глядя на меня красными глазами, приветливо улыбнулся и протянув руку поздоровался:
- Здравствуйте господин…
Тут подполковник замялся, соображая как же меня назвать. Не Ивановым ведь в самом деле... Пришлось выручать незадачливого танкиста
-Себастьян Кольем к вашим услугам. Ну что, вы готовы пройтись?
-Да господин Кольем, сегодня замечательная погода для прогулок.
- Тогда подождите одну минуту, я только оденусь.
Оставив немца внизу, поднялся к себе, где помимо франтоватой шляпы и пальто, прихватил нож, провезенный втайне от Санина. Хорошую, не один раз проверенную в деле финку. Пистолета не дают, так хоть ее возьму, а то совсем без оружия ощущаю дикий дискомфорт - как будто голым ходишь…
Спустившись вниз, захватил Гельмута и мы вышли на улицу. Поглядев на солнце, я расстегнул пальто и предложил:
- Ну что, потомок древнего рода,  ты похоже этот городок хорошо знаешь, поэтому веди. Только не в бистро или ресторанчик. Давай лучше посидим на лавочке в сквере. Так будет спокойнее.
-А кто нас может побеспокоить в бистро?
-Не кто, а что. Я хоть и прибыл с диких Гималайских гор, но что такое магнитофон знаю достаточно хорошо. И мне не хочется, чтобы нашу приватную беседу слушали чужие уши. Ее содержание ты можешь передать кому надо, но магнитная бобина это такая вещь, которая может попасть в чужие руки очень легко. Нам ведь этого не надо?
Подполковник понятливо кивнул и вскоре, мы устроились в уютном скверике, возле памятника какому-то средневековому герою со шпагой и козлиной бородкой. Первым разговор начал Браун:
- Вы знаете, я вчера провел консультацию и так удивившие меня слова насчет раздела Германии, уже не кажутся настолько дикими. Наши люди в курсе намечающихся переговоров  союзников запланированных на конец января. А от английской резидентуры известны даже некоторые вопросы, которые на них будут обсуждаться. Так что в этом я вам тоже верю…
-Ну спасибо, утешил. Только вот давай не будем дальше играть в ромашку – верю не верю. Ты спрашивай, а я буду отвечать. Если на что-то не захочу отвечать или не буду знать ответа – так и скажу. Запомни только одно – Красная Армия уже практически победила и теперь от нас с тобой зависит, останутся жить миллионы солдат с обоих сторон или нет. Честно тебе скажу, мне плевать какой общественный строй будет в Германии. На Сталина и на Гитлера, тоже в общем то плевать. Но людей, пацанов, которые и бабы не нюхали, жалко по настоящему. И чтобы сохранить их жизни, я пойду на многое…
Подполковник как-то странно посмотрел на меня и помявшись спросил:
- Господин Кольем, если это не государственная тайна, можете мне сказать, как вас зовут по настоящему? Клянусь сохранить ваше имя в тайне.
Я несколько удивился этому вопросу, но сильно кочевряжится не стал, посчитав, что от раскрытия моего имени Луна на Землю не свалится и ответил:
- Ильей меня кличут, только ты все равно правильно выговорить не сможешь. А что это тебя так заинтересовало?
Немец вместо ответа поднялся и коротко кивнув, торжественно выдал:
- Гельмут фон Браун, потомок великого Генриха шестого, короля Германии к вашим услугам!
- Я что-то не понял, ты меня на дуэль вызвать хочешь, или просто познакомится? Так мы ведь вроде как, уже знакомились.  Может это имя « Илья» тебя в такой экстаз ввело?
Вопрос заданный насмешливым тоном, несколько сбил пафосный настрой «царской морды». Помявшись, он объяснил, что просто хотел представиться мне по всей форме и предложил, если я конечно согласен, называть друг друга просто по имени. Так сказать в знак доверия и будущей дружбы. Развеселившись от этих слов, согласился, предложив в ответ - сразу не мелочась, дружить дворцами. Но потом меня заинтересовало, с чего вообще такая честь? Браун, смущаясь ответил, что все его предки служили в армии. Сам он практически с детства тоже тянул эту лямку. Воевал во Франции, в Тунисе, Египте. То есть смерть видел в самых разных ее проявлениях. И слова, про то, что для меня самое главное это сохранение человеческих жизней, пришлись ему очень по душе. Так дескать, может рассуждать только человек, сам не один раз глядевший смерти в глаза. Вот немца и накрыло…
- Вообще-то так же рассуждает и какой нибудь гнилой пацифист, но в данном случае ты, Гельмут, прав. Пока мы друг друга в крови топим, совершенно посторонние люди на этом себе сумасшедшие деньги делают и политический капитал нарабатывают. Так что сейчас, чем быстрее мы договоримся, тем быстрее эта бойня закончится. А теперь давай свои вопросы…
…С подполковником трындели почти два часа. Потом все-таки сходили в ресторанчик и вернувшись обратно в сквер продолжили беседу. Я рассказывал ему четко отредактированную версию стараясь не очень отклонятся на отсебятину. Поведал и о полевых кухнях, которые поначалу кормили голодных немцев. И о возрождении немецкой армии. Это правда относилось к самой настоящей отсебятине, но я хорошо помнил, разговоры отца со своими коллегами, после совместных учений ОВД. Тогда, собравшись у нас дома отметить удачное окончание «войны»,  они говорили  о том, что самый надежный и реальный союзник для Советской Армии, это только армия ГДР. Все остальные страны Варшавского договора, в лучшем случае - пушечное мясо. А в худшем - пятая колонна.
Пояснил Гельмуту и особенности славянского менталитета в отношении побежденного противника.
- Самое страшное, что грозит немецкому народу, это массовое перетрахивание вдов да молодок. Но ты учти, что в основном они и сами будут не против, так как дефицит мужчин после войны будет страшный. И с другой стороны сам согласись, это законное право победителя, внести свежую кровь. Так всегда было, начиная с глубокой древности. Правда все очень быстро прекратится. Большая часть армии, после победы, будет выведена из  Германии и демобилизована.
Браун на эти слова поморщился, но признал мою правоту, посетовав только, что в столь интимном процессе примут участие и азиаты. Славян мол, можно было бы перетерпеть, но тут нордическая раса будет разбавлена вообще неизвестно чем. От этих слов я обозлился, вспомнив нашего следопыта Абаева, который мне в Богодухове жизнь спас и резко ответил:
- Ты знаешь, вы свою арийскую расу, как коров выводили, селекционеры гребаные! Черепа мерили, по цвету глаз ориентировались… И что? Большая часть этих сверхлюдей, сначала других людей, в основном беззащитных, уничтожала, а теперь собой землю удобряет. Запомни потомок короля, сверхчеловек это не тот, у которого пропорции башки правильные, а тот  кто духом силен и человеком в любой ситуации остается. И совершенно похеру, какой у него разрез глаз. Так что не бывает высших или низших рас. В каждом народе есть и нормальные люди и полные мудаки… - тут я вдруг вспомнил поднос с красноармейскими книжками и добавил – хотя и целые народности мудаков тоже встречаются… Но те, кто гитлеровскую военную машину смог сломать точно относятся к номальным людям. По вашей терминологии, чтобы тебе понятней было, это и есть арийцы. А так как мы внутри себя не делимся на первый и второй сорт, то считай, что все советские бойцы и есть самые настоящие сверчеловеки! 
Чуть было не добавил, - а вы фуфло полное, но сдержался, посчитав это не совсем дипломатичным. Подполковник, смущенный моей вспышкой ответил, что дескать, он тоже не поддерживает гитлеровские идеи расового превосходства и теперь сожалеет о своих словах. Я, смутно чувствуя, что переборщил, покладисто сказал:
- Ладно, главное мы друг друга поняли. И  я очень рад, что ты тоже относишься к нормальным людям. В противном случае, нашего разговора просто не было…
…Мы уже закончили игру в вопросы-ответы и собирались уходить, как вдруг, перед нами остановился какой-то офицер с погонами оберштабсарца. Глядя на нас, медик радостно улыбаясь выдал:
- Гельмут, я тебя со вчерашнего дня ищу! Ты не забыл, завтра мы отмечаем рождество у мадам Ширан? Будет очень хорошая компания…
Видя, что оберст-лейтенант не мычит не телится, незнакомый фриц шутливо возмутился:
- И в конце концов, чего ты сидишь как бука? Представь меня своему  собеседнику!
Браун растерянно посмотрел на меня, но я только кивнул улыбаясь и протянув руку веселому оберштабсарцу, представился сам:
- Себастьян Кольем, коммерсант из Парагвая.
- Очень приятно! Гюнтер Клабке, хирург из госпиталя.
Хм… А этот Гюнтер веселый парень. И судя по всему пошутить не дурак. Вон как меня сразу приколол.  Клабке тем временем, проявив положенную вежливость, опять переключился на подполковника:
- Гельмут, ты не ответил, что насчет мадам Ширан? Кузина мне сказала, что фройлян Красовски, очень рассчитывает на твое появление. Нельзя обманывать ожидания такой красивой девушки!
Браун не знал куда деваться. Было видно, как немцу очень неудобно от того, что я стал свидетелем событий из его частной жизни. Сделав морду кирпичом, он на притязания доктора строго ответил:
- Извините господин Клабке, на завтрашний день у меня назначена очень важная встреча. – и извиняющимся тоном добавил – Гюнтер, я тебе обязательно позвоню сегодня вечером, а сейчас извини, я действительно занят.
Веселый хирург задумчиво глянул на своего кореша но возражать не стал, а шутливо поклонившись сказал:
- Извините, что помешал встрече столь высокопоставленных особ! Спешу откланяться. И смотри, не забудь вечером позвонить!
Но уйти он не успел. Сначала я услышал звонкий голос позвавший его:
- Гюнтер, подожди!
А потом увидел тоненькую фигурку, звонко цокающую каблучками в нашу сторону. Клабке, повернувшись к подполковнику, ехидно выдал:
- А вот и кузина. Так что вы сами с ней сейчас будете разбираться и про мадам Ширан и про фройлян Красовски. Только помните –  Магда Красовски, ее лучшая подруга и если вы не придете, то потом будете иметь дело даже не со мной, а с моей грозной сестрой!
Браун глянул  было в мою сторону, очевидно желая что-то сказать, но так и замер, не понимая превращений произошедших с членом Советской делегации. А все дело было в том, что я увидел, кем была подходящая к нам девушка…
Екарный бабай! В голове пролетел сразу миллион мыслей. В начале, просто испугавшись я  натянул шляпу поглубже, пытаясь скрыть лицо. Потом поднял воротник пальто. Потом вытащил и тут же выбросил сигарету. Потом ни с того ни с сего начало нервно подтряхивать. А все потому, что по игрушечной аллейке, прикрыв глаза от солнца, к нам подходила та, которую  здесь, точно не рассчитывал встретить…
Мда… И что же теперь делать? До того момента пока Хелен подойдет вплотную, оставалось секунд тридцать. Может просто встать и быстро уйти,  пусть потом Браун меня догоняет. Он подумает, что я,  не желая светиться перед посторонними, просто ушел. Разговор то мы с ним закончили еще до прихода этого медика. Подполковник меня догонит, извинится, и так как он ничего не поймет, то все будет выглядеть нормально. Потом я заныкаюсь в гостинице до конца переговоров,  тем более что свою роль, во всей этой дипломатии, Лисов уже сыграл…
Но если сейчас уйду, встречусь ли с Нахтигаль  еще раз – большой вопрос… А встретиться очень хотелось, ведь последние пол года, только о ней и вспоминал… С другой стороны, может она давно себе пассию здесь завела, или вообще замуж выскочила, а я как Ромео-переросток, весь чувствами пылаю… Но ведь задание Сталина уже выполнено, так может теперь  на себя немного поработать? Блин! Что же делать?! Эх, где наша не пропадала!  Узнаю все  у самой Ленки. Да – да, нет- нет, и  тогда хоть все станет ясно… Бр-р-р. Все равно как-то не по себе. Лучше наверное смыться…
Только пока я соображал, Хелен успела подойти к скамейке и все сомнения решились сами собой. Браун встав навстречу девушке, поздоровался первым:
- Добрый день, фройляйн Нахтигаль! Разрешите представить вам моего собеседника…
Я тоже поднялся, после секундной заминки, сдернув с себя эту дурацкую шляпу кинул ее на скамейку и шагнув вперед, протянул руку:
- Рад познакомиться с самой прекрасной девушкой Германии.
Да что ж у нее за привычка такая?! Чуть что - сразу кулак в рот и только смотрит огромными, как у анимэшных мультяшек глазами. Но глазищи то, какие красивые… Я их сейчас в первый раз, при свете дня разглядеть смог. Разглядел и утонул. И все вокруг, кроме этих глаз исчезло… А потом серо-зеленые омуты, вдруг наполнились слезами, которые часто-часто побежали по щекам. Я растерялся, а Хелен вынув наконец кулак изо рта, пискляво сказала:
- Извините господа, я только что вспомнила - у меня срочное дело…
И круто развернувшись, почти побежала по выложенной красным кирпичом дорожке. А я как дурак, так и остался стоять с протянутой рукой, глядя ей в след. Оба фрица от такого поворота тоже несколько охренели, но Клабке соображал быстро и уже через секунду рванул за сестрой. Браун, глядя как медик догнав девушку быстро удаляется по аллейке в сторону выхода, потер лоб и кашлянув сказал:
- Прошу меня извинить, за это недоразумение. Я не представляю, чем была вызвана такая реакция. Фройляйн Нахтигаль, очень уравновешенная и серьезная девушка и я никогда не видел, чтобы она так себя вела.
Хм… Я вообще то тоже пребывал в зависе… Интересно, чего это она от меня так рванула? В прошлый раз мы расстались очень даже по дружески… Во всяком случае мне так казалось. Но у Хелен, выходит есть свое мнение на этот счет… Мда…Меня увидеть она явно не ожидала, но и особой радости от встречи тоже не высказала. Хотя реакция действительно достаточно странная… С другой строны, у барышень бывают такие завихрения, что нам их в жизни не понять. Только сейчас, наверное, все проще. Так как ее называют фройляйн, то Ленка выходит не замужем. Но ухажер наверняка есть, поэтому опасаясь возможной компрометации она и дернула от меня, как черт от ладана. Биомать! Я достал сигарету и поломав несколько спичек, смог наконец прикурить. Вот и закончились мои блин, романтические бредни. Тоже мне, Казанову из себя вообразил – один раз зажал девчонку в кустах и теперь весь в мыслях, что она от этого вся растаяла и трыпешшет в ожидании новой встречи. Сплюнув табачную крошку,  сказал подполковнику:
- Кто этих женщин поймет. Я так думаю, что когда мы сможем хоть чуть-чуть в них разобраться, то будем столь стары, что девушки нам будут  уже не интересны. Мда… Пойдемте Гельмут, проводите меня до гостиницы.
- Конечно Илиа, и еще раз прошу прощения.
Мы пошли к выходу, а я брюзгливо думал, что фриц, гадский папа, все-таки переврал мое имя…
Квартал прошли в молчании, только Браун иногда странно поглядывал в мою сторону и в конце концов неправильно истолковав мрачный вид Советского посланца, решил дать пояснения. А так как шли по улице, то имя коверкать не стал, а обращался как к дельцу из Парагвая:
- Господин Кольем, я понимаю вашу озабоченность, но поверьте, эта встреча ничем нам не грозит. Доктор Клабке уже три месяца является членом нашей антигитлеровской организации. Он очень порядочный человек. Два года назад Гюнтер  не побоялся подать в суд на одного крупного гестаповского чина, когда тот в Бретани изнасиловал французскую девушку, а потом уничтожил всю ее семью. Только дело повернули так, что сам Клабке чуть не оказался виноватым в клевете на члена партии, но в конце концов его просто перевели в этот городок.
Немец еще что-то говорил, а я чуть с шага не сбился, внезапно вспомнив слова одного надушенного до неприличия фрица. Точно! Я тогда возле госпитальной беседки стоял, а гестаповец - Нахтигаль клеил. Он ведь тоже про Бретань говорил и какого-то прощелыгу Гюнтера вспоминал. Надо же, какая земля оказывается маленькая! Куда не плюнь – везде знакомые обнаруживаются. Пусть даже и опосредственно знакомые. Не зря мне этот Клабке при первом же взгляде понравился. А теперь подтверждается, что он действительно нормальный парень. Вспомнив ту весеннюю ночь, и запыханую Хелен, которая вместе с вещмешком с размаху влетела ко мне в руки, решил прояснить ситуацию до конца:
- А девушка? Честно говоря, она произвела странное впечатление. От нее не может быть проблем?
Браун отрицательно покачал головой:
- Я сам не представляю, что с ней произошло, и чем было вызвано такое поведение. О ее железном характере легенды ходят, а тут вдруг такое. Хотя женщина на войне… Сами понимаете. Может, это был запоздалый нервный срыв? Ведь она служила в госпитале на Восточном фронте, а что там творится, вы сами хорошо осведомлены…
- Хм… Такие нервные срывы, очень хорошо лечатся, как бы сказать помягче - пониманием близкого человека.
Я подмигнул Гельмуту, но он ответил серьезно:
- В этом то и проблема. Мы даже в шутку ей говорим, что она себя готовит к монастырской жизни. У такой красивой девушки нет не только жениха, но и  как вы выразились - близкого человека. Она даже с братом поссорилась, когда тот, имея дальний прицел, попытался ее познакомить с нашим общим другом. Мне кажется, что там, в госпиталях, она получила сильнейшую душевную травму, каждый день видя изнанку войны. Но опасаться ее все равно не следует, да и что она может сделать? Ну увидела меня, беседующего на лавочке с незнакомцем. Чего в этом может быть предосудительного?
- А она что, продолжает и здесь работать в военном госпитале?
-Да, только у нас почти не бывает раненых. Правда фройляйн Нахтигаль все равно пропадает там с утра до вечера. Как сама говорит – повышает квалификацию. Она даже квартиру сняла поближе к месту работы, почти прямо напротив входа, в свою любимую больницу.

… Нам песня строй пережить помогает…
Не понял? Я почти дошел до нашей гостиницы, как вдруг в голых кустах по краям дороги, увидел странное шевеление. Если бы я как нормальный человек шел по тротуару, то фиг бы что заметил. Но сейчас передвигался в режиме диверсанта, по вражескому городу и поэтому держался тени, стараясь двигаться «огородами». Вот и увидел странные фигуры первым. Блин! Неужели эти французские урки настолько оборзели, что все-таки решились на налет? В противном случае, чего бы этим теням прятаться возле места нахождения парагвайских коммерсантов? Я насчитал шесть силуэтов и беззвучно присвистнул – крупная банда! Куда только полиция смотрит? Надо будет сейчас мимо них проскочить и наших, которые наверняка сидят и меня ждут, предупредить, чтобы гауптмана со своей командой вызывали. Мы бы и сами бандитов в момент успокоили, но куда потом трупы этих клошаров девать? Так что пусть принимающая сторона озаботится безопасностью… Только хотел уйти влево, как возле толстенного дуба  опять увидел фигуры. Ититская сила! Да сколько же вас? Наплевав на сохранность и чистоту пальто, брякнулся на землю, быстро загребая локтями, пытаясь обогнуть с фланга эту ночную компашку. Но когда подполз поближе и разглядел оружие, передумал проскакивать в гостиницу. Просто все стало очень серьезно. У налетчиков не бывает винтовок. И пулемет им тоже ни к чему. Выходит мы ошиблись предполагая что «хвост» был криминальным. Здесь все гораздо хуже. Это те самые макизары - партизаны по нашему. А за каким чертом партизанам так палиться и устраивать охоту за мирными бизнесменами? Пусть гостиница и находится на окраине города, да и войск в нем практически нет,  но комендантской роты хватит на чтобы распылить десяток таких отрядов. А рисковать они могут только в одном случае. Когда будут знать, что из себя представляют эти самые парагвайцы. Мда… получается где-то произошла утечка. Или от нас, или от немцев. Кураторами у маки всегда были англичане, значит и приказ исходит от них. Сами французы на такое бы не решились. А если к островитянам попадет тот же Санин, то нам будет больно об этом вспоминать. Они разумеется от всего отопрутся, но переговоры будут сорваны, да и лимонники, зная о наших планах могут сыграть свою игру. Зараза! Я насчитал уже пятнадцать человек. А судя по тому, как они группируются, то вот-вот начнется атака. Так так так… М-м-м… Вся операция по их задумке будет длится от силы пять минут. Они рассчитывают, что даже если встретятся в вооруженной охраной, то у нее автоматов по любому не будет. А у самих дипломатов, возможно даже и пистолетов не будет. Так что охранников они безжалостно валят, а переговорщиков берут живьем не считаясь с потерями. Потом быстро в машину и вон из города. Пока фрицы прочухаются, налетчиков уже след простынет,  а небольшой патруль если он и успеет прибежать на стрельбу, уничтожат люди остающиеся в заслоне. Логично? Логично… И ведь наши не ожидают нападения. То есть они конечно на стреме, но ТАКОГО точно не ждут. Блин! Похоже  вот и настал тот момент, про который Мессинг говорил. Как там было- не погибнет, пока свою миссию не выполнит? Похоже, вот она эта миссия. Помешать островитянам сорвать переговоры, это ого-го! Это круто! Ленку только жалко…
Пока все это соображал, тело уже начало действовать. Скинув пальто и достав финку, ужом пополз к ближайшей группе. Эти четверо тихо переговаривались,  видно в ожидании команды. И когда я бесшумно возникнув за их спинами, сунул ближнему нож под лопатку, даже не поняли что произошло. Ну а я, сдернув у него с плеча «стен» нажал на спусковой крючок поливая остальных длинной очередью и вопя во все горло:
-Аларм! Аларм! Партизанен! Маки!
Ух как они задергались! Нападение с тыла сразу смешало планы нападавших. Тем более, что я не прекращая орать, залег за ближайшим трупом и выдернув у него из подсумка магазин, стал экономно пулять по вспышкам ответных выстрелов. Потом перекатился за дерево и перезарядившись, злорадно ухмыльнулся. Что суки-съели? Меня вы может и завалите, но до ребят точно не доберетесь. Просто времени не хватит. Я уже слышал далекие свистки патрулей. Часть маки, не взирая на стрельбу, все-таки попробовала было проскочить в гостиницу, но позиция у меня была хорошая и двоих я свалил короткой очередью, а остальные резко передумали. Сейчас главное, чтобы ребята меня не сунулись поддерживать, а то себя раскроют. Но мужики были настоящими профи и из дома не раздалось ни одного выстрела. Свистки приближались и я начал подумывать, что смерть похоже откладывается и надо как-нибудь половчее отсюда свалить. Только не успел… Справа от дерева упала граната поэтому пришлось рвануть к валуну, который лежал метрах в семи. Только граната не взорвалась, а совсем рядом с собой увидел четверых,  прущих на меня как танки. «Стен» падла, заклинил в самый ответственный момент и пока я закатывал в лоб первому, кто-то сзади приголубил меня, судя по всему прикладом. В голове как бомба взорвалась и я сразу стал тихим мирным и бессознательным.