Продолжение.
=====================
Дильбарт отступил на пару шагов назад, вознес руки вверх и во всеуслышание объявил:
- Шлюксбарт из рода Шлюксбартов с этого момента ты становишься воином первой волны. Место в строю тебе определит старший из рода Эрикбартов.
После этих слов почтенный хранитель священных древних традиций неверяще подергал себя за бороду, медленно опустился на колени и низко склонил перед королем голову. Вслед за ним стали опускаться и остальные гномы.
=====================
Николай не моргая, смотрел прямо перед собой.  В мозгу у него блокадным метрономом билась только одна-единственная мысль: "Жаль, очень жаль"
Тоскливая беспросветность заполонила всё его сознание, выжгла все остальные эмоции, заботливо оставив место лишь для  вселенского уныния.
И инженер отчетливо понял, что всё для него закончилось. И что сегодняшний день он не переживет. И самое обидное то, что во всем этом деле нет никакой его вины. Он ни в чем ни виноват. Наоборот, всё получилось против его воли, как-то само собой. Само собой...
Николай обреченно закрыл глаза и внезапно очутился в старом дедовском доме. Семилетний Коленька сидел за столом, беспечно болтал ногами, пил чай из большой кружки и с огромным интересом наблюдал как за окном медленно падает снег. Перед мальчишкой стояла открытая банка абрикосового варенья, а рядом - вазочка доверху наполненная глазированными пряниками.
Сидящий напротив дед, подслеповато щурясь сквозь линзы очков читал свежий номер газеты "Правда", а на кухне бабушка гремела посудой и периодически гоняла рыжего кота Ваську, называя его при этом непонятным словом "Ирод".
Дед тяжело вздохнул, зло бросил газету на стол, медленно поднялся и включил телевизор. Через несколько секунд из динамиков раздался характерный говорок самого главного человека в стране. Первоклассник Колька естественно знал кто это такой, только не помнил его имя.
- Сейчас перестройка переживает острейший период. Огромная страна, огромное разнообразие условий. Накопились тяжелейшие проблемы. Сознание, замешанное на догматизме, консерватизме. Это все – масштабные препятствия. И в то же время выход в новое русло развития – в экономике, политике, в социальных процессах – будет иметь колоссальное значение для страны, для социализма, для мира...
- Твою дивизию! - раздраженно прошипел сквозь зубы дед, выключил телевизор и  сильно хлопнул ладонью по его крышке. - Это ж надо до такого додуматься!
Коля быстро отправил в рот очередной пряник и с любопытством уставился на деда.
Из кухни торопливо вышла бабушка, на ходу вытирая руки полотенцем:
- Степан, ты опять за своё? - укоризненно произнесла она. - Хватит! Ребятёнка напужаешь до икоты.
Дед недовольно засопел, схватил со стола газету и потряс ей перед носом супруги:
- Варвара, а не боишься, что вот это его напугает? - дед ткнул пальцем в экран телевизора. - Или это? А?
Бабушка успокаивающе погладила деда по руке:
- Степа, ну обсуждай ты свою политику с мужиками! Домой-то, зачем всякую гадость несть. Да и оно всё само собой пройдет.
Дед тяжело вздохнул, взъерошил Колькины волосы и тихо пробурчал себе под нос:
- Само собой... Тебе-то можно, Варя так говорить. Но вот и они уверены, что всё само собой утрясётся, - дедушка аккуратно положил "Правду" рядом с банкой варенья и язвительно добавил. - Сами по себе только кошки родятся, да и то не каждый год.
В правом верхнем углу газеты Осипов успел заметить дату.
" Вторник. Пятое декабря одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года." - потрясенно произнес инженер и тут же осознал, что через два месяца деда не станет.
Тогда Колю по причине малолетства на похороны не взяли, но он хорошо запомнил, как вечером на кухне безутешно рыдала мать, и мрачно молчал отец.
Воспоминания о родных обожгли душу инженера, от боли и тоски по навсегда потерянным близким у него нестерпимо защемило сердце. Николай зажмурил враз повлажневшие глаза и громко, залихватски расхохотался.
Павел Анисимович хорошо знал своё дело. Психологический блок установленный Нагибиным в разрушенном забое во время оформления, никуда не делся и продолжал отлично функционировать. Поэтому сейчас Николай смеялся так весело, с такими радостными переливами, что с лиц гномов очень быстро ушло угрюмо-торжественное выражение и они сперва робко, а потом всё смелее и смелее начали присоединяться к счастливому гоготанью сюзерена. Через несколько мгновений смеялись все окружающие Осипова гномы. Хлопали себя по бокам, восторженно теребили бороды и вытирали выступившие на глазах слезы.
У инженера под воздействием проведенной оформителем корректировки, немедленно и самым радикальным образом изменилось настроение.
Беспросветная тоска, гибельная обреченность и омерзительное уныние навалившиеся на Осипова невыносимо тяжелой наковальней, немедленно отступили.  Но Николай почти физически ощутил, что перед тем как скрыться во мраке, они обернулись и ненавидяще сверкнули глазами, словно говоря:" Мы ещё встретимся"...
Переход от воспоминаний событий прошлой жизни к суровой реальности дался инженеру очень непросто. Оно и понятно. Только что человек находился в своем счастливом, беззаботном детстве, ел обмазанные вареньем пряники, слушал мудрые, наполненные таинственной непостижимостью разговоры старших. И вдруг оказывается, что он невероятно толстый король гномов, ко всему прочему внезапно записавшийся в штрафной батальон. От такого у кого угодно голова пойдет кругом. Поэтому инженер, перед тем как обратиться к народу, несколько раз с силой похлопал себя по щекам, а потом для верности еще долго тер лицо ладонями.
И даже после столь интенсивного курса терапии Осипову понадобилось несколько минут, чтобы окончательно придти в себя и полностью ощутить окружающий его мир.
Гномы всё так же продолжали стоять на коленях, радостно скаля зубы в улыбках и уже потихоньку начали разговаривать друг с другом на посторонние темы. Напрямую не касающиеся обсуждения выдающегося поступка государя.
Несколько портили общую гармонию, лежащие без движения воины, бросившиеся на выручку десятнику, да сам Фестбарт которого в данный момент заботливо обмахивал руками Рамбарт. На правой скуле юноши багровел небольшой кровоподтек, а под левым глазом густо наливался здоровенный синяк.
Осипов набрал полные легкие воздуха и поднял над головой руку. Разговоры мгновенно стихли и на площади воцарилась тишина, изредка прерываемая протяжными стонами Фестбарта.
- Поднимитесь с колен, - торжественно провозгласил Николай. Толпа с неподдельным энтузиазмом тут же вскочила на ноги. Некоторые гномы принялись растирать затекшие колени, другие сложив "калачиком" руки на бедрах начали энергично покачиваться из стороны в сторону. Осипов с некоторым удивлением заметил, что вместе со всеми поднялся и его новый начальник охраны. При этом почтенный Фестбарт в сознание так и не пришел. У Николая закралось вполне обоснованное предположение, что если он сейчас отдаст приказ десятнику подойти к нему, то низкорослый охранник немедленно выполнит его распоряжение. Причем для выполнения этого действия  Фестбарту снова не потребуется выныривать из забытья.
Инженер солидно покашлял, вытянул перед собой руку и приготовился произнести соответствующую данному моменту речь. Но не успел. Дильбарт словно заправский физкультурник несколько раз энергично развел руками в стороны, встал рядом с государем и громогласно к нему обратился:
- Государь. Воля Владыки свершилась. Но еще никогда не случалось такого, чтобы воином первой волны стал правитель  королевства. Поэтому как хранитель священных традиций спрашиваю: "Почему"?
Первый раз в жизни на Осипова накатила волна начальственного гнева.
Осознание того факта, что власть правителя Рудного оказывается не безгранична, и какой-то задрипанный законник может задавать вопросы королю без его разрешения, вывело инженера из себя. Его лицо покраснело, кулаки непроизвольно сжались, а взгляд приобрел стальную твердость.
"Задрипанный законник" не обращая никакого внимания на происходившие с королем метаморфозы, степенно погладил бороду и спокойно промолвил:
- Государь. Я жду ответа.
Осипов с трудом сглотнул и разжал кулаки. Он удивленно осознал, что сейчас его захлестнули не эмоции Шлюксбарта, а свои собственные.
"Надо же. Всего полтора дня как король а уже такие страсти в душе кипят" - потрясенно подумал инженер, выдержал небольшую паузу, окинул взглядом толпившихся перед ним гномов и искренне ответил:
- Почтенный Дильбарт. Вчера на празднике я об этом уже говорил. Долгие десятилетия дела в королевстве шли сами по себе. Но теперь настали другие времена. И сейчас наступил момент когда именно от меня зависит, исполнится ли воля Первоначального или нет. Поэтому я и вверил свою жизнь Владыке. Если на то будет его воля, то сегодня вся моя прошлая жизнь будет перечеркнута и загорится светильник новой эры!
Придворные так благоговейно внимали мудрым речам государя, что даже перестали попусту трепать языками. Весьма довольный произведенным эффектом Николай решил еще более усилить эмоциональный накал своего выступления. Не зря же он еще на первом курсе института с успехом сдал зачет по культуре речи. Король широко расставил ноги, левую руку упер в бок, а правую словно древнегреческий оратор величественно вознес к своду:
- Да! Именно светильник новой эры! И именно сегодня! Прямо здесь и прямо сейчас!
Дильбарт закашлялся, покачнулся и вцепился в плечо Осипова:
- Государь, может "прямо сейчас" не надо? Законы не требуют чтобы вот так без всякой подготовки... - хранитель традиций как-то странно посмотрел на короля, словно проверяя, а в своем ли тот уме и вопросительно протянул.  -  Может хоть десятину смены обождете прежде чем начать?
- Десятину? - переспросил Николай и глубоко задумался.
Он сильно недоумевал, почему почтенный хранитель хочет отсрочить наступление новой эры. Причем отстрочить не глобально, а как-то уж совсем мелочно и несерьёзно. Впрочем, наверняка у законника имелись на это свои резоны. Возможно они связанны с очередной, Владыкой забытой, традицией. Тогда надо согласиться с предложением Дильбарта, но не чрезмерно. Пусть все видят, кто в штробе хозяин. Инженер снова принял позу античного оратора и милостиво пророкотал:
- Десятина это много. Новые времена всё равно наступят. Поэтому повелеваю выждать пол десятины, или как говорят в чертогах Первоначального - полчаса.
Дильбарт прищурил глаза, недоумевающе покачал головой, вскинул руки вверх и гаркнул на всю площадь:
- Да будет так. Воины первой волны начинают штурм через полчаса. Да свершится воля Владыки.

Отредактировано Геманов (05-10-2012 15:04:43)