Сергей хмуро кивнул.
- Совершенствуется и оружие. Оно дает серьезные преимущества в бою их солдатам и совершенно бесполезно в наших руках. Все оснащается радиодатчиками и маяками. Хорошо, что ты использовал экранирующую фольгу. Я уверен, что многие из невернувшихся забыли про это в горячке боя, были засечены и уничтожены. Дальше...   У нас все меньше бойцов, приток патриотов полностью прекратился. Когда пришел последний доброволец? Четыре года тому назад?
- Страна обезлюдела...
- И это тоже. Но, согласно перехватам нашего радиоузла, враги создали жилые зоны для оставшихся в живых. Тех, кто представляет для них интерес. И там идет умелая и продуманная обработка. Думаю, что подрастающая молодежь уже совсем не российские граждане, душой и телом преданы оккупантам.
- Игорь Михайлович!..
- Да, Сережа. Я видел, как они разваливали Советский Союз, используя самое сильное оружие — идеологию, пропаганду. Как промывали мозги «дорогим россиянам», уничтожая уже само понятие - «русский», убирая идеалы и потворствуя инстинктам. Конечно, раскол и оккупация многим открыли глаза... Но было уже поздно. Так вот, работу над сознанием наших людей они не прекратили. Им нужна нация рабов. Послушных, талантливых и довольных своей рабской жизнью. Маленькая и управляемая нация.
- Но ведь есть мы...
- Сколько нас осталось? Люди гибнут, а вражеские разведывательные аппараты все чаще встречаются совсем близко от базы. Они найдут новое решение поиска, усовершенствуют спутники контроля и неизбежно выйдут на нас.
Помолчав, старый ученый вздохнул и продолжил:
- Я это рассказываю не для того, чтобы показать бесполезность нашей войны. Нет, наоборот. Мы последние из несдавшихся. И пусть наша участь предрешена, но останутся дела. Твои дела, твои подвиги ради Родины, Серый. Сменятся поколения, вместо нынешних жвачных появятся новые русские. И если хоть кто-то из них, узнав о нашей борьбе, захочет свободы для России... Значит, мы сражались и гибли не напрасно.
Сергей молчал. Молчал и его собеседник, с болью вспоминая что-то свое, глубокое, личное.
- Знаешь, о чем я больше всего жалею?
- О чем?
- Что время нельзя повернуть вспять, вернуться на двадцать лет назад. Их тогда было совсем немного — предателей, благодаря которым удалось все это. Если бы я мог!..
Сухая рука сжалась в твердый костистый кулак.
- Они ведь тогда ничего не боялись, прикрывались гуманными законами, подкупали продажных чиновников за американские гранты, практически в открытую вели подрывную работу, разрушая нашу страну. А мы видели и ничего не делали.
- Почему?
- Почему? Не знаю... Наверное, держались за личное благополучие, остерегались нарушать закон, просто не верили, что все случится именно так. Хотя умные люди предупреждали. Если бы я мог...
Картинка отдалилась, задрожала и пропала. Перед глазами возник дергающийся потолок и встревоженное лицо Кустова.
- Владимирыч!.. Владимирыч!..
Перехватив его руки, Сергей наконец-то смог ответить:
- Ты что, Костя?! Перестань меня трясти.
Из кухни со стаканом воды в одной руке и мобильным в другой выбежал Веселов:
- Очнулся?!
- Парни, да вы что? Приспал немного, а вы тут устраиваете...
- Приспал?! С открытыми глазами?
- С открытыми?..
- Владимирыч, ты сидел весь бледный. Глаза открыты, ни на что не реагируешь. Как ты себя чувствуешь? Воды хочешь?
- Воды? Нет. А чувствую нормально.
В подтверждение слов Ратный встал, прошелся по комнате.
- Парни, говорю — спал. Даже сон успел увидеть.
Друзья переглянулись. Немного подумав, Веселов уверенно заявил:
- Нитра. Надышался.
- Саня, брось.
- Точно говорю. У меня дядька ворота в сарае красил, нанюхался. Приходы были — мама, не горюй.
Александра поддержал Константин:
- Все, Владимирыч, ты больше не красишь. Ты точно в порядке? Не тошнит?
- Нет, я тебе говорю.
- Слышь, Костя, при отравлениях хорошо молоко.
- Молоток! Есть в холодильнике, сейчас подогрею.
- Парни!..
- Владимирыч, завязывай. Блин, как ты меня напугал!
Несмотря на все протесты, уже через две минуты Ратный пил теплое молоко из высокого бокала и поневоле обращался мыслями к только что увиденному. С одной стороны, самочувствие прекрасное, а с другой... Откуда взялся бункер, ярчайшие, запомнившиеся до последней детали впечатления и ощущения? И опять он был зрителем, пассивным наблюдателем. А диалог с ученым? И что, это навеянный просмотром тупого боевика сон? С открытыми глазами, кстати?
Зашевелились нехорошие подозрения. Что-то он читал, связанное с такими видениями, очень настораживающее...
Встряхнувшись, Сергей понял, что парни сидят напротив, с тревогой и вниманием смотрят в лицо. Нет, надо завязывать. Допив последний глоток (как там, в бункере!), он решительно заявил:
- Все, ребята, харэ дурью маяться. Третий час уже, в шесть Вартуш с работы придет, а у нас конь не валялся.
- Сергей Владимирыч, ты красить не будешь.
- И не прошусь, есть другое полезное занятие. Пойдемте, фронт работ вам определю.
Зайдя на кухню, проверив грунтовку (высохла полностью, да и запах уже еле-еле), Ратный выложил валик, специальное корытце для краски, среднего размера плоскую кисть.
- Кто у нас мастер по валику?
- Я. С батей два гаража в станице покрасили, - сразу отозвался Веселов.
- Отлично, Саня. Ты сейчас и будешь им работать. Костя, тебе кистью доводить там, где валик не достает. С краской не перебарщивайте, все равно второй слой делать. Первый раз пройдете, валик и кисть в полиэтиленовые пакеты чтобы замотали, а то засохнут. Понятно?
- Не вопрос.
- Сейчас краску подготовлю и приступите.
Открыв банку светло-кремовой, теплого оттенка краски, Сергей проверил концентрацию, подлил растворителя, старательно перемешал.
- Владимирыч, справимся! Ты давай, выходи, хватит химией дышать.
- Александр, наливай в корытце немного, не забывай валик прокатывать.
- Да понятно все, не первый раз. Иди, в зале передохни.
- Хорошо. Работайте.

Отредактировано niklom (27-02-2012 09:49:24)